 |
|
Результаты и итоги ассимиляционной и ограничительной политики.
Вначале двадцатого столетия, в годы предшествовавшие первой мировой войне, уже отчетливо выявились результаты той политики, которую вело русское правительство в «еврейском вопросе».
Кратко можно сказать, что ни длительный период стремления «слить евреев с коренным населением» мерами поощрительными и десегрегационными, ни значительно более короткий период разных ограничений успеха не имели и желаемых результатов не принесли. Русскими патриотами, в том высоком смысле этого слова, как оно понимается во всем мире, патриотами, о которых римляне говорили, что для них «дулце ет докорум эст про патрия мори» (сладостно и почетно умереть за родину) – евреи не стали, кроме немногочисленных и редких исключений.
Это и неудивительно. Ведь родина для всех евреев всего мира не страна, в которой они родились, а «Земля Обетованная», мечтой о возвращении в которую они жили все время своего пребывания в рассеянии. Так их учили с младенческих лет и в семье, и в «хедерах», и во всем быту еврейских общин. Отказаться от этой мечты для правоверного еврея (особенно тех времен) было равносильно отказу от религии своих предков. А это влекло за собой всеобщее презрение всего еврейства. Сменившего религий оплакивали, как умершего, что не так редко можно было наблюдать в «черте оседлости», когда еврей или еврейка «выкрещивались». Плач и рыдания, посыпание пеплом главу, стоны и причитания неслись из того еврейского двора, которого постигло такое несчастье.
Кроме теории и мечты о «Земле Обетованной», евреям с младенчества прививалась мысль об «избранности» еврейского племени-народа, о его превосходстве во всех отношениях над всеми другими народами мира, в чем правоверный еврей несмел сомневаться и не сомневался. А это порождало и питало комплекс супериорности и вело к самоизоляция евреев в местах их рассеяния.
Если учесть и еще то обстоятельство, что иудейская религия – единственная в мире религия, неразрывно связанная с расой и кровью (евреем надо родиться, но им нельзя стать) и к тому же географически точно определяющая, где находится родина каждого еврея – то станет понятно, почему закончились неуспехом все ассимиляционные попытки русского правительства.
Только «кантонисты», с детских лет оторванные от семьи и влияния раввинов, вступавшие в брак с не-еврейками и их потомки полностью сливались с коренным населением и дали из своей среды немало крупных деятелей Российской империи.
Португальский еврей, Девриен, занял при Петре Великом один из ответственнейших в империи постов. Барон Шафиров блестяще вел финансы при Петре. При Николае 1 министром финансов был граф Канкрин, сын литовского раввина. Кауфман-Туркестанский проявил себя, как отличный не только генерал, но и администратор. Генерал Грулев имеет огромные заслуги в деле изучения Дальнего Востока и Маньчжурии, где, по его указанию, в выбранном им пункте, был основан город Харбин.
Но все это были только единицы. Большинство же евреев так и не слились с коренным населением, к чему стремилось и чего добивалось русское правительство.
Получилось, нечто совсем иное. Получивши образование (в результате ассимиляционной политики) и будучи лишены возможности занимать должности в административном аппарате государства на сколько-нибудь ответственных и руководящих постах (в результате ограничительных мероприятий), евреи устремились, в культурную и хозяйственную жизнь России по другим путям и каналам, в чем и преуспели к началу 20-го столетия, оказывая влияние на всю жизнь государства.
Адвокатура, журналистика, критика, издательское дело, торговля и промышленность, банковское дело, газеты – все это было широким полем, где евреи не только смогли развивать свою деятельность, но и влиять в значительной степени на все стороны жизни государства, оставаясь в то же время чужеродным телом, органически не обязанным с национальными интересами России.
Накопивши к концу 19 века значительные капиталы, евреи могли оказывать значительную поддержку всем начинаниям, которые, по их мнению, могли быть полезны, в данное время или в будущем, еврейской этнической группе в России и, наоборот, противодействовать созданию, развитию и успеху тех начинаний, которые могли евреям принести вред, или материальный, или моральный ущерб.
В периодическую печать, которая все больше и больше развивалась и приобретала влияние, евреи устремились с особой энергией, и к началу 1 мировой войны большинство периодической печати России находилось или в еврейских руках, или под еврейским влиянием и контролем. Этим они приобрели мощное средство для влияния на настроения широких масс, а тем самым и на политику государства.
Профессор Соломон Лурье в своей книге, вышедшей в 1922 году («Антисемитизм в древнем мире») по вопросу о взаимоотношениях евреев с народами и государствами, в которых они пребывают, пишет следующее:
«1. Местный закон необходимо строго соблюдать, но лишь постольку, поскольку он не противоречит еще живущим народном правосознании положениям еврейского закона и поскольку его соблюдение не связано с вредом для еврейского народа. Таким образом законов, прямо или косвенно направленных против евреев, во всяком случае соблюдать не следует.
2. Необходимо быть строго лояльным по отношению к государству, благосклонно относящемуся к евреям. При борьбе двух государств или двух партий внутри государства надо симпатизировать и, по возможности, содействовать стороне, более сочувственно относящейся к евреям». (стр. 120)
Хотя эти два правила-инструкции поведения и деятельности евреев в России никогда и нигде в еврейской печати и печати, находящейся под еврейским влиянием, не печатались и даже устно на собраниях не обсуждались – тем не менее их строго придерживалась вся многомиллионная масса евреев – русских подданных.
За всю свою многовековую жизнь в диаспоре, среди других народов, у евреев выработался свой, своеобразный подход и оценка всего, что происходит вне замкнутого круга еврейского племени, что так точно формулировал профессор Лурье в приведенных выше двух пунктах.
Что бы где ни произошло, в любом государстве, в любой точке земного шара, в любой области жизни – еврей всегда неизменно задает вопрос: «а как нашим?»… Иногда громко, вслух, иногда только про себя… И, в зависимости от ответа, определяет свое отношение к данному событию, государству, народу, политическому деятелю и партии, к тем или иным проявлениям культурной жизни того народа, вереди которого он живет.
В начале 19-го столетия, когда Россия получила больше миллиона подданных-евреев, евреи, не знавшие русского языка, не имевшие сколько-нибудь крупных капиталов, чуждые вообще общеевропейской культуре и не желавшие к ней приобщаться – оказывать какое-либо влияние на политику государства и не могли, и не хотели.
Но меньше, чем за одно столетие все изменилось. Были накоплены крупные капиталы в еврейских руках; создан кадр евреев, полностью овладевших русским языком и окончивших высшие и средние школы; при помощи накопленного капитала произошло проникновение евреев во все отрасли хозяйственной и культурной жизни страны.
К этому надо добавить и то, что в Европе, начиная с половины 19-го века, еврейский капитал приобретал иногда решающее значение не только на внутреннюю, но и на внешнюю политику во многих государствах. А в иностранных капиталовложениях Россия остро нуждалась для развития своей промышленности. От Ротшильдов, французских, английских, австрийских; Мендельсонов германских многое зависело при решении тех или иных вопросов финансового характера в политике этих государств по отношению к России.
Крупнейшие и влиятельнейшие газеты и издательства Европы, телеграфные агентства (делавшие «политическую погоду») – были или чисто еврейскими, или с сильным влиянием евреев.
Понятно и естественно, что евреи европейские к судьбе и желаниям своих единоплеменников в России относились с особым вниманием и в этом направлении действовали и на правительства своих стран.
Вопрос займов или торговых договоров нередко ставился в прямую зависимость от политики русского правительства в «еврейском вопросе».
Из мемуарной Литературы мы знаем, что на Берлинском Конгрессе, созванном после Русско-Турецкой войны 1877-78 года Премьер Великобритании еврей Дизраэли, он же лорд Пальмерстон, нашел возможным и уместным задать князю Горчакову, представителю России, вопрос о «положении евреев в России»… Знаем и ответ князя Горчакова, заставивший покраснеть этого самоуверенного «лорда»…
Из воспоминаний Витте мы знаем, какое давление старались оказать на русскую политику в «еврейском вопросе» финансовые круги Франции, во главе с Ротшильдом при заключении Россией внешних займов.
Общеизвестна и самая широкая помощь, финансовая и пропагандой, американских евреев всем революционным начинаниям в России.
В самой России, с развитием в ней общественной и политической жизни, вопрос отношения к евреям – «юдофобство» и «юдофильство» – стал одним из основных вопросов, предъявлявшихся общественным деятелям, писателям, журналистам. «Культурным», «честным», «передовым» признавался и восхвалялся только тот, кто безоговорочно и не рассуждая повторял и поддерживал все проеврейские высказывания, и видел в евреях только одно хорошее, закрывал глаза и на кое-что отрицательное, свойственное всем племенам и народам, в том числе и племени иудейскому.
Кто решался высказать что-либо несозвучное постоянно повторяемым, как устно, так и в печати, жалобам на угнетение, преследование, мучения, страдания евреев в
«России – тот раз и навсегда зачислялся в „юдофобы-антисемиты“, ставился под вопрос его ум, честность, порядочность… И популярность его падала, его не слушали, не читали…
Брались под сомнение и те, кто этого «щекотливого вопроса» вообще не касался и избегал. Его подозревали в скрытом антисемитизме» (как выразился в одной из своих статей быв. секретарь Всероссийского учредительного Собрания Марк Вишняк, русский еврей).
Евреи зорко следили за отношением к еврейскому вопросу отдельных политических и культурных деятелей России и делили их всех на «друзей и врагов евреев».
Книгоиздательство «Правда» в Варшаве в начале нынешнего столетия систематически издавало маленькие брошюрки под общим названием «Друзья и враги евреев», продававшиеся по всей России по цене от 3 до 10 коп., в которых давались, как гласило объявление, «характеристики, портреты и разоблачения» отдельных лиц.
Россия была наводнена подобного рода брошюрками, продавались они за гроши, а то и раздавались бесплатно…
Пропагандная машина работала вовсю, вызывая и порождая в широких народных. массах России соответствующие настроение – стремление помочь «угнетаемому» еврейству.
Стремление же это, в свою очередь, порождало резкие антиправительственные настроения, ибо, как твердила пропаганда, инициатива всевозможных «преследований» исходила от Правительства, вдохновляемого и поддерживаемого помещиками, духовенством и прочими «черносотенцами».
Немало журналистов и писателей дореволюционной России в значительной степени обязаны своей популярностью именно своим высказываниям по «еврейскому вопросу», независимо от качества их произведений.
И, наоборот, малейшее сомнение в добродетелях и талантах не только всего еврейского народа, но и отдельных его представителях влекло за собою бойкот всей прогрессивной общественности и печати.
Явление это было типичным в общественно-культурной жизни России конца прошлого и начала текущего столетия.
Чтобы не быть голословным, приведу два примера, из которых будет ясно, насколько большую роль играло «юдофильство» и «юдофобия» в культурной жизни России.
Журналист-писатель Александр Амфитеатров, автор многих хлестких фельетонов и памфлетов, в двух брошюрах: «Еврейство и социализм» и «Еврейство, как дух революции» пишет: «евреи никогда не были довольны ни одним правительством, под власть которого их отдавала историческая, судьба. Они не могут быть довольны и не будут, потому что идеал совершенной демократии, заложенный в их душе, нигде еще не был осуществлен»… Наличие же того факта, что есть немало евреев, незаинтересованных в идеальной демократии, социализме и революционных переворотах (евреев-капиталистов), Амфитеатров объясняет следующими словами: «социалист „о натуре, социалист до мозга костей, еврей на целые века вынуждался законом самосохранения завертываться в грубо буржуазные оболочки – настолько грубо и ловко, что возникали даже целые учения, целые социологические теории о врожденной буржуазности, как типическом расовом признаке еврейства“… Дальше Амфитеатров пишет: „но краски чуждые с годами спадают ветхой чешуей, и в голосах Лассаля, Маркса, в революционных действиях русско-еврейских вождей освободительной эпохи мы слышим неизменными вопль старых эбионитов, громы Исаии, плач Иеремии, благородную уравнительную утопию Гиллеля и Иисуса… Да! еврейство в мире не только нация, религиозное сообщество… Оно есть и социальная партия“…
«Павлово христианство, – продолжает Амфитеатров, – Вошло в мир, чтобы выработать союзы, теорию и этику буржуазного строя, а иудейство, со всеми его потомственными 'подразделениями в религиях и философии, осталось жить и терзаться в мире, чтобы сохранить ему, социализм».
После всех этих и подобных писаний Амфитеатрова в одном обществе еврей В. С. Мандель, задолго до 1917 года и до появления в печати известного памфлета Амфитеатрова «Господа Обмановы», за что он был выслан из России, сказал: «Как бы то ни было, и господину Амфитеатрову и прочим своим апологетам еврейство должно было бы ответить цитатой из русского писателя, известной даже таким русским евреям-националистам, которые высказываются за недопущение выступлений на своих собраниях с речами на русском языке: „Услужливый дурак опаснее врага“…
Профессор Петербургского университета Константин Арабажин, блестящий оратор и докладчик, слыл человеком «передовым», его статьи охотно печатались в журналах и газетах, на его лекциях аудитория была переполнена, его выступления на литературных собраниях – были событием в литературном мире… С его мнением и оценкой литературных произведений все считались, признавая его эрудицию и знание русской литературы.
По обычаю того времени, новые литературные произведения обсуждались на открытых литературных собраниях. Обсуждалось на одном из собраний и литературное произведение Семена Юшкевича, третьеклассного беллетриста-еврея, писавшего по-русски и в своих произведениях изображавшего жизнь и быт местечкового еврейства.
Выступил и проф. Арабажин, отметивший слабые, по его мнению, стороны произведения С. Юшкевича…
Присутствовавший на собрании автор, немедленно реагировал словами: «Чего Вы суете свой нос в то, чего не знаете и не понимаете!»…
Арабажин, человек горячий, не остался в долгу и тут же кратко ответил: «А зачем вы лезете в русскую литературу, которой не знаете и не понимаете?»…
Слова эти относились только к Юшкевичу и были ответом на его замечание.
Но… слово «вы» было воспринято, как относящееся не только к Семену Юшкевичу, а ко всему еврейству, ко всем евреям, пишущим свои произведения на русском языке.
И звезда Арабажина не только потускнела, но и вообще закатилась… Его перестали печатать «передовые и прогрессивные» органы печати; перестали приглашать на литературные собрания и диспуты; его лекции потеряли для студенчества свою притягательную силу…
Он был зачислен в «ретрограды», «черносотенцы», «жидоеды»…
Впоследствии, в эпоху Гражданской Войны, проф. Арабажин приняла ней активное участие, тесно сотрудничая с «Северо-Западным Правительством» ген. Юденича.
Нечто подобное произошло и с популярнейшим в свое время в России писателем М. Арцыбашевым после его выступления в печати по «еврейскому вопросу» уже в эмиграции, в Варшаве.
О случае с проф. Арабажиным мне довелось слышать от нескольких лиц, на этом собрании присутствовавших. А во время съезда русских писателей и журналистов в Югославии то же самое в разговоре со мной подтвердили писатели Евгений Чириков и Борис Лазаревский – участники этого съезда.
Через несколько десятков лет то же самое довелось мне услышать и от Гр. Як. Аронсона – меньшевика-»бундовца», живущего в Нью-Йорке и сотрудничающего в ряде газет и журналов, печатающихся на русском языке, равно, как и еврейской периодической печати на еврейском языке.
Это влияние еврейства на все стороны культурной жизни России отчетливо ощущалось всеми, кроме тех, кто не хотел видеть и слышать, а тем более об этом говорить, из боязни прослыть «отсталым», «черносотенцем», со всеми отсюда вытекающими последствиями. Были, конечно, и прекраснодушные идеалисты-мечтатели, которые традиционно становились на сторону тех, кто кричал о своих мучениях, не вдаваясь в рассуждение, насколько оправданы эти крики и не желая «выслушать и другую сторону»… Коли плачут и стенают – значит страдают… Надо помочь и от мучений спасти… А тех, на кого жалуются плачущие и стенающие (власть и правительства), надо осудить…
Сами евреи вообще не допускают и мысли, что они когда-нибудь и в чем-нибудь могут быть неправы. Вот, что пишет по этому вопросу И. М. Бикерман в своей статье-очерке «Россия и русское еврейство» (сборник 1, «Россия и евреи», Берлин, 1924 год):
«Еврей на все отвечает привычным жестом и привычными словами: известное дело – мы во всем виноваты. Где бы ни стряслась беда, будут искать и найдут еврея. Девять десятых того, что пишется в еврейских повременных изданиях по поводу евреев и России, составляет только пересказ этой стереотипной фразы. Так как всегда и везде мы, евреи, конечно виноваты быть не можем, то еврей делает отсюда весьма лестный для нас и, на первый взгляд, весьма удобный вывод, что мы всегда и во всем правы. Нет, хуже: он просто отказывается подвергнуть собственному суду свое поведение, отдать самому себе отчет в том, что он делает и чего не делает, но, может быть, должен был бы делать. И так как с разных сторон к нам предъявляются претензии, сыплются на нас упреки и обвинения, то виноваты наши обвинители, виноват мир, виноваты все прочие, только не мы»…
В другом месте того же сборника мы находим еще и следующую фразу: «Еврей не признает суда истории. Он сам судит историю»…
И не только историю, можно добавить, но и выносит свое суждение о культуре, быте и жизни других народов, не допуская даже мысли, что кто-либо, не принадлежащий к еврейскому племени, вообще может иметь и свое суждение о евреях, их культуре, литературе, быте, расово-племенных особенностях.
А в то же время сами всячески стремились принять участие во всех секторах общественной, политической и культурной жизни России,
Сначала, в 60 и 70-х годах прошлого столетия, робко и неуверенно и притом сами проникнутые ассимиляционными настроениями, искренне стремясь слиться с русскими. Эти два десятилетия характерны отсутствием каких-либо ограничительных мероприятий со стороны русского правительства, что у многих евреев, получивших образование в русских учебных заведениях, вызывало даже некоторый энтузиазм и желание «стать русскими».
Полной ассимиляции препятствовало только различие религий, что в те времена значило немало.
Политических партий еврейских тогда вообще не существовало. А ко вступлению евреев в политические группировки общероссийские не встречалось никаких препятствий ни со стороны русской общественности, ни со стороны самих образованных евреев, считавших это нормальным и естественным.
И в 70– х годах мы уже встречаем евреев в рядах общероссийских политических группировок не только в качестве рядовых членов, но и на руководящих ролях. Правда, не так много, но все же они были там и никто и никогда из этого тогда вопроса не делал.
А через четверть века, на рубеже столетий и в годы, предшествовавшие – революции 1905-6 годов, когда уже сложились и оформились общероссийские политические партии – евреями были заполнены ряды этих партий и группировок, почти исключительно «левых» и революционных, в которых мы видим евреев очень часто на самых ответственных и высоких партийных постах.
В партиях же и группировках так называемых «правых», с национальным или националистическим уклоном, как правило, евреев не было. Хотя, надо признать, бывали случаи, когда богатые евреи и поддерживали их финансово.
Вся же пятимиллионная масса евреев – русских подданных, за редчайшими исключениями, была единодушна и единомысленна в своих оппозиционных настроениях и представляла собою готовый кадр, тесно спаянных своим происхождением граждан, стремившихся изменить политическую систему, а также и социальный строй России, и ждущих только момента для применения своих сил в деле переустройства страны, в которой они жили.
Одни из них хотели это переустройство провести путем эволюционным, путем разных реформ. Но таких было немного. Большинство, если и не высказывало, то молчаливо одобряло идею насильственного изменения существующего порядка путем революции.
Влияние еврейской этнической группы на культурную жизнь России и создание многочисленного кадра евреев с русским образованием было облегчено быстрым и успешным проникновением евреев во все отрасли хозяйственной жизни страны. Многие евреи быстро богатели и стремились дать своим детям высшее образование, а также не жалели денег на все те общественные и культурные общероссийские начинания, которые могли быть полезны евреям. Сейчас, непосредственно, или в более или менее отдаленном будущем. Особенное внимание было обращено на периодическую печать, которая во всем мире начинала приобретать все большее и большее влияние на внутреннюю и внешнюю политику всех государств.
В чьих руках печать страны – у того в руках и возможность не только влиять, но и направлять и руководить в желательном направлении общественным мнением и настроениями.
Для этого надо иметь кадры образованных и способных людей, а также и немалые средства для финансирования и прямой или косвенной поддержки печати.
Как были созданы кадры – указано выше: в результате ассимиляционной политики русского правительства, с одной стороны, и ассимиляционных настроений и устремлений самих евреев, с другой.
Как же были созданы средства для широкой и разносторонней поддержки евреями, желательных им, общероссийских культурных начинаний?
Изложим это в самых общих чертах, ибо объем настоящего труда не позволяет уделить много места этому вопросу.
* * *
Пять с половиной миллионов евреев – русских подданных принимали самое активное участие в хозяйственной жизни не только в «черте оседлости», но и во всей России и, несмотря на все существовавшие ограничения, добились завидных успехов.
В начале 19-го столетия, когда они стали подданными России, все евреи были исключительно торговцы, разные арендаторы, маклеры, посредники и содержатели питейных заведений (кабаков, шинков).
Ни крупной буржуазии, ни людей со светским образованием среди них не было. Не было и людей сельскохозяйственного труда (личного, физического) или землевладельцев-помещиков.
Всего за одно столетие картина резко изменилась. Накануне Революции 1917 года почти все важнейшие и крупнейшие отрасли торговли и промышленности «черты оседлости», а в значительной степени и всей России, были или полностью в еврейских руках, или со значительным, а иногда и доминирующим в них влиянием еврейского капитала.
Установить точно процент участия еврейского капитала в разных отраслях хозяйства России невозможно, благодаря тому, что значительная его часть была закамуфлирована с целью избежать ряда ограничений, существовавших для предприятий еврейских, или таких, в управительных органах которых были евреи. Чтобы обойти закон, прибегалось к подставным лицам (не евреям), вводя их в правления предприятий и придавая таким образом еврейскому, по существу, предприятию вид предприятия не-еврейского.
Бороться с этим Правительству было трудно, да оно и не особенно стремилось бороться. Например, в предреволюционные годы ни для кого не было секретом, что одно из крупнейших в России акционерных обществ – «Зерно-Сахар» – владевшее многими сахарными заводами и ведшее крупную торговлю хлебом, фактически было предприятием известного московского еврея-сиониста Златопольского. Но председателем правления в нем был один граф, а членами – лица неиудейского вероисповедания. И формально все было в порядке. Явление это было не единичным, а типичным; и не только в свеклосахарной промышленности, но и в других секторах хозяйственной жизни. Главным образом, в» черте оседлости»; в меньшей степени – во всей России. В мукомольном деле, торговле зерном, лесом, а, в особенности, в банковском деле…
Хотя, как указано выше, точно установить степень участия еврейского капитала в хозяйственной жизни России невозможно, однако известное представление об этом можно почерпнуть из исследования по этому вопросу И. Дижура «Евреи в экономической жизни России» («Книга о русском еврействе», Нью-Йорк, 1960 год.)
Согласно данным И. Дижура, из 518 сахарных заводов -182 (31,5 %) принадлежали евреям. Это относится к заводам с не закамуфлированным еврейским капиталом, Почти во всех остальных, в той или иной степени и форме, закамуфлировано участвовал еврейский капитал.
В мукомольном деле 365 крупных паровых мельниц были в еврейских руках; в пивоварении – 22 % всех пивоваренных заводов принадлежали евреям; в текстильной индустрии – 30 %; хлебная торговля была почти исключительно в еврейских руках (на 1000 торгующих зерном – 930 были евреи).
Торговля лесом, по словам И. Дижура, была «одним из главных промыслов евреев». Речное судоходство по Днепру – 70 % грузоподъема – было в руках еврея Марголина.
В банковском деле, играющем в нынешнее время такую огромную роль в хозяйственной жизни страны, только два банка во всей России не имели в составе своих правлений евреев: Московский Купеческий и Волжско-Камский. Все остальные были или полностью или в значительной степени в еврейских руках, и имели в составе своих правлений и директоров евреев.
Из этого краткого обзора (сделанного по еврейским источникам) видно насколько велико было участие еврейского капитала в экономической жизни России.
Даже золотые прииски России были, в основном, в руках евреев. Как уже было упомянуто выше, богатейшие Ленские прииски были в руках еврея Гинзбурга. Такая же картина была и с добычей платины, в каковой живейшее и активнейшее участие принимал еврейский капитал, как русских евреев, так и, так называемый, «иностранный» (английский, французский), который, в сущности, был капиталом европейских евреев, точнее, им распоряжались крупнейшие европейские банки делавшие инвестиции в России.
Исключение составляло только крупное землевладение. Евреям, начиная с 80-х годов прошлого столетия не разрешалось приобретать землю в сельских местностях. Но те, кто купил ее до запрещения покупок, своей землей владел беспрепятственно. Здесь речь идет не о земле для физической на ней работы землевладельца (к этому евреи не стремились), а о крупных имениях – хозяйствах капиталистического типа.
В результате же этих покупок, состоявшихся до запрещения, даже на Украине были помещики (точнее, землевладельцы), у которых были барские усадьбы и сотни и даже тысячи десятин земли. Например, в Конотопском уезде Черниговской губернии, вблизи гетманской столицы, Батурина, вокруг которой было много имений украинской знати гетманских времен, было два помещика-еврея, Зорохович и Черкинский. Их барские усадьбы и щегольские выезды вызывали зависть не только украинских крестьян, служивших у них лакеями, кучерами, поварами или работавших батраками, но и многих окружных помещиков. В соседнем уезде, не входящим в «черту оседлости» – Путивльском уезде Курской губернии – то же самое. Сахарозаводчик Ширман перед войной был владельцем огромного имения в Грузском, которое много столетий было вотчиной бывших путивльских воевод – бояр Череповых.
Еще больше было крупных имений, приобретенных не лично евреями, а акционерными обществами, преимущественно сахарными заводами, фактическими владельцами которых были евреи.