Главная | Обратная связь

Гуманизм как ценностная основа диалога верующих и неверующих

В философской и религиозной литературе существует различные интерпретации понятия «гуманизм».Исторически под гуманизмом чаще всего понимали систему ценностных установок, направленных на удовлетворение потребностей человека. В этом смысле по­нятие «гуманизм» совпадало по своему значению с понятием «чело­вечности», «человеколюбия».

Гуманизм, как определенная система ценностной ориентации и установок, доведенный до логического конца, получает значениеоб­щественного идеала. В этом смысле гуманизм рассматривается как высшая цель общественного развития и заключается в призыве создания необходимых условий для полной реализации всех потен­ций, возможностей человека и общества, достижения гармонии в социально-экономической и духовной жизни, наивысшего расцвета конкретной человеческой личности. Другими словами, высшая цель человечества заключается, очевидно, в достижении полного осуще­ствления принципов гуманизма как торжества человеческого начала.

Гуманизм в этом смысле не следует понимать односторонне как только полную реализацию человеческого начала в духовной сфере, морально-нравственных отношениях. Гуманистическое на­чало неразрывно связано со всеми сферами жизни людей, в том чис­ле и с общественным производством и с системой производственных отношений, поскольку без удовлетворения материальных потребно­стей общества и человека, ни о каком духовно-нравственном гума­низме не может быть и речи.

Наряду с этим в современной философской и религиозной лите­ратуре чаще всего подчеркивается, чтореализация принципов гума­низма означает проявление общечеловеческого начала. Такая трак­товка представляется для целей диалога наиболее перспективной.

Понятие гуманизма чаще всего противопоставляют классово­му, национальному, узкогрупповому, индивидуальному и т. д. Обще­человеческое здесь выступает как нечто значимое не для какого-то ограниченного круга людей: класса, социальной группы, партии, го­сударства или отдельной личности, а как то, что имеет значение для всего человечества. Это могут быть те или иные конкретные ценнос­ти и материальные объекты, от достаточного наличия которых зави­сит существование человечества. К таким ценностям и объектам следует отнести тот круг проблем, решение которых обеспечивает выживание человечества. Этот круг проблем получил название «глобальных проблем современности». Глобальные проблемы — осо­знание трагических перспектив человечества перед лицом ядерной угрозы, угрозы голодной смерти и экологической катастрофы — вы­нуждают человечество преодолевать узкий горизонт локальных, партикулярных, относительных ценностей и обратиться к поискам ценностей общечеловеческих. К этому побуждает человечество не только стремление к выживанию, инстинкт самосохранения, но и глубинная потребность человека в органической связи с другими, ко­торая стала ныне более осознанной и более настоятельной, что выражается в таком, еще очень мало исследованном, явлении, какрост планетарного сознания. На неизмеримо более высоком уровне при сохранении богатства индивидуального самовыражения, человече­ство как бы обращается к временам, когда в индивиде видели не только представителя рода, племени, общины.

Данный круг общечеловеческих ценностей является следст­вием исторической необходимости, он носит приземленный харак­тер и способствует лишь внешнему объединению людей в борьбе за выживание. Однако наряду с данным значением термин «общечело­веческие ценности» имеет более широкий характер. Общечеловече­ские ценности рассматриваются кактрансцендентные ценности.

Трансцендентные ценности понимаются как предельные, ис­торически нелокализуемые. Они в той или иной мере присущи всем народам, но не у всех выражены одинаковым образом. Это зависит от степени метафоричности менталитета народа, его устремленности к чему-то абсолютному, трансцендентному, включающему в себя непрояснимый элемент и требующий особого почтения, пиетета. Эти ценности обусловлены особенностями культурно-исторического развития той или иной страны, его религиозными традициями, ти­пом цивилизации. Так, например, подспудно коренящаяся в созна­нии россиян метафизичность находила свое выражение во вселен­ском чувстве, мессианской идее, призванной соединить распавшие­ся ветви общечеловеческого прогресса. Отсюда и притягательность идеи коммунизма, всколыхнувшей российское сознание, и, по сути дела, перевернувшей всю общественную жизнь России.

Трансцендентные ценности имеют глубокий эзотерический смысл, который, как правило, не улавливается, ибо его постижение предполагает восхождение к самим истокам фундаментальной тра­диции, сохраняющей свое духовное содержание. Тогда ценности предстают не просто в качестве внешних моральных правил, а как объекты прямого внутреннего опыта, то есть в их основе оказывает­ся, в конечном счете, идея Бога как добра, любви, красоты, истины и всемогущества. Это масштаб, посредством которого оцениваются де­ла человечества. Устремленность человека к некой иной, высшей де­ятельности есть важная и неистребимая психологическая потреб­ность, дающая импульс активности, развитию творчества, без кото­рой невозможны никакие великие свершения. «Величайшая красота, которая достигается в этом мире, — писал Н. А. Бердяев, — связана не с тем, что человечество ставило себе чисто земные цели в этой действительности, а с тем, что оно ставило себе цели за предела­ми этого мира. Тот порыв, который влек человечество в мир иной, в этом мире воплощался в единственно возможной, высшей для него красоте, которая всегда имеет природу символическую, а не реалис­тическую.» (Бердяев Н. А. «Смысл истории». М., 1990. С. 157—158).

Общечеловеческие ценности — это идеал, символ, образец, регулятивные идеи. И в таком качестве они имеют право занимать со­ответствующее место в нашем сознании, в мировоззрении. В этом смысле общечеловеческие ценности не являются просто выдумкой, пустой мечтой, за ними стоит глубоко пережитый исторический опыт человечества, его потенции и устремления. Однако, попытка апелли­ровать к трансцендентным, то есть предельным, абсолютным ценнос­тям, употребляемым часто под видом общечеловеческих, приводит порой к неразрешимым проблемам. На это обратил внимание еще Л. Витгенштейн в своих лекциях, прочитанных в Кембридже в 1929— 1930 годах. Посмотрим, что бы мы могли подразумевать под выраже­нием «абсолютно правильная дорога». «Я думаю, что это была бы до­рога, по которой каждый, увидя ее, должен был бы с логической необ­ходимостью пойти, или испытывал бы чувство стыда не пойдя по ней. Подобным образом абсолютное добро, если оно является описывае­мым состоянием дел, было бы тем, что каждый независимо от его вку­сов и склонностей с необходимостью осуществлял бы или испытывал чувство вины за неосуществление его. Но такое состояние дел, так сказать, есть химера». (Витгенштейн Л. «Лекции об этике»//Об­щественные науки за рубежом. Сер. 3.1991 JV°3 с. 84).

То же самое относится к такой ценности, каксвобода. В пони­мании того, что есть свобода и как возможно ее осуществление, сра­зу же появляются расхождения. «Быть может самые глубокие про­тиворечия между людьми, — полагал немецкий философ К. Ясперс, — обусловлены их пониманием свободы. Тб, что одному представля­ется путем к свободе, другой считает прямо противоположным это­му. Почти все, к чему стремятся люди, совершается во имя свободы. И далее он продолжает «Абсолютная истина, а тем самым и полная свобода никогда не достигается. Истина вместе со свободой находит­ся в пути». (Ясперс К. «Истоки истории и ее цель»//Ясперс. Смысл и назначение истории. М., 1994. С. 166). Свобода как предмет науч­ного познания не существует. Поэтому свободу нельзя определить

твердо установленным понятием.

Таким образом, требование определить общечеловеческие ценности в соответствии с установленными в логике нормами сопря­жено с большими трудностями. Размышления над смыслом транс­цендентной ценности Л. Витгенштейн в конечном счете пришел к вы­воду, что они бессмысленны, но не потому что бессмысленность яв­ляется их сущностью, «Ибо то, что я хотел сделать с их помощью — это выйти за пределы мира и, тем самым, за пределы значимого язы­ка. Этот выход за пределы, за стены нашей клетки совершенно абсо­лютно безнадежен. Всякие высказывания об идеальном, предель­ном, абсолютном добре и т. п. ничего не прибавляет нашему знанию, но она есть свидетельство устремленности человеческого сознания, которой я лично не могу содействовать сколько-нибудь основатель­но, но которую я никогда не подвергну осмеянию» (Там же С. 90). Со­временная эпоха не только высветила роль общечеловеческих цен­ностей, но и показала их противоречия и динамику, причем в разных взаимосвязанных планах. Речь идет о противоречиях в самой приро­де общечеловеческих ценностей, о противоречиях между ними и конкретными историческими явлениями и о разнородности в систе­ме этих ценностей.

Понятию общечеловеческих ценностей как регулятивной идее, идеалу, образцу противостоит представление о том, что эти ценности как таковые противоречивы по своей природе и не могут быть иными, поскольку одно и то же — всечеловеческое. Один и тот же масштаб применяется к различным, в том числе взаимоисключа­ющим явлениям. Так, даже самые высокие побуждения добра, блага могут обернуться злом для многих людей и всего общества, когда они равным образом, одинаковой мерой распространяются и на тех, кто способен воспринимать добро и на тех, кто просто глух к нему, а ис­пользует призыв к добру в эгоистических целях, для нанесения ущерба конкретным людям и обществу.

И все же противоречивость общечеловеческих ценностей не привела в истории к отказу от представления их в качестве цельно­го, непротиворечивого идеала, то есть к признанию их относительно­го характера, релятивизации. Во многом этого не произошло потому, что релятивизации ценностей всегда сопротивлялись различные религии. В религиозной интерпретации общечеловеческие ценности осмысливались как ценности, имеющие божественную природу. Это очищало их от внутренних противоречий, хотя в определенной мере акцентировало внимание на существовании противоречия между ними и земной социальной реальностью.

Основываясь на подобной трактовке гуманизма представите­ли различных религиозных организаций, верующие и неверующие могут вести плодотворный диалог о предназначений человека, нрав­ственных опорах его индивидуальной и общественной жизнедея­тельности.