 |
|
Харлан кивнул, чувствуя, как крепнет его уверенность.
— Матрицы Темпоральных полей и всё такое прочее?
Но Купер, слегка покраснев, повернулся к книжным полкам и уклонился от ответа.
— Давайте поговорим о Первобытных Временах? Меня интересует несколько вопросов.
— А именно?
— Например, городская жизнь в 23-м веке. Особенно в Лос-Анджелесе.
— Почему в Лос-Анджелесе?
— Да так, занятный городишко. Вам не кажется?
— Нет, почему же? Но только его надо изучать в 21-м, в пору его наивысшего расцвета.
— Неважно. Меня почему-то больше интересует 23-й век.
— Ладно. Я не возражаю.
Лицо Харлана осталось непроницаемым, но если бы эту непроницаемость можно было соскоблить, под ней обнажилась бы угрюмая уверенность. Его гениальная интуитивная догадка уже не была больше только догадкой. Всё подтверждало её.
***
Эпизод четвёртый . Изыскания. Точнее, двойной поиск.
В первую очередь — выяснить судьбу Нойс. Ежедневно жадными глазами он пробегал донесения, складываемые на стол Твиссела. Копии проектов предполагаемых или запланированных Изменений Реальности в различных Столетиях автоматически направлялись Твисселу как члену Совета Времён, и Харлан был уверен, что ничего не пропустит. Прежде всего он хотел познакомиться с предстоящим Изменением в 482-м, а кроме того, найти проект ещё одного Изменения — любого Изменения в любом Столетии, — которое содержало бы какой-то дефект, ошибку, недостаток, малейшее отклонение от совершенства, заметное его натренированному глазу.
Строго говоря, эти донесения не предназначались для него, но Твиссел в эти дни редко бывал в своём кабинете, а никто другой не осмелился бы вмешаться в действия его личного Техника.
Такова была первая половина его поисков. Вторая проходила в библиотеке — точнее, в филиале центральной библиотеки, расположенном в 575-м.
Впервые он отважился выйти за рамки тех отделов, которые раньше всецело поглощали его внимание. В прошлом он то и дело наведывался к полкам с плёнками, посвящёнными Первобытной истории — этот раздел был представлен очень скудно, так что большую часть источников ему приходилось выписывать из далёкого прошлого, в основном, разумеется, из Секторов, расположенных в конце третьего тысячелетия.
Теперь же он с любопытством бродил среди катушек фильмокниг, посвящённых другим проблемам. Впервые он занялся изучением плёнок, описывающих само 575-е Столетие: его географию, которая почти не менялась от Реальности к Реальности, историю, менявшуюся в большей степени, и Социологию, претерпевавшую наибольшие изменения. Это не были донесения Наблюдателей или доклады Вычислителей (с ними он более или менее был знаком), а книги, созданные самими Времянами.
Среди них были художественные произведения, написанные в 575-м, и их вид напоминал ему бурные дискуссии о влиянии Изменений на произведения искусства.
Вечный вопрос — повлияет ли Изменение на данный шедевр или нет? Если повлияет, то как? Можно ли считать Изменение удачным, если при этом гибнут произведения искусства?