 |
|
СИНОДАЛЬНАЯ РЕДАКЦИЯ 3 страница
V. Из списков Белозерского извода использован один список:
18. Белоз – ГПБ, собр. Кирилло-Белозерского монастыря №9/1086, 1470-х годов, лл. 106–110 об.
Текст
1. 174. Се яз, князь великыи Ярослав, сын Володимерь, по данию отца своего сладал есмь с митрополитом175 с Ларионом176, сложил177 есмь греческыи номоканун; аже не подобаеть сих тяжь судити князю и бояром, дал есмь митрополиту и епископъм те суды, что писаны в правилех, в номакануне, по всем городом и по всей области, где християнственое178.
2. 179. Аже кто умчить180 девку или насилить, аже боярьская дчи, за сором ей 5181 гривен золота, а епископу 5 гривен золота; а менших бояр гривна золота, а епископу гривна золота; добрых людей за сором 5 гривен серебра, а епископу 5 гривен серебра182; а на умычницех по гривне серебра183 епископу, а князь казнить их184.
3. Аще кто пошибаеть боярьскую дщерь или болярскую жену, за сором ей 5 гривен золота, а епископу 5 гривен золота185; а менших бояр – гривна золота, а епископу – гривна золота; а нарочитых людей 3 рубли, а епископу 3 рубли186; а простои чади 15 гривен187, а епископу 15 гривен, а князю казнити188.
4. Аже пустит болярин велик жену без вины, за сором ей 300189 гривен190, а епископу 5 гривен золота; а нарочитых людии 3 рубли, а епископу 3 рубли191; а192 простои чади193 15 гривен, а епископу 15 гривен, а князь казнить194.
5. Аже у отца и у матери дчи девкою195 детяти добудеть196, обдичив, ю поняти в дом церковный.
6. Тако же и женка197, а чимь198 ю род окупить.
7. Аже девку умолвить к себе кто и дасть в толоку, на умолвьнице199 епископу 3 гривны серебра200, а девце за сором 3 гривны серебра; а на толочнех по рублю, а князь казнить.
8. Аже муж от жены блядеть, епископу в вине, а князь казнить.
9. Аже муж ожениться иною женою, с старою не201 роспустився, муж тъи епископу в вине202, а молодую в дом церковный, а с старою жити.
10. Аже жене лихии недуг болить, или слепота, или долгая болезнь, про то ее не пустити.
11. Тако же и жене нельзе пустити мужа.
12. Аже кум с кумою створить блуд, епископу гривна золота203, и во опитемии204.
13. Аже кто зажжеть двор, или гумно, или что иное, епископу 100 гривен205, а князь казнить.
14. Аже кто с сестрою сьгрешить, епископу 100 гривен а во опитемии и в казни по закону.
15. Аже ближний род поиметься, епископу 80 гривен206, а их разлучити, а опитемию да примут.
16. Аже две жене кто водить, епископу 40 гривен207, а которая подлегла208, та поняти в дом церковный, а первую держить209 по закону. А иметь210 лихо водити211 ю, казнию212 казнити его213.
17. Аже муж с женою по своей воли роспуститься214, епископу 12 гривен215, а буде не венчалныи, епископу 6 гривен216.
18. Аже кто сблюдить с черницею, епископу 100 гривен, а с животиною 12 гривен, а во опитемию вложить.
19. Аже свекор с снохою сблудить, епископу 100 гривен217, а опитемия по закону.
20. Аще кто с двема сестрома падеться, епископу 30 гривен218.
21. Аже девер с ятровью падеться, епископу 30 гривен.
22. Аже кто с мачехою сблудить епископу 40 гривен219.
23. Аже два брата будуть220 со единою женкою221, епископу 100 гривен222, а женка в дом223.
24. Аже девка не восхочеть замуж, а отець и мати силою дадут, а что створить над собою – отець и мати епископу в вине, а истор има платити. Тако же и отрок.
25. Аже кто зоветь чюжу жену блядию великих бояр, за сором ей 5 гривен золота, а епископу 5 гривен золота, а князь казнить; а будеть менших бояр, за сором еи 3 гривны золота, а епископу 3 гривны золота; а буде городцких людии, за сором еи 3 гривны серебра, а епископу 3 гривны серебра224, а селских людии за сором ей гривна серебра, а епископу гривна серебра225.
26. Аже пострижетъ226 голову227 или бороду228, епископу 12 гривен230, а князь казнить.
27. Аже муж иметь красти конопли, или лен, и всякое жито, епископу в вине с князем наполы. Тако же и женка, аже иметь то красти.
28. Аже муж крадеть белые порты231, или полотна, и портища, поневы232, тако же и женка, епископу в вине с князем наполы.
29. Свадебное и огородное234 бои и убийство, аже что учиниться и душегубьство, платят виру князю с владыкою наполы.
30. Аще мужа два бьетася женскы235, или укусить, или, одереть, епископу три гривны236.
31. Аже муж биеть чюжу жену, за сором ей по закону237, а пискупу 6 гривен238.
32. Аже сын бьеть отца или матерь, да казнять его волостелскою казнию, а епископу в вине.
33. Аже девка восхощеть замуж, а отець и мати не дадят, а что створить, епископу в вине отець и мати. Тако же и отрок.
34. Аже чернец, или черница, или поп, или попадия239, или проскурница впадуть в блюд, тех судити епископу оприсно мирян и во что их осудить волен.
35. Аще поп или чернець упиются без времене, епископу в вине.
36. Аще чернец или черница рострижеться240, епископу в вине, во что их обрядить241.
37. А что дееться в домовных людех, и в церковных, и в самех манастырех, а не вступаются княжи волостели в то, а ть ведают их пископли волостели и безатщина их пископу поидеть.
38. А кто уставление мое порушить, или сынове мои, или внуци мои, или правнуци мои, или от рода моего кто, или от бояр кто, а порушать ряд мои и вступяться, в суды митрополичи, что есмь дал митрополиту и церкви и пископьям по всем градом по правилом святых отець, судивше, казнити по закону.
39. А кто иметься в тыя суды в церковныя вступатися, християнско имя не наречется на том, а от святых отець 318242 да будеть проклят243.
РАЗНОЧТЕНИЯ
Е в начале А се уставь князя Ярослава сына Владимира глава; на поле другой рукой Суд митрополит;
175–176
СлД, У I, Увар., Рж Иларионом;
СлД, Рж разложил;
Увар кристьяньствьно есть, Ус, У I, У II христианьство есть;
Овчин, Увар А се о судех;
АрБ умучить;
Увар десять;
Ак далее а князь казнить;
183–184
Овчин князю казнить умычника;
Ак далее а князь казнить;
Ак далее а князь казнить;
Белоз далее серебра;
188–194
ПК статьи 4 нет;
АрБ; Белоз 3;
X далее золота;
Ак далее а князь казнить;
192–193
З простых людии;
195–196
Ак дитя родить;
197–198
Белоз или пакы;
Овчинумолвьце;
Ак далее а князь казнить;
ПК нет;
Ак далее а князь казнить;
203–204
Ак а князь казнить;
Ак далее золота;
Ак далее а князь казнить;
Ак далее сребра, а князь казнить;
Р, ЕА подлеглая;
Ус держати;
210–211
ПК ли ходити;
Ус а князю;
Кс их;
ПК розпустятся;
ИИ далее а в опитемию вложить; Ак далее сребра, а князь казнить;
Ак далее злата, а князь казнить;
Ак далее сребра, а князь казнить;
Ак далее злата;
Ак далее сребра, а князь казнить;
Ус, З, У I блудять;
Рж женою испр. в женкою;
Ак далее сребра, а князь казнить;
У II далее церковный;
Акдалее а князь казнить;
Ак далее а князь казнить;
Белоздалее кто кому;
У II далее жена; Белоз далее за посмех;
У II далее муж;
ДПдалее свою;
Ак далее сребра;
Тт ризы;
232–233
Белоз нет;
Егородное;
Акженских; Белоз женкы деля;
Ак далее золота, а князь казнить;
Белоз далее 6 гривен сребра;
Акдалее серебра, а князь казнить;
Овчин диякон;
Белоз ростяжутся;
З осудить;
Белоз 300 и 18 иже в Никеи;
Белоз далее и в си век и в будущий и всех святых. Аминь.
КОММЕНТАРИЙ
Статья I
Статья содержит указание боярам, а также собственное обязательство князя не вмешиваться в дела, отданные на рассмотрение митрополиту и епископам. Данный Устав был разработан в соответствии с Уставом кн. Владимира. Указание на митрополита Илариона как на соавтора Устава позволяет определить время возникновения памятника. Согласно Повести временных лет, Иларион возглавил русскую православную церковь в 1051 г. Ярослав же умер в 1054 г. Следовательно, Устав был составлен в период между 1051 и 1054 гг. Сложнее объяснить упоминание в данной статье греческого номоканона. С одной стороны, оно должно было служить авторитетным обоснованием того, что нижеперечисленные дела отдавались на рассмотрение церкви. С другой стороны, знакомство с системой наказаний Устава кн. Ярослава убеждает в том, что она противоречит византийскому церковному праву. На это противоречие впервые обратил внимание К. А. Неволин244 [Неволин К. А. О пространстве церковного суда…, с. 300 и сл.]. Помимо применения не свойственной Византии системы наказаний, Устав относил исключительно к церковной юрисдикции дела, которые по византийским законам были подсудны светским властям. Правда, светские законы в Византии были сами по себе насквозь пронизаны церковным духом. Византийская же церковь карала преступников собственно церковными наказаниями: епитимиями, отлучением от церкви. В Уставе кн. Ярослава наряду с епитимиями указываются денежные взыскания в пользу епископов, а также в пользу пострадавших, что роднит Устав кн. Ярослава с Русской Правдой, применявшей почти исключительно меры имущественной ответственности. Существенное отличие Устава кн. Ярослава от византийских источников права позволило Я. Н. Щапову высказать предположение о том, что фраза сложил есмь греческыи номоканун может означать «отверг греческий номоканон»245 [Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь... с. 306]. Так или иначе, но система уголовных и гражданско-правовых мер ответственности, закрепленная в Уставе, действительно существенно отличается от византийской и представляет собой традиционно русскую систему денежных взысканий. Возможность закрепления в законе типично русской системы наказаний открылась благодаря тому, что митрополичью кафедру возглавил русский по происхождению Иларион. Вряд ли подобная акция могла быть осуществлена раньше, когда русскую православную церковь возглавляли воспитанные на образцах византийской правовой мысли греческие митрополиты. Возможно, именно поэтому в Уставе кн. Владимира отсутствуют указания на меры ответственности за деяния, перечисленные в его ст. 9. Византийская система наказаний оказалась непригодной на Руси, а закрепить в законе обычно правовую русскую систему не позволяли, по-видимому, убеждения митрополитов из Византии и их зависимость от константинопольского патриарха. Но, стремясь укрепить свои позиции в русском обществе, церковь вынуждена была пойти на ряд компромиссов с русской действительностью: карая непреступные с точки зрения обычного права поступки, церковь применяла наказания, соответствующие русскому обычному праву.
По данию – в соответствии с установлением.
Статья 2
Статья направлена против языческого брачного обычая умыкания невесты. В ней предусматриваются, по-видимому, два случая: добровольное умыкание и насильственное умыкание.
Обращает на себя внимание то, что добровольное умыкание приравнивается к насильственному по тем последствиям, которые наступают для жениха, причем на женщину возлагается роль союзницы церкви в борьбе с языческими браками, так как в любом случае женщина получала вознаграждение, равное сумме штрафа в пользу епископа. Анализ этой и других норм Устава показывает, что церковь ставила задачу воспитания новых психологических установок, способствующих усвоению взгляда на законность лишь церковного брака. Церковная санкция носит здесь имущественный характер, причем взыскания налагаются не только на жениха, но и на соучастников умыкания, которые обязывались платить по гривне серебра епископу.
Слова а князь казнить их очень трудны для понимания. По мнению В. О. Ключевского, под казнию следует понимать простое телесное наказание246 [Ключевский В. О. Соч., т. 1, с. 256]. В частности, такое наказание следовало применять, согласно Правилам митрополита Иоанна II (1080–1089 гг.), к волхвам, которых надлежало яро казнити навъзбраненье злу, но не до смерти убивати, ни обрезати сих телесе247 [РИБ, т. VI. Спб.. 1908, стб. 331-332]. К. А. Неволин расценивал их как свидетельство двойного наказания за церковные преступления: денежные взыскания, обозначенные в статье, налагались епископом, а князь или устанавливал по своей воле денежное наказание вдобавок к церковному, или судил на основании греческих законов, на которые делается ссылка в ст. 1248 [Неволин К. А. О пространстве церковного суда…, с. 301]. Последнее маловероятно, если вспомнить неудавшийся опыт отца князя Ярослава с введением на Руси византийской системы наказаний. А в подтверждение того, что князь налагал денежные взыскания, можно сослаться на многие списки извода Кормчих (в частности, во всех списках Овчинниковского вида), в которых указывается, что князь применял по отношению к умычнику казнь в виде штрафа размером в гривну серебра. Правда, в других списках, число которых не меньше количества списков Овчинниковского вида, прямо говорится, что эта гривна серебра должна уплачиваться епископу. Таким образом, предположение К. А. Неволина остается лишь предположением. В пользу этой версии может служить уставная грамота смоленского князя Ростислава Мстиславовича церкви Богородицы и епископу. В ст. 11 этой грамоты говорится: Аже уволочет кто девку, што возметь князь с епископом наполы, или посадник что възметь свои тяжи, то с епископом наполы249 [Древнерусские княжеские уставы, с. 144]. Как видно из этой грамоты, уволочка вообще относилась здесь к юрисдикции князя или посадника. Последующие авторы стали расценивать слова а князь казнит как указание на двойную подсудность дел епископу и князю, причем князь тоже налагал денежные взыскания. Сам К. А. Неволин, однако, не считал свое объяснение достаточно убедительным и возлагал надежды на других исследователей250 [Неволин К. А. О пространстве церковного суда…, с. 304].
Действительно, такое понимание плохо согласуется с наказом князю, его потомкам и боярам не вершить суд по делам, отданным церкви. А ведь этот наказ содержится как в Уставе князя Ярослава, так и в Уставе князя Владимира. Видимо, все-таки законодатель расценивал некоторые деяния заслуживающими не только церковного, но и княжеского наказания, что должно было свидетельствовать о единстве усилий церкви и князя в деле установления нового порядка. Но возможно, что слова а князь казнит указывают лишь на то, что исполнение решений епископа о денежных взысканиях возлагалось на государственный аппарат князя, поскольку церковь своим аппаратом не обладала251 [См.: Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь.., с. 298-299].
Размер денежных взысканий, обозначенных в ст. 2 Устава, устанавливался в зависимости от социального положения женщины, причем женщины только свободного состояния. В данной статье не упоминается дочь родителей из простой чади, о которой говорится в следующей статье. Видимо, такая умычка расценивалась бы как посягательство на собственность господина. Обращают на себя внимание непомерно высокие ставки денежных взысканий. Я. Н. Щапов, специально исследовавший денежный счет Устава, выявил, что гривна золота равна по ценности слитку золота весом в 160 граммов252 [Там же, с. 268-269]. По предположению В. О. Ключевского, денежные взыскания взимались лишь в том случае, если умычка не сопровождалась церковным браком. Обоснованием этого взгляда В. О. Ключевский считал появление ст. 7 Пространной редакции Устава кн. Ярослава, в которой говорится аже девка засядет, т. е. не выйдет замуж за своего похитителя. В случае же завершения истории с умычкой церковным браком умычник и его жена наказывались только епитимией, занеже не по закону божию съчеталася, как об этом говорится в Поучении духовенству новгородского архиепископа Ильи – Иоанна (XII в.)253 [Ключевский В. О. Соч., т. I, с. 262; РИБ, т. VI, стб. 367].
Бояре и меньшие бояре – по мнению А. А. Зимина, это члены болгарского Боярского совета и рядовые бояре254 [Памятники русского права. Вып. первый, с. 277].
Неясно, однако, почему Устав князя Ярослава, рассчитанный на действие на Руси, должен защищать от умычки дочерей болгарских бояр. Более рационально мнение В. О. Ключевского, согласно которому это члены старшей и младшей княжеской дружины.
Умчить – похитит для вступления в брак.
Дчи – дочь.
Сором – срам.
Умычницех – соучастниках похищения.
Статья 3
В статье говорится об изнасиловании женщины. Оно мало чем отличается от насильственного умыкания, о котором идет речь в предшествующей статье Устава. Даже размер взысканий и в том и в другом случае один и тот же. Но в этой статье появляется новая денежная единица – рубль. Эта денежная единица заменила гривну серебра в конце XIII –начале XIV в. Однако упоминание рубля в Уставе кн. Ярослава не может служить доказательством того, что эти статьи были составлены в более позднюю эпоху, когда на Руси получила распространение названная денежная единица. Между тем последний аргумент часто приводится исследователями в доказательство подложности Устава. В действительности составитель более позднего списка просто производил денежный перерасчет Устава в соответствии со своим временем.
Не исключено, что пошибание не всегда составляло предмет церковного разбирательства. Вероятно, до отнесения пошибания к церковной юрисдикции оно рассматривалось князем. После отнесения этого дела к церковной юрисдикции князь рассматривал лишь дела о пошибании между иноверцами. В частности, это предусматривается договором новгородского князя Ярослава Владимировича с немцами 1189–1199 гг.255 [См.: Памятники русского права. Вып. второй, с. 125, ст. 7]. Ясно, что немец, будучи католиком, был неподсуден православному священнику, поэтому подлежал светскому суду князя.
Добрые люди – по мнению В. О. Ключевского, это степенные, состоятельные горожане.
Статья 4
Статья запрещает мужу разводиться с женой без вины с ее стороны. Под виной имеется в виду строго определенный перечень поводов к расторжению брака, признаваемых церковью. В Византии, согласно Эклоге, такими причинами являлись: прелюбодеяние жены, злоумышление против мужа или непредупреждение его о злоумышлении против него других, а также заболевание проказой. Аналогичные причины признавались основанием для освобождения и жены от мужа с той лишь разницей, что прелюбодеяние мужа, которое не расценивалось как основание расторжения брака, заменялось в этом перечне неспособностью мужа к брачному сожительству в течение трех лет со времени заключения брака (Эклога, тит. II, ст. 15). Очевидно, что желание супругов расторгнуть брак не находит места в данном перечне и не расценивается как основание для развода.
Статья 4 в Уставе кн. Ярослава Краткой редакции, так же как и в византийских законах, запрещает развод по одному лишь желанию мужа. Более того, даже самовольное прекращение брачных отношений по обоюдному желанию супругов каралось церковью (см. ст. 17 Устава кн. Ярослава Краткой редакции). Наказание в том и в другом случае различно: в случае развода по желанию лишь мужа с него взыскивается пеня в пользу епископа и в пользу жены, в случае же развода по обоюдному согласию супругов пеня поступает лишь в пользу епископа.
Пустит – разведется, расторгнет брак самовольно.
Ил.: Великий князь Ярослав Мудрый на престоле. Миниатюра Радэивиловской летописи конца XV века.
Статьи 5–6
В статьях предусматриваются наказания в случае рождения внебрачного ребенка. При этом женщина подлежала заключению в доме церковном. Родственники могли выкупить мать незаконнорожденного ребенка. Понятие незаконнорожденный ребенок входит в употребление с появлением церковного брака, в котором только и допускалось рождение детей. Сопоставление ст. 5 Устава кн. Ярослава со ст. 9 Устава кн. Владимира (или девка детя повьржеть) показывает, что как избавление от плода влекло за собой церковный суд (согласно Заповедям митрополита Георгия, например, за это предусматривалась епитимия – трехлетний пост, которая отбывалась, вероятно, в церковном доме256 [Голубинский Е. Е. История русской церкви, с. 509-526; ст. 138]), так и рождение внебрачного ребенка вело женщину в церковный дом.
Церковный Дом – монастырское учреждение для отбывания церковного наказания.
Толока – помощь; сбор населения, к одному хозяину, по кличу, для дружной работы, на один день.
Статья 7
В статье предусматривается случай, когда кто-либо из мужчин пригласит к себе девушку и вместе со своими друзьями совершит групповое изнасилование. Пригласивший подвергается трехгривенному взысканию в пользу епископа и такому же взысканию в пользу девки, а его друзья облагаются рублевым штрафом. Очевидно, данная норма порождена нарушением сразу двух церковных запретов: запрета внебрачных сношений и отступлением от христианского принципа моногамии.
Ю – ее.
Статьи 8–9
Статьи направлены на пресечение внебрачных связей мужа. Известно, что прелюбодеяние мужа не являлось поводом к расторжению брака ни в Византии, ни, вероятно, на Руси (только в одном-единственном списке Устава Архивного извода Пространной редакции говорится о прелюбодеянии мужа как основании развода). Однако и безнаказанным такое поведение также не оставалось.
Статья 8
Статья, указывающая на внебрачные связи мужа, говорит о вине мужа перед епископом и князем, но не содержит конкретного наказания. Отсутствие упоминания о денежных взысканиях позволяет предположить, что епископ применял собственно церковное наказание – епитимью. Но тогда не совсем ясно указание на княжескую «казнь», если ее понимать в том смысле, что на княжеский аппарат возлагалось исполнение решений церковного суда о денежных взысканиях.
Статья 9
Статья указывает на последствия второго брака при существовании нерасторгнутого первого. По-видимому, подразумевается ситуация, при которой происходит смена брачных партнеров. Принцип единобрачия не нарушается, но новый брак заключается без разрешения церкви, поскольку не расторгнут прежний. Прежний же брак мог не расторгаться церковью из-за отсутствия формальных поводов со стороны жены. Таким образом, в ст. 9 можно насчитать сразу два состава: во-первых, прекращение брачной жизни со старою женой без формального расторжения брака и, во-вторых, вступление в новый брак, не признаваемый церковью (недействительный брак). Наказанием для мужа, вероятно, служили денежные взыскания, обозначенные в ст. 4, а также предписание жить со старою женой, а для молодой жены – церковный дом.
Статьи 10–11
Статьи подчеркивают, что различные заболевания, недуги не являются ни поводом к разводу, ни поводом к самовольному прекращению брака. Можно вспомнить, что, согласно византийскому праву, развод все же допускался в случае заболевания, правда, только в случае заболевания проказой. Запрещая развод по причине болезни одного из супругов, церковь взывала к чувству христианского сострадания. Очевидно, однако, что высокой нравственной цели пытались достигнуть насильственным способом, которым она, конечно, достигнута быть не может. Вероятно, поэтому более поздний памятник русского права – Правосудие митрополичье – допустил все же развод в случае заболевания «лихим недугом»257 [Древнерусские княжеские уставы, с. 209, ст. 8].
Статья 12
Статья начинает раздел устава (ст. ст. 12, 14, 15, 19, 21, 22), содержащий санкции за половые сношения в кругу кровных родственников, духовных родственников и свойственников.
Кум и кума – крестный отец и крестная мать, как бы духовные родители крестника, воспринимающие его от купели. Но церковь рассматривала духовное родство как препятствие к браку и строго карала кума и куму за вступление в половую связь. В данной статье предусматривается случай внебрачной половой связи да еще и с квалифицирующим признаком. В качестве такого квалифицирующего признака расценивался выход за пределы церковнообрядовой роли: восприятие ребенка от купели вводило мужчину и женщину в роль как бы отца и матери, но церковь возлагала на них обязанность воздерживаться от роли мужа и жены. Устав кн. Ярослава не раскрывает, в чем заключалась епитимия. По Закону Судному людем, за блуд куму и куме отрезали носы и, кроме того, подвергали «по церковному закону» епитимий в виде 15-летнего поста258 [Закон Судный людем. Краткая редакция, с. 106, гл. 8]. Возможно, что аналогичная епитимия применялась и на Руси, так как «церковный закон», упоминаемый в Законе Судном людем, являлся общим для православной церкви епитимийником. Но не исключено также, что епитимия смягчалась в соответствии с заповедями митрополита Георгия (см. комментарий к ст. 14).
Статья 13
Явно нарушает последовательное изложение статей, содержащих наказания за преступные, с точки зрения церкви, деяния в области половых отношений. Появление здесь ст. 13, предусматривающей ответственность перед епископом за совершение поджога, может указывать на то, что она была включена в Устав позже других статей. Действительно, дела о поджогах составляли судебную компетенцию князя, что видно из ст. 83 Русской Правды. Согласно норме Русской Правды, поджог гумна или двора карался потоком и разграблением. Показательно, что ст. 13 Устава сформулирована аналогично ст. 83 Русской Правды. По-видимому, церкви удалось добиться участия в доходах от дел о поджогах: по ст. 13 Устава, 100 гривен от общего количества вырученных в результате потока и разграбления денег должно было идти в пользу епископа. Остальные деньги, согласно ст. 83 Русской Правды, делились между пострадавшим от пожара лицом и князем. Не совсем ясно, чем мотивировалось участие церкви в делах о поджогах. Возможно, наряду со злоумышленниками в число преступников включались и пироманы. В этом случае церковь могла объяснить необходимость своего участия в данных делах интересом к лицам с необычной психикой. Но не следует преуменьшать и роль материального интереса церкви к этим делам.
Статья 14
Статья карает брата и сестру за вступление в половые отношения. Слова а во опитемии и в казни по закону вызывают различные толкования. М. Н. Тихомиров вслед за Л. В. Миловым видит в них прямое указание на Закон Судный людем259 [Закон Судный людем. Краткая редакция, с. 25-26]. Но такой вывод не может расцениваться как достаточно обоснованный по следующим причинам: во-первых, под законом, упоминаемым в ст. 14 Устава, не обязательно должен пониматься Закон Судный людем; а во-вторых, в Законе Судном людем нет конкретной статьи о связи брата с сестрой, а есть лишь общая норма о запрете так называемых кровосмесительных связей: Кровь месящий в свою кровь, сватьбу деють, да разлучаться260 [Закон Судный людем. Краткая редакция, гл. 14, с. 106].
Очевидно, что в этой норме нет указания ни на казнь, ни на опитемию. Такие указания содержатся в других главах Закона Судного людем, например в главах, карающих духовных родственников, вступающих в половые отношения: гл. 8 карает кума и куму (см. комментарий к ст. 12 Устава); гл. 9 – крестного отца и его крестную дочь. Можно было бы предположить, что, по Закону Судному людем, кровосмесительные связи родственников карались так же, как и связи духовных родственников: казнью в виде отрезания носа и епитимией. Но ст. 14 Устава кн. Ярослава вряд ли может указывать на членовредительную казнь, причем сам же М. Н. Тихомиров оговорил это во введении к Закону Судному людем261 [Закон Судный людем. Краткая редакция, с. 23].