Здавалка
Главная | Обратная связь

Последние ритуалы в Париже



Дверной звонок сработал в восемь часов, не успели Памела Курсон и Алан Роне вернуться в квартиру, где лежало тело Джима Моррисона. Роне заваривал чай, так что открывать пошла Памела. После некоторого шума, Памела спросила Роне, не заказывал ли он мороженое. Когда он вышел посмотреть, что происходит, то увидел маленького гробовщика в черном костюме, принесшего пластиковый мешок и двадцать пять фунтов (11,3 кг) сухого льда. Его прислал инспектор полиции. Пройдя в комнату Джима, он укрыл труп мешком со льдом. Перед тем, как уйти, гробовщик дал Роне визитку, сказав, что появится еще до похорон. «Поверьте, - сказал он, - я сделаю все в лучшем качестве. И не забывайте, что жара не на нашей стороне».

Роне сказал ему, что Памела хочет спать рядом с Джимом. Гробовщик состроил болезненную мину и сказал, что против этого. Роне ушел за ним следом, чтобы хоть немного отдохнуть.


В тот воскресный день 4 июля 1971 года никто еще не знал, что Джим Моррисон умер. Когда вернулся Роне, то Памела, кажется, немного пришла в себя. Продавец льда приходил еще раз, но уже ушел. Памела выглядела изможденной, но сказала Роне, что чувствует себя спокойней, когда Джим лежит в доме, добавив, что если бы могла, то жила с ним так всю жизнь.

Продавец льда снова пришел чуть позднее. Он поменял пакеты со льдом и сказал Роне, что, учитывая необычно жаркую погоду, они не смогут сохранить тело в нормальном состоянии до вторника. Тем вечером Алан Роне разговаривал с юристом, обладающим в Париже большими связями, с которым связалась Аньес Варда на случай, если возникнут проблемы с полицией.

Впервые за ту ночь зазвонил телефон. Роне подумал, что это кто-то из офиса «Electra» в Лондоне. Памела сказала, что Джима нет дома, и повесила трубку. Дурные вести расползались. Ди-джей радио «Luxembourg» по имени Жар-Бернард Хеби услышал объявление в клубе «La Bulle» и упомянул о нем в своем шоу в воскресенье. Парижская тусовщица, сказала своему другу журналисту, что услышала в «La Bulle» о смерти Джима, заверив, что уверена в том, что он в это время находился в Париже. Журналист попытался навести справки, но ничего не обнаружил. Его редактор посоветовал позвонить в звукозаписывающую студию для разъяснений. Вскоре менеджера лондонского офиса «Electra» Клайва Силвина начали спрашивать о смерти Джима Моррисона в Париже. Силвин отвечал, что не знает даже, что Джим в Париже. Он позвонил руководителям «Electra» в Лос-Анджелесе. Кто-то дал ему телефон Джима, но никто не отвечал по этому номеру. Затем трубку все-таки сняла Памела и сказала, что Джима нет дома. Так что он позвонил Биллу Сиддонсу.

В понедельник, после второй ночи, проведенной рядом со своим разлагающимся парнем, Памела дала согласие похоронить его, как можно быстрее. Роне пересек реку, отыскав владельца похоронного бюро «Bigot», находящегося в тени шпилей собора Парижской Богоматери, где когда-то стоял монастырь. Мистер Гиарард, директор, объяснил, что все хотят упокоиться на Пер-Лашез, и свободные места там по пальцам можно пересчитать. Роне привел в качестве довода, что Дуглас Моррисон – известный американский молодой писатель. Гиарард обнадежил: «Писатель? Я знаю место – в «Секторе 19», очень близко от знаменитого писателя мистера Оскара Уайльда».

Роне был в шоке. «Нет, умоляю, только не рядом с Оскаром Уайльдом! Пожалуйста, найдите другое место». Небольшой сдвоенный участок нашелся вблизи жертв нацизма в Париже, в менее востребованном районе на другой стороне холма. Похороны было решено провести в среду 7 июля. В понедельник днем пришел гробовщик, одев Джима в слишком большой черный костюм, запихнув в слишком маленький гроб из древесной фанеры – самый дешевый из тех, что были в «Bigot». Памела собрала все свои фотографии, что у нее были, и положила в гроб, который плотно запечатали с помощью шурупов, чтобы уменьшить распад в жаркой комнате.

Памела позднее сказала, что никогда прежде не видела Джима в костюме. Она подумала, что он выглядит почти мило.


В четыре тридцать утра в понедельник в доме Билла Сиддонса раздался телефонный звонок. Перед тем как он снял трубку, Чери Сиддонс сказала: «Что-то случилось с Джимом». Это был Клайв Силвин из Лондона. Сиддонс позвонил на парижский номер Джима, но никто ему не ответил. Он попытал удачу еще раз в восемь утра. На этот раз трубку сняла Памела. Ее голос звучал взволнованно. Билл сказал, что ходят слухи, будто Джим умер. «Нет, - сказала она. – Это не правда». Сиддонс попросил передать трубку Джиму, а Памела начала рыдать. Он сказал, что хочет помочь ей и купил билет на ближайший рейс в Париж.

Затем Билл позвонил Рэю Манзареку. Рэй сказал, что тоже слышал какие-то сплетни. Сиддонс сказал, что на этот раз много кто говорит об этом. Рэй заявил, что не станет верить, пока не получит доказательства. Среди других Doors никто не был удивлен и не собирался лить слезы по Джиму.


В тот понедельник в Марракеше Жан де Бретей и Марианна Фейтфул обедали с матерью графа и несколькими ее молодыми американскими друзьями, жившими в Медине. Роджер Стеффенс и Синтия Коттл познакомились во Вьетнаме, где он служил в американской армии, а она была военным корреспондентом. После обеда молодые люди попрощались с графиней и отправились в комнату в башне. Жара спала и окна были открыты, чтобы впустить вечернюю прохладу. Они курили коноплю Роджера, а Жан включил тестовую штамповку «Sticky Fingers». Марианна была под кайфом. Во время «Sister Morphine» Жан неожиданно начал трепаться о том, что случилось в Париже в минувшую пятницу. Он находился в замешательстве, говорил быстро. Ничего не упустил, кроме того, что героин принадлежал ему.

Роджер и Синтия отнеслись к рассказу подозрительно. Каждый вечер они слушали новости «BBC» по радио, и там не говорили о смерти Джима Моррисона, хотя несколько месяцев назад, о смерти Джимми Херндирикса передавали без устали. Если уж на то пошло, то они знали только, что Джим Моррисон продал больше других пластинок и вызывал очень много споров. Граф объяснял, что, возможно, кто-то хочет просто скрыть историю, пока Памела не покинет страну. Жан де Бретей так же дал понять, что Памела так или иначе виновата в смерти Джима. «Все это дело плохо пахнет», - вздохнул он.

Позднее в тот год граф Жан де Бретей умрет в Танжере после передозировки героином, которую рассматривали, как суицид или убийство, нераскрытое полицейским магистратом, спустившим дело на тормозах.


Бил Сиддонс прибыл в дом №17 на улице Ботрейи во вторник, в девять часов утра. Он нашел Памелу с секретаршей Джима, Робин Вертел. Они объяснили, что Джим из-за жары лежит в запечатанном гробу. Памела находилась в смятении и была всецело поглощена собиранием чемоданов, чтобы вернуться домой. Прибыл Алан Роне и объяснил что происходит. Все согласились, что будет лучше хранить смерть и похороны в секрете так долго, как только получится. Робин отвела Памелу в американское посольство, чтобы задокументировать факт смерти и передать паспорт Джима. В отчете Памелу записали, как подругу Джеймса Моррисона. Никто не заикнулся о том, что речь в действительности шла о «Джиме Моррисоне», и они быстро ушли, надеясь, что работники посольства не заметят несоответствия. В тот день Сиддонс открыл маленькую, изысканную китайскую коробочку, найденную в шкафу. Проверил белый порошок, находившийся в ней, и позднее сказал, что думает, это был героин.

В свидетельстве о смерти Памелу записали, как кузину Джима, заверив документ утром в среду. В одиннадцать часов небольшая процессия начала подъем по каменистой дороге от главных ворот «Пер-Лашез». Джима поднимали на холм на шумной моторизованной повозке, за которой шли несколько человек, которые должны были нести гроб, гробовщик и друзья покойного: Памела, Алан Роне, Аньес Варда, Робин Вертел и Билл Сиддонс. Они остановились у могилы №5 во втором ряду шестого сектора. Носильщики опустили гроб в могилу. Священника не было. Не было и религиозных ритуалов. Памела откашлялась и тихим голосом сказала, что Джим хотел прочитать несколько строк перед смертью. По памяти она шепотом прочитала последние строчки из «Celebration of the Lizard»:


Приходит ночь с пурпурным легионом.

Идите спать в свои шатры.

Завтра мы входим в город, где я родился.

Я хочу быть готовым к этому.


Похороны заняли примерно восемь минут. Затем все ушли. Никто не остался у могилы, чтобы зафиксировать погребение. Пара престарелых французских вдов, ухаживая за могилами мужей в том же секторе, стали свидетелями похорон Джима Моррисона. Они сказали, что присутствующие на похоронах люди неуместно торопились. Они подумали, что людям должно быть стыдно, проводить похороны без священника. Вдовы подошли к свежей могиле, когда рабочие закончили закапывать ее. Их взору предстал прямоугольный клочок свежей земли. Памятника не было (и не будет долгие годы). Одна из женщин принесла выцветшую искусственную розу с соседней могилы, и положила на могилу Джима Моррисона. Затем наступила тишина. День был пригожий. Тени от старых деревьев лежали на кладбищенской земле.


Собирать вещи Памеле помогали все, кроме Аньес Варда, которой хватило и похорон. (Вероятно, смерть Джима нашла отражение в мрачной концовке фильма «Last Tango in Paris», съемки которого закончились вскоре после трагедии). Потребовалось двадцать пять упаковочных коробок, чтобы собрать Памелу в дорогу. Так же среди вещей находился металлический кейс с рукописями и записными книжками Джима. Правда, несмотря на это, она многое оставит в Париже.

Билл Сиддонс сел на последний самолет в Лос-Анджелес вечером в среду. Прилетев на следующий день в Америку, он поехал в мастерскую Doors и сказал: «Значит так, мы похоронили Джима вчера». Вечером того дня он позвонил рекламным агентам Doors Гэри Стромбергу и Бобу Гибсону, найдя их за рюмкой в «Dan Tana’s». Им пришлось взломать свой офис, потому что ни у кого не было ключей. Было три часа утра, но они все равно попросили прийти Роберта Хилберна, писавшего для «Los Angeles Times», а затем начали работать над пресс-релизом и заявлением от Doors, касательно смерти Джима Моррисона.

Вместе с Сиддонсом в тот день прилетела и Памела, оставив своего парня парижской земле вместе со множеством безответных вопросов. Она была единственным наследником состояния Джима Моррисона, но перед этим нужно было пережить черт знает что в Калифорнии.


Репортер из «Washington Post» смог подобраться к адмиралу Стиву Моррисону в его доме в Арлингтоне штата Виргиния. Репортер попросил его прокомментировать смерть сына в Париже. Последовала молчаливая пауза, затем адмирал признался, что ничего не слышал об этом. Репортер сказал, что только что уточнил эту информацию у менеджера Doors – Билла Сиддонса. Адмирал произнес, что если о смерти сказал Сиддонс, значит, это, вероятно, правда. Затем он попросил репортера перезвонить, если станет известно что-то еще. Позднее адмирал Моррисон позвонил военно-морскому атташе в американском посольстве в Париже, чтобы проверить правдивость истории. Говорят, смерть Джима нанесла сильный удар семье Моррисонов. Примерно месяц спустя паспорт Джима вернули Стиву и Кларе Моррисон.

***

Зозо и Филип Далеки отдыхали в Сен-Тропе, когда услышали по радио, что американская звезда Джим Моррисон умер. В те же выходные они вылетели в Париж, прибыв в столицу в субботу 10 июля. Новые граффити уже начали появляться на стенах недалеко от «Rock and Roll Circus» заявляя: «Джим был нариком». В доме №17 по улице Ботрейи, поднявшись в свою квартиру, они обнаружили дверь полуоткрытой.

Филип Далеки вспоминает: «Невозможно описать атмосферу тех дней. Разве что отметить сильнейшие страдания. Это было похоже на начало гражданской войны, заставив нас собраться. Мы смотрели на ванну и не могли поверить слухам. Что случилось здесь? Какой ночной кошмар? В комнате витал дух подавленности и тревоги. Мы зажгли фимиам, чтобы очистить дом от плохой энергии, но как раньше там уже никогда больше не было».

Со временем Зозо нашла записные книжки, фотографии, наркотики и окровавленный пружинный нож, оставленные в квартире. Так же нашлось письмо с угрозами от американки, заявлявшей, что она жена Джима Моррисона. После большинство этих бумаг были либо потеряны, либо оказались в частных коллекциях.


Нико сильно страдала, когда услышала о смерти Джима. Она покупала все парижские и лондонские газеты, где рассказывалось о нем, и плакала, читая истории. Нико не могла поверить в случившееся. Она ведь всего несколько дней назад видела его, ее бывшего поэта/любовника. Когда слезы кончились, Нико пошла в ванную, чтобы смыть красную краску с волос, вернув себе естественный цвет натуральной блондинки. На это у нее ушло несколько дней. Затем Нико перекрасилась в черный цвет.

 

К тому времени университетская среда идентифицировала Джима Моррисона, как поэта. Уоллис Фоули, известный биограф Артюра Рембо, начал преподавать поэзию Джима в университете «Duke». Подобные курсы были предложены в «Йельском университете», «Стэнфорде» и других учебных заведениях…

«Джим всегда хотел стать колоссом, - позднее сказал Робби Кригер. – Он хотел стать, как Beatles, и чтобы вокруг были девушки, которые выглядели бы так, словно спустились с небес. Но в те дни ничего подобного не было. Но будь Джим сегодня здесь, ему бы это понравилось. Потому что сейчас Beatles, Stones и Doors – это колоссы, понимаете?»

С.Дэйвис: «В августе 2001, за месяц до того, как Америка оказалась перед лицом новой реальности, я читал журнал «Rolling Stone» у голубого бассейна на юге Франции, когда мне на глаза попалась статья «Незабываемый огонь» Микаила Гилмора, посвященная памяти Джима Моррисона, со дня смерти которого прошло тридцать лет. Вместо того, чтобы ходить, как обычно, вокруг да около, используя прежние клише касательно Doors, Гилмор сосредоточился на Джиме, как на безумно любящем, сострадательном человеке, который направил свое безумие и суицидальные помыслы на создание мрачных, но от того не менее прекрасных работ, оставшихся после его смерти. Закончив читать статью, я задумался, вспоминая, как впервые увидел Джима Моррисона, когда он вышел на сцену ныне разрушенного бостонского театра с пейотной звуковой аурой Doors, пульсирующей за его спиной. Выступление было таким зажигательным, а концерт, под руководством Джима, таким клёвым, что это изменило всю мою жизнь в тот вечер. Это была энергия, частью которой мне хотелось быть каждый день на протяжении всей моей жизни.

В те дни я не знал, что, по крайней мере для Джима Моррисона, эти выступления были настоящей мукой.»

ОГЛАВЛЕНИЕ


Нашли ошибку, напишите на admin@vavikin-horror.ru или в комментарии. Вместе сделаем перевод книги лучше :)

Сейчас главы выкладываются сразу в процессе перевода, в черновом варианте. После завершения перевода всей книги, текст будет окончательно вычитан и выложен в свободный доступ для скачивания в fb2 и др. форматах. Спасибо всем, кто уже помог с вычиткой!








©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.