Главная | Обратная связь

Вы говорите, как я понимаю, что человек не материальная и не духовная сущность. Что же он такое?

Разве так важно это знать? Он – всё. Он и материален, и духовен, то есть он – целое. Нельзя делить жизнь на дух и материю; это придумано рассудком для своего удобства.

Если мы цепляемся за человеческую любовь, задерживает ли это существенно наше приближение к истинной любви?

Если любовь становится рассудочной, она не истинна; но нельзя быть рабом человеческой любви; надо через человеческую любовь создать свойство любви в самой себе, а это нечто совершенно другое.

Можете ли вы сказать нам более определённо, как подняться выше, как превозмочь эмоциональные реакции?

Чтобы превозмочь эмоциональные реакции, надо испытать эти эмоции. Жизнь не аптекарский склад, где можно найти снадобья для достижения. Чтобы обрести наивысшее, надо уметь плакать и смеяться, что одно и тоже – крайние выражения одной и той же эмоции.

Разве не следует присоединяться к группам и организациям с целью оказывать помощь другим, ввиду того, что групповая деятельность действенней индивидуальной?

Какая деятельность? Облегчение физических страданий? – да, конечно. Но нельзя групповым воздействием устранить одиночество. Нельзя групповой деятельностью исцелить и облегчить жизненную скорбь. Вы можете меня одеть и накормить. Ведь смысл умелой деятельности в создании свободного времени, чтобы думать и чувствовать. Вы спрашиваете, как это сделать? Предоставляя свободное время вашим друзьям и ближним, а не эксплуатируя их. Это не дело далёкого будущего, тяжесть которого ляжет на чужие плечи.

Суммируя сказанное: не единообразием достигается совершенство и не укрыванием в тени другого. Человек ищущий не может оставить отпечатка после себя.

10 апреля 1930 года

БЕСЕДЫ В АДЬЯРЕ

 

У большинства людей главное затруднение состоит в том, что они ко всему относятся безразлично, а безразличие порождает обыкновенно, терпимость. Безразличие подобно листу, который носится по воле ветра. Неясный и неточный ум, который не взвешивает всего и не судит, становится всё более и более равнодушным и воспринимает всякую мысль независимо от того, кто её высказал. В такой ум мысль входит и выходит, не оставляя никакого следа. Равнодушный ум воспринимает всё без разбора, он кроток, мягок и терпим. Таковы многие образованные люди. Они воспринимают всё не думая, не судя и не имея по данному вопросу своего мнения. Если я, например, излагаю какую-нибудь мысль, вы не противополагаете ей своей мысли. Словно бьёшься о каменную стену. Но если бы ваше мышление было творческой деятельностью, то открылась бы и способность восприятия, необходимая для понимания. Если вы к этой мысли и к этому способу выражения равнодушны, из этого следует, что над вами господствует и вами владеет каждая мимолетная мысль. Это одно из самых больших затруднений, особенно здесь, в Индии. Индуизм допускает всякого рода мнения: можно быть агностиком, или же, наоборот, гностиком, и всё же принадлежать к индуизму. Вы допускаете всё, и поэтому вы подобны дому, в котором гуляет ветер. В вашем уме царит неуверенность и безразличие, а безразличие – грех – если вообще существует такая вещь, как грех. Я предпочёл бы, чтобы вы категорически, решительно и пылко отрицали то, что я говорю, а не оставались равнодушными. Вы стали так терпимы, что эта терпимость граничит с безразличием. Здесь есть среди вас и христиане, и буддисты, и последователи других религий, но вы на самом деле не духовны, потому что становитесь всё более и более равнодушными. Гораздо лучше, на мой взгляд, быть более нетерпимыми, ибо это значит, что вы считаете своё мнение правильным и отстаиваете его. Я не проповедую нетерпимости, но относиться равнодушно к собственному мнению, собственному страданию, к тяжёлому труду и унылой жизни – грех и проклятие.

Деятельный, бдительный ум должен прежде всего производить опыты. Истину надо исследовать, а потом пережить; в неё нельзя только верить. Истина принадлежит вам, как принадлежит вам ваше лицо, как принадлежат вам ваши чувства. В истину нельзя равнодушно верить, её надо пережить с той сознательностью и с тем увлечением, которые даёт всякий опыт. Истина – жизнь, её надо испытать при помощи желаний, ощущений, мыслей и чувств. Если хотя бы один из этих путей, в силу страха и непонимания цели жизни, закупоривается, то исчезает единственное средство постижения жизни. Вот почему нельзя быть равнодушным. Будьте либо всецело за, либо всецело против, не колеблетесь между тем и другим. Неважно, если вы сочтёте меня неправым. Если вы будете поступать так, как считаете правильным, не думая о последствиях, вы не поддадитесь этому пагубному безразличию. Хороший пловец предпочитает плыть против течения, ибо усилие доставляет ему наслаждение, в то время, как плыть по течению ему неинтересно. Для него это только отдых. Деятельный ум, зная чего он хочет, постоянно анализирует, ищет, производит опыты. Он не может просто поверить в истину, он должен её пережить. Для меня в моих беседах это в высшей степени важно. Я не хочу, чтобы вы верили тому, что я говорю. Я робко прислушивался к разговорам. Говорят: "Кришнамурти так сказал", а не высказывают того, что лично думают, чувствуют и за что борются в жизни, ибо всё это становится предметом веры, а не предметом опыта и переживания. Истина не может быть предметом веры или личной любви. Вы можете любить меня, а я вас, но это не значит, что вы должны верить тому, что я говорю. Истина – это жизнь, а жизнь – это желания, мысли, ощущения, эмоции. Если вы не поймёте и не разовьёте всего этого, вы никогда не обретёте истины, то есть счастья и свободы. Нельзя быть равнодушными, надо активно быть либо за, либо против. Гораздо лучше, по моему (говорю это, и знаю, что буду неверно понят), быть фанатиком в широком смысле слова, знать, что важно, и стремиться к этому, не считаясь с последствиями. Важно то, что думаете вы, а не то, что думаю я, потому что я не могу сказать, что именно важно для вас. Отыскать то, что существенно, – дело индивидуального распознавания, а для этого надо быть всегда бдительным, непрестанно разбираясь, отвергая и воспринимая. Не верьте мне только потому, что я снова и снова настаиваю на некоторых пунктах. Вот почему я часто сомневаюсь, стоит ли мне вообще говорить. Не верьте, а испытайте то, что я говорю, ибо расти можно только посредством опыта, а не веры.

Многие желают распространять ваше учение, но боятся это делать вследствие вашей просьбы не истолковывать неправильно ваших мыслей. Эти люди, прежде чем помогать своим ближним, хотят достичь индивидуального совершенства. Разве вы не хотите, чтобы кто-нибудь, кроме вас, объяснял, что такое Возлюбленный, цель, прямой путь и т.п.?

В таком случае вам придётся ждать очень долго, что также является предлогом. Не будьте искусственны. Что в моих словах такого необыкновенного? В силу своей неестественности вы принимаете естественное за нечто неестественное, сложное, необычайное и сверхчеловеческое. Вы придаёте ему всевозможные значения и смысл. Дикарь очень прост. Он поверит и примет всё, что ему скажут, не думая, что всё сложно и запутано. С другой стороны, и гений, действительно культурный человек, воспринимает мысль в её простоте. Вы запутались между двумя крайностями и поэтому вам всё это кажется трудным, тогда как это чрезвычайно просто. Что вы боитесь объяснять? Я много раз повторял, что вам надо быть приветливыми и действительно любящими. Какие нужны объяснения для того, чтобы любить людей без пристрастия? Это означает, что прежде всего вам надо полюбить. Затруднение возникает тогда, когда начинаешь объяснять то, чего сам не понимаешь.

— "Разве вы не хотите, чтобы кто-нибудь, кроме вас, объяснял, что такое Возлюбленный, цель, прямой путь?" Ничего подобного. Какая польза в моём счастье, если вы несчастны? Какая вам от этого польза, если вы поглощены горем? Чего хочет узник? Он не хочет, чтобы ему объясняли, что такое свежий воздух, на что похожи деревья и как летают птицы; он хочет, чтобы его освободили или указали кратчайший путь к освобождению. Для большинства людей затруднение заключается в том, что они, сидя в темнице, не сознают, что они узники, не отдают себе отчета в своём собственном "я" и том, что их окружает. Они где-то далеко ищут всё более и более сложных объяснений. Если вы что-нибудь пережили, если ум ваш деятелен и вы стремитесь понять жизнь, вам легко объяснить пережитое. Если же вы живёте чужой традицией и узкой моралью, тогда ваши объяснения не имеют никакой цены, ибо они – чужды вам. Не все ли вы, в конце концов ищете цели, Возлюбленного? Индивидуальность творит совершенство, но сама по себе индивидуальность – ничто. Раздельность исчезает лишь при оплодотворяющем слиянии с жизнью. Если вы это действительно здраво и мудро продумаете, объяснять здесь нечего. Почему вам не объяснить это другим? Если же вы не верите в это, не пережили этого, то объяснять, разумеется, трудно и бесполезно. Но если вы пережили хотя бы миллионную частицу всего этого и говорите о пережитом, то объяснения ваши имеют смысл, т.к. вы не можете ложно изобразить то, что пережили сами. То, что действительно ваше, вы можете изложить глубоко, широко, беспредельно, тогда как при изложении чужого переживания, объяснения ваши с начала до конца будут ложными. Поэтому раньше надо пережить, а объяснения придут сами, легко и просто, подобно птице, вылетающей из своего гнезда. Если же вы только болтаете, а не живёте, вы подобны четвероногому животному, не могущему летать. Поэтому, если бы было десять человек, на самом деле так живущих и рассказывающих об этой жизни другим, мир был бы иным и вместо напускного служения люди иначе себя держали бы, иначе улыбались бы и сердце у них было бы другое.

Вы говорите, что к истине нет пути. Значит ли это, что каждый должен прокладывать свой собственный путь к освобождению, что путей столько же, сколько отдельных людей, и что ни на одной ступени прогресса нет одного общего всем пути?

Совершенно верно. Каждый человек должен прокладывать свой собственный путь, так как обретение истины – чисто индивидуальное постижение и индивидуальный опыт; поэтому и нельзя идти по пути другого человека, как бы велик и мудр он ни был. Никакой пророк не может вас вести. Чтобы понять истину, человек должен возрастать вполне самостоятельно и самобытно. Возьмите, например, стрелу, твердою рукою пущенную из лука. Тут нет разделения во времени и пространстве. На своём пути от лука к цели она прокладывает непрерывную линию. Мысленно её можно разделить на части, но если превратиться в стрелу, все части исчезают и остается лишь одна чудесная цельная прямая линия. Так и жизнь не имеет ступеней. Она подобна заре, достигающей наивысшей точки напряжения. Чтобы познать истину, то есть жизнь, надо развить в себе чувство осязания, способность к пониманию, надо развивать желания, а не душить и подавлять их. Доведите ваши желания до совершенства, сделайте их беспредельными. Не бойтесь желаний. Вы желаете то, что постигли и если постижение ваше мелко, узко и ограничено, то такими же будут и ваши желания. Если вы думаете, что жизнь – покой, застой и равнодушие, то желания ваши приведут вас к такой жизни, если же ваше понимание жизни абсолютно свободно, беспредельно, безусловно, цельно и действенно, то и все ваши желания будут безграничны, восторженны, глубоки и богаты. То же самое относится к мысли, и к любви. Если ваши мысли и ваша любовь содержат в себе лишь личные элементы, они вас ими и ограничивают.

Обретение жизни – дело чисто индивидуальное; истина не является вопросом веры. Человек должен пережить в себе истину и потому к ней не может быть пути. Я знаю всё, что говорят ваши учителя и ваши книги. Я же говорю совсем другое. Обдумайте это, обсудите, раскритикуйте и либо отбросьте всё это, либо примите, но примите активно, действенно. Не оставайтесь только равнодушными.

Вы часто употребляете слова: "Нетленность любви". Объясните пожалуйста, что вы разумеете под нетленностью, как может любовь быть тленной?

Если вы спрашиваете, как может любовь быть тленной, это значит, что вы не любите. Я объясню, что я хочу сказать. Вы любите человека, вы к нему привязаны, вы ревнуете его, если он не отвечает вам взаимностью. Не так ли бывает в обыкновенной жизни? Вы любите меня, если я вас не люблю – сразу возникает антагонизм, начинается борьба. С течением времени вы начинаете понимать суть ревности, ненависти, зависти и всех связанных с любовью переживаний; в силу этого понимания любовь ваша становится всё менее и менее личной, всё менее и менее пристрастной – и в вас зарождается любовь нетленная, подобная благоуханию розы, овевающему всех без различия. Солнце светит решительно всем. Раз вы разовьёте в себе чистую любовь, не подверженную реакциям, люди не смогут воздействовать не вас. Можно пойти к колодцу с большим или маленьким сосудом, но какое бы количество воды вы ни зачерпнули, она будет заключать в себе воду всего колодца, ибо все качества воды заключены в каждой её частице. Точно так же, если вы способны давать любовь по сути своей нетленную, вам безразлично будет, в какой мере её воспринимает другой человек. Но любовь ваша должна содержать зерно нетленности, то есть вам надо действительно, по настоящему любить людей, даже если это приводит к страданию. Мы настолько развили рассудок в себе, что боимся запутаться в любви и потому отстраняем её от себя, а это постоянно искажает понимание. Чтобы бесстрашно любить, надо пережить все стадии любви. Нельзя сидеть спокойно и размышлять над отвлечённой идеей любви. Нельзя так же постичь любовь при помощи книг или лекций. Если вы, действительно, любите человека, вы не знаете, что эта любовь с собой принесёт – огромную ли борьбу, ревность, беспокойство, непрерывную ли тревогу – таким образом всё более и более развивается способность к настоящей любви. Если же вы боитесь любви и привязанности, оставьте их. Но тогда вы закупориваете один из путей, по которым воспринимается жизнь. Следует поэтому бороться с целью понять, следует соперничать в любви, в том, что вечно, а не в знании систем, чужих слов, религий, гуру и богов. Чтобы достичь нетленности в любви, надо начать с тленной любви, надо всё глубже любить своих детей, жён и мужей. Любовь эта, может быть, эгоистичная и страстная, но это не важно. Вы же, стремясь к высшему, становитесь равнодушными в любви, вы интеллектуально становитесь сверхчеловеком, и корни ваши, глубоко заложенные в тёмной почве страсти, начинают подтачиваться. Вот поэтому вы предпочитаете верить, предпочитаете быть равнодушными ко всему, к горю, к страданию, радости и любви. Как может такой человек бороться с жизнью и понять её? Как может человек, не имеющий сильных страстей и восторгов понять жизнь, которая есть восторг, страдание, желание – всё, и которая завершается нетленностью любви и мысли. Чтобы пойти далеко, надо начать близко, чтобы подняться высоко, надо начать низко. Но если с самого начала вы знаете, куда идёте, видите цель, которая есть совершенство и полнота жизни, тогда путь ваш будет радостен, а борьба вызовет восторг и перестанет быть утомительным, болезненным процессом.

Вы советуете нам наметить себе цель. Вы говорите, что достигли цели, являющейся для вас свободой и счастьем. Когда же я пытаюсь наметить цель, я вижу, как это трудно. Никакой определенной цели я перед собой не вижу. В каком направлении вы посоветовали бы мне думать или действовать, чтобы хотя бы смутно видеть свою цель?

Любите своих друзей. Разве это само по себе не цель? У вас об этом какое-то отвлечённое, рассудочное представление. Если вы ищете нечто отвлечённое, то оно естественно, будет не ясно, трудно и неопределенно. А между тем, вы топчете людей. Важно то, что вы делаете в настоящий момент, как вы поступаете и как реагируете на внешние воздействия, как вы себя ведёте, о чём думаете сейчас, а не в будущем. Какое дело страдающему человеку до будущего? Цель, или прозрение цели – близко, оно около вас. Вы стараетесь постичь мою цель и моё определение цели. Вы хотите, чтобы она была конкретизирована и сужена до вашего понимания. Я этого сделать не могу, а если бы и сделал, это не имело бы для вас никакой ценности. Если же вы сами постигнете цель, тогда все ваши мысли, вся жизнь, все страдания превратятся в цель. Это будет целью каждого, ибо каждый человек страдает.

— "В каком направлении вы посоветовали бы мне думать, действовать дабы узреть, хотя бы смутно, свою цель?" Разве я могу советовать вам, о чем думать? Когда вы страдаете, когда вы одиноки и скорбите, вы не спрашиваете другого, как от всего этого избавится? Вы стараетесь всевозможными способами выбраться из этого состояния и понять, каким образом вы очутились в таком положении. Что вы делаете, когда голодны? Если вы человек страстный, необузданный, вы крадёте, просите милостыню, делаете что-нибудь в таком роде. Вы не сидите и не размышляете над причиной и целью голода. Вот почему я говорю, что истина – дело индивидуальное и её нельзя постичь при помощи пророков, лидеров, соседей. Если вы постигаете жизнь собственными силами, жизнь эта будет жизнью каждого человека, ибо она во всех едина. Если вы углубите, обогатите и усовершенствуете свое внутреннее "я", вы поймёте жизнь, заключенную во всех и во всём.

Если надо разумно наметить цель, нам надо, хотя бы смутно, что-нибудь о ней знать. Не можете ли вы поэтому объяснить нам, являются ли цель или освобождение, о которых вы говорите, освобождением от принудительного рождения и смерти, о которых говорят другие? И является ли также эта цель конечной ступенью в достижении, или же только одной из ряда ступеней?

На этот вопрос я отвечать не стану. Потому что рождение и смерть вас не касаются. Вас касается жизнь в настоящем. Вы, как большинство людей, поклоняетесь смерти, и вам хочется знать о ней всё: каковы её свойства, и существуют ли повторные рождения. Если же вас интересует жизнь в настоящем и вы сосредоточены на настоящем, вы не боитесь ни смерти, ни нового рождения. Я не уклоняюсь от ответа, но мне нет дела до рождения и смерти. Совершенно не важно, жили ли вы раньше или нет. Это не имеет ни малейшего значения. Важно то, как вы живёте теперь, ибо настоящее заключает в себе и прошлое и будущее, и пространство и время, – оно содержит в себе всё. В этом нет ничего необычного или метафизического, и это легко понять. Настоящее отражается и в прошлом и в будущем, оно отражается всюду и везде, и человек, живущий по правде, будет думать о жизни, а не о смерти, и будет стремиться стать совершенным и нетленным в настоящем. Если вы голодны и вам обещают накормить вас через 10 дней, какая вам от этого польза? Если вы больны какой-нибудь смертельной болезнью, вам хочется исцелиться немедленно. Итак, не заботьтесь о всём этом, а сосредоточьте свой ум, свои чувства и мысли на настоящем и совершенствуйте их в настоящем, а не в будущем. Чтобы жить "теперь", в настоящем, и ясно ощущать настоящее, требуется большая сосредоточенность; это требует такой энергии, что вы предпочитаете искать избавления в смерти и новом рождении. Обратите на это особое внимание, ибо важно и существенно стать нетленным теперь же и стараться теперь же понять, не заботясь о том, что позади или впереди вас. Относительно прошлого и будущего существует множество теорий. Вы придерживаетесь той или иной из них; с моей же точки зрения это не важно. Существенно то, что вы из себя представляете теперь, как вы теперь боретесь, каким образом любовь ваша становиться чище, как вы реагируете не окружающее, как обращаетесь с друзьями и как в душе относитесь к людям. Пленник знает, что со временем его освободят, но он хочет быть свободным сейчас же. Человек, старающийся разрешить задачу настоящего с точки зрения вечности, не знает ни будущего, ни прошлого; он разрешает её с точки зрения вечности, которая есть жизнь – жизнь целого, а не только жизнь и будущее отдельного человека. Итак, если вы можете постичь и жить в настоящем и энергично и смело бороться, то для вас нет ни рождения ни смерти.

31 декабря 1929 года

 

 

ЛАГЕРЬ В ОХАЕ

 

Воскресенье 25-го мая

Относительно меня циркулирует так много фантастических слухов, что мне прежде всего приходится просить вас отбросить всякие суеверные представления. То, о чём я буду говорить, присуще столько же вам, сколько и мне; для меня это единственная истина, но из этого ещё не вытекает, что эта истина принадлежит мне одному. Каждый человек может её обрести; она не является достоянием только избранных или учёных людей. Эта истина составляет кульминационную точку и венец дум, чувств и стремлений людей; она знаменует собой раскрытие чистого разума и чистой любви, слияние же их даёт мудрость и счастье – немеркнущее прозрение и непреходящее блаженство. Для меня она представляет высшую реальность; достичь её может каждый человек именно в силу своей человечности. Говоря о ней, я основываюсь на собственном ведении; я знаю, что я освободил в себе ту жизнь, которую рано или поздно каждый человек должен освободить; через эту свободу я и обрёл просветление, или, другими словами, я постиг истинную ценность явлений. Итак, не думайте, что я говорю только фразы или развиваю какую-то туманную восточную философию. Это вовсе не так; освобождать приходится саму жизнь; с жизнью надо неустанно бороться, чтобы раскрыть полноту истины.

Не обращаюсь я также к избранным людям, к группе или ядру, обособленному от всего мира. Для меня такой группы не существует. "Избранных" я также не знаю. Я знаю только мир, а мир – это вы и всё остальное человечество. Не может быть и речи об исключительном ядре, специально подготовленном для понимания моих слов. Слова мои обращены одинаково ко всем.

Я буду развивать свою тему в течение всей недели и я просил бы каждого из вас, приехавшего сюда с серьёзными намерениями, оценивать мои слова не с точки зрения какой бы то ни было философской системы, а имея в виду практическое применение их к жизни, так как проверка каждой истины лежит только в обусловленном ею действии. Смотря по тому, какого рода действие вытекает из той или другой линии мысли, можно составить суждение и о самой мысли. Истинное мышление ведёт к порядку, к миру и гармонии, тогда как неправильная мысль приводит только к хаосу, смятению и эксплуатации других людей.

Ещё один пункт – не думайте, что мои слова применимы только к молодым, а не к старым, или наоборот. Я подчёркиваю это, потому что кто-то сказал мне на днях: "Почему вы взяли на себя этот труд? Вы слишком молоды. Вы можете ещё влюбится". Как будто духовность годна только для стариков или для тех, кто одной ногой стоит в могиле. Подразделяя жизнь и полагая, что цель её может быть осуществлена только в каком-то отдалённом будущем, вы утрачиваете радостный смысл этого осуществления, так как обретение жизни кроется в самом моменте действия. Жизнь не знает деления на старых и молодых. В Вечном ТЕПЕРЬ нет ни времени, ни этапов времени. Я буду говорить о жизни, проявленной в каждом из вас, и находящейся за гранью всех подразделений на национальности, классы или религии; жизнь эта, будучи по существу своему свободна, вечно стремится осуществить свою свободу; в ней нет обособленности, она сама по себе – единая реальность, единая, цельная, вечная. Об этой жизни я и говорю, – о том, как её освободить, чтобы она выливалась непосредственно и утвердилась в немеркнущем блаженстве. Я говорю о блаженстве, так как в счастье истинное свершение жизни, высшая реальность, доступная человеку. Говоря об этом счастье, я не опираюсь на отвлечённую теорию; основываясь на собственном опыте, я утверждаю, что достигнув этого состояния путём отрешения от всех иллюзий, человек становится решительно всем; он сливается с каждым человеческим достижением, – будущим ли или прошедшим – и с каждым человеческим устремлением – хорошим ли или дурным. Освободив эту жизнь в себе, человек утверждает истину, которая есть счастье.

Жизнь есть процесс развития путём отбора, одинаково для молодых, так и для старых. И молодость и старость имеют каждая свои иллюзии. Старикам свойственны иллюзии скрытых суеверий, в которых они укрываются от жизненных бурь. Современная молодёжь в большинстве случаев ни во что не верит; она восстаёт против всякой ортодоксальности. Но самый этот бунт бывает иллюзорным, так как он слишком часто лишь прикрывает собой распущенность. Всякая ортодоксальность подразумевает дисциплину и бунт против авторитета является часто только бунтом против дисциплины. Таким образом, и старики, и молодёжь имеют свои специальные иллюзии – иллюзии стариков кроются в удобных суевериях, иллюзии молодежи – в удобном неверии. В стариках это ведёт к застою, а в молодых к бессмысленному бунту. Подсекая корень иллюзий путём выбора и постоянных усилий, человек освобождает ту жизнь, которая есть истина. Дело не в достижении чего-то далёкого, а в освобождении того, что уже существует. Освобождая жизнь от иллюзий, человек позволяет ей беспрепятственно изливаться через себя и таким образом он устанавливает в себе совершенную ясность мысли и чистоту эмоций, присущих свободной жизни. Чтобы подсечь корень иллюзий, надо знать прежде всего, в чём он кроется. Он – в желании. Распознайте, каковы ваши желания, и вы поймёте, чту именно создаёт ваши иллюзии. Но не пытайтесь убить их, так как желание – сама жизнь. Старайтесь только, чтобы желания ваши имели правду в себе, то есть чтобы они согласовались со вселенской, а не с обособленной жизнью. Тогда в вас возникнут такого рода желания, которые не будут больше творить иллюзий.

Пытаясь обрести истину путём уничтожения желания, человек как бы подрезывает корни дерева, ожидая вместе с тем, чтобы оно давало прохладную тень, аромат и зеленые листья. Искореняя желания, он тем самым делает невозможным своё развитие. Вся задача его состоит в том, чтобы сохранить и укрепить желания, не позволяя им вместе с тем искать удовлетворения в иллюзиях. У большинства людей возникает конфликт между желанием и способом его удовлетворения, вследствие чего желание порождает не блаженство, как бы следовало, а скорбь. И тогда желание тотчас же ищет утешения. Напуганное вызванным им же результатом, оно ищет защиты от самого себя, создавая искусственный образец духовности. Такой образец почти всех удовлетворяет, причём люди не понимают, что он приводит не к свершению жизни, а к её отрицанию. Духовность, рождённая непосредственно жизнью, непосредственно же проявляется в поведении. Когда же она является лишь бегством от жизни, между ею и жизнью всегда возникает конфликт.

В эволюции желания наблюдается три стадии. В первой стадии человек думает, что обладание домом, автомобилем, книгами или деньгами сделает его счастливым. Я не осуждаю эти стадии; это естественная первоначальная попытка формулировать истинную жажду, самому человеку ещё не понятную. В действительности же он ищет надличного счастья и надличной любви, красоты; но он этого не понимает и толкует это как стремление к обладанию собственностью. Но такое стремление связано с завистью, ненавистью, алчностью и эксплуатацией других, так как богатства можно добиться только за счёт другого; поэтому рано или поздно наступает разочарование. Неминуемо настаёт время, когда человек видит, что нельзя добиться счастья путём обладания множеством вещей. Поняв это, он вступает во вторую стадию желания – он переносит жажду обладания в более тонкую область. Его желание обращается на приобретение духовных ценностей, имеющих защитить человека от жизненных бурь. Подобно тому, как он жаждал богатства, чтобы укрыться от борьбы за физическое существование, так теперь он ищет руководителей, учителей, авторитетов, чтобы спастись от конфликтов на более высоком уровне. Но и это оказывается со временем иллюзорным, так как единственная возможность укрыться от конфликтов лежит в победе над ними. Таким образом, он оставляет вторую стадию желания и вступает в третью. (Прошу помнить, что эти стадии не являются настоящими подразделениями. Жизнь не может быть так подразделена. Я говорю так только для удобства иллюстрации моей мысли). Третья стадия кажется сперва полным отрицанием, так как она является отказом от всякой попытки искать счастье в чём бы то ни было вне себя, – во внешних ли физических удобствах, или во внешних духовных удобствах, каковыми являются учителя и наставники. Но если мы будем иметь мужество вступить в неё, мы увидим, что она позитивна, а не негативна. Отсутствие всякого желания внешней помощи освобождает подлинное желание; а оно сводится к жажде той помощи, которая может быть найдена человеком только в самом себе. Этого-то мы, в действительности, всё время и ищем, сами того не зная. В этом настоящий смысл поисков внешней помощи. Когда таким образом освобождено желание, то освобождается и сама жизнь, так как желание есть не что иное, как жизнь. Истинное желание есть истинное бытие, оно – высшая истина, высшая духовность, абсолют. Оно слияние любви и интуиции, оно – Бог, оно – всё.

Чтобы освободить желания, надо, следовательно, ясно понять сперва, какого рода удовлетворения они требуют, и затем проверить их в свете интуиции, то есть распознать, какова их ценность в смысле чистого бытия. Тогда человеку станет ясно, что истинное желание не может ставить своё удовлетворение в зависимость от другого лица. Только в себе самом и через самого себя можно осуществить чистое бытие, только своими собственными усилиями, собственным постоянным выбором и достижением можно добиться того истинного свершения желания, которого жаждет сама жизнь, проявляясь через желание.

Для всех мыслей и чувств существует одна только проверка: – принадлежат ли они к области вечного; но применение этой проверки требует самостоятельности в мыслях и чувствах; между тем люди менее всего склонны именно к этому. Надо выработать самостоятельное мировоззрение; мышление должно быть самобытным, а не механическим. Ключ к высшей реальности – самостоятельность мысли, чувства, поступков. Как бы это ни было трудно, надо бесстрашно это осуществлять. Рост – это борьба, и то, за что надо бороться – не для обособленного "я"; дело не в развитии того или другого качества, а просто в освобождении жизни. Вопрос в том, изливается ли она спонтанно, непосредственно из какого-то внутреннего источника, независимо от чего бы то ни было вне себя? Все остальное вызывает только беспорядок, смятение и скорбь; всё остальное замыкает жизнь в клетке или, в лучшем случае, заменяет одну клетку другой.

Итак, счастливый человек тот, кто обрёл свою собственную правду, – не правду другого, – человек, следующий голосу своей собственной интуиции, которая есть голос Высшего в нём.

 

Понедельник 26 мая

Весной каждое дерево, каждый куст, всё в природе испытывает коренную перемену, и жизнь его обновляется. В человеке подобное обновление вызывается силой чувств. Обыкновенно человек знает гораздо больше, чем он способен чувствовать. Между тем важно не столько знание, сколько способность чувствовать, ввиду того, что поступки обуславливаются не знанием, а чувством. С другой стороны чувство, не сопровождаемое знанием, не выливается в ясное и чёткое действие. С этой точки зрения знание можно рассматривать как связь или звено между чувством и действием, оно не позволяет чувству впасть в сентиментальность и придаёт чёткость и осмысленность действию. Словом, чувство без знания – сентиментальность, а знание без чувств бесплодно. Правда в действии обуславливается сильным чувством, сопровождаемым ясным пониманием.

Совершенное равновесие между чувством и знанием кроется в интуиции. Это необходимо помнить, так как интеллект, предоставленный самому себе, расходует свою энергию на систематизацию и отдаляется от жизни. Но жизнь систематизировать нельзя; слишком она для этого богата и гибка. Поэтому первенствующее значение имеют мысли, чувства и поступки людей, а не их верования. Всякое верование подразумевает определённую систему. Между тем, говоря откровенно, для большинства из вас главную роль играет вера. Вас заботит принадлежность к той или другой системе, а не ваши мысли и чувства, степень нашей чуткости, инстинктивной способности правильно выбирать и распознавать. Все системы лишь измышления рассудка и ни одна из них не подведёт вас к глубокой реальности жизни. Все системы – явления чисто внешние, тогда как жизнь требует слияния внешнего с внутренним. Причина дисгармонии между истинным "я" человека и его внешними проявлениями в том, что интеллект и чувство не слиты в нём воедино, вследствие чего чувство остаётся без руководства, а интеллекту не хватает углублённости. Следовательно, истинная функция интеллекта – в создании живой связи между внутренним чувством и внешним действием. Поэтому я так восстаю против всяких систем; как только ум начинает систематизировать, он перестаёт быть звеном между чувством и действием и начинает работать независимо от них. Всякие системы опасны, потому что человек склонен ставить их выше полноты и богатства самой жизни. Другая опасность заключается в определённости рамок всякой системы, позволяющей пригонять к ней всевозможные явления, в силу чего утрачивается способность судить о них непосредственно, как их выявляет свободное течение жизни. Система заменяет собой бдительность, сознательность, внимание и люди предпочитают системы именно потому, что постоянная бдительность и сознательность трудны и тягостны. Человек должен, оставив все системы, судить и бороться самостоятельно.

Слияние правды в чувстве и правды в действии даёт в результате так называемую интуицию, являющуюся истинным звеном между объектом и субъективными мирами. При отсутствии этого звена подлинное чувство не может выразить себя; точно так же интеллект, не сопровождаемый подлинным чувством, бессилен выполнить свою функцию – установление гармонии между внутренним и внешним миром. Нельзя врачевать внешний мир той или другой системой – средство это чисто наружное; гармония возможна только, если она коренится в прочно установленном внутреннем или субъективном согласии. Иначе говоря, гармония может быть установлена во внешнем мире только, если подлинное чувство будет проявляться в мире через посредство подлинного понимания.

Через одно только знание нельзя ничего достичь; оно должно вдохновляться правдой чувства; поэтому необходимо избавиться от гордыни интеллекта и стать простым, непосредственным, свободным. Человек может обладать огромными знаниями, но какая ему польза, если он не умеет чувствовать, не чуток, не горит любовью к жизни? Научные системы только сбивают его с толку и порабощают его; он не рассматривает их только как орудие. Ценно одно только знание – знание, вытекающее из личного опыта, плод подлинного чувства. Всё, что воспринимается умом другими путями, бесплодно для жизни. Все системы должны уступить место подлинному пониманию. Надо нестись по течению жизни, а не задерживаться в стоячих водах. Интеллект плодотворен, когда он, как живая интуиция, направляет жизнь, не задерживая её хода, а содействуя быстроте её течения. Он должен давать не системы, а инстинкт направления. Надо улавливать все тончайшие изгибы истины, составляя каждую минуту правильное суждение и, при недостатке знания, руководствуясь правдою чувства.

 

Вторник, 27 мая

Многие говорили мне вчера, что я произнёс "прекрасную речь"; услышав это, у меня сердце дрогнуло. Боюсь, что "прекрасной речью" я помог согласовать старое с новым. Прогресс невозможен при примирении старых достижений с новыми устремлениями. В этом вопросе я чрезвычайно серьёзен – более серьёзен, пожалуй, чем вам бы того хотелось. Как только я произношу знакомые слова, как "сознание", "совесть", "душа", мои старые друзья откидываются на спинку кресла и облегчённо вздыхают, чувствуя себя в знакомой атмосфере невежества. Затем они подходят ко мне и говорят: "Какую чудную речь вы произнесли вчера".

Поймите, что жизнь – неослабная борьба, а не спелый плод, который можно сорвать в счастливые и беспечные минуты. Нельзя, спокойно усевшись в кресло, рассматривать жизнь, как удобное установление; необходимо всё время напрягать все усилия, чтобы, меняться, находить новую ориентацию мысли, так как ум и сердце, как нечто живое, не могут никогда найти себе покоя. Потому мне жутко, когда мне говорят: "Какая прекрасная речь!" Это означает, что настоящий смысл моих слов не усвоен. Я предпочёл бы, чтобы слова мои вызвали неудовольствие. Если б вы поняли их значение, вы не довольствовались бы своими прежними уютными, предвзятыми идеями. Вы хотите всё согласовать. Конечно, приятно сидеть в кресле и безмятежно разглядывать жизнь. Но так человек её не познает. Он живёт и растёт через нескончаемую борьбу, бесконечное разнообразие, постоянные сомнения и бури. Жизнь – это неудовлетворённость; но такая неудовлетворённость несёт радость, так как радость не знает спокойного убежища. Она вечно растёт, ширится, множится.

Всякая жизнь сопряжена с ростом и увяданием; а увядание даёт в результате обновление жизни. Но ведь не гибнущие формы производят это обновление. Оно возможно только при посеве нового семени, а посеять его может только сам человек. В каждом сокрыта потенция творчества новой жизни. Поэтому я и подчёркиваю значение индивидуума и считаю так важным, чтобы он нашёл в себе мужество освободиться от оков организации. Только так может он сотрудничать с жизнью. Возьмём современную цивилизацию; она не содействует развитию человека, а давит его, превращая в машину. Современная цивилизация не создаёт окружения, в котором человек мог бы свободно расти. Нельзя исправить это, только перестроив клетку, в которую цивилизация заключила человека. Он должен выйти из клетки и утвердить свою индивидуальность. Только так может он посеять семена будущего и сделать возможной новую ориентацию мыслей и чувств. Потому-то индивидуальные усилия имеют такое огромное значение; индивидуум именно в силу своей индивидуальности является спасителем общества. Важнее всего, значительней всего – быть индивидуумом, быть абсолютно самим собой. Важно то, что человек из себя представляет, а не то, к каким организациям или религиям он принадлежит.

Как только человек воспримет эту истину, для него выяснится настоятельная необходимость отбросить все иллюзии и создать новый мир – свой собственный мир. Поэтому не успокаивайтесь, не застаивайтесь, не ищите примирения со старым. Путь к истине лежит через сомнения, отбрасывание, отрешение, чуткость восприятия новых ориентаций и приспособления к ним.

 

Среда 28 мая

Люди ищут, обыкновенно, вдохновения, понимания, счастья вне себя. Но это лишь поблажка, не имеющая никакого отношения к подлинному действию и подлинной жизни. Истинная мудрость даётся только опытом. Действие – чистое действие, изливающееся непосредственно изнутри – вот то орудие, при помощи которого жизнь приходит к самосознанию. Только оно даёт опыт и потому оно одно порождает мудрость.

Многие исповедуют прекрасные идеи и теории, полагая, что в них и заключается мудрость. С моей точки зрения теории эти ни к чему не пригодны. Истина обретается только борьбой, причём борьбой чисто индивидуальной. Только собственными усилиями может индивидуум установить новое отношение к людям и явлениям, заключающее в себе осуществлённую на практике правду, совершенное действие, или, иначе, правда в действии – плод любви и беспристрастной мысли. Тонкая приспособляемость даёт в результате гармонию, а правда в действии обнажает иллюзию жизни.

Иллюзия создается желаниями, а желания определяются выбором. Поэтому, чтобы не обольщать себя иллюзиями, надо тщательно, продуманно выбирать самое важное и существенное.

Поступки большинства людей обусловлены предвзятыми представлениями о духовности, навеянными той религией, в которой родился человек. Все действия, коренящиеся в таких внешних факторах, отмечены печатью страха. Возьмём, например, гнев. Бесполезно подавлять его, только повинуясь указаниям того или другого Учителя. Надо понять его суть, победить его пониманием; но такое понимание возможно только при отсутствии страха.

Представления о духовности перемешаны, обыкновенно, со множеством других идей. Вам кажется, что духовность требует, чтобы вы голодали, ходили раздетыми, подвергали себя всевозможным физическим лишениям; и все эти представления вы вносите в свои действия, хотя они не имеют ничего общего с жизнью.

Истина раскрывается посредством действия, основанного на правильном выборе. Только так можно самому познать правду жизни.

 

Четверг 29 мая

Мы слишком склонны связывать наши суждения с определёнными личностями. Мы желаем знать, кто постиг истину, кто ученик её и хотим следовать этому ученику. Я же говорю: если вы хотите постичь, отбросьте всякое поклонение личностям; сюда я включаю и себя. Не принимайте моих мыслей только потому, что я их высказал. Нельзя жить, принимая только на веру чужие слова. Бесплодно стремление расти, опираясь на учителей, так как ни один учитель не может заменить собой истину. Истина сокрыта в вас самих, и как только вы её объективируете, вы утрачиваете то положительное, динамическое свойство, которым только ваш ум и ваше сердце могут её облегчить. Если вам уже хочется сделаться учениками, будьте учениками самой истины, таким образом вы не будете порабощены никакой личностью. Поэтому я настоятельно прошу всех моих слушателей не принимать на веру того, что я говорю. Если вас привлекают великие мысли, придите к ним естественным путём, то есть дорастите до их величия изнутри. Тогда красота мысли станет вашей собственной, то есть красотой самой жизни.

 

Пятница 30 мая

Человек, не полагающийся на своё суждение, инстинктивно опирается на авторитет и традицию; вследствие чего он ослабляет свою способность к суждению. Суждение стремится стать всё более и более надличным и освободится из своих же пут. В этом никакой авторитет помочь не может; наоборот, вреднее всего для него опираться на авторитет. Только неустанная борьба может прояснить суждение. Только посредством целого ряда выборов, выливающихся в действие, может человек научиться полагаться только на себя и считать себя ответственным за свои поступки.

Разумеется, при этом легко возникает другая опасность – опасность упорно закостенеть в своих мнениях, но человек излечивается от этого страданием. Только так можно выработать в себе способность к ясному суждению, не окрашенному предвзятыми мнениями и личной фантазией. Ведь в конечном счёте все люди стараются выработать беспристрастное мировоззрение. Но оно устанавливается долгим процессом распознавания, роста, с одной стороны, и отбора – с другой. Как только возникает желание этого достичь, исчезает всякое стремление опираться на авторитет или традицию.

Подражание вызывается недостатком доверия к собственному суждению и оно же создаёт ложные или заимствованные представления о духовности и цели жизни. Всякая групповая жизнь основана на подражании; в корне её лежит принцип объединения людей одинакового типа и мировоззрения. Таким образом групповая жизнь является противоположностью индивидуальному саморазвитию; между тем только путём индивидуального саморазвития можно постичь и осуществить цель жизни. Как только устанавливается стандартизированный тип величия и духовности, он душит собою индивидуума.

Вам по собственному опыту известно, что всё время на нас производится давление, чтобы заставить вас подладиться под определённый тип или подчиниться известным ортодоксальным утверждениям. Отбросьте это совершенно, как бы велик и могуществен ни был наш авторитет; чтобы обрести истину, надо абсолютно противиться всякой стандартизации.

Но как далеки от этого люди! Средний религиозный человек имеет церковное представление о духовности и формирует себя согласно этому образу. Но для истинного постижения и развития всякое мерило, задерживающее рост и суживающее мышление, не может быть полезно. Поэтому, если вы хотите расти, вам необходимо восставать против авторитета. Его надо заменить собственным опытом; только так может человек обрести скрытую в нём реальность. Другими словами, борьба необходима для роста; только путём борьбы человек теряет чувство обособленности, утешает и побеждает свои реакции и находит счастье, сокрытое в его сути. Из этого следует, что счастье – не самоуслаждение, а кульминационная точка борьбы. Достижение – дело чисто индивидуальное, потому подражание не может содействовать ему. Подражание – прибежище тех, кто боится осуществить цель жизни единственным правильным путём.

В одной из прежних речей я говорил о трёх стадиях, через которые должно проходить желание. Испытав их и не найдя в них удовлетворения, человек начинает полагаться только на себя и на свои силы, не заботясь о том, что говорят другие. Мысли и чувства его становятся его собственной реальностью, и он начинает расти – расти вечно, так как жизнь на месте не стоит. Действия его уже не вызывают реакции и в силу того, что вся жизнь его излучается наружу из своего собственного центра, рост и достижения его уже не зависят ни от чего внешнего. Тут-то человек и становится воистину духовным и культурным, так как между его воззрениями и поступками нет больше разлада. В этом и состоит истинное мерило духовности и культуры. Человек, ничего не требующий извне, обитает в чистой своей сути и становится чистым выражением жизни. Лабиринт иллюзий не держит его более в плену; он свободен.

 

Суббота 31 мая

Иногда, чувствуя беспокойное брожение в себе, человек спрашивает себя: Чего мы ищем, чего хотим, что оправдывает эту, по-видимому, бесплодную борьбу, и скорбь, и усилия? Прошу вас, слушая меня, прилагать мои слова к самим себе, а не к вашим соседям. Гораздо интереснее проверять себя самого; самоанализ содержит в себе движущую силу, тогда как разбор чужого характера совершенно бесплоден.

Спрашивая себя, чего он ищет, человек, собственно говоря, силится понять, как действует жизнь в её целом и что такое истина в её целом. Он стремится выделить общее среди массы частностей. Человек хочет постичь жизнь во всех её изгибах, понять, каким образом он, как отдельная особь, может её выразить и воспринять то счастье, которое является завершением жизни. Но при этом каждый человек, – подвинутый ли или нет, – желает истолковать жизнь на свой лад, пригнать к своей мерке. Философ воспринимает жизнь рассудком и измышляет множество систем и объяснений. Поэт ищет понимания жизни в ритме и красоте слов и т.д. Словом, каждый толкует жизнь согласно своим вкусам и желаниям, или сообразно той системе или религии, к которой она принадлежит.

Но чтобы постичь жизнь в её целом, нельзя подходить к ней с одной только стороны, так как жизнь всё в себе заключает; она за гранью всех философий, словесных украшений, красоты и уродства, богатства и бедности; и, вместе с тем, она во всём этом содержится. Чтобы глубоко осознать жизнь, надо постичь её во всей её полноте, во всей её целостности, освободившись для этого от всех прихотей желания. Жизнь, как сокровенный принцип – полнота мысли и любви; и объять эту полноту можно, идя от личного к надличному. Вследствие этого неизбежна постоянная борьба между умом и чувством, пока они не достигнут равновесия в самодовлеющем счастье освобождённой жизни. Все частные желания – поэта, философа или беспечного искателя наслаждений – по существу своему желание обрести это самосущее, самодовлеющее, немеркнущее счастье. К нему стремится и ваша собственная жизнь, обособленная, запутавшаяся в реакциях, гонимая страхом. В нём – конечная суть жизни, которую она всё время стремится действительно проявить. Всякое нереальное удовлетворение внутренней жажды, именуемой желанием, сопровождается, обыкновенно, стремлением поделиться этой нереальностью с кем-нибудь другим. Я объясню, что я хочу этим сказать. Вы хотите дарить любовь и понимание на свой особый манер – на ваш собственный лад, и огорчаетесь, когда их отвергают. Это вместе с тем и жестоко с вашей стороны; так как ваш дар вызван властным желанием, руководить, господствовать... такие дары производят в результате нашу железом окованную мораль. Давать и требовать – по существу одно и то же. Давая, человек слабеет, а требуя, он опирается на внешнюю поддержку. Поэтому ни то, ни другое не имеет ничего общего с истиной.

Дело в том, что и давая, и требуя, человек, по существу, выходит наружу, прочь от себя; а этому именно и надо противиться. Не давая и не требуя ничего, что он из себя представляет? Он – БЫТИЕ – т. е. то единственное, что положительно в человеке.

Бытие не знает страха и не зависит ни от чего вне себя, потому оно не отбрасывает от себя тени. Оно не ведает раздельности и потому оно бессмертно. Вступая в это чистое Бытие, человек сам становится блаженством выразившей себя жизни, так как он всё в ней испытал. Такое Бытие и есть свершение жизни. К этому стремится каждый человек – он хочет быть самим собой, не зависеть ни от чего внешнего. Когда человек – такое Бытие, он подобен солнцу, в лучах которого всё растёт, без разделения на дурное или хорошее, скверное или безразличное.

Не пытайтесь постичь Бытие с одной только стороны. Оно неизмеримо выше всех мелких творений иллюзии. Ищите его, отбросив всякий страх, тогда жизнь покажет, что она намерена сделать из нас.

 

Воскресенье, 1 июня

Постараюсь суммировать сегодня всё сказанное мною на прошлой неделе. Чтобы ясно понять мои слова, надо подходить с искренним желанием их постичь. Я буду употреблять обыкновенные выражения и от вас будет зависеть либо сделать из них преграды, либо мосты, облегчающие переход. Некоторые мои утверждения звучат догматично, но, если прислушаться к ним без предубеждения, то станет ясно, что они выливаются от полноты понимания и жизненного опыта.

Все люди захвачены жизненной суетой, постоянной тревогой её и борьбой. Чтобы понять её цель, надо прежде всего осмыслить её интеллектуально и затем осуществить свои интеллектуальные теории на практике. Истинно культурный человек – тот, кто перекидывает мост между мыслью и действием. А так как мысль появляется прежде всего, то необходимо, чтобы она имела правду в себе. Потому надо подходить к этой проблеме с ясным, синтетичным умом, свободным от предубеждений, самолюбия, суеверий – с умом, готовым добраться до самой сути её, а не порхающим только на её поверхности. Надо понять, чего старается добиться жизнь, сконцентрированная, как в фокусе, в индивидууме, за что она борется и как она пролагает себе дорогу среди перекрестных стремлений, нереальностей, и иллюзий, окутывающих её. Подобно птице, находящей дорогу к своему гнезду среди городской сумятицы и шума, должен каждый человек понять конечную цель жизни – цель, заключающую в себе начало и конец всех вещей.

Эту истину можно раскрыть только путём непредубеждённого анализа. Подвергните мои слова действительно разумной критике. Под разумной критикой я разумею отбор всего существенного и отстранение всего несущественного. Выбрав путём такой разумной критики всё существенное, ассимилируйте это, то есть проведите в жизнь. Вся трудность заключается в том, что каждый ищущий истину заранее склонен истолковывать её на свой лад. Он измышляет теорию об истине и, вместо того, чтобы формировать себя согласно истине, он формирует себя согласно своей теории о ней; потому и возникают бесчисленные типы "так называемой" духовности. Я намеренно употребляю выражение "так называемой".

Существует, например, "так называемая" духовность аскетизма. Многие убеждены, что быть аскетом, значит быть духовным. В действительности же, аскет только человек, охваченный страхом перед жизнью. Он ненавидит мир, потому что он его не понимает и бежит от жизни, потому что бессилен её победить. Он отвергает мир и весь опыт, предлагаемый миром. Другими словами он отвергает жизнь.

Затем есть тип духовного человека, надеющегося, что чудо спасёт его от жизненной скорби и борьбы. Вместо того, чтобы бороться за своё возрождение, он надеется на какие-то внезапные события, имеющие изменить всё его мировоззрение. Он не побеждает страдания, а ждёт, чтобы божественная Рука утешила сердечную боль и водворила мир в смятённом уме.

Опять-таки есть тип подражателя. Подражание бессильно создать красоту, так как оно противно жизни. Всякое подражание механично, оно принадлежит миру ортодоксальности, традиции и ограничения – миру тления.

Наконец, существует тип, пытающийся укрыться от истинного понимания, став под защиту интеллектуальной системы. Все системы – лишь измышления ума. У жизни не может быть систем, так как она всё время непрерывно движется, растёт, трудится, стремится. Всякая систематизация связывает её, отрицая самый факт её жизненности. Поэтому рассудок сам по себе не может её понять; не может её понять и чувство само по себе. Чтобы постичь жизнь, нужна сила, а сентиментальность всегда слаба. Поэтому необходимо отбросить все эти аспекты так называемой духовности. Искание истины не должно быть обременено предвзятыми представлениями. Оно должно быть свободно от всех оков, налагаемых традициями, обстоятельствами, интеллектуальными системами. Начинается оно с самоанализа. Отдайте себе прежде всего отчёт в том, что вас, собственно говоря, интересует и чего вы, собственно, хотите. Утешения, покойной жизни или роста? Разберитесь в своих желаниях – в своих собственных, заметьте, а не в чужих. Бесплодно тратить время на попытки угадать, что другой человек думает – узнать это нельзя никогда. Весь ваш анализ должен быть сосредоточен не вас самих. Вопреки расхожему мнению, желание – самое драгоценное достояние человека. Оно – вечное пламя жизни, оно – сама жизнь. Однако при непонимании жизни, оно становится жестоким, животным, тупым. Поэтому надо постичь желание, а не убивать его, как это делают, обыкновенно, духовные люди. Убив в себе желание, человек уподобляется засохшей ветке чудесного дерева. Желание должно шириться, путём постоянной борьбы и трения раскрывая свой истинный смысл. Только так можно его постичь. Но большинство людей не видит этого. Как только надвигается борьба и связанное с нею страдание, они тотчас же ищут утешения. А утешение в свою очередь рождает страх. Под влиянием страха человек начинает подражать и укрываться под сенью традиций, строгих нравственных кодексов, определяющих, что духовно и что не духовно, что входит в религиозную жизнь и что в неё не входит. Учителя, руководители, гуру, церкви, религии, всё это порождение страха. Я это знаю.

Вопрошающий, искренно мятущийся ум не может найти удовлетворения во всём этом. Страх побуждает человека приспосабливаться, подчиняться, превращать себя в машину, в трафарет. Всё это сжимает душу – а сжимание – это медленная смерть. Не этим путём может желание себя свершить. Рост возможен только при освобождении желания от всякого страха и, следовательно, от жестокости, и эксплуатации, неразлучных с жаждой утешения и покоя, под сенью которых и укрывается страх. А этого, опять-таки, можно достичь только, если под влиянием контакта с самой жизнью, исчезнет эгоизм желания. Только так можно открыть ту реальность, которая есть завершение желания. Воистину расти – значит, под влиянием жизненного опыта, любить и думать всё более и более надлично.

Желание, освобождённое от своих ограничений и от иллюзий страха, преображается в радость, а радость – лишь истинное равновесие между разумом и любовью. Желание, вначале личное, ограниченное, беспокойное, зависимое, растёт через страдание и становится, наконец, всеобъемлющим, подобно солнечному закату, излучающему свою красоту и ничего не требующему в обмен. Точно также и мысль становится всё более и более беспристрастной через постоянный опыт, выбирая, ассимилируя и отвергая.

Когда мысль и желание очищены, между ними устанавливается совершенное равновесие, именуемое интуицией и завершающее собою жизнь. Такая чистая жизнь и есть высшая реальность, и я утверждаю, что каждый человек должен рано или поздно её обрести. Она не предназначена только для немногих. Жизнь борется за своё осуществление в каждом человеке и путь к этому осуществлению всегда один и тот же – борьба, усилие, отбор, конфликт.

Я утверждаю, что я достиг этой высшей реальности. Для меня она – не богословское понятие, она – мой собственный жизненный опыт, определённый, реальный, конкретный. Поэтому я и могу указать, что требуется для её достижения, и я говорю, что прежде всего надо точно установить, чем должно стать желание, чтобы себя свершить, и затем так дисциплинировать себя, чтобы каждую минуту следить за своими желаниями, направляя их в сторону той всеобъемлющей любви и мысли, которые должны быть их истинным венцом и завершением. Когда установлена дисциплина неослабной бдительности и наблюдения за всеми чувствами, мыслями и поступками, тогда жизнь перестаёт быть деспотичной, скучной, бессмысленной и превращается в целый ряд возможностей для роста и свершения желаний.

Следовательно, цель жизни – не нечто такое, что может быть осуществлено лишь в далёком будущем. Она должна осуществляться ежеминутно в том Теперь, которое включает в себе всю вечность. При таком осуществлении каждый момент кроет в себе власть над будущим, тем, что вы из себя представляете теперь, вы делаетесь господином завтрашнего дня. Чтобы понимать жизнь и осмысленно её изживать, надо освободиться от всех иллюзий, создаваемых желанием в своём стремлении расти. Другими словами, надо отбросить страх, так как все иллюзии – порождения страха. Откинув страх, человек видит ясно, куда клонится желание и как оно осуществляет свою цель. Тот, кто сознательно ищет счастья, не должен отделять желаний от поступков. Зная, к чему, собственно, стремится желание, он будет осуществлять его в повседневной жизни. Другими словами, все его поступки будут выявлять то равновесие между разумом и любовью, которое и составляет истинную цель желания, так как оно освобождает их.