Главная | Обратная связь

Понятие уголовной ответственности

 

Общественная опасность личности тесно связана с уголовной ответ­ственностью. Но эта связь, как мы по­стараемся показать далее, не является ни непосредст­венной, ни неразрывной. Уголовная ответственность при­меня­ется тогда, когда указанная связь вкачестве необ­ходимого преступного звена включает в себя совершение лицом преступления, и лишь при том условии, что винов­ный в преступном поведении не может быть исправлен с помощью мер общественного воздействия.

Для того, чтобы соображения, развиваемые в настоя­щей работе, были лучше поняты читателем, мы считаем целесообразным в первую очередь рас­смотреть вопрос о понятии уголовной ответственности.

Несмотря на то, что советское уголовное законода­тельство совершенно определенно различает понятие уголовной ответственности и наказания, что со всей яс­ностью можно установить как из наименования, так исодержания ряда статей Основ уголовного законода­тельства и уголовных кодексов со­юз­ных республик (см., например, ст.ст. 50, 51, 52, 53, 55 УК РСФСР и др.), не­которые авторы продолжают их отождествлять[228]. Однако в последнее время в ряде работ были сделаны попытки разграничить эти понятия. Кроме того, и понятие уго­ловной ответственности некоторые авторы считают необходи­мым рассматривать в двух смыслах. Так, например, Я.М. Брайнин проводит различие между уголовной ответственностью и реализацией уголовной

 

ответственности. В соответствии с этим автор определяет уголовную ответ­ственность как «основанную нанормах советского уголовного права обязан­ность лица, совершившего преступление, подлежать действию уголовного за­кона при наличии в действиях виновного предусмотренного этим законом со­става преступления»[229]. Аналогичным образом определяет уголовную ответ­ственность Н.С. Лейкина. По ее мнению, уголовная ответственность — «это обязанность подвергнуться мере уголовно-правового воздействия, содержа­щей лишения, страдания, возложенная законом на лицо, совершившее пре­ступление»[230]. Н.С. Лейкина считает, что процесс реализации уголов­ной ответ­ственности проходит три стадии — начинается с привлечения к уголовной ответственности, проходит стадию назначения наказания и завершается ис­полнени­ем наказания[231]. Сходных соображений о реализации уго­ловной ответ­ственности придерживается и Я.М. Брай­нин, считающий актами реализации уголовной ответст­венности деятельность прокурора, следователя по при­вле­чению к уголовной ответственности и суда по приме­нению наказания[232].

Мнение указанных авторов о том, что уголовная от­ветственность — это прежде всего обязанность лица, со­вершившего преступление, подверг­нуться уголовно-пра­вовому воздействию, является совершенно правильным. Оно вскрывает правовую природу уголовной ответствен­ности и показывает, что она является составной частью уголовно-правового отношения, которое возникает с мо­мента совершения преступления. Мы не можем согла­ситься с К.Ф. Тихоновым, который считает, что эта точ-

 

ка зрения смешивает ответственность с предпосылками и условиями ее воз­никновения[233].

Возникшая в результате совершения преступления обязанность лица подвергнуться мерам государствен­ного принуждения, конечно, является предпосылкой фактической реализации этих мер. Но это еще ничего не зна­чит. Нельзя забывать, что уголовная ответствен­ность — это прежде всего правовая категория, и, как всякая другая правовая категория, она обладает совер­шенно определенным юридическим содержанием. Этим свойством об­ладает не только уголовная ответственность, но и другие правовые инсти­ту­ты. Например, определен­ное поведение лица мы рассматриваем как необ­хо­димую оборону, но такое представление оказывается возмож­ным потому, что это поведение соответствует опреде­ленному правовому понятию необходи­мой обороны, ко­торое предусматривает право граждан защищаться от напа­дения. Это право может быть или реализовано, или нет. Аналогичное поло­жение мы имеем в случае с уго­ловной ответственностью. Когда мы говорим об уголовной ответственности как обязанности некоторых граждан при из­вестных условиях подвергнуться опре­деленным мерам государственного принуждения, мы имеем в виду ее правовое содержание. Когда мы гово­рим о реализации уголовной ответственности, то имеем в виду фактическое осуще­ствление этого правового со­держания уголовной ответственности. Как в слу­чае с необходимой обороной, так и в случае с уголовной от­ветственностью юридическое понятие этих уголовно-правовых институтов является пред­по­сылкой их дейст­вительного осуществления.

Нельзя, однако, не отметить, что содержание обязан­ности, состав­ля­ющей уголовную ответственность, рас­крывается упомянутыми выше авто­ра­ми не совсем правильно.

Лицо, совершившее преступление, обязано подверг­нуться строго опре­деленным мерам государственного принуждения. К их числу не может быть отнесено при-

 

влечение виновных к уголовной ответственности (предъ­явление обвинения).

Конечно, можно сконструировать такое понятие уго­ловной ответ­ствен­ности, которое будет включать в себя как определенное материальное со­дер­жание, так и про­цессуальную форму его выражения. Но это не освобож­дает науку уголовного права от выяснения понятия уго­ловной ответственности в материальном смысле. При этом нельзя смешивать уголовно-материальные и уго­ловно-процессуальные отношения.

Привлечение в качестве обвиняемого не может вклю­чаться в содер­жа­ние обязанности, составляющей уго­ловную ответственность, и вследствие этого рассматри­ваться в качестве стадии ее реализации, во-первых, по­тому, что никаких изменений в материально-правовом положении лица оно не вле­чет[234]. Во-вторых, задачами уголовной ответственности являются исправление и пе­ревоспитание преступника, общее и специальное пре­дупреждение пре­ступлений. Предъявление же обвине­ния, хотя и способно оказать определен­ное воспитатель­ное воздействие, имеет своими непосредственными за­дачами достижение иных целей. В-третьих, рассматри­ваемое мнение вызывает воз­ражение еще и потому, что оно допускает возможность освобождения от уго­ловной ответственности после того, как она частично уже реа­лизовалась. Ду­мается, что в таком случае об освобож­дении от уголовной ответственности говорить уже позд­но. Наконец, необходимо отметить, что в нашем законо­да­тельстве закреплен конституционный принцип — пра­восудие осуществля­ет­ся только судом. Поэтому гово­рить о реализации уголовной ответственности в стадии

 

предварительного расследования, на наш взгляд, непра­вильно[235].

С другой стороны, нельзя согласиться и с теми, кто под реализацией уголовной ответственности понимает лишь исполнение наказания[236]. Уголов­ная ответственность не ограничивается применением к преступнику опреде­ленной судом меры уголовного наказания. Уголовная ответственность состо­ит в осуждении лица, которое на­ходит выражение в признании его виновным в соверше­нии преступления, соединенным с назначением ему кон­кретной ме­ры наказания, и в применении к нему этого наказания.

Осуждение преступника является очень важной со­ставной частью реа­лизации уголовной ответственности. Осужденный и другие лица под страхом уголовной от­ветственности предупреждаются о недопустимости со­вершения общественно опасных действий. Это преду-

 

преждение порождает судимость, являющуюся правовым последствием на­значения наказания. Совершение осужденным нового преступления образует рецидив преступных действий, который может повлечь повышен­ную ответ­ственность за новое преступление, признание лица особо опасным рециди­вистом и т.д.

Вывод о том, что уголовная ответственность выра­жается прежде всего в осуждении преступника, т.е. в вынесении ему порицания, соединенного с назначением наказания, подтверждается также и тем, что в статьях уголов­ного кодекса, устанавливающих возможность ос­вобождения от уголовной от­ветственности, говорится о лицах, еще не подвергшихся осуждению (ст.ст. 48, 51, 52 и др.). Напротив, в статьях, предусматривающих возможность освобождения от наказания, говорится о лицах уже осужденных (ч. 2 ст. 46, ст.ст. 53, 55 и др.).

Разграничение понятий уголовной ответственности и наказания в дей­ствующем уголовном законодательстве не вызывает сомнений. Но может возникнуть вопрос, насколько обоснована позиция уголовного законода­тель­ства. Не следует ли исходить из того, что назначе­ние наказания судом, выра­жающее порицание виновно­му, и исполнение назначенного наказания упра­вомоченными на то органами, в котором, кстати, тоже содержится порица­ние, есть лишь стадии отбывания преступником наказания? Ведь само осуж­дение (порицание) лица, вы­раженное в назначении наказания судом, тоже оказы­вает определенное карающее воздействие. Не следует ли поэтому по­ставить знак равенства между наказанием и уголовной ответственностью?

На это можно ответить следующим образом.

Во-первых, порицание лица, выраженное в акте его осуждения, заклю­чено не только в назначении наказа­ния, но и в признании лица виновным. Именно поэтому и назначается наказание.

Во-вторых, психологическое воздействие, оказываемоена виновного актом назначения наказания, качест­венно отлично от воздействия на него процесса отбыва­ния назначенного наказания.

Если назначенное судом наказание еще не приведено в исполнение, то осужденного нельзя считать лицом, отбывающим

 

наказание. Кто с этим не согласен, тот должен ответить на вопрос — какому виду наказания подвергается в этом случае виновный? И было бы абсурдным утверждать, что осужденный подвергается лишению свободы или смертной казни еще до приведения назна­ченного судом наказания к испол­не­нию.

Нельзя также считать, что преступник подвергается в этом случае нака­занию в виде общественного пори­цания.

Конечно, в каждом случае назначения наказания преступнику выража­ется порицание. Но это порицание не адекватно общественному порицанию, как определен­ному виду наказания, предусмотренному в ст. 21 УК РСФСР. Действующее законодательство не считает их тождественными. В этом мож­но убедиться, анализируя ст. 32 УК РСФСР. В соответствии с этой статьей, если осужденный, которому назначено наказание в форме возложения обя­занности загладить причиненный вред в установленный срок не выполнил этой обязанности, то суд может заменить первоначально назначенное наказа­ние другим, в том числе, как прямо указано в статье, общественным пори­ца­нием. Если бы порицание, содер­жащееся в осуждении виновного, рассматри­валось зако­нодателем как наказание, то такая замена была бы не­возможной.

Наказание не всегда является адекватным выраже­нием порицания. По­рицание, содержащееся в приговоре, может быть больше порицания, выра­женного в наказа­нии, так как на размер наказания, как уже указывалось ра­нее, могут оказать влияние обстоятельства, не имею­щие отношения к харак­теристике преступления и лица, его совершившего, такие, как наличие на иж­дивении боль­шого количества детей, тяжелая болезнь родителей, тре­бующих внимания и ухода, взыскание, наложенное об­щественной организацией, и т.п.[237] Это также является

 

доказательством необоснованности отождествления уго­ловной ответствен­но­сти с наказанием. Кроме того, нуж­но учитывать, что само по себе наказание может отражать лишь степень общественной опасности преступле­ния и пре­ступника. Из самого наказания нельзя заклю­чить, что представляет собой ха­рактер преступления, а стало быть и преступник. Одно и то же наказание мо­жет быть назначено и за кражу, и за хулиганство, и за спекуляцию, и за те­лесные повреждения, и т.д. Уголовная же ответственность должна показать преступнику и другим неустойчивым лицам, за что она применяется и какие обстоятельства оказали влияние на ее размер. Это достигается порицанием, содержащимся в приговоре и выражающимся в признании лица виновным в совершении конкретного преступления.

Порицание от имени государства содержится в любом обвинительном приговоре, в том числе и в обвинительном приговоре, вынесенном без на­зна­чения наказания. Но об уголовной ответственности можно говорить лишь то­гда, когда обвинительный приговор вынесен с назначением наказания. Если наказание не назначено, то степень выраженного в приговоре порицания весьма невелика. Но это не все. Если приговор выносится без назначения на­казания, то такая ответственность не создает для виновного никаких отрица­тельных последствий правового характера. Напротив, уголовно-правовое от­ношение, порожденное самим фактом совершения преступления, прекращает свое существование. Такой обвинительный приговор выносится главным об­разом лишь для того, чтобы зафиксировать совершение лицом преступления.

Итак, реализация уголовной ответственности состоит применении к преступнику государственного принуж­дения. Оно выражается в осуждении лица советским судом, что находит проявление в признании его виновным в совершении конкретного преступления, соединенном с назначением нака­зания, а также в применении к нему этого наказания государственными органами[238].