Главная | Обратная связь

ПОИСК ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

Будущая Россия... Это прекрасная страна, в которой доведётся пожить счастливой жизнью многим из нынешнего поколения.

Будущая Россия — это страна, которая повернет к счастливой жизни человеческое сообщество планеты. Я увидел прекрасную расцветающую Россию. Это она, Анастасия, показала мне будущее нашей страны.

И стало абсолютно не важно и не значимо то, как эта пылкая неунывающая отшельница, живущая среди сибирской тайги, может осуществлять путешествия на другие планеты, в будущее или прошлое.

Каким образом невидимыми нитями она соединяет Души людей, живущих в разных странах, в единый волнующий порыв к творчеству. Важно совсем другое: то, что этот порыв существует.

Ну, разве имеет значение, откуда у неё столько всевозможной информации и знаний о нашей жизни, неизмеримо важнее результат этих знаний — то, что люди в разных городах, соприкоснувшись с её информацией, высаживают кедровые аллеи, что стали производить кедровое масло и всё больше появляется песен и стихов о прекрасном.

Ну, это же надо! Она помечтает о чём-нибудь, я напишу, а оно раз и сбывается! Фантастика какая-то! Но ведь воплощается фантастика на виду у всех в реальную жизнь. Теперь вот о прекрасной стране помечтала. Неужели тоже сбудется? Надо чтобы сбылось! Надо помочь как-то!

Просчитывая и анализируя сказанное и показанное Анастасией, я всё больше убеждался в реальности прекрасного будущего, верил в него.

Я начинал верить всем словам Анастасии, но дописать и опубликовать главу о будущем России никак не мог. Не вошла она в предыдущую книгу «Сотворение». И выпуск этой книги задерживался из-за неё.

Мне хотелось, чтобы всё сказанное выглядело достаточно убедительным и реальным. Чтобы не только я сам, но и многие люди поверили и стали действовать, творить прекрасное будущее. А быть до конца убедительным, из-за некоторых высказываний Анастасии, никак не получалось.

В книге «Сотворение» я опубликовал утверждение Анастасии о том, что вся окружающая нас природа есть, ни что иное, как материализованные мысли Бога.

Если человек сможет хотя бы частично понять их, ему не нужно будет тратить много усилий для добычи пищи, удобрять землю, так как она сама может восстанавливать своё плодородие, не тратить силы на борьбу с вредителями разными и сорняками.

Высвободится от повседневных бытовых проблем его мысль, и человек может заняться более присущим его существованию — сотворением совместно с Богом прекрасных миров.

Мне хотелось, чтобы её словам поверило и множество других людей. А как люди могут ей доверять, если вся агротехнология, и не только в нашей стране, не обходится без удобрений?

Множество заводов в разных странах мира заняты производством всевозможных химикатов для внесения в почву.

Я несколько раз обращался с этим вопросом к разным учёным-аграрникам, но всегда получал примерно один и тот же снисходительный ответ:

«Райский сад, конечно, можно обустроить на одном гектаре земли, но работать в этом саду необходимо будет с утра до вечера. Без внесения в почву удобрений хорошего урожая не получится. Без обработки ядохимикатами тоже не обойтись, потому что уничтожит урожай множество вредителей».

На приводимый мною довод Анастасии, что в тайге всё растёт без помощи человека, учёные заявляли: «Допустим, растёт. Но если верить твоей отшельнице, то программа тайги задана непосредственно Богом.

Человеку необходимо не только растущее в тайге. Например, сада фруктового в тайге нет. Потому что за садом необходим уход человека. Сам он расти не может».

Несколько раз я посещал магазины типа «Всё для вашего огорода», «Садовод», «Дачник», стоял в этих магазинах и наблюдал, как множество людей покупает разные мешочки с химикатами.

Смотрел я на этих люден и думал, что никогда они не поверят тому, что говорит Анастасия, а значит и писать о будущем России бессмысленно: не поверят они в него. Не поверят, потому что связано это будущее, прежде всего, с новым осознанием, иным отношением к земле, к окружающему нас.

Но нет ни одного современного человека, который мог бы подтвердить сказанное ею, ни одного реального примера, подтверждающего её слова. В действительности, — наоборот, всё ей противоречит. И работают заводы, производящие ядохимикаты от вредителей разных.

Существует сеть магазинов, продающих удобрения и химикаты. Есть наука о земле, и занято научными исследованиями множество людей. Отсутствие весомых доказательств утверждениям Анастасии так сильно повлияли на меня, что писать я уже вообще ничего не мог.

Потому и согласился поехать в Австрию, в Инсбрук. Мне позвонил издатель из Германии и сказал, что директор института биоэнергетики Леонард Хошененг приглашает меня выступить с рассказом об Анастасии перед ведущими целителями Европы.

Институт оплачивал дорогу, проживание и готов был платить тысячу марок за каждый час выступления. Не из-за денег я туда поехал, а в поисках убедительных и понятных многим людям аргументов «за» или «против» проекта Анастасии, её утверждениям о будущем России.

Доктор Хошененг, пригласивший меня для выступления перед целителями, сам был профессиональным врачом и известным потомственным целителем. Его дед лечил семью японского императора и многих других высокопоставленных особ.

В его личных владениях, помимо здания института, было несколько небольших уютных отелей, в которых селились многочисленные больные, приезжающие из европейских стран, ресторан, парк, и ещё какие-то здания в центре города.

Он был миллионером, но, вопреки сложившемуся у многих россиян представлению об образе жизни западного богача, я узнал, что Леонард всю ответственную работу по лечению людей делал только сам.

Он лично принимал каждого приезжающего к нему человека. А число пациентов иногда доходило до 50 в день, и ему приходилось работать по 16 часов. Лишь иногда он доверял вести приём... целителю из России.

Я выступал перед собравшимися в Инсбруке целителями, понимая, что их интересует, в первую очередь, Анастасия.

О ней я им рассказывал большую часть своего выступления, а в конце немножко рассказал о её проекте, втайне надеясь услышать от собравшихся подтверждения или опровержения её проекту будущей России. Но они ничего не подтверждали и не опровергали, лишь постоянно задавали уточняющие вопросы.

Вечером Хошененг устроил банкет в ресторане. Я назвал бы его просто ужином. Заказывать каждый мог что угодно, но все были скромны, отдавали предпочтение салатам, никто не пил спиртное и не курил. Я тоже не стал заказывать себе выпивку.

Не потому, что боялся выглядеть на их фоне белой вороной, а просто не хотелось почему-то ни мяса, ни спиртного. На этом ужине снова говорили об Анастасии.

Там и родилась фраза, не помню кем первым произнесённая: «Прекрасное будущее России связано с сибирской Анастасией». Слова были подхвачены, их в разных интерпретациях повторяли целители из Италии, Германии, Франции...

Я ждал конкретики. Почему, за счёт чего произойдет прекрасное, но конкретных доказательств никто не предлагал. Целители основывались на какой-то своей интуиции, а мне нужны были доказательства: может ли земля кормить человека без особых затрат с его стороны, лишь за счёт того, что человек правильно поймёт мысль не видимого никем Бога.

Вернувшись в Россию, я вспоминал слова европейских целителей, снова, уже без особой надежды, пытался искать конкретные доказательства, за которыми готов был отправиться куда угодно.

Но далеко ехать не пришлось. Невероятная случайность, будто нарочно кем-то подстроенная, предоставила не просто теоретические доказательства, а явилась живым реальным подтверждением словам Анастасии. Произошло следующее.

ВЕЧНЫЙ САД

Вместе с сотрудниками Владимирского фонда культуры «Анастасия» я выехал за город. Мы расположились на живописном берегу небольшого пруда. Женщины расставляли какие-то салаты для обеда, мужчины возились с костром.

Я стоял на берегу, смотрел на воду и думал о своём. Настроения никакого. И вдруг Вероника, жительница ближайшей деревни, говорит мне:

— Владимир Николаевич, километрах в семи отсюда среди лугов находятся две бывшие барские усадьбы. И следа от построек там не осталось, а сохранились лишь фруктовые сады. Никто за ними не ухаживает, а они плодоносят каждый год.

Плодов больше дают, чем деревенские, за которыми ухаживают, удобряют. В 1976 году мороз в этих местах сильный был, погибли у людей сады, новые пришлось сажать, но эти два сада среди поля не тронул мороз, ни одного деревца не погубил.

— Почему их мороз не тронул? — спрашиваю. — Сорт особенный, морозоустойчивый?

— Обычный сорт. Но в этих усадьбах бывших так всё обустроено, высажено всё так на одном гектаре... Понимаете, там всё очень похоже на то, что говорит Анастасия в Ваших книгах. Вокруг этих садов посадили люди лет двести назад сибирские кедры и наши дубы...

И ещё сено из травы, что растёт там сочнее. И не портится долго.. Если хотите посмотреть, туда прямо сейчас можно проехать, дорога туда ведёт полевая, но джип пройдёт.

Я не верил своим ушам. Кто? Как? В нужное время, нужном месте преподносит такой подарок? Случайны ли случайности, которые с нами происходят?

— Поехали!

Колея шла через поля бывшего совхоза. Сказал — поля, они более на луга походили, буйно поросшие травой.

Посевные площади нынче уменьшились, на удобрения денег в агрофирме нет, — комментировал Евгении, муж Вероники. — Зато, земля отдыхает. Да и не только земля. Птицы в этом году запели. Раньше не так весело щебетали. Чему они радуются?

Может, тому, что трава без химии на полях теперь. До революции на этих лугах деревни были, бабка о них рассказывала. Теперь, вот и следа от деревень не осталось. Вот оно, смотрите, там, справа от колеи, — бывшее барское поместье.

Вдалеке, на площади, примерно, в один гектар густо росли высокие деревья. Просто зеленым, случайно образовавшимся лесным островком казалось это место среди полей и лугов.

Когда подъехали ближе, я увидел среди густо растущих двухсотлетних дубов и кустарников вход внутрь лесного оазиса. Мы вошли через этот вход и...

Внутри... Понимаете, внутри старые с заскорузлыми стволами яблони простирали в пространство свои ветви. Ветви, необычно густо усыпанные плодами. Не окопанные вокруг, растущие среди травы, не опрысканные от вредителей, старые яблони плодоносили, и плоды их не были червивыми.

Некоторые яблони совсем старыми были, ломались их ветки под тяжестью плодов. Совсем старые — они, наверное, последний год плодоносили.

Скоро они отомрут, но рядом с каждой слишком старой яблоней уже пробивались из земли ростки нового дерева. «Наверное, не умрут деревья эти, — подумалось мне, — не умрут, пока не увидят свежие и окрепшие ростки от семени своего».

Я ходил по саду, пробовал его плоды, бродил среди дубов, растущих вокруг, и будто видел мысли человека, создавшего прекрасный оазис. Будто слышал, как думал он: «Вот тут нужно вокруг сада лес посадить дубовый. От мороза он сад сбережёт и от зноя в засушливый год.

Птицы гнёзда совьют на деревьях высоких, не дадут они гусеницам хозяйничать. Здесь аллею тенистую высажу из дубов на берегу пруда. Кроны свои вверху сомкнут дубки, когда вырастут, а внизу просторной аллея будет и тенистой».

И вдруг какая-то ещё неясная мысль словно кровь по жилкам быстрее пульсировать заставила. Чего она хочет от меня эта мысль? И... словно вспышка... Конечно, Анастасия! Конечно, права ты, говоря: «Бога можно почувствовать, соприкасаясь с творениями Его и продолжая творения Его».

Не через ужимки, прыжки и ритуалы новомодные, а непосредственно обращаясь к Нему, к Его мыслям, можно, наверное, понять Его желания и своё предназначение. Вот я стою сейчас на берегу рукотворного пруда под дубами и словно читаю мысли человека, создавшего живое творение.

А он, этот человек, этот россиянин, живший здесь двести лет назад, наверное, больше других чувствовал мысли Создателя, потому и удалось ему сотворить райское творение. Свой сад, своё родовое гнездо.

Он умер, этот россиянин, а оно осталось и приносит свои плоды, и кормит детвору из соседних деревень, приезжающих сюда осенью полакомиться плодами, а кто-то собирает их и продаёт. А ты, россиянин, наверное, хотел, чтобы жили здесь твои внуки и правнуки. Конечно, хотел!

Потому что сотворил не какой-то бренный коттедж, а вечное. Только где же они теперь, твои внуки и правнуки? Пустует твоё родовое поместье, травой зарастает, пруд пересыхает, а аллея почему-то не поросла бурьяном, только травка на ней, как ковёр.

Наверное, еще ждет твоих внуков сотворённый тобой райский уголок твоё родовое поместье. Десятилетия проходят, столетия а оно ждёт. Так где же они? Кто они сейчас? Кому служат, чему поклоняются? Кто их выгнал отсюда?

Революция у нас была, может, она во всём виновата? Конечно, она. Только революцию люди делают, когда у большинства в сознании что-то качественно меняется. Что же произошло в умах твоих одногодок, россиянин, что опустело твоё родовое поместье?

Местные старожилы рассказывают, как предотвратил кровавую бойню в своём поместье старый русский барин.

Когда собрались из двух окрестных деревень революционно настроенные, подогретые брагой люди, и пошли толпой, чтобы разграбить его родовое поместье, вышел к ним навстречу старый барин с корзиной яблок и погиб от выстрела из двустволки.

Ещё накануне он знал, что собираются разграбить его дом, но уговорил своего внука, русского офицера, покинуть поместье.

Уехал внук, фронтовик, Георгиевский кавалер, уехал вместе со своими однополчанами, за плечами которых были фронтовые трёхлинейки, а в повозке — испытанный в боях пулемёт. Наверное, он стал эмигрантом, и теперь у него самого подрастают внуки.

Подрастают, твои внуки, россиянин, в другой стране, а в России в твоём родовом поместье колышутся на ветерке листочки садовых деревьев, и плодоносят каждый год старые яблони, поражая окрестных жителей буйным урожаем.

Даже следа не осталось от твоего дома, от надворных построек — всё растащили, а сад живёт наперекор всему, наверное, живёт надеждой, что вернутся твои внуки, попробуют лучшие в мире яблоки. А внуки всё не едут и не едут.

Почему так происходит и кто заставляет нас искать собственное благополучие в ущерб себе подобным? Кто заставляет нас вдыхать воздух, насыщенный вредоносными газами и пылью, а не цветочной пыльцой и благотворными эфирами?

Кто заставляет нас пить умерщвлённую газами воду? Кто? Кто мы сейчас? Почему не возвращаются внуки твои, россиянин, в свое родовое гнездо?

 

* * *

А яблоки во втором поместье были еще вкуснее, чем в первом. Вокруг этого сада были высажены сибирские красавцы-кедры. «Раньше больше кедров было, теперь осталось только двадцать три, — рассказывали местные жители.

— После революции, когда ещё трудодни были, за работу давали людям орехи кедровые. Теперь орехи собирают все, кто хочет. Только бьют иногда сильно по кедрам бревном-колотушкой, чтоб шишки падали».

Посаженные двести лет назад человеческой рукой стояли в ряд, как воины, заслоняя собой от морозных ветров и вредителей прекрасный сад, двадцать три сибирских кедра. Их было больше, но один за другим погибали они, потому, что в Сибири вокруг кедрача всегда растут высокие сосны.

Один кедр не может выстоять под порывами ветра, его корневая система не велика. Кедр кормится не только через корни, он кроной своей впитывает окружающее пространство. Потому и охраняют его сосны или подрастающие кедры.

А тут они стояли в линеечку. Первые сто пятьдесят лет они держались, потом, когда их кроны разрослись, кедры стали падать, один за другим.

Никто за пятьдесят лет не догадался посадить рядом сосну или берёзку, вот и противостояли сибирские кедры всего одним своим рядом злым ветрам, оберегая сад. Один из них, наверное, в прошлом году стал падать, но опёрся на крону соседа.

Я смотрел на сильно накренившийся ствол дерева, крона которого переплелась с рядом стоящим. Они сплелись кронами, и не погиб падающий. Оба дерева были зелёными и приносили плоды. Их осталось двадцать три. Они ещё стоят, поддерживая друг друга, приносят плоды и охраняют сад.

Продержитесь, пожалуйста, ещё немного, сибиряки. Я напишу...

Эх, Анастасия, Анастасия, ты научила меня писать книги, но что же ты не научила меня таким словам, чтобы понятным получалось написанное сразу для многих людей? Для очень многих!

Почему не получается писать понятно для многих? Почему путается мысль? Почему падают кедры, а люди только смотрят на них и ничего не делают?

Неподалёку от бывших поместий, сохранивших и до наших дней свои прекрасные сады и тенистые аллеи, есть деревни. Вид этих деревень портит весь окружающий ландшафт. Если смотреть на них издалека, создается впечатление, будто червь завёлся какой-то и все испоганил, изрыл цветущие луга.

Трущобы серых деревенских домов, приусадебные постройки, слепленные из разных гниющих материалов, грязь разбитых колёсами машин и тракторов дорог создают такое впечатление. Я спрашивал у местных жителей: «Бывали ли вы в садах, расположенных среди кедров и дубов?»

Многие там были, пробовали яблоки, молодежь ездила туда на пикники. «Там красиво...», —говорят и те, кто помоложе, и старики.

На вопрос: «Так почему же никто не обустроил свою усадьбу по такому же образу и подобию?» — следовал примерно один и тот же ответ: «У нас денег нет таких, как были у господ, создавших эту красоту».

Старики рассказывают, что саженцы кедра барин из самой Сибири привез. А на вопрос: «Сколько же нужно денег, чтобы взять кедровый орешек, из тех, которые приносят эти кедры, и посадить его в землю?» — молчание.

Это безмолвие и наводит на следующую мысль. Не отсутствие внешней возможности, средств, а наши же внутренние какие-то кодировки повинны в наших неурядицах. Сейчас много коттеджей понастроили имеющие деньги. Рядом с этими домами изрыта или закатана в асфальт земля.

Через двадцать-тридцать лет коттедж ремонта потребует, его вид уже не будет блистать новизной. И не нужна будет детям эта старая рухлядь. Не нужно будет такое родовое поместье, такая Родина, потому и разъедутся они искать новую.

Но увезут в себе всё ту же загадочную кодировку, доставшуюся от родителей, и повторят жизнь временщиков на земле, а не созидателей вечного. Кто и как сможет снять её, эту загадочную кодировку на безысходность?

Может быть, хоть как-то этому поможет рассказанное и показанное Анастасией будущее России. А чтобы развеять сомнения скептиков, я поместил на внутренней стороне обложки фотографии удивительных российских садов, простирающих свои ветви, усыпанные плодами, будущую Россию.

РОССИЯ АНАСТАСИИ

Когда Анастасия рассказывала о будущих поселениях, состоящих из родовых поместий, я попросил её:

— Анастасия, покажи мне, пожалуйста, будущую Россию. Ты же можешь это сделать.

— Могу. Какое место в будущей России ты хочешь видеть, Владимир?

— Ну, Москву, например.

— Ты один хочешь побывать в будущем, Владимир, или со мной вместе?

— С тобой лучше, пояснишь, если что-то непонятное увижу.

Тёплое прикосновение ладони Анастасии стало сразу погружать в сон, и — я увидел...

Анастасия показала будущее России тем же способом, с помощью которого показывала жизнь на другой планете. Когда-нибудь учёные, наверное, поймут, как она это делает, но, в данном случае, сам способ не имеет абсолютно никакого значения.

На мой взгляд, самой главной является информация о том, с помощью каких конкретных действий можно войти в это прекрасное будущее.

Москва грядущего была совсем не такой, как я предполагал. Город не увеличился по площади. Не было ожидаемых небоскрёбов. Стены старых домов были раскрашенными в весёлые цвета, на многих были нарисованы картины, пейзажи, цветы.

Как потом выяснилось, занимались этим иностранные рабочие. Они сначала покрывали стены каким-то укрепляющим раствором, а потом художники, тоже иностранные, разрисовывали их.

С крыш многих домов спускались вдоль стен стебли вьющихся растений лепестки шевелились на ветру и, казалось, приветствовали прохожих.

Почти все улицы и проспекты столицы были засажены деревьями и цветами. Прямо по середине проезжей части Калининского проспекта, что на Новом Арбате, тянулась зелёная полоса. Её ширина — метра четыре.

Бетонный бордюр возвышался над асфальтом примерно на полметра и был засыпан землёй, из которой росли травы и полевые цветы. На небольшом расстоянии друг от друга чередовались деревья: рябины с красными гроздьями, березки, тополя, кусты смородины и малины и множеств, других растений, какие встречаются в естественном лесу

Такие же зелёные полосы разделяли многие московские проспекты и широкие улицы. На уменьшенной проезжей части улиц и проспектов почти не было легковых машин. В основном — автобусы, в которых сидели ж внешнему виду не похожие на россиян, люди.

И по тротуарам ходило много нерусских по внешнему виду людей. У меня даже мысль мелькнула — не захватили ли Москву более развитые в техническом отношении страны. Но Анастасия успокоила меня, сказав, что я вижу сейчас не захватчиков, а иностранных туристов.

— И что же их так привлекает в Москве?

— Атмосфера сотворения великого, живительные воздух и вода. Смотри, сколько людей вдоль берега Москвы реки стоят и воду черпают, сосуды на верёвочках с высокой набережной опустив к воде, и воду с радостью великой пьют речную.

— Но как же можно прямо из реки некипячёную воду пить?

—Ты посмотри, Владимир, как чиста, прозрачна вода в Москве-реке. Вода живая в ней, не умерщвленная газом, как в бутылках, что во всём мире в магазинах продают.

— Фантастика, поверить в такое невозможно!

— Фантастика? Но также в годы юности своей ты, и твои сверстники вымыслом могли бы посчитать, услышав от кого-то, что вскоре воду будут продавать.

— Ну да, в такое в годы юности моей едва ли кто-то мог поверить. Но как в таком большом городе, как Москва, можно было чистой воду в реке сделать.

— Не засорять, не сбрасывать отходы вредные, не мусорить на берегах реки.

— Так просто всё?

— Вот именно, не фантастично, просто всё на самом деле. Сейчас Москва-река даже от стоков по асфальту вод сбегающих ограждена, и грязным всем судам по ней ходить запрещено.

Считалась Ганг-река, что в Индии течёт, священной, теперь весь мир преклонился пред Москвой-рекой, перед её водой, перед людьми, вернувшими воде живительность и первозданность. И едут люди из разных стран, чтобы на чудо дивное взглянуть, на вкус попробовать и исцелиться.

— А где же сами москвичи, почему машин легковых на улицах совсем мало?

— В столице сейчас постоянно проживает примерно полтора миллиона москвичей и более десяти миллионов туристов приезжают из разных стран мира, — ответила Анастасия и добавила:

— Машин мало потому, что оставшиеся москвичи более рационально строят свой день, у них уменьшилась необходимость передвижения. Работа, как правило, рядом, пешком можно дойти до неё. Туристы передвигаются только на метро и автобусах.

— А куда остальные москвичи подевались?

— Они живут и работают в своих прекрасных родовых поместьях.

— Так кто же на заводах, фабриках работает, туристов кто обслуживает?

И Анастасия рассказала следующее.

— Когда заканчивался двухтысячный год, в принятом на земле календарном исчислении, руководство России всё ещё определялось с выбором пути развития страны. Большую часть россиян не вдохновлял путь, по которому развивались считавшиеся благополучными западные страны.

Россияне уже попробовали продукты питания из этих стран, и они им не понравились. Стало ясно, что, наряду с развитием, так называемого, научно-технического прогресса, в этих странах появляются разные болезни плоти и души. Растут преступность и наркомания, женщины всё меньше испытывают желание рожать детей.

Условия, в которых жили люди считающихся развитыми западных стран, россиян не привлекали, к старому социальному обустройству возвращаться они тоже хотели, нового пути ещё не видели.

В стране усиливалось депрессивное состояние, оно охватывало всё большую часть людского сообщества. Население России старело и умирало.

В начале нового тысячелетия по инициативе Президента России был утверждён Указ о безвозмездном выделении каждой желающей российской семье одного гектара земли для обустройства на нём родового поместья.

В этом Указе говорилось о том, что земля выделяется в пожизненное пользование с правом передачи по наследству. Произведённая в родовом поместье продукция не облагалась никакими налогами.

Законодатели поддержали инициативу Президента, в Конституцию страны была внесена соответствующая поправка.

Основной целью Указа, как считал Президент и законодатели, было уменьшение безработицы в стране, обеспечение прожиточным минимумом малоимущих семей, решение проблем с беженцами. Но то, что произошло впоследствии, никто из них до конца не мог даже предположить.

Когда был выделен первый надел земли для организации поселения численностью более 200 семей, участки под обустройство в нём родового поместья стали брать не только малоимущие, оставшиеся без работы люди и попавшие в беду переселенцы.

В первую очередь их разобрали семьи со средним достатком и состоятельные предприниматели из числа твоих читателей, Владимир. Они готовились к этому событию.

И не просто ждали, многие из них в своих квартирах уже взращивали из семян, посаженных в глиняные горшочки, родовые деревья, давали свои ещё маленькие росточки будущие могучие кедры и дубы.

Именно по инициативе предпринимателей и на их средства был создан проект поселения с инфраструктурой, присущей удобному существованию, как написал ты в книге «Сотворение». В проекте были предусмотрены магазин, медпункт, школа, клуб, дороги и многое другое.

От общего количества людей, изъявивших желание обустраивать свой быт, свою жизнь в первом новом поселении, предприниматели составили около половины...

У каждого из них был свой бизнес, свой источник дохода. Для осуществления строительства и обустройства участков им требовалась рабочая сила. Идеальным оказалось привлечение на строительство и благоустройство, в качестве рабочих, соседей из числа малоимущих.

Таким образом, часть семей сразу получила работу и, следовательно, источник финансирования собственного строительства.

Предприниматели понимали, что старательнее и качественнее чем те, кто сами будут жить в посёлке, никто работу не выполнит, и потому со стороны приглашали только специалистов, если таковых не оказывалось среди будущих жителей нового строящегося посёлка.

Лишь закладку будущего сада, леса, посадку родовых деревьев, живой изгороди каждый стремился осуществить самостоятельно.

У большинства ещё не было достаточного опыта и знаний о том, как лучше обустроить свой участок, и потому особым уважением среди будущих жителей пользовались пожилые люди, сохранившие эти знания.

Не бренным строениям, не только домам, а именно ландшафтному обустройству уделялось особое внима­ние. Само здание, в котором собирались жить люди, было лишь небольшой частью большого живого Божественного дома.

Через пять лет на всех участках дома для постоян­ного жительства были построены. Разными они были по величине и архитектуре, но вскоре люди увидели, что величина дома совсем не является главным достоянием.

Главное — в другом, и оно стало вырисовы­ваться прекрасными чертами ландшафта каждого участка в отдельности и всего поселения в целом.

Ещё были небольшими дубки и кедры, посаженные на каждом участке. Ещё подрастала живая изгородь поместий. Но с каждой новой весной старательно расцветали ещё небольшие яблоньки и вишенки в молодых садах, цветы на клумбах и трава стремились походить на прекрасный живой ковёр.

Весенний воздух заполнялся благотворными ароматами и цветочной пыльцой. Живительным стал воздух. И каждой жен­щине, живущей в новом поселении, хотелось рожать детей. Такое желание возникало не только у молодых семей, но и считавшиеся пожилыми люди вдруг стали обзаводиться детьми.

Люди хотели, чтобы, если не они, так их дети увидели в будущем прекрасный, сотворён­ный их руками кусочек родины, увидели, к радости своей, и продолжили начатое родителями сотворение.

В начале нового тысячелетия первыми ростками прекрасного, счастливого будущего всей Земли являлся любой живой росточек в каждом поместье.

Люди, заложившие на века первые родовые поместья, ещё не прочувствовали до конца значимость содеянного ими, они просто стали радостнее смотреть на окружающий их мир.

Они ещё не осознавали, какую великую радость принесли своими действиями своему Небесному Отцу. Слезинки радости и умиленья средь капелек идущего дождя ронял Отец на землю.

И улыбался с солнышком, и веточками деревьев молодых поглаживать украдкою старался вдруг осознавших вечность, вернувшихся к Нему детей Своих.

О новом поселении стали писать в российской прес­се, и многие люди захотели увидеть прекрасное для того, чтобы и самим сотворить подобное. А возмож­но — и лучшее.

Вдохновенное желание сотворения прекрасного охватило миллионы российских семей. Подобные пер­вому, поселения стали строиться одновременно в разных регионах России. Началось всеобщее движение, подобное сегодняшнему дачному.

Через девять лет с момента выхода первого указа, дающего людям возможность самостоятельно обуст­раивать свою жизнь, делать ее счастливой, более тридцати миллионов семей были заняты сотворением своих родовых поместий, своего кусочка родины.

Они возделывали свои прекрасные участки, используя, при этом, живой вечный материал, сотворённый Богом. Тем самым, они творили вместе с Ним.

Каждый превращал свой, полученный в пожиз­ненное пользование гектар земли в райский уголок. На обширных просторах России совсем маленьким кусочком казался один гектар.

Но таких кусочков было много. Именно из них и состояла большая родина. Через эти кусочки, сотворённые добрыми руками, расцветала райским садом большая Родина! Их Россия!

На каждом гектаре земли высаживались хвойные и лиственные деревья. Люди уже понимали, как они будут удобрять землю и что состав почвы сбалансирует травка, вокруг растущая. И никому не приходила в голову мысль воспользоваться химическими удобре­ниями и ядохимикатами.

Изменился в России состав воздуха и воды. Они стали целебными. Полностью была решена продо­вольственная проблема. Каждая семья с лёгкостью и без особых усилий не только обеспечивала себя про­дуктами за счёт произраставшего в их поместье, но и могла продавать излишки.

Каждая российская семья, имеющая своё поместье, становилась свободной и богатой, и вся Россия, относительно других существующих в мире государств, становилась самым мощным и богатым государством.