Главная | Обратная связь

Глава Девятнадцатая

 

 

Еще никогда в своей жизни я не чувствовала себя такой беспомощной.

А я ведь даже не знала Баггера, если не считать сказанных ему «привет» по «Скайпу» пару раз. Я не имела права оплакивать его, не как все. Но я оплакивала утрату Куки и Сильви, его маленькой девочки, которая плакала по папе ночью и просила сыграть для него перед веб-камерой с ее плюшевым песиком. Я хотела чем-нибудь помочь, даже если бы это была какая-нибудь глупость вроде уборки ее дома или готовки. Вместо этого я сидела в одиночестве в своей комнате и наблюдала потрясающий восход солнца, пока все, кого я узнала и полюбила в Кёр-д’Алене, страдали.

В районе девяти позвонил Хос и сказал мне спуститься вниз и чего-нибудь поесть. Он предупредил, что там было ужасно грязно, а также добавил, что если кто-то из женщин вдруг будет наезжать на меня, я могла спокойно выставить их вон. Ну, конечно. Мне же нужно было оставаться в здании, а в остальном я была бы в порядке. Я с опаской спустилась по лестнице, ожидая увидеть руины и доказательства гигантской оргии. Вместо этого я обнаружила подавленных мужчин, пьющих кофе, и кучу усталых, страдающих похмельем, женщин. Некоторые ютились в углу и плакали. Одной из них была Серена, женщина, которую я видела вчера, сидящей рядом с Хосом. Она подошла ко мне осторожно, будто ожидала, что я выйду из себя рядом с ней. Но у меня не было для этого сил, и это больше не казалось мне таким важным.

— Ты голодна? — спросила она, положив руки мне на плечи и окинув взглядом, явно проверяя на наличие... не знаю, чего... травм от гигантского пениса Хоса?

«Уж ей ли не знать», — мрачно подумала я.

— Не сильно, но мне, вероятно, стоит поесть, — ответила я.

— Я понимаю, о чем ты. Идем, у нас есть пончики.

Она подвела меня к столу в дальнем углу комнаты, заваленному пончиками и парой коробок кофе на вынос из «Старбакса».

— «Старбакс»? Серьезно? — спросила я.

Она покачала головой и поморщилась.

— Я знала, что мальчикам понадобится подкрепиться, — сказала она, пожав плечами, — а это было легче всего. Съешь что-нибудь, милочка. Это будет долгий день.

— Ты знаешь Куки? — поинтересовалась я.

Совсем недавно я пытались дозвониться до Эм, но она не ответила, а я не хотела никому докучать. Последнее, что им было нужно, это беспокоиться обо мне. Но я действительно хотела знать, как она держится. Я не могла себе представить, что она переживала.

— Да, хоть и не очень хорошо. — Серена пожала плечами. — Я, знаешь ли, не совсем та девушка, которую они выводят в люди.

— Это беспокоит тебя? — спросила я и тут же прикусила язык, осознав, как бестактно это прозвучало. — Извини. Я не должна была спрашивать. Пожалуйста, прости меня.

— Не переживай об этом, — со слабой улыбкой ответила она. — Я не хочу быть одной из их старух, и, несмотря на то, что ты могла подумать, у меня была не одна такая возможность. Мне нравится моя свобода. Я на своем месте, и меня это устраивает. Так или иначе, сейчас я двигаюсь вперед к чему-то новому. Но это… Это поражает меня. Знаешь, они всегда выглядят такими сильными, что ты не думаешь, что что-то способно их убить.

Я кивнула, точно зная, что она имела в виду. Когда я впервые встретилась с Хосом, я едва не задалась вопросом, не был ли он Терминатором.

— Ты знала Баггера? — спросила я.

Она кивнула, наливая кофе себе в чашку.

— Да, — ответила она, не вдаваясь в подробности. — Ты знаешь, он был без ума от Куки. Не изменял ей. И Хос тоже не изменщик. Прошлой ночью, независимо от того, что ты между нами увидела, ничего не было. Мы просто разговаривали. Надеюсь, ты в это веришь.

Я пожала плечами, не уверенная, во что верить. Жизнь Куки была в руинах, и я полагала, что как только проверю свою электронную почту, обнаружу, в какие новые игры играл Джефф. События развивались так стремительно, что я не успевала за всем угнаться.

— Эй, — Серена мягко тряхнула меня за плечо, — проснись, взгляни на меня. Это важно.

— Что? — спросила я, пытаясь заставить себя сосредоточиться.

— Он любит тебя, — произнесла она, удерживая мой взгляд. — Я знаю обо всем, что произошло, все знают. Они разнесли это повсюду, хотели убедиться, что люди знают, что твоему брату не сделали поблажку. Для Хоса ты – залог. Но реальная причина того, почему ты здесь, это потому, что Хос любит тебя. Понимаешь?

— Честно говоря, я не знаю, что обо всем этом думать, — призналась я. — Все, что я знаю, так это то, что Куки в аду, а я ничего не могу для нее сделать.

— Ты можешь помочь мне привести эту дыру в божеский вид, — резко ответила Серена. — Здесь будут похороны, и сотни людей, байкеры из трех штатов, приедут сюда из других городов, чтобы выразить свое уважение. Мы должны подготовиться. Это то, что ты можешь сделать для Куки, она знает, что Баггер хотел бы первоклассные поминки. Они будут происходить здесь. Мы должны прибраться и все подготовить, ты со мной?

Я осмотрелась. Она была права. Помещение нуждалось в хорошей уборке. И нам нужна была еда. Много еды. Я знала, что где-то на нижнем этаже была кухня, но я не знала, насколько она была пригодной. Могла ли она справиться с таким количеством людей?

— Так-то лучше, — она улыбнулась мне. — Очень хорошо, что ты присоединилась к нам сегодня утром. Я знала, что была причина, почему Хос так много выложил за тебя.

— И что бы это значило? — спросила я, застигнутая врасплох.

Вскинув голову, она испытующе посмотрела на меня.

— Девочка, Хос заплатил за тебя чертову кучу денег. Ты разве не знала? Возможно, нет, это определенно не публичная история…

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала я, глядя на нее с подозрением.

Я не была уверена, что смогу справиться с еще одним потрясением, совсем не была. Но мне нужно было знать, что она имела в виду своим комментарием.

— Хос заплатил клубу пятьдесят тысяч долларов из собственного кармана, чтобы дать твоему брату еще один шанс, — без обиняков произнесла она. — Они собирались убить его сразу, но Хос хотел сделать тебя своей старухой, и он знал, сколько твой брат для тебя значит. Он заплатил им, чтобы спасти твоего брата. Как ты можешь этого не знать?

Я покачала головой, чувствуя головокружение.

Хос заплатил клубу, чтобы спасти моего брата. Хос был убийцей, который убивал женщин и детей. Хос предложил отправить меня в колледж, знал, как бороться врукопашную и научил меня стрелять. Раздвоение личности? Здесь явно больше двух… Но я практичная девочка. Большую часть минувшего дня я была потрясена и в смятении, но теперь у меня была работа.

— Хорошо, — сказала я, откладывая все на потом – я подумаю над этим позже, как и над другими вещами, которых порядком поднакопилось. — Так, как мы хотим это сделать?

— Давай соберем всех девчонок в игровой комнате, — ответила она. — Мы выясним, кто отходит после вечеринки, а кто готов браться за дело и помочь.

В конце концов, мы собрали около двадцати женщин разной степени раздетости, некоторые парни с интересом наблюдали, но не вмешивались. Серена встала и представила меня как старуху Хоса, что заставило их всех сесть прямее. Затем она обернулась и посмотрела на меня, очевидно, в ожидании, когда я что-нибудь скажу. Это стало для меня сюрпризом, я думала, она возьмет всю инициативу на себя, но, видимо, нет. Наверное, как единственная старуха в комнате, я должна была быть за главную.

— Окей, думаю, большинство из вас слышали новости, — начала я. — Баггер мертв, он умер в Афганистане. Я не знала Баггера, но я знаю его жену и дочь. Очевидно, что это большое дело, и если вы хотите сделать что-то, чтобы помочь, мне нужно, чтобы клабхаус был чистым и готовым к гостям. Я не знаю, сколько времени у вас есть или как много вы можете сделать, но что угодно – уже помощь. Кто может остаться и помочь с уборкой?

Некоторые подняли руки, но большинство из них отвели взгляд, не желая встречаться с моим. Одна из них, определенно, не девушка, но женщина, подошла ко мне.

— Я буду отвечать за подготовку гостевых комнат и квартир-студий, — сказала она.

Это была высокая брюнетка, которая только переступила рубеж в тридцать лет, в узких джинсах и с большой долей нахальства. В отличие от других, она выглядела сексуально, но не распутно, что было впечатляюще, учитывая, как много вокруг было красующихся огромными от похмелья синяками под глазами.

— Прямо сейчас многие из них заняты, но нам нужно будет найти место, куда остальные смогут разместить свои палатки. Некоторые разместятся в отелях, но многие останутся здесь. Как тебя зовут? Помимо старухи Хоса?

Она улыбнулась мне неподдельной, если не печальной, улыбкой, и я решила, что женщина мне понравилась. Вся эта фигня со сладкими попками была более запутанной, чем я осознавала, потому что, очевидно, они не были поголовно безмозглыми шлюхами.

— Я Мари. А ты?

— Я Клэр, — ответила она, протянув ладонь, чтобы пожать мне руку.

Ее рукопожатие было крепким и обнадеживающим.

— Я друг клуба еще со старшей школы, но я не с кем-то из парней. Просто зашла прошлой ночью, чтобы увидеться с некоторыми друзьями из другого города, ты знаешь, как это бывает.

Я пожала плечами, не совсем уверенная, что она имела в виду, и не слишком обеспокоенная этим. Ее явное уважение удивило меня, хотя я и начала понимать, что его не должно было быть. Видимо, такой была иерархия у риперских женщин, со старухами во главе, но прямо сейчас меня не волновал их статус, если они собирались помочь с подготовкой Оружейной к похоронам Баггера.

— Я рада с тобой познакомиться, — сказала она, с неподдельной добротой в глазах смешанной с усталостью, которая не имела ничего общего с ее похмельем. — Мы все сделаем, не беспокойся. Не терпи ни от кого оскорблений, ладно? Ты – старуха, и ни одна из этих девушек не имеет право говорить тебе гадости. Даже я, — добавила она с сожалением. — Но, если ты не против, я думаю, что некоторым задницам не помешал бы небольшой пинок, а раздавать их – мое любимое занятие. Не возражаешь?

Я взглянула на Серену, и та произнесла:

— Отлично, она возьмет верхние этажи, я возьму первый этаж, а ты можешь заняться едой. Звучит как план?

— Звучит здорово, — с чувством благодарности ответила я.

Клэр повернулась к группе и хлопнула в ладоши, чтобы привлечь их внимание.

— Вы слышали Мари, — сказала она громко. — Она мила и вежлива, но я – нет. Отрывайте свои задницы и принимайтесь за работу, или убирайтесь к черту.

Никто не двигался в течение минуты, и она положила руки на бедра и свирепым взглядом обвела комнату.

— Я серьезно, сучки! — закричала она, и я поверила ей. — Если вы друзья клуба, сейчас самое время показать это. В противном случае валите на хрен и не возвращайтесь. Вам будут не рады. Поняли меня?

Четыре девушки быстро встали и ушли, но остальные, казалось, вырвались из оцепенения и довольно быстро разделились на группы. В течение нескольких минут половина последовала за Клэр наверх, а остальные – за Сереной вниз. Я осталась наедине с женщиной, в которой с ужасом узнала ту, что была с трахающими ее мужчинами в комнате на втором этаже.

— Привет, я Кендэс, — тихо произнесла она. — Я отвечаю за продовольствие. Давай, я помогу тебе решить вопрос с продуктами и остальным? Я хорошо ориентируюсь на кухне и точно знаю где, что и как.

Она улыбнулась мне, как совершенно обычный человек, а не женщина, которая занималась сексом с пятью мужчинами подряд накануне вечером. Как она вообще могла ходить? Я покачала головой, и она одарила меня насмешливым взглядом. Конечно, она ведь не знала, что я ее видела.

— Да, здорово, — ответила я, и мы стали спускаться вниз.

Она провела меня через гостиную в самый конец здания к двойным дверям, которые вели в обеденный зал с барной стойкой, разделяющей его с кухней. Не маленькой кухонькой, а большой, современно обустроенной кухней, какие обычны и есть в церквях. Несколько крупных холодильников, большая посудомоечная машина, в этом смысле. Столешницы были завалены пустыми тарелками и пакетиками из-под чипсов – мусором с прошлой ночи, как я предполагала.

— Я организовала им множество вечеринок, — сказала она, подходя к холодильникам, открывая и проверяя их содержимое, после того как включила свет. — Я забочусь о них – они заботятся обо мне. Несколько лет назад мой бывший решил использовать меня в качестве боксерской груши. Я знала одну из девушек, которая любит здесь тусоваться, и она передала все Ругеру. Он и парочка других парней предложили мне позаботиться о моей проблеме в обмен на помощь на кухне Оружейной, так я здесь и оказалась.

— Хос избил моего бывшего, — сказала я, и меня накрыло внезапное чувство сестринского родства с ней.

— Это такое облегчение, когда все заканчивается, не так ли? — с грустной улыбкой ответила она, а затем стала собирать упаковки из-под еды и бросать их в большой пластиковый мусорный бак. — Он реально хороший парень. Ты – счастливица.

Я кивнула, не уверенная, что хочу об этом говорить. Все, казалось, думали, что он был таким замечательным. Знали ли они его настоящего? А я? Я почувствовала, как завибрировал мой телефон в кармане, и вытащила его, чтобы обнаружить сообщение от Эм.

«Куки снова дома. Ей дали какие-то таблетки, чтобы она заснула. Мэггс интересуется, можешь ли ты остаться за главную в Оружейной, а через пару часов кто-нибудь из нас приедет, чтобы помочь. ((Обнимаем))»

«Уже», — отправила я в ответ с облегчением от того, что смогла сказать ей что-то положительное, несмотря на немногословность. Мы с Кендэс закончили уборку и сели планировать, что будем готовить. Затем я отправила ее в магазин за продуктами с моей карточкой, на которой до сих пор было около пятисот долларов, и еще сотней наличными. Я сомневалась поначалу, ведь если бы мне пришлось бежать, мне нужны были деньги. Но я хотела помочь, и осознание того, что Хос уже потратил на меня пятьдесят тысяч, по-прежнему плавало в моем сознании, ожидая, пока его переварят.

Думаю, это самое малое, что я могла сделать.

 

Я выдохлась к тому моменту, когда ночью Хос взял меня за руку и потянул за собой наверх в постель. День был бесконечен, люди плакали, кричали и, что хуже всего, просто сидели в тишине и глядели в никуда.

Кендэс была изумительна. Из распутной женщины она превратилась в богиню кухни, вероятно, не нуждающуюся в дополнительных передвижениях. Около полудня она вернулась с тонной еды. Я не могла себе представить, как мы все это съедим, однако к концу дня смели почти всё. Девушки с вечеринки усердно трудились, чтобы привести в порядок Оружейную, прежде чем исчезнуть с глаз долой, когда начнут прибывать старухи – движущая сила клуба, я до сих пор не могла этого понять. Удивительно, но Серена и Кендэс остались. Они держались особняком на кухне, но каждый раз, когда я оборачивалась, они спокойно обслуживали присутствующих, принося им напитки или еду и помогая немногим оставшимся гостям найти место для ночлега.

Большинство членов из приезжих чаптеров отбыли, хотя у меня сложилось впечатление, что они вернутся на похороны. В какой-то момент Хос отвел меня в уголок и сказал, что ситуация с Джеками теперь под контролем, но я по-прежнему должна оставаться в Оружейной.

Мы ждали новостей о теле Баггера.

Куки осталась у себя дома, но Мэггс привезла Сильви сразу после ее дневного сна. Я взяла ее наверх в игровую комнату, и мы поиграли пару часов и вместе поужинали. Я искупала ее в нашей с Хосом комнате и переодела в пижаму, перед тем как Мэггс забрала ее обратно домой. Бедная девочка не имела понятия, что происходило на самом деле, но она, очевидно, чувствовала напряжение в воздухе.

Сейчас я и Хос наконец-то были одни в нашей комнате, и я не знала, что сказать. Некоторые ребята были явно разбиты, другие же держались. Хос был просто опустошен. Ноль эмоций. Ни сочувствия, ни скорби, ничего. Он ловил меня несколько раз в течение дня, спрашивая, не получала ли я вестей от Джеффа. Он не писал ни с одного аккаунта электронной почты, что намного упрощало мне жизнь. Я не была уверена, что смогла бы солгать сегодня. Я наблюдала, как он механически разделся до боксеров, а потом сел на край кровати. Он наклонился вперед, поставив локти на колени, и просто уставился в окно. Я ушла принять ванну и готовиться ко сну. Когда я вернулась, он не поменял положения. Я не знала, что делать.

— Там так ужасно, — тихо произнес он.

Я подошла и встала перед ним, протянув руку, чтобы запустить пальцы в его мягкие, шелковистые волосы. Я не знала, что на него нашло, но я хотела быть рядом с ним, впитать в себя часть его боли.

— Ты и понятия не имеешь, никто не имеет. Они сумасшедшие, они убивают маленьких детей и женщин, целые семьи. Каждый день, Мари. Как-то раз моя команда обосновалась в одном городке, там мы встретили двух парнишек, не старше десяти лет, которым нравилось приходить и играть с нами. Они были милыми и нравились нам, мы гоняли с ними футбольный мяч, давали им конфеты и все в таком роде. Это был мяч моего приятеля, но мы позволили детям забрать его к себе домой, посчитав, что им он нужнее. Просто мяч. Однажды только один из них вернулся, кинул нам мяч и убежал. Позднее мы узнали, что его друг и его мама были расстреляны на улице за то, что сдружились с американцами. Это был просто мяч, детка, а он умер из-за него и полученных от нас конфет. Это так отстойно. И подобное дерьмо для них – обычное дело. Ты не поверишь, сколько мирных жителей умирает там.

Я массировала его затылок, чувствуя, как с каждым моим движением его сковывает напряжение. Я хотела спросить его о той статье, но не могла этого сделать. Слова казались такими невероятно банальными, по сравнению с излучаемой им болью.

— В другой раз мы нашли целую деревню убитых, — произнес он грубым голосом. — Все чертово место превратили в ад. Дети. Женщины. Мужчины. Долбаные ослы. Козы. Все они мертвы, дома сожжены, ну и все в таком духе. Но знаешь, что самое отстойное? Мы приходим туда и находим это, вызываем службу, а на следующий день мы – ублюдки под следствием. Ясное дело, они все твердят, что это сделали мы. Представляешь, как это отстойно? Ты приезжаешь в их страну, пытаешься помочь тем людям, а они тратят все свое время и энергию, пытаясь либо убить тебя, либо подставить.

Я замерла, задаваясь вопросом, могла ли я ему верить. У Хоса не было причин рассказывать мне об этом. Если только он не обнаружил письмо с другой моей электронной почты. Но я была осторожна, очистив кэш и куки телефона, а также историю просмотров в браузере. Я никогда не вбивала адрес в приложении с электронной почтой. Я проверяла ее только через веб-сайт. Мог ли он ее выследить?

— Знаешь ли ты, какое это безумие? Баггер просто умер ради страны, война в которой длится десять гребаных лет, а люди здесь думают, что они страдают, если не могут позволить себе новый iPhone, — сказал он, впервые взглянув на меня.

Выражение полнейшего горя, написанное на его лице, разрывало меня, и вот тогда я поняла. Оно не было поддельным. Точно нет. Джефф ошибался на его счет. Хос мог быть кем угодно, но он не убивал тех людей. В статье говорилось, что морские пехотинцы находились под следствием, но не говорилось, как закончилось расследование. Даже Джефф подтвердил, что Хос сохранил все права и привилегия после отставки.

Хос не убивал тех людей. Я знала это всем своим существом.

Я почувствовала такое невероятное облегчение, что меня пробрала дрожь, но я ничего не сказала. Что бы ни случилось, я буду защищать Джеффа. Но это не значило, что я бы отказалась от того, что имела с Хосом. Должен был быть способ провести линию между двумя мужчинами, которых я любила. Я просто должна была найти его. Вздрогнув, Хос прижался головой к моему животу. Его руки обняли мои бедра, и он притянул меня к себе, расположив между своих ног. Я понятия не имею, как долго мы пробыли в таком положении, но казалось, что вечность. Он не говорил, просто держал меня, дрожа, пока изливал свое горе.

Наконец, дрожь утихла и он отстранился. Я смотрела на него сверху вниз, очерчивая пальцами его лицо, чувствуя мягкость его губ большим пальцем. Поймав мою ладонь, он притянул ее ко рту и поцеловал. Жар вспыхнул в его глазах, и он упал на кровать, уложив меня на себя.

Мы занимались любовью столькими различными способами, будучи вместе. Быстро, медленно, яростно и под смех, но никогда вот так. Он держался за меня, как если бы от этого зависела его жизнь. Его ладони впились в мои бедра и расположили мои ноги по обеим сторонам от его, после чего он подкинул вверх свои бедра, немедленно вжавшись в мои. Я обхватила руками его голову и обрушила поцелуй на его губы, долгий, глубокий, полный боли за его страдание и облегчения, такого сильного, что я боялась, оно взорвет мое сердце. Я не могла поверить, что сомневалась в нем. Я знала, что он был жестоким человеком, проживающим жестокую жизнь. Но то, что он рассказал мне, и как он страдал – это не было ложью.

Его член прижимался ко мне, длинный и твердый, в то время как я терлась об него. На мне были надеты футболка и трусики, а на нем были лишь боксеры, но этого было слишком много. Я хотела быть голой, чтобы я могла принять его глубоко в себя, давать ему свою любовь, пока грусть в его глазах не сменится чем-то другим. Вместо этого мы терлись друг о друга, слишком сильно нуждаясь в ощущениях, чтобы остановиться ради снятия одежды. Я отстранилась от его губ, положила руки по обе стороны от его головы и откинула голову назад, увеличивая давление между нами.

— Ты убьешь меня, — выдохнул он, и его руки до боли впились в мою плоть. — Это того стоит. Я заберу у тебя все. Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я не слушала его, сосредоточив все внимание на давлении и потребности, растущей между ног. Все в моем теле напряглось, и я поняла, что могу кончить вот так, трахая его через одежду как подросток на заднем сиденье машины – настолько сильно его тело взывало ко мне. Я стала тереться усерднее, уже предчувствуя кульминацию, что в следующее мгновение яркой вспышкой вырвалась наружу, и я застонала, содрогаясь над Хосом.

Я скатилась с него, чтобы стянуть свои трусики. Хос же лишь приспустил свои боксеры, чтобы высвободить наружу свой член, который упругой и твердой длиной возник между нами. Он потянулся ко мне, очевидно, собираясь посадить меня на него сверху, но я остановила его. Вопреки его планам, я склонилась над нижней частью его тела, обернула губы вокруг его эрекции и глубоко всосала.

Он вздрогнул, зарывшись пальцами одной руки в мои волосы, пока я кружила языком вокруг его головки, а рукой начала гладить его снизу. Я не могла ничего исправить для него. Не могла вернуть Баггера или изменить то, что произошло далеко заграницей. Но я могла заставить его ненадолго забыть, и я не собиралась останавливаться на полпути.

Я сосала и лизала его, отстраняясь каждый раз на мгновение, чтобы вобрать ртом его яички, очертить, перекатить их своим языком. Затем я решила поэкспериментировать, скользнув одним пальцев ему в задний проход. Я стала сосать еще сильнее, сжимая и поглаживая пальцами его длину, пока он не застонал и не заерзал подо мной, захваченный и отчаянно нуждающийся в освобождении. Он потянул меня за волосы, пытаясь отстранить от себя, но я ему не позволила. Вместо этого я держала его в плену своими пальцами и ртом, глотая с триумфом, когда он излился в меня, толкаясь бедрами.

Когда он закончил, я отстранилась и села, вытирая рот тыльной стороной ладони. Он улыбнулся мне, и, хотя он по-прежнему выглядел грустным, его пугающая напряженность несколько ослабла.

— Спасибо, — тихо произнес он, обрисовывая пальцами контур моих губ.

— Не за что, — прошептала я. — Я собираюсь почистить зубы. Без обид, ладно?

Он издал низкий смешок и кивнул. Когда я вернулся в постель, то обнаружила его голым. Он притянул меня к себе, уложил мою голову на сгиб своего локтя и закинул на себя мою ногу. Я почувствовала умиротворение. Ничто не могло отменить того, что произошло с ним или Баггером, но на сегодня он мог спать спокойно.

Я чувствовала себя очень хорошей старухой.

Глава Двадцатая

 

 

Утро похорон было холодным. Я гадала, насколько это было из-за температуры, а насколько из-за неправильности происходящего и горя, что тучей нависли над всеми нами. Баггер не был религиозным человеком, но Куки попросила одного байкера, военного священника из Спокана, приехать и провести погребальную службу. Она должна была начаться с прощания в похоронном доме и перейти в шествие к кладбищу для погребения.

Мэггс и Дарси взяли на себя все приготовления, потому что Куки не могла уследить за всеми тонкостями. Родители ее мужа, которые жили далеко отсюда, были пожилыми и совершенно опустошенными людьми. Не в состоянии думать ни о чем, кроме потери сына, они были до слез благодарны за поддержку. Вот почему накануне ночью женщины клуба провели заседание, где разработали план действий. Очевидно, больше всего Куки была обеспокоена посещением Сильви кладбища. На улице холодало, и Сильви начала капризничать, вероятно, от напряженности и горя, витавших в воздухе. Она по-прежнему не понимала, что случилось с ее папочкой, и подносила ноутбук к любому взрослому, который попадался ей, чтобы она могла поговорить с ним онлайн.

Куки спросила меня, как любимую няню Сильви, могу ли я помочь и присмотреть за ней во время службы. Раз уж Сильви не понимала происходящего, Куки хотела, чтобы я забрала ее в Оружейную, дабы не подвергать ее дочь стрессу. Конечно, я сказала «да», так что утром в день похорон Мэггс припарковала мою машину с обратной стороны кладбища. Таким образом, если Сильви нуждалась во мне, я могла взять ее и быстро и ненавязчиво уехать. Хос не одобрил эту идею, но даже он был вынужден признать, что Джеки не осмелились бы нарушить похороны. Не с сотней, присутствующих на них, Риперов, не говоря уже о полусотне ветеранов с севера Айдахо.

Я целую неделю не покидала клабхаус, но Эм была моей ниточкой, связывающей меня с внешним миром. Она даже купила мне черное платье к случаю, и в то утро в похоронный дом мы поехали вместе. Мужчины следовали за нами на своих мотоциклах, на которых, полагаю, было жутко некомфортно в лютый холод. Но никто не жаловался.

Мне показалось неразумным зимой ехать на мотоциклах в похоронной процессии, но, видимо, так было принято на похоронах байкеров. Мэггс предупреждала меня, но я все равно была потрясена, увидев сотни мотоциклов на стоянке у похоронного дома. Здесь были не только «Риперы», но и «Серебряные Ублюдки» и куча других клубов, о которых я никогда не слышала. Были и мужчины, которые не состояли ни в одном из клубов, и ветераны, с развевающимися флагами с эмблемой «POW/MIA»[40], прикрепленными к задней части их «харлеев». Гораздо больше было ездоков с американскими флагами. Такое количество людей просто не могло поместиться в похоронном доме для прощания, но никого это, похоже, не волновало. Мэггс провела меня внутрь, и я наблюдала, как прибывало все больше людей. Терпеливо ожидая на холоде, они сбивались в небольшие группки, чтобы поговорить. Некоторые наклеивали на гроб что-то похожее на наклейки на бампер, что вначале меня шокировало. Потом я узнала в них значки поддержки «Риперов», да и остальные не видели в этом ничего необычного. Я заметила Куки и пробралась к ней, чтобы выразить свое уважение. Куки улыбнулась мне, но, думаю, она даже не узнала меня. Однако Сильви узнала, поэтому я взяла ее на руки и унесла. Ей это понравилось, так что я отдала ей все свое внимание.

 

Затем настало время рассаживаться по машинам для процессии. С Сильви на руках я подошла к Куки, которая выглядела полностью отстраненной от реальности. Я не могла винить ее за это. Когда ее свекровь попыталась забрать у меня свою внучку, малышка начала плакать и пинаться, крепко в меня вцепившись.

— Поехали с нами, — неожиданно сказала Куки, как если бы она вдруг резко проснулась. — Хоть что-то делает ее счастливой. Пожалуйста, ради меня, позаботься о ней, мне нужна твоя помощь.

Вот так я оказалась вместе с семьей Баггера в лимузине, следующем прямо за катафалком. Это было так неправильно, так бесцеремонно, но Сильви была счастлива, а Куки определенно было не до заботы о ней. Мы медленно ехали по городу, и я была поражена увиденной демонстрацией поддержки и уважения. Хоть я и была отрезана от происходящего за пределами Оружейной, я по-настоящему не осознавала, насколько большой была похоронная процессия. Это был не только клуб, или даже группа клубов. Весь город вышел, чтобы оказать честь Баггеру за его жертву.

Процессия начиналась шестью полицейскими машинами, которые ехали в два ряда с включенными проблесковыми маячками. Риперы не были большими поклонниками полицейских, но папа Баггера захотел принять их предложение о сопровождении, так что никто не возражал. Затем следовал катафалк и семья на трех лимузинах, а завершал процессию неописуемый рев сотен мотоциклов. Мы ехали прямо по Шерман-авеню, и вместо того, чтобы нам избегать главных дорог, как это делают обычные похоронные процессии, власти перекрыли улицы в его честь. Люди выстроились вдоль бордюра, чтобы проститься с усопшим, стоя прямо, пока мы проезжали мимо. Многие держали в руках американские флаги и плакаты со словами, вроде «Спасибо» и «Мы не забудем».

Куки смотрела на них мертвым взглядом, пока Сильви, как завороженная, прижималась лицом к стеклу. Когда мы, наконец, прибыли на кладбище, лимузин остановился, и мы вышли. Риперы прибыли после нас, в большем количестве, чем я когда-либо видела. Казалось, их сотни, однако позже я узнала, что их было около ста двадцати пяти. После них приехали другие клубы и группы ветеранов, и под конец нескончаемый ряд машин. Были также действующие военнослужащие в мундирах, и даже марширующий оркестр из местной средней школы, одетый в неподходящие им по размерам черные костюмы, вместо их обычной яркой формы. Ушел почти час на то, чтобы все смогли припарковаться, поэтому мы заставили Куки вернуться в машину, чтобы подождать. Я забралась в другой лимузин с Сильви и дала ей поиграть на моем телефоне.

Наконец все прибыли, и мы собрались вокруг могилы. И снова я почувствовала, что для женщины, которая никогда не встречалась с Баггером, я стояла к нему слишком близко. Так много людей знали и любили его. Но Сильви хотела, чтобы я была рядом, так что я стояла сбоку от стула Куки и покачивала ее на руках. Похоронный обряд был странной смесью военной формальности и байкерской традиции. Вместо почетного караула морской пехоты, который должен был нести гроб, Куки попросила Хоса, Ругера, Пикника, Дака и Бам-Бама. Они бережно пронесли укрытый флагом гроб от катафалка к могиле. Трое шли с одной стороны и лишь двое с другой, чего я никогда раньше не видела на похоронах.

— Куки хотела, чтобы оставили место для Болта, — немного задушено прошептала Мэггс рядом со мной.

Я почувствовала, как мои глаза наполнились слезами от осознания того, что, даже несмотря на глубину ее горя, жена Баггера не забывала Болта и чтила его дружбу с ее мужем. После того, как гроб был погружен, сказал речь пастор, а после – некоторые парни из клуба. Оркестр сыграл «Знамя, усыпанное звездами»[41].

Затем начались воинские почести.

Группа из десяти молодых морских пехотинцев в полной парадной форме терпеливо стояли в стороне во время службы. Их командир дал команду «смирно», а за ней ряд приказов. Затем семеро из них подняли винтовки и сделали три залпа совершенно синхронных выстрелов. Звук, такой громкий, что отозвался в холмах, разорвал воздух подобно грому. Куки вздрагивала от каждого выстрела, как будто стреляли прямо по ней. Сильви визжала, пока я закрывала ей ушки.

Один из оставшихся морских пехотинцев поднял горн к губам и сыграл «Taps», навязчивую мелодию, эхом пронесшуюся сквозь жуткую тишину кладбища. Сильви заворочалась в моих руках и начала нервничать. Командир и последний пехотинец медленно подошли к гробу, подняли флаг и, отступив в сторону, аккуратно сложили его в, усеянный звездами, синий треугольник.

В завершение командир подошел к Куки и наклонился, чтобы вручить флаг. Его голос отчетливо прозвучал в холодном, неподвижном воздухе:

— От имени президента Соединенных Штатов, коменданта корпуса морской пехоты и благодарного народа примите этот флаг как символ нашей признательности за вашего любимого, служившего стране и корпусу.

В полном молчании Куки взяла флаг и прижала его к груди, пока мать Баггера громко рыдала. Сильви скривила личико и тоже начала плакать, я решила, что для нее на сегодня достаточно. Я двинулась в конец толпы, быстро ступая по покрытой инеем траве, что, казалось, отвлекло малышку. Я посадила ее в автокресло, которое теперь постоянно находилось в моей машине, и села сама, чтобы завести двигатель и включить печку. Когда кто-то постучал в окно, я вскрикнула от испуга, что заставило Сильви снова заплакать.

Это был Макс.

Мне захотелось надавить на газ и переехать его. Вместо этого я со скрипом опустила стекло и посмотрела на него.

— Мне нужно увезти отсюда Сильви, — ледяным голосом произнесла я.

— Я знаю, — сказал он. — Слушай, я очень сожалею насчет случившегося. То, что я с тобой сделал, было непочтительно, крайне непочтительно, и я никак не могу загладить свою вину. Но меня беспокоит, что ты уезжаешь одна. Я только что получил сообщение от друга, который говорит, что видел, как четверо Джеков ели в «Зипс». Только по этой причине они в городе, но я не думаю, что ты будешь в безопасности, если поедешь одна. Позволь мне проследить, что вы с Сильви спокойно доедете до Оружейной.

— Ты – последний человек, которому я доверюсь, — я покачала головой.

— Я знаю, — ответил он с выражением раскаяния на лице, неподдельного, как мне показалось, но кто мог подтвердить? — И я того заслуживаю. Но Хосу нельзя сейчас уезжать. Если бы ему только намекнули, что Джеки уже в городе, он был бы рядом с тобой прямо сейчас. Но если подумать, учитывая, как все сейчас напряжены, будет довольно некрасиво, устрой они стычку прямо тут. Хос не в том месте.

Его слова имели смысл.

Я не хотела, чтобы Хоса поместили в следственный изолятор. Не хотела такой участи ни для кого, и уж точно не хотела, чтобы похороны Баггера превратились в погром.

— Позволь мне поехать домой с тобой, — произнес он. — Я буду держать руки при себе, а рот – на замке. Отправь Хосу и-мейл, чтобы он знал, что мы вместе, если я вдруг что-то отчудачу. А как только туда доберемся, напиши ему, когда закончится служба. Так ты почувствуешь себя в безопасности. Пожалуйста, если не для себя, сделай это для Сильви. Если они вдруг заметят тебя, то поедут за тобой, а соответственно и за ней. Я не могу позволить этому произойти с ребенком Баггера. Это – последнее, что я могу для него сделать.

Это убедило меня. Макс был прав. Что бы ни было между нами, Сильви должна быть в безопасности, и я действительно не хотела отрывать Хоса от похорон. Я могла ненавидеть Макса, но он был верен клубу. Хос тоже его недолюбливал, но он не раз говорил мне, что доверил бы любому из Риперов свою жизнь. Макс по-прежнему был одним из его братьев, и единственное, что пугало меня больше, чем мысль о том, что Джеки поймают меня, это мысль, как они причиняют боль Сильви. Даже Макс в наихудшем случае был лучше, чем это.

— Садись в машину, — вздохнув, сказала я. — Не разговаривай со мной и не прикасайся ко мне.

Он кивнул и обогнул машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье, пока я отправляла быстрое сообщение Хосу. Тот факт, что он не забрал у меня ключи от машины, меня удивил. Хос не позволял мне водить, и, основываясь на том, что говорили девушки, данная проблема была всеобщим камнем преткновения. Риперы любили все контролировать. Я включила радио и поехала прямиком в Оружейную. Макс сдержал свое слово. Никаких разговоров, никаких прикосновений, ничего до того момента, как я заглушила двигатель.

— Я пойду, удостоверюсь, что у проспектов все под контролем, — сказал он. — Затем я вернусь обратно, чтобы поговорить с Пикником и ребятами и проинформировать их. Никто не захочет покидать прием или вечеринку, но мы должны быть в курсе. Не выходи на улицу, хорошо?

Я кивнула, все еще нервничая, когда он смотрел на меня. Я никогда не чувствовала себя в безопасности рядом с этим мужчиной. Зайдя внутрь, мы увидели Пейнтера и несколько проспектов из других чаптеров. Пейнтер не выглядел сильно взволнованным, когда переводил свой взгляд с меня на Макса, но, посмотрев ему в глаза, я все же вскинула вверх большие пальцы. Затем я вместе с Сильви прошла на кухню, чтобы сделать ей сэндвич. Пока она за обе щеки уплетала еду, я написала Хосу, дав знать, где я была, и что Макс проводил меня без происшествий. Он не ответил, что было не удивительно. Прихватив с собой Сильви, я поднялась к себе в комнату и уложила ее на послеобеденный сон, благодарная за возможность помочь и потрясенная способностью Макса быть любезным.

 

Тем же вечером в районе семи приехала Дансер и забрала Сильви к друзьям семьи. К тому времени, люди уже заполонили Оружейную. Куки взяла себя в руки и даже накормила Сильви ужином и почитала ей сказки, перед тем, как ее увезли. Я же пошла искать Хоса, чтобы узнать о его самочувствии.

Я нашла его снаружи среди собравшихся вокруг костра Риперов, Серебряных Ублюдков и членов семьи. Как и на большинстве поминок начиналось все довольно мрачно, но становилось все громче по мере того, как люди делились пивом и историями. Я подошла к нему сзади и обняла, прижавшись лицом к его спине. Спустя некоторое время он переместил меня вперед, прислонив к груди, обнял руками мои плечи и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо:

— Спасибо за сегодня, детка. Мне жаль, что тебе пришлось ехать с Максом. Ты правильно сделала, что позвонила. Мы пару раз видели Джеков, они определенно что-то замышляют. Поскорее бы покончить с этим.

Я откинулась назад, впитывая его тепло и думая о том, чтобы вместе поехать домой. Я устала от Оружейной. Я просто надеялась на то, чтобы им удалось избавиться от Джеков, не причиняя вреда Джеффу…

— Это опасно? — спросила я.

— Нет, если сделаем все правильно, — ответил он. — Мы не глупы, и это не первый раз, когда нам приходится защищать то, что принадлежит нам. Не беспокойся об этом, детка. Сегодня ночь Баггера.

Через некоторое время я замерзла, поэтому зашла внутрь. На кухне я обнаружила Мэггс и кучу незнакомых мне женщин, которые стояли вокруг кухонного островка и передавали бутылку «Джек Дэниэлс». У меня не было потребности выпить, но я присоединилась к кругу, когда Мэггс махнула мне рукой. Я усвоила, что сестринство байкерских девочек было больше, чем мне казалось. Я увидела уважение и радушие в их глазах, когда она представила меня как собственность Хоса, и впервые это слово не беспокоило меня. Просто для нас оно означало кое-что другое, чем для обычных граждан.

Нас.

Теперь я осознала, что была частью «нас». Они были моими сестрами, Хос – моим мужчиной, и я могла доверить себя всем этим ребятам. Даже Максу. Я все еще его ненавидела, от него у меня мурашки бежали по коже, но сегодня он, хоть и по-своему странно, но присматривал за мной и Сильви. Все это время были только я, мама и Джефф против всего мира, и сейчас мне нравилось иметь кого-то еще.

Звук гудка раздался в девять, созывая всех собраться у костра. Я последовала за девушками, затем снова подошла к Хосу и устроилась в его объятиях, чтобы согреться. В это время мрачный Пикник вышел вперед, чтобы встать перед всеми. Куки стояла неподалеку с Мэгги и Дансер по бокам. Было видно, что она нетвердо стоит на ногах, но взгляд ее был решительным. На ней по прежнему было черное платье, но она надела сверху свой жилет «собственности» и сменила каблуки на черные кожаные сапоги.

— Сегодня мы прощаемся с братом и другом, — хриплым голосом начал Пикник. — Он действительно понял, что братство навсегда и что независимо от того, что происходит в этой жизни, настоящий мужчина никогда не уходит, если борьба не закончена. Несмотря ни на что, мы держимся вместе. Он отдал свою жизнь, стоя вместе со своими братьями в Афганистане, и мы будем уважать его до конца наших жизней. Баггер десять лет с честью носил нашивки «Риперов». Когда он уехал в свою последнюю командировку в «горячую точку», он отдал нам на сохранение свой жилет. Теперь он в чаптере «Вольная Птица»[42], и ему больше не нужны его нашивки. Пришло время отправить их обратно к нему. Мы не забудем. Риперы навсегда, навсегда Риперы.

Множество парней, включая Хоса, повторили его слова как мантру. Затем все замолчали и заиграли вступительные аккорды «Вольной птицы» группы «Линэрд Скинэрд». Пикник вышел вперед, держа жилет Баггера перед собой, чтобы каждый мог видеть. Он почти достиг огня, когда Куки закричала:

— Стой! — Она отошла от Мэггс. — Подожди меня. Мой уйдет с его. Они принадлежат друг другу.

Я смотрела, как она сбросила с плеч свой жилет с нашивкой «Собственность Баггера, МК «Риперы»» и накинула его на жилет Баггера.

— Они уйдут вместе, — срывающимся голосом произнесла она.

Пикник покачал головой, а Мэггс подошла к ней и взяла за руку.

— Он понадобится тебе, — сказала она. — Сегодня ты не в силах мыслить здраво. Баггер хотел бы, чтобы ты его сохранила.

— Мой принадлежит его, — не уступала Куки.

Они с Пикником смотрели друг на друга в течение минуты, пока играла песня, затем он мотнул головой в молчаливом согласии. Куки облегченно вздохнула и позволила Мэггс оттащить себя, так как снова едва стояла на ногах, как будто в одну секунду истратила всю свою энергию. Песня витала вокруг нас, когда Пикник кинул в костер два кожаных жилета. Я слышала, как всхлипывали женщины вокруг меня. Мужчины быстро моргали, их глаза были подозрительно влажными. Совсем скоро закончилась песня, и кожаные жилеты были поглощены огнем.

Это было официально. Баггер покинул клуб «Риперы».

 

Часом позже я стояла в ванной комнате неподалеку от игровой, поправляя прическу и желая уйти. Хос нуждался в пространстве и хотел побыть со своими братьями. Женщины были дружелюбны, но я не знала большинство из них и не хотела вторгаться в их горе. Сзади меня раздался звук смываемой в унитазе воды, и из кабинки вышла Куки.

— Хэй, — сказала я, не найдя других слов.

Я не хотела спрашивать о ее чувствах или произносить банальные фразы.

— Хэй, — пробормотала она, моя руки.

Посмотрев в зеркало, а затем взглянув на дверь, Куки глубоко вздохнула и коснулась моей руки.

— Мне нужно убраться отсюда, — спокойно произнесла она. — Ты можешь отвезти меня домой? Все пьяны, и я не могу найти никого, кто бы отвез меня. Ты трезвая? Ты выглядишь трезвой.

— Ага. — Я была ошарашена. — Ты действительно хочешь уйти? Все здесь ради тебя…

— Нет, мне нужно уйти прямо сейчас, — сказала она, качая головой с напускным спокойствием. — Я едва держусь, и если и дальше буду слышать его имя или истории о нем, то сорвусь, а я не хочу зрителей. Мало того, что все говорят, что я не должна быть одна в этот вечер, они, вероятно, еще и не позволят мне уйти. Меня это не устраивает. Я не собираюсь делать что-либо глупое, но я не могу слушать их разговоры, когда все, о чем я могу думать – это мой муж, лежащий в холодной и мертвой земле. Так ты отвезешь меня домой?

На это заявление был лишь один ответ.

— Позволь мне захватить мою сумочку. Встретимся снаружи.

Забежав наверх, я взяла свои вещи и задумалась, стоит ли сообщать об отъезде Хосу. Я знала, что где-то разгуливали Джеки. Но Хосу нужно было время, чтобы оплакать Баггера, и я не хотела отнимать его у него. Может быть, я могла бы найти проспекта, который бы сопроводил нас. На улице стоял Пейнтер с несколькими парнями, но когда я подошла и попросила его отвезти нас с Куки домой, он сказал, что должен согласовать это с Пикником. Куки нервно вышагивала у моей машины, и я могла видеть, что она была готова вот-вот сорваться. Что если Пикник не хотел ее ухода? Тогда за угол завернул Макс, и я приняла неожиданное решение.

— Ты трезв? — спросила я его.

Он остановился, очевидно, сильно удивившись.

— Э, ну, да, трезв, — ответил он. — Хотел быть начеку, если бы явились Джеки. А что?

— Мне нужно отвезти Куки домой, — раскрыла я ему свои карты. — Я попросила Пейнтера сопроводить нас, но он сказал, что сначала должен согласовать это с Пикником, а Пикник может не отпустить ее. Мы должны убраться отсюда. Поедешь с нами?

— Конечно, — сказал он, и мы сели в машину, Куки заняла заднее сиденье.

Во время поездки на мой телефон начали названивать Хос и Пикник, но я переправляла их звонки на голосовую почту. Я разберусь с последствиями после того, как доставлю Куки домой. Никто из нас не говорил на пути к ее дому, и когда мы подъехали, ее хватило только на то, чтобы поблагодарить нас, прежде чем направиться внутрь.

— Думаешь, она будет в безопасности? — спросила я Макса. — Я имею в виду от Джеков?

— Они не побеспокоят ее, — ответил он. — Только не вдову убитого на войне и не с сотней парней в городе. Если пойдут за ней, даже их собственные поддерживающие клубы нападут на них. Она неприкосновенна. В отличие от тебя. Мы должны вернуться.

Мой телефон зазвонил, и я схватил его, желая успокоить Хоса.

— Эй, малыш, извини…

— Мари, это Джефф.

Я замерла, бросив взгляд на Макса.

— Эм, да, — ответила я, сохраняя тон дружелюбным и непринужденным, — подожди секунду.

Я выбралась из машины и, закрыв за собой дверь, немного прошла вперед, чтобы Макс мог меня видеть, но не мог слышать.

— Какого черты ты мне звонишь? — прошипела я. — Ты должен был написать по электронной почте. Что если бы ответил кто-то другой? Уже за полночь, что, если бы я была в постели с Хосом?

— Но это же не так, — ответил Джефф. — Я знаю, что в Оружейной поминки. Ты там?

— Нет, я должна была отвезти кое-кого домой. Как ты узнал про поминки?

— Я знаю обо всех их делах. Я уже все уладил, теперь нам пора уходить. Я хочу, чтобы ты встретилась со мной у дома Хоса. Я в амбаре.

— Что? Как это вообще возможно?

— У меня нет на это времени, — его голос был резок. — Ты должна доставить сюда свою задницу, чтобы мы могли уйти. Мы поговорим, пока ты будешь ехать.

— Я не одна. Со мной Макс.

— Избавься от него, — отрезал Джефф.

— Не думаю, что могу. Они обеспокоены появлением Джеков. Так просто он не выйдет из моей машины. Джефф, ты должен знать: я не поеду с тобой. Я теперь с Хосом и останусь с ним.

Он вздохнул.

— Тебе запудрили мозги. Я же говорил тебе, Хос не тот, кем, как ты думаешь, он является. У меня есть доказательства, я покажу тебе. Всем не до этого, они не будут иметь ни малейшего понятия, пока не станет слишком поздно. По крайней мере, приезжай и посмотри, что я накопал. Если после этого ты все еще захочешь остаться, я отзову Джеков и оставлю тебя в покое.

— Макс, помнишь?

— Возьми его с собой. Скажи, что тебе нужно забрать что-то из дома, попроси его поехать с тобой. У меня есть пистолет. Мы можем связать его на время разговора, запрем его в амуничнике. Он будет в порядке.

Я почувствовала, как желудок ухнул вниз.

— Это очень плохая идея, Джефф, — сказала я тихо. — Продумай ее до конца. Что если это не сработает? Он может убить тебя. Прекрати совершать эти безумства и разберись с этой ситуацией так, чтобы не сделать еще хуже.

— Ты такая чертовски наивная, — пробормотал он с разочарованием в голосе. — Макс – жестокий преступник, как и все Риперы. Ты должна прекратить защищать их и подумать о своей семье. А теперь тащи свою задницу сюда.

Он повесил трубку. Нацепив на лицо фальшивую улыбку, я развернулась к машине. Ни в коем случае я не повезу Макса к дому Хоса. Джефф потерял рассудок. Но я все еще хотела поговорить с ним и посмотреть, могли ли мы придумать вместе что-то менее сумасшедшее. Я также хотела взглянуть на те доказательства, о которых он продолжал говорить. В них должно было быть объяснение.

— Это была Мэггс, — сказала я, забираясь обратно в машину. — Она хочет, чтобы мы заскочили в магазин и купили мешки для мусора. Полагаю, они закончились, и там становится грязно. Давай заедем в супермаркет «Сейфвэй», ладно?

— Конечно, — ответил он, а я не отводила взгляда от дороги, считая каждый свой вздох, пока ехала в магазин.

Когда мы заехали на стоянку, я тщательно выбрала место, и только тогда остановила машину. Макс вышел из нее и, как только он закрыл за собой дверь, я щелкнула замками и нажала на газ.

 

Мой телефон звонил, по меньшей мере, пятнадцать раз, пока я ехала к ферме. Я не сомневалась, что после моего маленького трюка Макс в считанные секунды позвонил Хосу, и тот был страшно зол.

Я разберусь с этим позже.

Тем не менее, я не хотела, чтобы он волновался за меня больше, чем нужно, поэтому, как только я подъехала к его дому, то сразу же отправила ему сообщение о том, что все в порядке, но позвонил мой брат, и мне потребовалось немного уединения, чтобы перезвонить ему. Затем я выключила звук на телефоне, дабы проигнорировать его ответ.

Без сомнения, последствия этого будут отстойными.

Я схватила свою сумочку и направилась к амбару. Джеффа поблизости не было. Как не было и Ариэля, что заставило меня сильно занервничать. Я толкнула незапертую дверь, отметив сломанный замок.

«Хос будет явно не в восторге», – подумала я, сдерживая истерический смешок.

Если так будет продолжаться, у бедняги случится сердечный приступ еще до окончания ночи. Джефф схватил меня, как только я вошла в амбар, одной рукой оттаскивая от двери, а другой – размахивая пистолетом. В тот момент, вероятно, сработало все, чему меня учил Хос, потому что я на автомате припала к земле, когда перед лицом мелькнул ствол.

— Убери от меня эту штуку! — прошипела я, и Джефф пораженно взглянул на свою пушку.

— Черт возьми, прости. Ты пришла одна?

— Да, — я встала и отряхнула колени, — но они названивали мне всю дорогу. У нас мало времени. О каком доказательстве ты говорил?

Джефф подошел к верстаку и достал из него папку. Я открыла ее и увидела несколько статей о массовом убийстве из разных новостных информагентств. Ни в одной из них не было той информации, которой я не видела раньше.

— Смотри дальше, — сказал Джефф.

Я перелистнула дальше и увидела копию увольнительной Хоса. Почетная отставка. Я обнаружила памятку о том, что его подразделение было освобождено от обвинений, основываясь на отсутствии доказательств. В другой статье говорилось, что убийцы так и не были найдены, а несколько ключевых свидетелей исчезли. И все.

— Ты видишь? — спросил Джефф. — Все здесь. Теперь ты понимаешь?

Я взглянула на него, сбитая с толку.

— Здесь не говорится, что он что-либо сделал, — тихо произнесла я. — Лишь говорится, что они так и не выяснили, чьих рук это дело. На войне такое случается, Джефф, особенно в районах с конкурирующими партизанскими группами. Это ничего не доказывает.

Он покачал головой в явном разочаровании.

— Это заговор, ты должна читать между строк. Свидетели исчезли. Как думаешь, почему это произошло?

— Наверное, потому что они боялись, что их убьют за сотрудничество, — ответила я, качая головой. — Джефф, забудь об этом. Ты должен позвонить Джекам и прекратить работать с ними. Затем тебе нужно исчезнуть. В противном случае, боюсь, Риперы убьют тебя. Я очень тебя люблю и не могу потерять.

Лицо Джеффа смягчилось, и я увидела в нем проблеск того непринужденного, любящего брата, которым он был большую часть моей жизни. Он притянул меня в свои объятия, но с ним что-то было не так. Его сердце бешено колотилось, он слишком исхудал, и я чувствовала, что его прошиб холодный пот. Я отстранилась и с чувством вселенской грусти заглянула ему в лицо.

— Джефф, что же ты с собой делаешь? — спросила я.

Его лицо посуровело, и он отпрянул.

— Я пытаюсь позаботиться о своей семье, — отгрызнулся он.

Снаружи послышался рев мотоциклов, и я застыла.

— Вот черт, они убьют тебя, — сказала я, начав паниковать.

Я стала озираться вокруг, пытаясь найти, куда бы его спрятать, что было само по себе смехотворно. Дверь амбара распахнулась и ударилась о стену. За ней показались Хос и Макс с пушками наготове. Они замерли, когда Джефф схватил меня и приставил свой пистолет к моей голове.

— Не волнуйся, сестренка, — зашептал он в мое ухо, — я никогда не причиню тебе боли. Мне просто нужно выпутаться из этого, чтобы мы могли начать новую жизнь в другом месте. Все будет замечательно, тебе не придется ни о чем беспокоиться.

Ох, твою мать.