Главная | Обратная связь

Никогда не взрослеть и никогда не сдаваться: культурный код Америки

В этой книге мы рассмотрели некоторые основополагающие архетипы американской культуры и выяснили, какие бессознательные коды в них заложены. Некоторые из этих бессознательных смыслов поучительны (например, коды красоты и шопинга), некоторые настораживают (коды любви и лишнего веса), а некоторые и пугают (код секса). И все они проливают свет на причины наших поступков, служат нам своего рода «очками», через которые можно по-другому взглянуть на поведение людей. Кроме того, несовпадение кодов разных культур показывает, что люди планеты действительно очень разные.

Код Америки охватывает все остальные коды, рассмотренные в этой книге. Он дает более широкий взгляд на то, что мы думаем о самих себе, и затрагивает (по крайней мере косвенно) все другие коды. Понимание кода Америки помогает объяснить, почему мы связываем любовь с обманутыми ожиданиями, здоровье с движением, по какой причине воспринимаем предметы роскоши как знаки различия, а в президенте видим Моисея.

Как же американцы воспринимают Америку?

Разумеется, наш облик определяет слово «новый». Оно и понятно, если учесть юный возраст нашей культуры. Признаки древности в Америке можно найти разве что в лесах и каньонах. Мы постоянно что-то строим, обновляем, предпочитаем ломать, а не сохранять. Это видно даже из географических названий. Вы садитесь в машину в Нью-Йорке и отправляетесь в Новую Англию, проезжаете Нью-Хейвен, Нью-Лондон, Ньютон и попадаете в Нью-Хэмпшир. Или можно поехать на юг и по дороге в Новый Орлеан увидеть Нью-Хоуп, Ньюбери и Ньюингтон.

Кроме того, мы считаем себя обладателями громадных просторов. Можно ехать неделю на запад и оставаться на территории Америки. В Европе же за полдня проезжаешь четыре страны. Это ощущение масштаба пронизывает всю нашу культуру. Если японцам нет равных в микрокультуре, поскольку на маленьком клочке земли приходится умещаться огромному количеству людей, то американцы — асы по части макрокультуры. Нам нужно все и в изобилии — машины дома, еда. Американцы не желают и слышать о том, чтобы сделать что-нибудь размером поменьше. Недавно один производитель автомобилей задумал выпустить уменьшенную версию своей классической модели. Он здорово просчитался. Казалось бы, пять дюймов — это ничто. Но вот если бы он предложил на пять дюймов больше, а не меньше, результат был бы иной. Мы никогда и ни в чем не одобрим шаг назад. Многие ли прислушиваются к совету докторов есть меньшими порциями? А кто из нас мечтает переехать в дом поменьше?

Впрочем еще одна примечательная особенность Америки заключается в том, что на наших просторах можно найти как удивительное единообразие, так и впечатляющее разнообразие. Проезжая на машине через всю страну вы увидите и скалистое побережье штата Мэн, и бетонное величие Нью-Йорка, и бескрайние равнины Среднего Запада, и восхитительные просторы Большого Каньона, и поднимающиеся ввысь леса секвой Северной Калифорнии. Не менее динамично меняются ароматы. Морепродукты Новой Англии уступают место барбекю в Северной Каролине, стейк-хаусам в Омахе, уличным лоткам с хот-догами в Чикаго и вегетарианским кафе в Сан-Франциско. Каждый вечер на протяжении всего путешествия можно останавливаться в гостиницах сети Holiday Inn и холл отеля в Скрантоне будет абсолютно таким же как в Сакраменто, а наутро перед дорогой вы можете выпить эспрессо со сливками в местном Starbucks. «E pluribus unum» — единство в многообразии — это поистине точный лозунг американской культуры.

Чувство новизны, раздолья, многообразия и единства формирует в бессознательном американцев мощный образ собственной культуры. Наши символы — орлы парящие в поднебесье, гигантская статуя женщины, приветствующая всех, кто прибывает к нашим берегам, флаг, водруженный над развалинами разрушенного здания. Все эти символы формируют у нас отчетливое представление о том, какими мы должны быть Истории, рассказанные в третий час сеансов раскрытия кода Америки, были наполнены мощными трогательными образами. «Самое яркое впечатление — астронавты устанавливающие на Луне американский флаг. Никогда я не чувствовал большей гордости за страну, чем в тот момент. Для меня это было выражение величия наших устремлений».

Мужчина, 51 год

«Первое впечатление — поход в Мемориал Линкольна, когда я был еще маленьким. Мы были но каникулах и отправились на пару дней в Вашингтон, очень многое посмотрели, но самое сильное впечатление осталось от фигуры сидящего Авраома Линкольна. Мама сказала, что Линкольн "освободил рабов". Тогда я понятия не имел, что это значит, но звучало это внушительно и весомо. Так появилось некоторое представление о том, что должны делать американцы».

Мужчина, 26 лет

«В пятницу после событий 11 сентября все члены футбольной команды, где играет мой сын участвовали в шествии со свечами. Многие из нас — и дети, и взрослые — плакали, но в мерцании огоньков в глазах мальчиков я видела надежду. Они были в смятении и, наверное, немного напуганы, но я ни на секунду не усомнилась, что устрашить их не удастся. Они — будущее Америки, и им предстоит многое сделать».

Женщина, 40 лет

«Самое яркое впечатление об Америке возникло под влиянием финала фильма "Планета обезьян" (первой версии, а не римейка). Было невыносимо видеть статую Свободы погребенную под грудами песка. В то же время я сказал себе что на самом деле такого никогда не произойдет, что Америка будет всегда, поскольку у американцев есть видение как не дать стране погибнуть».

Мужчина, 47 лет

«По-моему мой отец был самым большим патриотом всех времен и народов. Он приехал в Америку еще маленьким мальчиком и был убежден, что здесь у него больше возможностей, чем где-либо. Каждый вечер перед сном он рассказывал нам об Америке и великих американских деятелях. Я засыпала в мыслях о нашем величии. Хочется надеяться, что мне удалось передать этот патриотический дух моим детям и внукам».

Женщина, 62 года

Разброс сюжетов велик от рассказов отца на ночь до первых детских впечатлений от биографии Линкольна, от горечи при виде свергнутой святыни и мужества подрастающего поколения в момент трагедии до чувства гордости за то, что флаг твоей страны водружен на другой планете. Однако у всех историй одинаковая энергетика. Такие фразы, как «величие наших устремлений», «звучало это внушительно и весомо», «я видела надежду», «не дать стране погибнуть», переводят эти истории в некое мифологическое измерение, создают образ гиперреальности, возникающий перед мысленным взором всякий раз, когда американцы думают об Америке.

Американский культурный код Америки — МЕЧТА.

Мечты направляли нашу культуру с самых первых дней ее существования. Мечты первооткрывателей Нового Света. Мечты первопроходцев Запада. Мечты отцов-основателей о новой форме государственного устройства. Мечты предпринимателей, воплотившиеся в промышленной революции. Мечты иммигрантов, причаливших к нашему берегу надежды Мечты героев, впервые высадившихся на Луне. Наша Конституция отражает чаяния о создании лучшего общества. Мы построили Голливуд и Диснейленд, мы создали Интернет — и все для того, чтобы транслировать наши мечты по всему миру. Наша страна — это плод мечты, и мы ее творцы.

Раскрытие этого кода расставляет по местам остальные коды, которые мы рассмотрели ранее. Любовь — обманутые ожидания, ведь мечтаем мы о романтике, которая длится всю жизнь. Красота — спасение мужчины, ведь мы горим желанием изменить жизнь другого человека. Избыточный вес — бегство от жизни в погоне за мечтой. Здоровье для нас — в движении, ведь мы мечтаем о жизни без ограничений. Мы ставим знак равенства между работой и собственной личностью, поскольку хотим сделать свой вклад и добиться необычайных успехов в избранной профессии. Мы ищем в шопинге связь с миром, ибо мечтаем занять в нем достойное место. Мы воспринимаем деньги как доказательство, а предметы роскоши — как знаки различия, потому что они воплощают нашу мечту видеть себя в лучшем свете. Мы представляем американского президента в образе Моисея, так как мечтаем, чтобы кто-то привел нас в еще более прекрасную Америку.

Идея изобилия — это тоже мечта, мечта о безграничных возможностях для любого американца. Наша потребность в постоянном движении выражает мечту, что мы способны на большее, способны творить, покорять новые вершины. Даже юношеское состояние нашей культуры — следствие мечты: мы хотим оставаться вечно молодыми и никогда по-настоящему не взрослеть.

Мы возвели здание своей культуры на фундаменте невероятных, но правдивых историй. Отряды плохо обученных добровольцев наносят поражение самой сильной армии на свете и отвоевывают право на свободу. Ребенок, рожденный быть рабом, становится одним из величайших изобретателей в мире. Два брата наперекор законам физики даруют человечеству способность летать. Женщина отказывается довольствоваться задними местами в автобусе и дает толчок началу социальной революции. Неизвестно откуда появляется группа ребят и вопреки всем ожиданиям завоевывает золото на Олимпийских играх. Молодой человек в собственном гараже работает над великой идеей и становится богатейшим человеком планеты.

Мы стали самой могущественной и влиятельной культурой на свете, потому что верим в силу мечты. Оптимизм не только соответствует коду, но и необходим для сохранения энергии культуры. Мы делаем «невозможное», поскольку уверены, что такова наша судьба. По сути, периоды упадка американской культуры совпадают с периодами пессимистических настроений в обществе Великая депрессия — самая длительная эпоха всеобщей разочарованности, и продолжалась она так долго, поскольку мы забыли, что способны на невероятное, что можем сами вывести себя из подобного состояния. Во второй половине 1970-х гг. мы вновь поддались упадническим настроениям из-за высокого уровня безработицы, нефтяного кризиса и душераздирающих историй с заложниками резко снизилась наша самооценка. В обоих случаях именно мечта вернула нас к жизни — мечта Франклина Рузвельта о «Новом курсе» и мечта Рейгана о новой Америке.

Пессимизм и самоуничижение не соответствуют коду Америки. Мы всегда должны помнить, что ошибки дают ценный опыт, возможность чему то научиться и стать более сильными. Переживая трудный период, нельзя забывать, что спады в нашей истории всегда предшествовали длительному росту и процветанию. Наши европейские друзья неоднократно предсказывали закат Америки, но ничего подобного не случилось. Один из наших излюбленных образов — Comeback Kid «парень, который вернулся». Нам нравятся люди, которые терпят поражение, но вновь поднимаются на ноги (вспомним возвращение Клинтона после скандала с Левински, возвращение Марты Стюарт из тюрьмы). Ведь это яркая черта нашей культуры Пример, как Нью-Йорк и вся страна воспряли после событий 11 сентября, вдохновляет и соответствует коду.

Пессимизм — непопулярный товар в Америке. Время от времени Голливуд позволяет себе снимать беспросветные фильмы в европейском духе, однако лидерами проката становятся фильмы о чудесах и мечте. Невероятная изобретательность и счастливый финал — это точное попадание в код. Иногда книги, критически описывающие Америку, становятся хитами продаж, но они всегда несут надежду на будущее. Даже негативные приемы предвыборной агитации, свойственные сегодняшней политике, имеют оптимистическое звучание. Их характеризует скрытый посыл: «Все будет хорошо, если проголосуете за меня».

Наша главная миссия: не дать мечте умереть

Код велит поддерживать мечты и мечтателей. Мы призываем людей не бояться собственных великих идей, не бояться идти на риск, учиться на своих ошибках. Мы выступаем за постоянное обновление. Смена карьеры, среды или жизненной ситуации соответствуют коду, если человек убежден, что так он делает шаг вперед получает шанс роста. Мы хотим, чтобы политики показали, как сделать наше завтра счастливее. Мы хотим, чтобы индустрия развлечений будоражила наше воображение. Мы хотим, чтобы компании демонстрировали, как их продукция улучшает нашу жизнь. Мы хотим, чтобы учителя развивали наши творческие способности. Мы хотим, чтобы церковь давала нам надежду и направляла на путь добра. Мы хотим, чтобы СМИ рассказывали нам что делают другие для судеб человечества.

Америка никогда не должна перекрывать путь поисков и открытий. Это может показаться непрактичным, но наша космическая программа соответствует коду. Полет американцев на Луну — знаковое событие в истории нашей культуры и в истории всего мира. Мы первыми преодолели пределы Земли и отправились на другую планету. Космическая программа обходится очень недешево, а результаты не соответствуют затратам, однако мы должны не отказываться от нее, а ставить еще более грандиозные цели. Полеты на Марс кажутся невозможными, тем больше будет наша радость, когда мы достигнем цели. Мечты бесценны.

Америка никогда не перестанет принимать иммигрантов иначе мы опровергли бы нашу главную мечту. Конечно безопасность необходима, однако прилив новой крови поддерживает американскую мечту для всех. Если кто-то хочет ехать в Америку и жить в нашей культуре это делает нашу культуру сильнее и в то же время напоминает нам, почему наша страна так уникальна.

Мы никогда не перестанем проповедовать свою философию другим странам мира. Хотя всегда нужно уважать культуры других стран и помнить, что нельзя заставить культуру идти против собственного кода, оптимизм и мечты Америки пойдут всем только на пользу. Политика изоляционизма и протекционизма не только не разумна в условиях все большей глобализации экономики, но и совершенно не соответствует коду. Миссия Америки — дарить человечеству мечты. Не навязывая свою идеологию, а через наше кино, книги, товары, изобретения, благотворительные акции, помощь малоразвитым государствам.

Рецепт готов

Культурные коды дают невероятную свободу, ведь теперь вы осознаете причины собственных поступков. Это «новые очки», через которые мир выглядит по-новому. Каждый из нас — неповторимая личность, у каждого свои мотивы, свои стимулы и принципы — личный код, если хотите. Но зная культурные коды, мы понимаем принципы мышления людей как предста вителей культуры, модели поведения групп, основанные на ряде приемов выживания, которые зависят от того, родился человек в Америке, или Англии. или Франции. И теперь, вооружившись новым видением, мы можем увереннее ориентироваться в нашем мире.

В завершение упомянем еще одно преимущество, которое американцам дает культурное бессознательное. Это свобода мечтать, не быть циниками и пессимистами и строить самые дерзкие планы.

Так велит наш код.

Послесловие

Добро пожаловать в мою деревню: культурный код и глобализация

Несколько лет назад я помогал Jack Daniel's в продвижении бренда на глобальный рынок. Эта работа пришлась как раз на то время, когда по всему миру росли антиамериканские настроения, и компания была всерьез озабочена, что может пострадать ее международная репутация. В конце концов, главный продукт компании — виски из кислого сусла — тесно связан с американской культурой, поскольку эта разновидность виски радикально отличается от тех, которые производят в других странах. Подумайте, например, как чувствовали бы себя шотландские производители, если бы волна неприязни вдруг прокатилась в отношении Шотландии (или, как в действительности отреагировал карман американского потребителя на неприятие Францией войны в Ираке).

Тем не менее, когда мы начали изучать восприятие Jack Daniel's в мире, мы обнаружили нечто совершенно неожиданное. В обсуждениях после знакомства с напитком участники исследований в разных странах говорили о своем негодовании по поводу Америки, но при этом выражали самые нежные чувства в адрес Jack Daniel's. Им импонировал образ виски, который изготавливали в маленьком южном городке неизменным способом уже более 100 лет. Думая о напитке, они представляли, как сельчане вкладывают всю свою душу в ремесло и создают нечто особенное.

Иными словами, участники опросов ненавидели Америку, но любили Jack Daniel's. Почему? Потому что Jack Daniel's для них не был связан с Америкой — он олицетворял Теннеси.

То, что мы обнаружили в данном случае, красноречиво свидетельствует, как важно для брендов глобальное присутствие, в то время как мировое общественное мнение очень неустойчиво. Чтобы бренд выжил на глобальном рынке, он должен происходить из какой-нибудь деревни.

Это может показаться алогичным. Логика подсказывает, что коль скоро мир становится все более однородным, то бренды только выиграют, будучи скроены по образу и подобию этого единообразного глобального мира.

Во многих корпорациях думают, что брендам необходимо искать свое место, адресуя рекламное послание конкретному рынку (по сути переопределяя себя в каждом конкретном регионе) или создавая универсальный образ, привлекательный во всех странах мира.

Отчасти это, конечно, правильно. Вспомним некоторые из открытий, сделанные нами раньше в этой книге. Чтобы приучить японских потребителей к растворимому кофе, Nestle понадобилось переопределить свой бренд. A Jeep потребовалось позиционировать Wrangler в Европе иначе, чем в США. Но вспомним также одно из основных правил международного маркетинга, если его рассматривать через призму культурного кода: необходимо, чтобы бренд или продукт, выходя в мир, нес образ того места, откуда он родом. Да, Wrangler может быть «конем» в Соединенных Штатах и «освободителем» в Германии, но это всегда американский автомобиль.

Jack Daniel's — весьма успешный международный бренд, и, заглянув на его сайт, можно видеть, насколько эффективно по всему миру поддерживается образ, показывающий связь продукта с его родиной. Его домашняя страница приглашает посетителей целого ряда стран на разных языках. Если вы из Мозамбика, вы можете читать на португальском, если из Гондураса — есть испанская версия, но главная идея неизменна на всех языках. Когда вы посещаете сайт Jack Daniel's, вы отправляетесь с визитом в его деревню. Вы едете в Линчберг, в Теннеси, на перегонный завод, изучаете историю особенной бутылки Jack Daniel's и даже краткую биографию самого Джека Дэниела. Да, вы можете обнаружить упоминание о концертах, которые компания спонсирует в Англии, или о высокотехнологичном скринсейвере, доступном для потребителей Индии — все это призвано продвигать продукт с учетом особенностей разных рынков, но родная деревня всегда останется в центре.

Бренд может по-разному определять свою родную деревню. Иногда деревня — это действительно деревня, как Линчберг, например. В других случаях в качестве деревни выступает страна. Вспомним огромный успех повторного запуска на глобальный рынок Mini Cooper. По всему миру — от Чили до Эстонии — Mini представляет себя как архетипический британский прогулочный автомобиль. Не важно, что владелец Mini немецкий производитель BMW (как не имеет значения то, что Jeep теперь принадлежит Daimler Chrysler). Mini Cooper — модернизированная версия легендарной машины, созданной British Motor Corporation, и она заявляет во всеуслышание о своей «британскости»: по всему миру реклама Mini Cooper эксплуатирует идею в высшей степени британского авто, напоминающего о статусе автомобиля как поп-идола 1960-х гг. Конечно, рекламный призыв слегка меняется от рынка к рынку — в Италии Mini подчеркивает роскошь машины, в Канаде — резвость на дорогах, но везде автомобиль продвигают как типично английский. По всему миру можно встретить Mini Cooper с изображением британского флага. В случае Mini Cooper родная деревня — Англия, и здесь затрагивается славная некогда традиция британского автомобильного производства, которая теперь почти утрачена, но до сих пор по всему миру слышны ее отзвуки.

Еще один пример. Некоторые австралийские виноградари решили продавать миру свои вина. Пока что австралийские вина — новички на международном рынке. Хотя поистине замечательные виноделы Австралии известны среди ценителей повсюду, но на массовом рынке Австралия встречает слишком серьезных конкурентов в виде таких монстров виноделия, как Франция. Италия и Америка. Чтобы ответить на их вызов, некоторые очень успешные бренды обратились к рекламе своей родной деревни, отражая образ свободной, непочтительной и непокорной Австралии, давшей нам Крокодила Данди и Стива Ирвина. Среди наиболее популярных австралийских марок (согласно сайту www.winelibrary.com) — Woop Woop, Shiraz Yellowtail Chardonnay (с изображением скачущего кенгуру на этикетке) и Yard Dog White. На самом деле третье по популярности вино на этом сайте — Cheeky Chick Pecker's Blend. Эти вина уверенно завоевали свое место в невероятно конкурентном мире, благодаря рекламе места происхождения и отношения к этому месту.

Место происхождения может создать неизгладимое впечатление о бренде. Продукт настолько ассоциируется «со своей деревней», что его практически невозможно продвигать на рынок как-то по-другому. Говядина Кобе изготавливается из мяса быков Wagye, выращиваемых в японском регионе, столица которого — Кобе. Американские скотоводы не преуспели в попытках продавать говядину Wagye в качестве эксклюзивного бренда. Однако та же самая говядина под названием «в стиле Кобе» вызвала больший интерес у американских гурманов. Аналогично несколько лет назад виноделы предприняли активную попытку продавать сортовое вино «Санджовезе». Ничего не получилось. Почему? Потому что кьянти (вино, которое преимущественно делают из винограда «санджовезе») настолько мощно запечатлелось в сознании потребителей благодаря месту происхождения, что вино из винограда «сан- джовезе» неразрывно привязано именно к региону Кьянти. Классическое кьянти так интенсивно продвигает свою «деревню» по всей винодельческой вселенной, что уважающие себя ценители просто не хотят думать, что вина «Санджовезе» можно делать где-то еще.

И наоборот, бренды, которые не идентифицируют продукт с местом, откуда они родом, вскоре обнаруживают, что у них вообще нет отличительного признака. Пока BMW мастерски выполняла работу по сохранению Mini British. Ford проделала разрушительную работу с Jaguar. Компания двинула его в Америку и перепроектировала многие модели так, чтобы они напоминали Lincoln и их можно было собирать на конвейерах Lincoln. Каков результат? Автомобили Jaguar по большей части изменили свой привычный облик и стали выглядеть как американские седаны. Они утратили «образ деревни», из которой происходили, и? как показывают продажи, перестали интересовать покупателей роскошных автомобилей. Из всего этого следует, помимо всего прочего что потребителям не нужны «глобальные» бренды. Потребитель связывает себя с брендом, когда сам бренд представляет собой нечто уникальное. Когда делается попытка изменить имидж продукта так, чтобы он был всем для всех культур, его уникальность уступает место ультрадоступности. Бренды, которые чураются собственного происхождения в угоду международному облику обычно теряют идентичность с той же скоростью, с какой их «деревенское» происхождение перестает упоминаться в их рекламных сообщениях.

Для меня причина этого непосредственно связана с открытиями, которые я сделал, определяя культурные коды. Культуры воспринимают глобализм как прямую угрозу их выживанию. Если мир станет единообразным и все мы начнем существовать как одна планетарная культура тогда мы утратим культурную идентичность, которая нас сформировала Когда бренды расширяются, отстаивая свое происхождение, они одновременно решают две задачи: увековечивают собственную культуру и приветствуют культурное самоопределение каждого. Когда Jack Daniel's подчеркивает свою связь с Линчбергом, Теннеси, он показывает миру что он собой представляет, и тем самым бессознательно ограждает себя от антиамериканских настроений. Вдобавок, выбирая собственную культуру, бренд посылает другим месседж, что всем культурам следует поступать так же. Посетители сайта Jack Daniel's из Гондураса бессознательно воспринимают идею что культурные различия помогают выделять нас среди других и что всем культурам найдется место на мировой сцене.

Когда бренд подчеркивает свои корни, происходит еще кое-что важное — он преодолевает время. Jack Daniel's из Линчберга, Теннеси связан с местом, а над местом не властны ни мода, ни другие поветрия. Одежда Джорджо Армани имеет отношение к вечному Риму. Сигареты Marlboro неотделимы от неизменной природы американского Запада. Часы Raymond Weil ассоциируются с неподвластной времени Женевой. Когда кто-то соединяет в своем мозгу бренд с местом его рождения, бренд становится неотъемлемым элементом пейзажа. И хотя ландшафт со временем эволюционирует, время не способно девальвировать его.

Я твердо убежден что говорить о культуре сейчас важно как никогда. Мир связан такими узами каких прежде не было. Границы перестали иметь значение. Мы все понимаем это. Однако то, что мы понимаем это, не означает, что мы принимаем это. Многие люди противятся глобализации, поскольку чувствуют, что глобализация выбивает из-под них почву. Они считают, что будучи частью мирового сообщества, они лишаются своей индивидуальности. (Это и в самом деле похоже на правду. Как мы видели в этой книге, культура во многом показывает нам, кто мы. Без нашей культуры мы неизмеримо беднее.) Правительства бессильны помочь нам. Идеология настолько отягощает государство что оно не может реалистично показать нам, как передвигаться по этому однообразному миру.

Однако коммерция может. Понимание, что бренды скорее достигают международного успеха, когда подчеркивают свое особое происхождение (вспомним Starbucks, Mercedes, Sony и другие), высвечивает фундаментальную связь между культурой и жизнеспособностью на мировой сцене. Когда бренд идентифицирует себя со своей культурой он подчеркивает мировой вклад этой культуры. Такие достижения — и подразумеваемое предложение всем остальным культурам давать миру то, что они умеют лучше всего — делают концепцию глобализации весьма привлекательной.

Бренд — это больше, чем название продукта Успешный бренд — это икона, мощное выражение культурного архетипа. Следовательно, бренд менеджеры не просто в ответе за постоянное поступление вкладов на эмоциональный счет бренда, на них возлагается более важная миссия: воспроизводить черты характера культуры и тем самым поддерживать культурное многообразие в мире. Во многих отношениях они ответственны за культурный код, за пропаганду в мировом сообществе власти и очарования культуры.

По мере того как мы становимся гражданами этого глобального мирового сообщества, каждый из нас — как и каждый бренд — не должен забывать о местечке, откуда он родом.

Благодарности

Книга подобна ребенку, только не все ее родители известны. Мое имя не секрет, но я хотел бы признать заслуги тех, кто поддерживал меня и подбадривал в те моменты, когда я нуждался в этом больше всего.

Во-первых, это, конечно, моя жена Софи. Она — моя мудрость (пожалуй, ей подошло бы имя Фило-Софи). От нее всегда исходила любовь, и она не давала мне сбиться с намеченного курса.

Во-вторых, это мои американские братья по оружию, те, кто был со мной на передовой, неутомимо исследуя коллективное бессознательное и участвуя в планировании, продумывании и, наконец, в написании книги. Лу Ароника — определенно намного больше, чем писатель. Он мыслитель и мой брат по оружию.

Данная работа была бы невозможна без поддержки и одобрения людей, стоящих сегодня во главе крупнейших корпораций, зто: Алан Лафли (Procter&Gamble), Джефф Иммелт (General Electric), Боб Лутц (Chrysler, а затем General Motors), Хорст Шульце (бывший президент Ritz-Carlton), Гари Кусуми (GMAC), Джон Демси (Estee Lauder). Их я особенно благодарю. Несмотря на протесты сторонников традиционных подходов, они поверили мне. И вместе мы проделали невероятную работу по взламыванию культурных кодов.

После 30 лет углубленного изучения коллективного бессознательного я хочу поблагодарить издателя, разглядевшего «драгоценное зерно». Отдельные слова благодарности всем сотрудникам Doubleday Broadway и особенно моему редактору Крису Пуополо. Его замечания всегда были для меня стимулом к творчеству и вдохновляли на поиски лучших способов выражения глубинного смысла различных идей.

Агент Питер Миллер — мой «любимый лев» (это его код). Он? как лев. сражался за эту книгу. Скотт Хоффман из РМА был не менее отважен, и помощь его бесценна.