Здавалка
Главная | Обратная связь

Обратная сторона успеха



Апрель 1968. Джим Моррисон и Doors покинули студию, пытаясь со своей съемочной группой закончить крипто-документальный фильм. Следующие несколько месяцев Джим будет льстивым и вызывающим, прилагая усилия воспроизвести спонтанный хаос, который был на концертах группы в начале карьеры. Публика Doors вдруг стала намного моложе, места, где они играли, намного больше, и трудности всех участников группы были связаны с этой выгодной, но эстетически непривлекательной ситуацией, нашедшей отражение в фильме и попытках Джима превратить скучные концерты в кровопролитные бунты.

Джиму нравилось все это, и он был прочно связан со съемочной группой, а не с другими Doors. Оператор Пол Феррара снимал черно-белый фильм, когда начинал работать с Doors прошлой осенью, но переключился на цветную съемку к весне того года. Большой, бородатый, похожий на байкера звукооператор Бэйб Хилл носил подвесной микрофон, прикрепленный к катушечному магнитофону «Nagra». Участники съемочной группы, пополнившейся следующей осенью монтажером (и бывшим выпускником «UCLA») Фрэнком Люсиандро, стали Джиму друзьями и защитниками, вызывая беспокойство со стороны забытой и отчасти презираемой Тройки Doors. (Манзарек до сих пор обиженно называет ту съемочную группу «подделка Doors»).

Мартин Лютер Кинг был застрелен в Мемфисе 4 апреля, когда находился на забастовке работников санитарно-гигиенических служб. Черное население Америки бунтовало в ту ночь в тридцати девяти городах. Джеймс Браун выступил на национальном ТВ и призвал сохранять спокойствие. В Западном Голливуде Джим Моррисон напился, наблюдая, как танцовщицы с обнаженной грудью обвивают шесты под «People Are Strange». Позднее этим вечером Джима видели снующим в автомобильном потоке на Сансет. Он голосил: «Нигеры!», в своем импульсивном расстройстве, ввергая себя в безумие, в то время как так называемые друзья, лихорадочно пытались успокоить его.

В конце концов, он отрубился в кустах за зданием «Clear Thoughts Building».

Перед тем, как снова отправиться на восток, Doors провели три выступления на калифорнийских окружных ярмарках в середине апреля (Мерседес, Санта-Роза и Риверсайд). С тех пор как Винс Тринор стал дорожным менеджером группы, по меньшей мере, проблем с усилителями больше не возникало.

Первое выступление на Лонг-Айленд прошло в «Westbury Music Fair» 19 апреля 1968-го года. (На разогреве играли группы Spanky and Our Gang и 1910 Fruit Gum Company). В тот полдень Джим фотографировался для «Vogue» в манхэттенской студии Ричарда Аведона, а затем снялся для своего фильма, оставив на пленке момент, как уезжает на выступление в лимузине «Cadillac», давая в это время интервью Альберту Гольдману. Когда они прибыли, у ворот их ждали несколько девушек. Джим опустил боковое стекло, и наглая молодая штучка с озорными глазами подошла и положила руку на внушительный бугор в промежности кожаных брюк Джима, а камера продолжала снимать).

Концерт выдался трудным. Первое шоу в три часа дня проводилось в полупустом зале. На втором шоу зал был забит, но к тому времени Джим уже накачался алкоголем и таблетками. Когда группа играла интро «Music’s Over», Джим пытался подняться на сцену из темной части помещения. Он споткнулся и упал на ступенях. Подростки в первых рядах нелестно отреагировали на это, но Джим не то проигнорировал их, не то ответил невнятными угрозами.

Когда шоу началось, Джим начал цепляться к зрителям, делая сексуальные предложения подругам крутых парней, ища работу для съемочной группы. Толстый охранник попытался утихомирить Джима. Джим схватил его и начал нежно поглаживать, советуя похудеть. Униженный охранник побежал между рядами, уронив свою похожую на полицейскую фуражку, которую Джим забрал в качестве трофея. Внезапно он издал пронзительный крик, от которого у всех застыла кровь в жилах. Зрительный зал отреагировал так, словно стал свидетелем жуткой авиакатастрофы. Шокирующая тишина оглушала. Джим спазматично дергался, словно у него был эпилептический припадок.

Неожиданно вспыхнул свет. Концерт закончился, но группа оставалась на сцене. Публика начала свистеть. Джим стоял у микрофона и смотрел на людей, которые уходили, критиковали или просто пялились на него через плечо. Джим запрокинул голову, завыл, как койот и начал танцевать и напевать молитвы, словно шаман из племени навахо, освещавший колодец. Магический танец продолжался, пока девушка с ножницами в руке не выскочила из толпы, посягнув на кудри шамана. Бэйб Хилл встал у нее на пути, позволяя другим защитникам окружить Джима и убрать со сцены.

Все это поставило в тупик фрейдистов типа Альберта Гольдмана. Стоит вспомнить его комментарий писателю Майклу Хоровицу об этом выступлении: «Пока рано разочаровываться, но у меня такое чувство, что Doors сдулись. И они какие-то неуместные – как если бы ты захлебнулся в этом бизнесе – среди модных подростков. Их зрители стали на порядок младше, а Doors стали преимущественно механически однообразными. И это может привести к тому, что Моррисон сбросит кожу и станет кинозвездой».

«Исходная концепция развития была успешной, - продолжал Гольдман. – Это стало душой их первого альбома. Тем, что взволновало нас всех. Тем, что подняло со дна все затонувшие континенты в головах людей. Пылкие в своих убеждениях, они обращали в свою веру каждого. Затем наступает момент истины. Ты держишь в руках целый мир, но где же ты сам, детка? Как разобраться с этим? Ты влюбляешь в себя девушку. Но любишь ли ты ее теперь?»

«Начиная с этого момента, у них начались серьезные неприятности. Обратной стороной успеха стало отчуждение. Раз ты ушел в отрыв, все становится блеклым и нереальным. Бунтарь изолировал сам себя. Он не мог повернуть назад. Это проклятый Иисус Христос, где-то там, один, в Гефсиманском саду!»

Другому своему другу Гольдман сообщил по секрету, что Джим Моррисон понятия не имеет, как вести себя в залах, которые больше маленького театра.

«Этот парень просто НЕ понимает, куда деть себя во время концерта, когда группа играет соло. Он теряется, ломает голову, пытаясь что-то придумать, довольствуясь глупыми, неловкими, совершенно неуклюжими действиями, которые не цепляют публику. Становится стыдно за него. Он не знает, как развлекать большую толпу, но ему, похоже, плевать на это».

Как и все другие журналисты, освещавшие персону Моррисона, Альберт Гольдман был слишком смущен и растерян противоречивым имиджем Джима, чтобы публиковать то, что думал о нем в действительности. Его очерк в «Vogue», украшенный сделанными Аведоном гламурными фотографиями Джима (длинные волосы, казачья рубашка), стал еще одной заказной статьей о человеке, которого никогда не было и не будет.

Журнал «Life Magazine» опубликовал фотографии Тима Пейджа, сделанные 12 апреля в Нью-Хейвене во время стычки с полицией («Дурная слава Doors») вместе с мнением журнала о печально известном певце Doors: «Джим Моррисон, возраст двадцать четыре года, выпускник «UCLA» - мрачный, неуравновешенный, когда-то обворожительный, постоянно под кайфом».

Руководство «Life» не знало, но с Doors было уже почти покончено. Когда Byrds выпустили свой новый альбом «Sweetheart of the Rodeo», в котором Грэм Парсонс исполнил песни юга на стил-гитаре в жанре рок-музыки, указав новое модное направление – кантри-рок, - подхваченное музыкальным движением. В Париже и других центрах Европы бунтовали студенты, выстраивая баррикады, воплощая в жизнь эротическую политику Doors. Время божественной привлекательности Джима Моррисона закончилось, но лишь он один понимал это.

Он запил примерно на неделю. Разбил свой «Mustang» (снова), разбил арендованный автомобиль, врезавшись в деревья на Ла Сьенега спустя пять дней. (Он просто оставил дымящуюся груду железа на дороге и ушел). Он облил пивом одну из милашек группы GTO’s в «Whisky». Она сказала Джиму, что это не очень хорошо, а он сказал: «Я знаю». На сцену вышла группа Ohio Express. Джим нес какую-то чушь. Внезапно он сказал себе: «Мой выход. За пределы». Он влепил пощечину еще одной милашке из GTO’s, прыгнул на сцену и начал импровизировать с удивленными участниками группы Ohio Express. Персоналу «Whisky» пришлось погасить свет и вырубить звук, когда Джим запихнул микрофон себе в штаны и начал издавать звуки, словно делает миньет. Только так можно было убрать Джима со сцены. Вышибалы выкинули его из дверей черного хода на аллею за клубом. Дверь громко хлопнула за его спиной. Джим был так пьян, что просто прижался к стене и стоял так около получаса, пока не смог пойти домой.

 

«Большинство песен вначале, которые принадлежали мне и Робби, до того, как попадали в студию, уже имели идею, слова, мелодию. Но затем вся аранжировка, весь процесс создания стали проходить вечер за вечером, день за днем во время репетиций или в клубах. Мы превратились в концертную группу, альбомную группу, подписали контракт на выпуск большого количества альбомов за год, большого количества песен каждые шесть месяцев, но это было невозможно – поддерживать подобный стихийный, естественный, генеративный процесс. Мы вообще должны были создавать песни в студии. (Сейчас) Робби или я просто приходим в студию и песня уже скомбинирована у нас в голове, над ней не нужно долго работать».

«Думаю ли я, что мое творчество ухудшилось? Да. Думаю. Если бы мы не занимались ничем другим, кроме записи музыки, то это было бы приемлемо. Но у нас есть и другие обязанности, поэтому времени не хватает».

_____________

Джим: «Внутренний мир любого писателя подобен психологии вуайериста. Журналисты-писатели никогда не разговаривают о себе, как другие, обычные люди. Они абсорбируют окружающий мир подобно губке и никогда не разговаривают о собственных чувствах… Спорим, в мозгах шестнадцатилетней цыпочки чувств больше, чем в тебе и твоей сигарете. Некоторые из писем, что приходят в те фанатские журналы, действительно одинокие, глубокие и открытые. Я не читал много писем, но некоторые потрясли меня. Реально открытые, искренние».

ОГЛАВЛЕНИЕ 318

Нашли ошибку, напишите на admin@vavikin-horror.ru или в комментарии. Сделаем перевод книги лучше вместе :)

Сейчас главы выкладываются сразу в процессе перевода, в черновом варианте. После завершения перевода всей книги, текст будет окончательно вычитан и выложен в свободный доступ для скачивания в fb2 и др. форматах. Спасибо всем, кто уже помог с вычиткой!


Дурная слава Doors

Май 1968. Doors давали свой первый концерт в Чикаго 10 мая в крытом манеже «Coliseum». Съемочная группа притащилась за ними следом. Они начали с «Soul Kitchen», прерванной вставленными Джимом строчками из того, что позднее станет «Runnin’ Blues». Затем он сделал паузу в «Break On Through», чтобы прочитать поэму «There You Sit», и вернулся к песне, словно хищный лев. Потом он подмигнул парням из съемочной группы, давая знак.

Он обратился к зрителям, показывая, чтобы они двигались к сцене, и выглядел довольным, наблюдая, как съемочная группа снимает полицейских, пытающихся удержать хлынувшую к сцене толпу. Джим проверял динамику зрителей, призывая десять тысяч подростков к гробовой тишине во время «Crystal Ship», а затем подстегивал их к безумию, исполняя жесткие «Back Door Man» и «Five to One». Затем завопил: «Проснитесь!» и начал читать строки из «Lizard». Атмосфера была наэлектризованной. Группа закончила выступление песней «Light My Fire», исполнив на бис «Unknown Soldier» - жутка постановка, заставившая снова толпу кричать, когда Джим упал на сцену, словно был застрелен.

Он лежал на сцене очень долго, и девушки в первых рядах начали плакать. Он умер? Но затем он встал, и несколько минут спустя Doors покинули сцену под овации. Толпа метнулась к сцене, пытаясь приблизиться к исчезавшему духу великой группы, но каким-то чудом полицейское оцепление устояло.

На следующий вечер, на открытии у Doors играла группа James Cotton Blues Band в «Cobo Arena» Детройта. В Торонто, где микрофон Джима (и освещение съемочной группы) не работали должным образом, на разогреве у Doors играла группа Earth Opera.

На той недели Пол Ротшильд встретился с Doors, когда они работали над ранними версиями «Orange County Suite» и «Who Scared You?» и пытались закончить третий альбом. Денсмор уже до этого спрашивал Ротшильда, что, по его мнению, они должны делать с Джимом, который приходит в студию небритым после разгульных ночей, его длинные волосы грязные и слизкие, его глаза жутко налиты кровью, он спит в одежде по три дня. Атмосфера в студии была гнетущей – обычное дело, когда Doors собирались вместе в то время. Ротшильд решил поговорить на счет этого с группой.

«Джим, - начал Пол, - нам кажется, что ты больше не хочешь работать. Я должен спросить тебя: что ты делаешь? Тебя не увлекает запись музыки. Ты не похож больше на самого себя. Можешь сказать нам, типа, что происходит с тобой?»

Денсмор: «Джим зачесал назад свои грязные волосы, провел рукой по давно не бритой щетине. Он не ответил, и обычное напряжение в студийной атмосфере усилилось». Джим вышел в вестибюль один. Денсмор, сдаваясь, поднял руки, а другие Doors лишь покачали головами.

Следующим вечером Джим поразил их всех, появившись, приведя себя в порядок – выбритый, в чистой одежде и с радикальной стрижкой, которую он сделал себе сам - собрал локоны в конский хвост, а затем отсек ножницами. Результат смотрелся так абсурдно, что им пришлось отвести Джима в салон Джея Себринга, чтобы исправить стрижку перед концертом в Сан-Хосе в выходные.

Тут же поклонницы двух побережий начали звонить друг другу: «Что? Неужели? Все? Как коротко?»

Dead, Airplane, Animals, Country Joe, Big Brother, Youngbloods, Тадж Махал, Electric Flag – все они рекламировали Doors на фестивале фолк-рока Северной Калифорнии, проходившего в городе Сан-Хосе, округе Санта-Клара в воскресенье19 мая 1968 года. Doors выступали далеко за полдень. Джим появился с новой прической, в штанах из змеиной кожи, белой мексиканской рубашке, с двумя нитками бус братской любви, выдав динамичное представление, принятое прохладно зрителями, которые уже выстояли предыдущие десять групп. Джим заметил начинавшего седеть рок-фотографа Джима Маршалла возле сцены, подошел к нему и сказал: «Эй, Маршалл, хочешь поснимать?» и начал позировать с зажженной сигаретой во рту.

В следующую пятницу вечером 24 мая Doors отыграли знаменитое выступление на поле младшей бейсбольной лиги в Тусоне. Выведенный из себя тысячами фотовспышек, Джим отчитал девушек перед сценой, и попросил сигарету. Внезапно сцену забросали прикуренными сигаретами «Marlboro». Затем сдохло электричество. Тишина. Темнота. Когда свет зажегся, Джим начал подстрекать публику двигаться вперед, лично выбирая из них тех, кого хотел видеть на сцене. Он раскрутил микрофон за шнур, словно лассо во время «When the Music’s Over», чуть не разбив голову Рэю. Когда подростки прорвались за ограждения и завертелись водоворотом у сцены, охране пришлось собраться возле группы, чтобы шоу продолжилось, и Джим спел под конец «Light My Fire» с двумя полицейскими Тусона по бокам.

Следующий вечер, 25 мая, Солт-Лейк-Сити. Публика встретила группу прохладно. Продали лишь половину билетов. Джим пытался расшевелить подростков грубыми нападками, но это не работало.

«Вы все там умерли, что ли? – спросил он. – Зачем вы пришли сюда, если вам это не интересно?» Doors сыграли четыре песни, покинули раздраженно сцену и больше никогда не возвращались в Юту.

В июне 1968 года третий альбом Doors был закончен, сведен, а треки получили порядковые номера. Первый сингл «Hello, I Love You» выбрал, согласно Жаку Хольцману, его сын - Адам, которому понравился задорный, ориентированный на подростков дух рок-песни. Джим расстроился, что альбом звучит пресно и переполнен далекими от оригинальности песнями Робби. Джим понимал, в чем проблема и объяснял это Джерри Хопкинсу.

«Большинство песен вначале, которые принадлежали мне и Робби, до того, как попадали в студию, уже имели идею, слова, мелодию. Но затем вся аранжировка, весь процесс создания стали проходить вечер за вечером, день за днем во время репетиций или в клубах. Мы превратились в концертную группу, альбомную группу, подписали контракт на выпуск большого количества альбомов за год, большого количества песен каждые шесть месяцев, но это было невозможно – поддерживать подобный стихийный, естественный, генеративный процесс. Мы вообще должны были создавать песни в студии. (Сейчас) Робби или я просто приходим в студию и песня уже скомбинирована у нас в голове, над ней не нужно долго работать».

«Думаю ли я, что мое творчество ухудшилось? Да. Думаю. Если бы мы не занимались ничем другим, кроме записи музыки, то это было бы приемлемо. Но у нас есть и другие обязанности, поэтому времени не хватает».

Джим примирился с фактом, что его длинные произведения останутся не принятыми. «Celebration of the Lizard» не пригодился, как сказал Джим Хопкинсу, потому что: «Я в каком-то роде собирал это из частей произведений, которые уже были. В действительности не происходило естественного процесса создания. Это не работает, потому что не было спонтанности. Это собиралось из разных оказий, не имея генеративного ядра для своего развития. Но я думаю у «Lizard» будет еще свой шанс».

5 июня Роберт Кеннеди, брат последнего президента, победил на предварительных президентских выборах кандидата от партии борьбы за мир. Линдон Джонсон не принимал участие в предвыборной гонке, опасаясь, что разделенная нация отвергнет его и его губительную вьетнамскою политику. Кеннеди благодарил всех, поддержавших его, в отеле «Амбассадор» этим вечером. Его застрелили, когда он собирался уйти черным ходом. Это был год убийств. Несколькими днями ранее рассерженная Валерии Соланас (появлявшаяся в фильме «Я, мужчина») едва не убила Энди Уорхола, выстрелив в него трижды. Уорхол уцелел, но уже не был прежним.

Примерно в тот период Джим дал свободное интервью Джону Карпентеру – музыкальному редактору «Los Angeles Free Press». Карпентер любил выпить, как и Джим. Их интервью началось с «Кровавой Мэри» за завтраком в «Continental Hyatt House» (сеть отелей высокого класса корпорации Хайатт) на Сансет, где остановился Джим. Позднее, под слепящим летним солнцем, они гуляли по бульвару Санта-Моника.

«Меня вставляет Лос-Анджелес летом», - сказал Джим. Интервью закончилось спустя несколько часов в облюбованном Джимом стрип-клубе «Phone Booth». Бэйб Хилл из съемочной группы присоединился к ним, когда пышная девушка сняла блузку и начала танцевать под песню группы Four Tops, спетую Тимом Хардином «If I Were a Carpenter».

Бэйб: «Ты можешь представить детей этой цыпочки?»

Джим: «Из-за детей у них портится грудь. Это важно, если они танцуют топлесс. Спроси любую из них. Для них потерять привлекательность груди, это все равно, что потерять голову. Взять эту цыпочку: она ведь ничего не делает. Просто стоит там и все. Благослови Господь это заведение и все, что в нем… (Выходит новая танцовщица). А вот эта какая-то слишком саркастическая. Ничего не воспринимает всерьез. У меня такое чувство, что если провести много времени в местах, подобных этому, то твоя душа начинает разлагаться. Полностью разлагаться. Но давайте потом об этом… Все это странно, понимаете? Люди приходят сюда, бросают взгляд на девушек и начинают заниматься своими делами: едят, пьют, разговаривают… Должен признаться, вон та цыпочка моя любимая. Она классная. Но я считаю ошибкой то, что их груди обнажены. Сценической ошибкой. Им следует надеть прозрачное неглиже, чтобы стать загадочными… Мне нравятся девушки в «Levi’s». Такой у меня вкус. Любая в «Levi’s» выглядит отпадно».

Разговор перешел к творчеству, и Джим переключился на коктейли «Черный русский».

Джим: «Внутренний мир любого писателя подобен психологии вуайериста. Журналисты-писатели никогда не разговаривают о себе, как другие, обычные люди. Они абсорбируют окружающий мир подобно губке и никогда не разговаривают о собственных чувствах… Спорим, в мозгах шестнадцатилетней цыпочки чувств больше, чем в тебе и твоей сигарете. Некоторые из писем, что приходят в те фанатские журналы, действительно одинокие, глубокие и открытые. Я не читал много писем, но некоторые потрясли меня. Реально открытые, искренние».

Когда Тим Хардин нарисовался в баре, Джим для проформы познакомил его с каждой из девушек. Затем Джим, реально набравшись, начал танцевать вместе с девушками, горланя под музыку. Бэйб подошел и тихо сказал: «Джим, пора уходить». Официантка принесла счет ($ 39.75), за который Джим заплатил чеком, выуженным из кармана кожаных штанов. Они пошли в бар «Barney’s», находившийся через улицу и продолжили пить.

По предварительной договоренности Джон Карпентер дал распечатку записанного на пленку интервью Памеле Курсон, которая велела вырезать более десятка пьяных параграфов, перед тем как интервью было опубликовано. Джим добавил карандашом на полях некоторые вещи, которые желательно было добавить в интервью.

В июне 1968 Doors дали в Калифорнии несколько несвязанных между собой концертов. Трехмесячный контракт Бобби Нойвирта закончился, и Джим снова стал сам по себе. По слухам у него были скоротечные отношения с широко известным мужчиной, занимающимся проституцией на Стрип. Этот альфонс позже пытался вымогать деньги, угрожая раскрыть тайные сексуальные пристрастия Джима. Макс Финк – адвокат Джима, устроил встречу альфонса и посредника, являвшегося в действительности частным детективом и костоломом. Альфонса оставили истекающим кровью, с выбитыми зубами в аллее за мотелем недалеко от аэропорта Лос-Анджелеса, и попытки вымогательства прекратились.

15 июня. Концертный зал «Sacramento Memorial Auditorium». Призывая забитый под завязку зал к абсолютной тишине, Джим усиливал напряжение, повиснув на микрофоне с закрытыми глазами. Затем он изверг неистовую отрыжку, напугав публику и заслужив овации. Запоминающимся моментом стала «When the Music’s Over», во время которой (в секции «ear to the ground») Джим упал и начал крутиться и извиваться на сцене, словно у него случился припадок. Это продолжалось какое-то время, затем Джим поднялся и запел: «Нам нужен этот мир, и он нужен нам…. СЕЙЧАС!!!»

В конце июня Doors облажались в Санта-Барбаре, потом дали два посредственных концерта в Сан-Диего. 5 июня группа должна была выступать в концертном зале под открытым небом «Hollywood Bowl» (спонсором была местная АМ радиостанции-гигант KHJ). Шоу снимала расширенная съемочная группа, на случай, если будет выпущен альбом live. Все переживали из-за этого, находясь в чудовищных условиях стресса.

Джим был очень взволнован. Он порвал с Памелой Курсон, жутко поругавшись у нее в квартире. Как подслушали соседи, она кричала, что он должен покинуть группу, пока не помер, спившись. Джим сказал, что если она не откажется от героина, то закончит наркоманом и шлюхой. Она сказала ему, забирать свое хламье из ее квартиры, и вышвырнула его книги в окно.

Джим виделся с миленькой писательницей Энн Мур. Он встречал ее пару раз, а затем, как-то вечером, в «Whisky» на устроенном «Electra» приеме для прессы, он взял ее за руку и сказал: «Привет, Энн. Сегодня ты пойдешь домой со мной, ведь так?» Позднее они прошли пешком пару кварталов до квартиры Мур, потому что Джим забыл, где оставил свою машину. Джим и Энн Мур будут сходиться и разбегаться на протяжении следующих двух лет. Он будет приходить к ней перекусить, когда снова поругается с Памелой, и она вышвырнет его из своей квартиры.

Джим жил в мотеле «Alta Cienega», ведя пьяное, полунищенское существование. Тим Хардин вмазывался коричневым китайским героином в ванной комнате Моррисона. У Джима были ключи от офиса Doors, и он иногда ночевал там, пользуясь кушеткой на нижнем этаже. Завсегдатаи каньона Топанга привыкли видеть Джима в темно-голубой машине «Mustang», припаркованной недалеко от здания почты на полпути к каньону. Он сидел за рулем, наблюдая, как сумерки спускаются на горы.

Тем временем, Памела Курсон уехала в Марокко со своим временным другом Жаном де Бретей, чтобы купить одежду для бутика. «У нее есть платья, и у нее есть поставщики наркотиков, ленивые утыканные алмазами подхалимы» - ссылался Джим в своей новой песне «Love Street» к графу и его окружению беспечных педиков, вертевшихся возле Памелы. (Джим изменил «junkies» (поставщик наркотиков, наркоман) на «monkeys» (обезьянки) в финальной версии). В конце этого месяца Памела в открытую сблизилась с актером Кристофером Джонсом – звездой малобюджетного пользующегося успехом у хиппи фильма «Wild in the Streets». Он напоминал рок-звезду (размытое подобие Джима) и годился на пост президента Соединенных Штатов. Привлекательный, сексуально активный Джонс, зависал в скудно украшенной хате Памелы, ел плохо приготовленную лазанью, сидел в кресле, где Джим любил читать, и трахал его женщину. (В маленькой квартире находилась огромная фотография Джима, наложенная поверх образа кристального корабля, висевшая на стене в гостиной. Холодильник Памелы был все еще забит бычьими сердцами. Джонс заявляет, что Пэм сказала ему, будто это была любимая еда Джима).

У Пэм были так же отношения с Полом Феррара. «Джим уехал в какой-то проклятой тур, - говорил Феррара, - а я (т.е. съемочная группа) остался дома. Я думал, Пэм знает, что Джим был с другими в этот вечер. Это совсем доконало ее – что она не может контролировать Джима, когда он уезжает. Так что она была одинока и подавлена. И она вычислила, ну, что у него кто-то есть (Энн Мур), и сказала, что поэтому у нее тоже кто-то будет. Типа она просто сводила счеты. Так что она пригласила меня на ужин. Мы курили траву, и Пэм начала казаться мне ближе, привлекательнее, и слово за слово... Это не то, чем я горжусь, но это просто было».

На следующий день Джим сказал Феррара: «Я слышал, ты был с Памелой».

«О, Боже. Думаю, да. Пожалуй, да». Конец диалога.

Джим не стал мстить Феррара, и даже дал пять тысяч долларов в конце года, чтобы закончить фильм. Любые дела Пэм, казалось, не заботят Джима, но его сублимированный гнев находил выход в другом – дерьмовые выступления, негативные поступки и ставшие регулярными издевательства над собой и всеми, кто от него зависел.

 

Мик Джагер понятия не имел, как проводить концерты на американских аренах. Тито Бернс предложил ему слетать в Los Angeles и посмотреть, как Doors справится с выступлением перед десятитысячной аудиторией в «Hollywood Bowl» 5 июля.

Две рок-звезды никогда не встречались прежде. Джагер был на пять месяцев старше Джима и находился в ранге звезды на три года дольше. Джим встал и пожал Мику руку, затем вернулся в кровать, отдыхая перед вечерним концертом в «Hollywood Bowl».

Мик спросил Джима, не медитирует ли он перед шоу.

Джим посмотрел на него как на безумца: «Медитирую? Нет, чувак. Этим занимаются Робби и Джон».

Дженсен позднее говорил Фрэнку Лисиандро: «Они разговаривали о танцах на сцене. Мик говорил, что его смущают танцы Джима. Он говорил, что единственная вещь, которую он не может делать – танцевать. И Джим и Мик соболезновали, что крайне сложно чувствовать себя комфортно и уместно, когда нужно танцевать на сцене. Больше зрителей, больше рабочего пространства и больше сложностей установить связь с публикой. Все должно быть чрезмерно раздутым. Джим сказал Мику: «Если ты падаешь, чувак, то падаешь на самом деле».

«Они рассмеялись над тем, каким пафосным и громадным все было. Они выросли на звездах кино и героях дикого запада, а сейчас вдруг сами стали центром этого мира. Они оба были ребячливо-застенчивыми в отношении своей славы. И было хорошо видно, что они уважают таланты друг друга».

ОГЛАВЛЕНИЕ 318

Нашли ошибку, напишите на admin@vavikin-horror.ru или в комментарии. Сделаем перевод книги лучше вместе :)

Сейчас главы выкладываются сразу в процессе перевода, в черновом варианте. После завершения перевода всей книги, текст будет окончательно вычитан и выложен в свободный доступ для скачивания в fb2 и др. форматах. Спасибо всем, кто уже помог с вычиткой!








©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.