 |
|
Хоровая лирика (хоровая мелика)
Пиндар (518 – 438 гг.)
I Олимпийская ода <Пелоп>
Гиерону Сиракузскому
И коню его Ференику на победу в скачке.
Год – 476.
1с. Лучше всего на свете –
Вода;
Но золото,
Как огонь, пылающий в ночи,
Затмевает гордыню любых богатств.
Сердце мое,
Ты хочешь воспеть наши игры?
Не ищи в полдневном пустынном эфире
Звезд светлей, чем блещущее солнце, 5
Не ищи состязаний, достойней песни,
Чем Олимпийский бег.
Лишь отсюда многоголосый гимн
Разлетается от мудрых умов,
Чтобы славить Кронида 10
У блаженного очага Гиерона –
1a. Гиерона, который владеет
Скиптром правосудия в стадообильной Сицилии,
Гиерона, у которого в житнице –
Наливные колосья всех добродетелей,
Гиерона, который блещет
Славословием песнопений
Среди нашего веселья на его гостеприимном 15
пиру.
Сними же с гвоздя
Дорийскую лиру,
Если в душу скользнула сладкою заботою
Радость о Писе и о Ференике,
Который, мчась при Алфее, 20
Не касаем бичом,
Причастил победе своего господина –
1э. Царя Сиракуз,
Любителя конеборств.
Слава Гиерона сияет
В этом славном мужами поселенье лидийского
Пелопа –
Пелопа, которого полюбил держатель земли 25
Посидон,
Когда Клото воздвигла его из чистой купели
С плечом, блиставшим слоновой костью.
… Но нет, это не сказки:
Ведь так часто людская молва
Переходит за грани истины;
И сказания, испещренные вымыслами,
Входят в обман.
2с. Ведь Харита,
Подательница всего, что нам мило, 31
Столько уж раз
Представляла нам неверное верным!
Нет: бегущие дни – надежнейшие свидетели:
Человек о богах 35
Должен говорить только доброе,
И на нем не будет вины.
Пелоп, сын Тантала!
Я скажу о тебе иное, чем предки:
Я скажу, что некогда твой отец,
Созывая богов на милый Сипил,
Благозаконно
Воздавал им пиром за пир, –
И когда-то сверкающий трезубцем бог 40
Схватил тебя и унес,
2а. Ибо страсть придавила его сердце.
На своих золотых конях
Он вознес тебя к Зевсу в небесный
Широкославный чертог,
Где такая же страсть поселила потом 45
Ганимеда.
Ты исчез,
И люди искали, но не нашли тебя для матери;
А завистник-сосед
Стал, таясь, рассказывать людям,
Как в воду, кипящую на огне,
Острым изрубленное ножом,
Падало тело твое,
Как делили его за столом на куски и ели. 50
2э. Нет!
Я не смею назвать людоедами богов!
Слишком часто кара настигала богохульников.
Если олимпийцы чтили когда-нибудь
смертного –
Это был Тантал;
Но не мог он переварить своего великого 55
счастья –
За великую гордыню понес он от вышнего Отца
Величайшую казнь:
Исполинский камень, нависший над лбом.
Он рвется его свалить,
Он забыл блаженный покой, 60
3c. В безысходной жизни он окутан мучением,
Четвертым к трем –
Потому что он похитил у вечноживущих
Для сверстных себе застольников
Нектар и амвросию, 65
В которых было бессмертье.
Не прав, кто надеется, человек, укрыться от ведома бога!
Оттого-то
И вернули его сына бессмертные
К кратковременной доле жителя земли.
А когда расцвели его годы,
Когда первый пух отемнил его щеки, 70
Он задумался о брачной добыче,
3a. О славной Гипподамии, дочери писейского отца.
Выйдя к берегу серого моря,
Он один в ночи
Воззвал к богу, носителю трезубца,
К богу, чей гулок прибой, – 75
И бог предстал пред лицом его.
Сказал Пелоп:
«Если в милых дарах Киприды
Ведома тебе сладость, –
О Посидон!
Удержи медное копье Эномая,
Устреми меня в Элиду на необгонимой
колеснице,
Осени меня силой! 80
Тринадцать мужей, тринадцать женихов
Погубил он, отлагая свадьбу дочери:
3э. Велика опасность, и не для робкого она
мужа, –
Но кто и обречен умереть,
Тот станет ли в темном углу праздно
варить бесславную старость,
Отрекшись от всего, что прекрасно?
Испытание это – по мне,
А желанная победа моя – от тебя!» 85
Он сказал –
И слова его были не праздными.
Для славы его
Дал ему бог золотую колесницу и коней
с неутомимыми крыльями.
4с. Он поверг Эномаеву мощь,
Он возлег с его дочерью,
И она родила ему шесть сыновей,
Шесть владык, блистающих доблестью.
А теперь, 90
Почитаемый ярью кровавых возлияний,
Он почиет у Алфейского брода,
И несчетные странники стекаются к его могиле
Помолиться у алтаря. 95
Но слава его,
Слава Пелопа
Далеко озирает весь мир с Олимпийских
ристалищ,
Где быстрота состязается с быстротой
И отважная сила ищет своего предела;
И там победитель 100
До самой смерти
Вкушает медвяное блаженство
4а. Выигранной борьбы, –
День дню передает его счастье,
А это – высшее, что есть у мужей.
А мой удел –
Конным напевом, эолийским ладом
Венчать героя. 105
Я знаю:
Никого из ныне живущих,
Столь искушенного в прекрасном, столь
превосходного в могуществе,
Не прославим мы складками наших песен.
Некий бог, пекущийся о твоих помышлениях,
Бдит и над этим твоим признанием, 110
Гиерон.
Если он не оставит тебя –
Я верю, что я вновь еще сладостней
Прославлю
4э. Стремительную твою колесницу,
Проложив колею благодетельной хвалы
По склонам издали видного Крония:
Самую крепкую стрелу свою
Муза еще не сработала для меня. 115
Разным людям – разное величие;
Высочайшее из величий – венчает царей;
О, не стреми свои взоры еще выше!
Будь твоей долей –
Ныне попирать вершины;
А моей –
Обретаться рядом с победоносными,
Первому во всем искусстве перед эллинами.