 |
|
Искусство Белоруссии
Е. Костина
После третьего раздела Речи Посполитой (1795) белорусская земля вошла в состав Российского государства. Обессиленный войнами народ не сразу сумел развить свое искусство. Решающее воздействие на его формирование в первой трети 19 в. оказывала Виленская художественная школа, а затем Петербургская Академия художеств. Искусство в Белоруссии до середины 19 в. тесно связано с именами польских и литовских художников.
В архитектуре в это время господствующее влияние оказывает русский классицизм, который к 40-м гг. утрачивает свою гармоническую ясность и монументальность, обнаруживая признаки эклектизма. Сооруженный в Гомеле архитектором Кларком собор св. Петра и св. Павла (1809—1824) представляет собой одно из лучших зданий первой четверти 19 в. Классицизм оказал заметное влияние и на строительство костелов, которые в 19 в. часто несколько приземисты по пропорциям, увенчаны низкими главками, а фасады их украшены колонными портиками с фронтонами (костелы в Лиде и Щутине).
В живописи наряду с художниками-белорусами, выходцами из крестьян и мещан, которые стали основателями нового портретного жанра, свободного от средневекового художественного мышления (Ф. А. Тулов, «Портрет семейства Шаховских», конец 18 — начало 19 в.), заметное место занимают произведения И. Дамеля, В. Ваньковича, работавших также в Литве и Польше.
Процесс становления национального реалистического искусства испытывал большие трудности и в дальнейшем. Белорусские художники в силу разных причин, и в первую очередь после подавления восстания 1863 г., оказались рассеянными по свету, что было существенным препятствием для создания художественной школы в широком смысле слова. Усилившиеся репрессии, с одной стороны, а с другой — отсутствие возможности получать заказы на родине вынуждали их искать заработок на стороне. Наиболее крупные художники, выходцы из Белоруссии И. Т. Хруцкий и С. К. Зарянко по окончании Петербургской Академии художеств связали свое творчество с русским искусством. Их судьбу разделили и скульпторы И. Шредер, М. М. Антокольский и некоторые другие. Чрезвычайно показательна и биография Никодима Силивановича (1834 — 1919), который тридцать лет работал мозаичистом в Исаакиевском соборе в Петербурге, а затем в Литве написал несколько хороших портретов («Девочка — литвинка», портрет отца; обе — Вильнюс, Художественный музей), и особенно содержательный по своему человеческому достоинству и цельности характера портрет пастуха (там же), свидетельствующий о глубоком интересе художника к народным типам с яркой индивидуальностью.
Зарождение пейзажного жанра в белорусском искусстве связано с именами братьев А. Г. и И. Г. Горавских. Уроженец Минской губернии Аполлинарий Гнляриевич Горавский (1833—1900) наездами бывал в Белоруссии, где написал несколько пейзажей. Его картина «На родине» (1860; Минск, Художественный музей БССР) выразила отношение художника к дорогим его сердцу местам. Сугубо прозаический мотив — безлюдная грязная проселочная дорога в дождливый хмурый день — заключал в себе настроение щемящей тоски автора о заброшенном, нищем и бесприютном и все же до боли милом сердцу крае. В пейзаже Ипполита Горавского «На берегах Березины» (1857; Минск, Художественный музей БССР) заметны романтические черты в трактовке природы. Могучие дубы с огромной кроной, сваленные буреломом сухие стволы деревьев и кустарник почти заслонили собой крохотную фигурку девушки с лукошком. В 80—90-е гг. все большее место в белорусской живописи занимает пейзаж, в котором проступают черты более лирического и эмоционального восприятия природы.
А. Г. Горавский. На родине. 1860 г. Минск, Художественный музей БССР.
илл. 268 а
Определенную роль в развитии белорусского бытового жанра сыграли польско-литовские художники. Так, произведения В. Слендзинского («Старушка, вяжущая чулок»; Вильнюс, Художественный музей) прокладывают пути к реалистическому отображению жизни простых людей. В отличие от произведений, авторы которых придерживались официальной линии в искусстве, идеализирующей быт городского мещанства и мелкой буржуазии (А. Аскназий, «Наступление субботы»; В. Дмоховский, «На карнавал в Вильно», Вильнюс, Художественный музей; П. Борковский, «Белорусская корчма»), подобные работы выражали гуманное отношение демократически настроенной интеллигенции к народу, проявлявшей искренний интерес к его жизни и быту.
В 90-х гг. наблюдается подъем художественной жизни, возникают частные художественные школы (Ю. М. Пэна в Витебске, Я. Каценбогена в Минске), устраиваются первые художественные выставки в Минске (1891), Витебске (1899). К этому времени начинается деятельность нового поколения художников Ю. М. Пэна, Я. М. Кругера, С. Сестшенцевича, В. Бялыницкого-Бируля и других. Их творчество и хронологически и по характеру своих исканий связано с современным им русским искусством и принадлежит уже двадцатому веку.
Искусство Литвы
Е. Костина
Национально-освободительное движение за политическую и культурную самостоятельность литовского народа одухотворяло своими идеями изобразительное искусство. В первое тридцатилетие 19 в. Виленский (Вильнюсский) университет был своего рода оплотом демократической интеллигенции всего северо-западного края Российской империи. Новые кафедры графики и скульптуры (основаны в 1803) превратили его в крупнейший очаг художественного образования не только для литовских, "но и для белорусских, польских, а отчасти и русских художников. Несмотря на программу классицизма, которая проводилась кафедрой эстетики, литовское искусство обогащается романтическими тенденциями, обнаруживая все большую связь с народной жизнью. Архитектура в это время утрачивает ведущую роль. В скульптуре на смену иностранным мастерам приходят местные. Творчество одного из первых национальных скульпторов Казимираса Ельскиса (1782—1867) еще пронизано духом классицизма, особенно это относится к его историческим барельефам-аллегориям («Восстановление Виленского университета в правах в 1803 году» и др.; Вильнюсский университет) и надгробным памятникам.
Главная роль в литовском искусстве 19 в. принадлежит станковой живописи и графике. Среди учеников Ф. Смуглевича (см. том IV) выделяется И. Дамель (1780—1840) — автор портретов, зарисовок народных сцен, пейзажей и акварельных исторических композиций, посвященных разгрому наполеоновских войск в Вильно. Вторую половину своей жизни Дамель провел в Минске.
Ионас Рустем. Автопортрет. Ок. 1800 г. Вильнюс, Художественный музей.
илл. 269
Видным художником рубежа 18—19 вв. был Ионас Рустем (1761—1835). Родом из Константинополя, армянин по происхождению, получивший образование в Варшаве у Норблина, Рустем как художник в основном сложился в Литве. Он выступал главным образом как портретист. Его портретные характеристики решены обычно в интимном плане — автопортрет, ок. 1800, портрет профессора М. Кончюса, 1832 (оба — Вильнюс, Художественный музей). В них он стремится к раскрытию интеллектуальной жизни модели, ее духовных достоинств. В наследии Рустема есть многочисленные рисунки и сепии, посвященные крестьянскому быту и жизни городского предместья. Обладая острой наблюдательностью, художник в ряде графических сатирических работ высмеивает ханжество духовенства, ограниченность литовского дворянства, обличает власть имущих, сочувствуя нищете народа.
Вместе с Рустемом и вслед за ним в Литве работает группа художников, которая наряду с портретом развивает и другие жанры искусства. В этой связи представляют интерес своеобразная изобразительная летопись из жизни литовского народа, созданная польско-литовским художником В. Смакаускасом (Смаковским; 1797—1876), и его иллюстрации к литовским народным песням.
Вообще литовская графика первой половины 19 в. благодаря деятельности кафедры графики и организованной при университете литографской мастерской (1819) обнаруживает жизненность тем и реалистическую направленность как в области портрета, бытового жанра, пейзажа, так и книжной иллюстрации и сатиры. Особая роль принадлежала литографии в создании цикла листов, сочувственно изображающих повстанцев, карикатур, обличающих усмирителей восстания 1830 г., а также народных городских сценок и типов. Среди графиков, посвятивших себя этому виду искусства, выделяется К. Кукявичюс (Кукавский, 1810— 1842) с его бытовыми картинками и персонажами — характерными представителями различных профессий «низшего» сословия («Букинист», 1830; «Старьевщик» и др.).
Крупным портретистом и жанристом был К. Русецкас (Русецкий, 1800—1860)— один из ярких представителей романтического направления в литовской живописи. В портретах своих современников он подметил новые черты духовной жизни человека начала 19 в. Волевое напряжение, собранность душевных сил переданы им в образах, полных эмоциональной взволнованности. Интересен его портрет «Смеющегося итальянца» (1824; Вильнюс, Художественный музей) с подвижным и выразительным лицом, вылепленным энергичным, пастозным мазком. В своих бытовых картинах «Жница», «Литвинка с вербами» (там же) художник изображает на фоне сельских пейзажей миловидных крестьянских девушек. В трактовке этих образов художник не избежал элементов нарочитой поэтизации.
Романтические тенденции сказались и в работах исторических живописцев М. Кулеша, Д. Шамеша, произведениях Д. Дмахаускаса, наиболее крупного представителя этого течения в пейзажном жанре.
После закрытия Виленского университета (1832) основная масса литовских художников соединяет свою судьбу с учебными заведениями Петербурга, Москвы, Варшавы, с Мюнхенской Академией художеств. Только в 1866 г. была открыта в Вильне И. Трутневым рисовальная школа, которая сыграла свою роль в воспитании местных художников.
Литовское искусство второй половины 19 в. развивается в новых исторических условиях, связанных с обострением классовой борьбы в стране, что вызвало мощное крестьянское восстание 1863 г. В нем приняли широкое участие литовские художники. Одни погибли во время восстания, другие были высланы в глубь России без права возвращения на родину. Чем жестче были репрессии царского правительства, чем меньше свобод оставалось у народа, тем больший интерес проявляли художники к романтической героизации его прошлого и настоящего. Вот почему так устойчивы были в литовском искусстве отголоски романтизма, который одухотворял произведения художников, связывавших свой идеал человека с общественным служением народу. В это время среди литовских художников выделяется группа мастеров, различных по творческой индивидуальности, но имеющих много общих черт в мировосприятии и отношении к человеку, в выборе тем и сюжетов, так или иначе связанных с восстанием 1863 г.
Альфредас Ремерис. Повстанец 1863 года. Гравюра. 1886 г.
илл. 268 6
Эта тенденция прослеживается в творчестве такого реалистического живописца, графика и скульптора, как Альфредас Ремерис (1832—1897). В ряде живописных портретов, и в первую очередь в гравюре «Повстанец 1863 г.» (1886), художник создал образ участника восстания, в котором индивидуальные черты характера модели типизированы и обобщены. В сильном, мужественном, открытом лице пожилого литвина художник подчеркнул исключительную активность и волю. Не личный интерес к своим близким, а тенденция к социальной характеристике человека в его конкретном жизненном облике сказывается в портретах отца (1858) и матери (1859) (оба — Вильнюс, Художественный музей) воспитанника Петербургской Академии художеств Каролиса Рафалавичюса (Рафаловича, 1831—1861), который развивает реалистическую традицию в литовской живописи.
С событиями 1863 г. связаны батальные и жанровые картины Эдуарда Ремериса (1848—1900). В его портретах есть элементы романтики, которые обусловлены представлением художника о высоком благородстве человеческой личности. Портрет А. Страздаса (Вильнюс, Художественный музей) — народного поэта и просветителя рубежа 18—19 вв., — несмотря на некрасивые внешние черты модели, полон внутреннего содержания. К этой же группе художников можно отнести творчество А. Альхимавичюса (Альхимовича, 1840—1917), обучавшегося в Варшаве и Мюнхене, с его работами из быта литовского батрачества, а также творчество Винцаса Слендзинскиса (Слендзинского, 1837—1909), которое формировалось под воздействием русской школы. Художник стремился обнажить социальные противоречия деревни в многочисленных бытовых картинах, посвященных жизни литовских крестьян, дать социальную и психологическую характеристику своим портретным образам (автопортрет, 1863; Вильнюс, Художественный музей).
Литовская графика, особенно иллюстративная, во второй половине 19 в. почти целиком развивается за пределами Литвы ввиду запрещения после восстания 1863 г. печатать книги на родном языке.
Искусство Латвии
Е. Костина
Латышский народ находился под двойным гнетом: немецких баронов и царского самодержавия. Полное игнорирование местной национальной культуры, пренебрежение к ней задержали развитие латышского изобразительного искусства вплоть до середины 19 в.
Наиболее крупным художественным центром в Латвии начала века был город Митава (Елгава). Здесь была основана Э. Шабертом литографская мастерская (1826), в городе работал виднейший представитель классицизма академик И. Эггинк. В Митаве и ее окрестностях были сооружены датским архитектором С. Пенсеном здание Академии и дворец в Заля Муйже в духе раннего итальянского классицизма. Постройки раннего и зрелого классицизма заняли видное место и в архитектурном облике Риги. Одна из наиболее монументальных построек этого времени — церковь Иисуса (1818—1832) в Риге — была по проекту К. Брейткрейца сооружена Я. Криком и И. Готфридом. Лучшие произведения пластики носили мемориальный характер и принадлежали русским скульпторам И. П. Мартосу (памятник Ф. Остен-Сакену в Бате) и другим.
Интенсивное развитие капитализма, характерное для России второй половины 19 в., стимулировало и развитие латышской буржуазии, которая в так называемом движении младолатышей сыграла большую роль в пробуждении творческих сил народа. С этих пор живопись приобретает ведущее значение в художественной культуре Латвии. Правда, отсутствие художественных школ и возможности найти практическое применение своим способностям на родине заставляет еще долгое время латышских живописцев учиться и работать в различных городах России, Украины и Западной Европы.
Очагом художественного образования для латышей была Петербургская Академия художеств, в стенах которой воспиталось несколько поколений крупнейших латышских мастеров, а также Дюссельдорфская Академия.
Одним из родоначальников латышского реалистического искусства явился Карл Гун (1830—1877). Академик и профессор, активный деятель в области художественного образования и член Товарищества передвижных художественных выставок, Гун первым в латышском искусстве обратился к образам деревенской и городской бедноты. Его жанровые акварели «Народный праздник в Лифляндии» (1855), «Латышская семья» (1862; обе — Рига, Музей латышского и русского искусства) и другие произведения обнаруживают большое внимание художника к народной жизни, к судьбам «маленьких людей». Помимо бытовых картин и портретов Гун получил известность еще как мастер исторических полотен из эпохи религиозных войн во Франции. Во время заграничной командировки в качестве стипендиата Академии он написал «Канун Варфоломеевской ночи» (1868; Рига, Музей латышского и русского искусства) и другие картины.
Одновременно с Гуном развивается деятельность латышского портретиста Яна Розе (1823—1897), который за автопортрет получил звание академика Петербургской Академии художеств. В серии портретов представителей латышской буржуазии, созданных в 60-х гг., Розе сумел в характере моделей подчеркнуть их внутреннее волевое начало, отвечающее той объективной прогрессивной роли, которую они играли в период формирования латышской нации.
Юлий Феддерс. Кладбище. 1890-е гг. Рига, Музей латышского и русского искусства.
илл. 270
Основателем латышского реалистического пейзажа был Юлий Феддерс (1838— 1909). Будучи также академиком Петербургской Академии (с 1880), Феддерс создал многочисленные пейзажные картины, изображающие природу Латвии, России, Украины и Норвегии. Большинство его пейзажей окрашено лирическим настроением. Они обладают мягким колоритом, спокойной уравновешенностью тональных отношений. Воспевая красоту родного края, Феддерс создает произведения, близкие по духу русским передвижникам. Одна из лучших его картин — «Кладбище» (90-е гг.; Рига, Музей латышского и русского искусства) — представляет собой неторопливый рассказ о бедном крестьянском погосте на холме, к которому ведет дорожка через дощатый исхоженный мостик. Внимание художника к деталям не мешает общему состоянию задушевности, которым проникнут этот целостный по содержанию и композиции пейзаж.
Следующий этап развития латышского искусства был во многом связан с возникшим в 90-е гг. в Петербурге кружком «Рукис» («Труженик»), возглавившим борьбу за национальное искусство Латвии. Идеологом и организатором кружка был художник Адам Алкснис (1864—1897). Его творчество питалось идеями общественного движения 80—90-х гг., в котором участвовала демократически настроенная латышская художественная молодежь, группировавшаяся вокруг прогрессивных деятелей культуры. Основной лозунг «Рукис» — глубокое изучение народной жизни и природы родного края. Эта тенденция нашла отражение в творчестве Алксниса.
Его акварели, освещающие современный быт и труд («Сеятель», «В лес по дрова», обе—1896; Рига, Музей латышского и русского искусства), исторические и батальные сцены («Бой с рыцарями», «Всадники у моря»; обе там же) выражали новое самосознание нации, для которой труд крестьянина не только источник страдания, но и утверждение в нем своего достоинства, а обращение к истории связано с героическим характером своего народа.
Ян Розенталь. После обедни. 1894г. Рига, Музей латышского и русского искусства.
илл. 271 а
Творчество Яна Розенталя (1866—1916), ученика В. Е. Маковского по Петербургской Академии, питалось традициями как русской школы, так и национальной живописи. Его произведения (портреты, жанры, пейзажи) дают широкую картину общественных нравов, а порой отличаются тонкой психологической характеристикой. Центральная работа художника — картина «После обедни» (1894; Рига, Музей латышского и русского искусства). Ее несложный бытовой сюжет использован художником для социально дифференцированного показа народных типов. Многофигурная композиция развернута на зрителя, являющегося как бы участником движения толпы. Старые и молодые, бедные, нищие или богатые прихожане — все они замкнуты в своем личном мирке обыденной повседневности. Интересны и многочисленные портреты Розенталя, раскрывающие индивидуальность модели и вместе с тем дающие представление о характере эпохи.
Ян Валтер. На рынке. 1897 г. Рига, Музей латышского и русского искусства.
илл. 271 б
Творчество другого ученика В. Е. Маковского, живописца Яна Валтера (1869— 1932), претерпело сложную эволюцию, приведшую его в конечном счете к модер-нистическому декоративизму. Однако работы художника 90-х гг. составляют важное звено в реалистическом наследии латышского искусства. Таковы его «Пряха» (1896), «Веревочник» (1898; обе—Рига, Музей латышского и русского искусства) — небольшие жанровые композиции, изображающие простых людей за работой, в привычной для них обстановке, будь то интерьер или приусадебный крестьянский двор. Наиболее фундаментальная работа Валтера—«На рынке» (1897; там же) — решает ту же проблему связи человека с окружающей его повседневной бытовой средой. В ней нет героев, художник уделяет равномерное внимание всем ее персонажам. Залитая солнцем рыночная площадь полна движения. Многоплановая композиция развивается вглубь, дает четкую перспективу отдельных планов, объединенных между собой ослепительно ярким светом. Эти же задачи художник ставит перед собой и в пейзаже, который становится более интимным и живописно-тонким (по сравнению с Феддерсом). Среди портретов Валтера — «Мужской портрет» (1899; там же) — одна из лучших работ этого жанра в искусстве Латвии. Крупные черты старческого лица очень жизненно передают национальные особенности и характер портретируемого. Его внутреннее упорство, сдержанность и немногословность сочетаются с внимательным отношением к окружающему, пристально-зоркой оценкой людей и событий.
При быстром прогрессе станковой живописи скульптура и графика остались наименее развитыми видами латышского искусства 19 в. В развитии архитектуры важную роль сыграло творчество первого национального зодчего, получившего профессиональную подготовку Яна Бауманиса (Баумана) (1834—1891), который использовал в декоративной отделке зданий элементы архитектуры Ренессанса, барокко и других стилей.
Искусство Эстонии
Е. Костина
Эстонский народ разделял судьбу латышского народа. Господствующее положение занимали немецкие бароны и буржуазия. Коренное население — эсты могли заниматься только «низменными» профессиями или арендовать землю после освобождения крестьян (1816—1819), получивших личную свободу без земли. Поэтому национально-освободительное движение в Прибалтике, по существу, всегда связывалось с крестьянским вопросом, что и наложило свой отпечаток и на характер эстонского изобразительного искусства, особенно во второй половине 19 в.
В начале столетия научно-общественная и литературно-художественная мысль в Прибалтике развивалась преимущественно в стенах Дерптского (Тартуского) университета, главный корпус которого (1803—1809), анатомический театр (1805) и здания других факультетов были выстроены по проекту архитектора И. Краузе в стиле классицизма. Классицизм господствовал не только в архитектурном облике городов и усадеб Эстонии первой половины 19 в., но и в памятниках монументально-мемориального характера работы русских мастеров — таковы памятники Барклаю де Толли скульптора В. И. Демут-Малиновского в Иегависте (1818— 1823) и в Тарту (1846). Основанная при университете школа рисования (1803— 1893) под руководством ее первого учителя — мастера портретной гравюры Карла Зенфа (1770—1838) выпустила поколение художников, искусство которых в основном было связано с культурой господствующих классов, идеализировало феодальное средневековье или носило этнографический характер, отражая быт эстонских крестьян. Правда, реалистическими поисками отмечены отдельные работы В. Крю-гера, А. Пецольда и некоторых других художников. Однако основоположником эстонской национальной живописи по праву считается Иохан Келер (1826—1899), ученик, а затем профессор Петербургской Академии художеств. Келер происходил из бедной крестьянской семьи и принимал большое участие в освободительной борьбе своего народа в эпоху «национального пробуждения». Творчество художника сформировалось в 60—70-х гг. Портреты отца и матери (оба —1863—1864; Таллин, Художественный музей) впервые в эстонском искусстве с таким реализмом и глубокой человечностью раскрывали образы усталых тружеников, всю жизнь отдавших земле. В его акварелях «Старый крестьянин», «Женщины с острова Хийу у колодца» (обе —1863; там же) воплощены типичные черты крестьянского быта, а «Пряха» (1863; там же) рисует поэтический образ эстонской девушки, которой взгрустнулось за прялкой в бедной избе. Элемент повествования, который Келер вводит в эту картину (в окне видна фигура юноши, которого уводит солдат), рождает ассоциации социального порядка, свойственные вообще творчеству Келера. Его аллегорическая картина «Пробуждение от волшебного сна» (не сохранилась; 1864) говорила о силе, таящейся в народе.
Оскар Гофман. Крестьянин. 1891 г. Таллин, Художественный музей.
илл. 272 а
Вслед за Келером выступила группа художников, которые развивали реалистические тенденции в эстонском жанре, портрете, пейзаже. Среди них пейзажист Евгений Дюккер (1841—1916), окончивший Петербургскую Академию художеств и ставший профессором Дюссельдорфской Академии художеств. Создателем народных типов был Оскар Гофман (1851—1912), давший ряд достаточно острых и интересных образов рыбаков и крестьян. В области портрета, пейзажа и жанра работал Пауль Рауд (1865—1930), учившийся в Дюссельдорфской Академии художеств и с 1894 г. живший в Эстонии. К лучшим произведениям художника принадлежат портрет матери (1894; Таллин, собрание X. Пихелга), «Дядя Пауль с трубкой» (1894—1896; Таллин, Художественный музей), «Старик с острова Муху» (1898; там же). В образах крестьян художник правдиво и просто передает большую нравственную силу и упорство человека из народа. Большую роль в становлении реалистической станковой графики сыграли ранние работы К. Рауда (1865—1943) (чье творчество относится в основном к 20 в.), особенно его рисунки из жизни эстонских крестьян и ремесленников — «Уборка картофеля» (1896; Таллин, Художественный музей), «Жестянщики» (1897; Таллин, частное собрание), передающие характерный типаж и национальные черты народного быта.
Неблагоприятные условия для развития скульптуры в Эстонии побуждали многих выходцев из Прибалтики покидать родные места. Так, скульпторы П. Клодт, Залеманы (отец и сын), А. Бок связали свое искусство с судьбами русской культуры. Много лет провел в Риме и Петербурге крупнейший эстонский скульптор второй половины 19 в. Аугуст Вейценберг (1837—1921), обучавшийся в Петербургской, Берлинской и Мюнхенской Академиях художеств и только под конец своей жизни осевший в Таллине. Особенно ценны реалистические портреты Вейценберга, изображающие прогрессивных деятелей эстонской культуры, в частности, портрет Фр. Р. Крейцвальда (1880; Таллин, Художественный музей) — одухотворенный образ просветителя, поэта, собирателя народного эпоса. Многие работы Вейценберга навеяны эстонским фольклором. Однако памятник «Линда» (1880; Таллин, Тоомпеа) и другие даны скульптором в идеализированной трактовке. Реалистические тенденции характерны для Амандуса Адамсона (1855—1929), воспитанника Петербургской Академии художеств, особенно в работах, посвященных жизни эстонских рыбаков и крестьян. Небольшие фигурки и группы «Рыбак с острова Муху» (1892), «В тревожном ожидании» (1897), «Охотник с острова Пакри» (1898; все — Таллин, Художественный музей) живы и непосредственны, в то время как его аллегорические произведения — «Последний вздох корабля» (1899; Таллин, Дом культуры Я. Томпа), «Рассвет и сумерки» 1895; Таллин, Художественный музей) — несут в себе черты салонной красивости. Среди монументальных работ скульптора удачен его памятник кораблю «Русалка», установленный в Таллине в 1902 г.
Искусство Грузии
Е. Костина
Грузия в конце 18 в. утратила государственное и политическое единство. Военные нашествия Турции и Ирана, беспощадная вековая борьба между мелкими княжествами, сохранившими элементы родовых и рабовладельческих объединений, привели ее к полному разорению. Начавшееся в 1801 г. и завершенное к 30-м гг. объединение восточных и западных грузинских земель с Россией, проводившей жестокую колониальную политику, сыграло все же прогрессивную историческую роль, создав объективные предпосылки для экономического, социального и культурного развития страны. Тифлис (Тбилиси) стал художественным центром народов Закавказья. В первой четверти 19 в. для грузинского искусства характерно сложение тифлисской портретной школы, питающейся как национальными традициями, так и достижениями общеевропейского искусства, в том числе русского. В дошедшей до нас большой серии портретов неизвестные мастера запечатлели высшую грузинскую знать, позднее — представителей богатого купечества и чиновничества. Интерес к человеку, его духовному миру помогал художникам преодолевать традиционные каноны, раскрывая перед ними возможности перехода на реалистические позиции. Черты нового направления в грузинском портрете сказались в изображении Нино, дочери ксанского эристава Торнике (1829; Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР). Несмотря на условность приемов в трактовке фигуры и пейзажа, автор стремится передать не только внешнее сходство, но и «движение души» модели. Сросшиеся на переносице дуги бровей, миндалевидный разрез глаз и характерный силуэт черных волос выявляют пластическую округлость лица с немного раздвоенным подбородком. Изящная небольшая голова на высокой стройной шее, несмотря на еле заметную светотень, кажется объемной — настолько она жизненна и полна своеобразного выражения. Белое платье, украшенное жемчугом и камнями, шитое золотом алое катиби и шапочка, а также другие подробности красивого наряда не заслонили собой запоминающееся выражение грустной задумчивости, которого исполнен облик юной девушки.
Большой вклад в грузинскую портретную живопись внес армянский портретист Акоп Овнатанян, живший в Тифлисе.
В 40-х гг. формируется творчество грузинских художников, получивших образование в России. Так, отпущенный на волю в 1837 г. крепостной поэта А. Чавчавадзс — Г. И. Майсурадзе (1817—1885) учился в мастерской К. П. Брюллова в Петербургской Академии художеств и по окончании ее поселился в Кутаисе. В его портретах видно постижение грузинской живописью тех задач, которые стояли перед искусством нового времени. От ранних отмеченных чертами отвлеченной романтики героизированных образов (портрет А. Багратиона; 1839, Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР) Майсурадзе приходит к портретам, в которых демократизм трактовки образа сочетается с его психологическим содержанием (автопортрет, 70-е гг.; там же).
Портрет занимал главенствующее положение в грузинской живописи с начала 19 в. Он сохранил свое значение и во второй половине столетия. Особое место занимает творчество воспитанника Петербургской Академии художеств Александра Беридзе (1858—1917) — создателя народных типов («Девочка, вяжущая чулок», 1892; «Мальчик, играющий на свирели», 1892; обе — Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР). Его искусство несколько выходит за рамки собственно портретной живописи, придавая ей жанровый характер. Одна из лучших работ художника — «Старик» (там же), написана в свободной живописной манере. Необычайно подвижное лицо с глубокими морщинами, беззубым ртом и полными лукавой усмешки глазами рисует облик человека с большим природным чувством юмора, балагура и весельчака, которого не сломило бремя жизненных невзгод. Сочный, жизнерадостный колорит портрета, являясь в руках художника средством психологической характеристики модели, помогает выявить внутренние свойства человеческого характера. Черпая свои образы в различных слоях общества, в том числе и среди представителей интеллигенции, Беридзе значительно расширил рамки грузинской портретной живописи.
Александр Беридзе. Старик. 1890-е гг. Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР.
илл. 272 6
Самые различные жанры охватывает творчество художника Георгия (Гиго) Габашвили (1862—1936), обладавшего большим живописным темпераментом и исключительной работоспособностью. Тяготение к изображению народного быта, характерным народным типам сопутствует всему творчеству живописца. Настойчивое стремление Габашвили к овладению реалистическим мастерством побуждало его учиться у многих художников своего времени. Он занимался в школе К. Кеп-лена, работал вместе с Ф. Рубо, учился у Б. П. Виллевальде в Петербургской Академии художеств (1886—1888), некоторое время посещал Академию художеств в Мюнхене (1894—1897).
Наряду с портретом, занимающим основное место в его творчестве, Габашвили создал серию жанровых картин, «Базар в Ортачалах», «На бахче» (1891; Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР) и многие другие, среди которых «Храмовый праздник» (Алавердоба», 1899; там же) является одной из первых в грузинской живописи многофигурных композиций с яркими народными типами и пространственно решенным пейзажем. Впечатления, полученные художником во время поездки в Среднюю АЗИЮ (90-е гг.), послужили темами для многочисленных вариантов картин «Базар в Самарканде», «Бассейн Диван-Бега в Бухаре», над которыми он работал в течение долгих лет. Вершину творческого расцвета Габашвили знаменует «Хевсурский цикл» картин (90-е—900-е гг.), среди которых особенно полнокровным ощущением жизни отличаются портретные образы «Спящего хевсура» (1898) и «Пьяного хевсура» (1899; обе — Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР). Художник обогатил грузинскую живопись и поэтичными по настроению пейзажами—«После дождя», «Вечер в Хевсуретии» (там же) и др.
Георгий Габашвили. Спящий хевсур. 1898 г. Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР.
илл. 273
Современник Габашвили художник Александр Мревлишвили (1866—1933) создал на рубеже 900-х гг. небольшие сюжетные композиции — «У канцелярии» (1899), «Низкий забор» (1901; обе — Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР), в которых прозвучали мотивы обличения социальной несправедливости, протеста против административного произвола, царящего в Грузии. Эти работы Мревлишвили отразили настроения революционно-демократической интеллигенции в период подъема ее общественного и национального самосознания.
Борьба за народное просвещение и образование определила характер творчества гравера-ксилографа Г. П. Татишвили, художника-самоучки, который явился первым иллюстратором различных учебных пособий, грузинского и армянского букварей и пр.
Существенные изменения в рассматриваемый период произошли в области грузинской архитектуры. Впервые в центре внимания архитектора становится городское строительство с регулярной застройкой кварталов.
Русский классицизм, оказавший влияние на грузинское зодчество, был существенно переработан местными архитекторами применительно к природным условиям и древним национальным традициям. По-прежнему основным элементом жилых Зданий Тифлиса, Кутаиса, Гори оставался балкон преимущественно арочного типа, однако конструктивная роль отдельных архитектурных элементов скрывалась под декоративной обработкой деталей. Ажурный декор над аркой и узорчатые перила придавали своеобразие внешнему облику грузинского жилого дома. Во второй половине 19 в. в городскую архитектуру проникают элементы эклектизма. Попытка использовать национальные декоративные мотивы в таких крупных гражданских сооружениях Тифлиса конца 19 в., как Оперный театр (теперь Театр оперы и балета им. 3. Палиашвили; 1880—1896, архитектор В. Шретер) и Театр Артистического общества (ныне Театр им. Руставели, 1901, архитекторы В. Татищев, И. Шимкевич), не увенчалась успехом.
Искусство Армении
Е. Костина
Армения позже других закавказских народов вошла в состав Российской империи. В течение почти всего первого тридцатилетия она находилась под гнетом Персии и Турции. С присоединением Восточной Армении к России ее искусство развивалось в крупных промышленных городах — Баку, Тифлисе, Ростове или в городах Западной Европы, куда попадали выходцы из турецких армян (Э. Шаин, 3. Закарян). Оторванное от родной почвы, оно лишалось органичной преемственности с предшествующими средневековыми традициями. Нужны были не только соответствующие условия, но и время, чтобы содержание и изобразительный язык армянского искусства путем естественного, органического развития преодолели условность традиционных, но начинающих изживать себя канонов старого армянского искусства.
Художником, в творчестве которого с наибольшей полнотой отразилось становление нового реалистического армянского искусства, был Акоп Овнатанян (1809— 1884). До 70-х гг. он работал в Тифлисе, а потом уехал в поисках заработка в Персию. С его именем связан расцвет портретной живописи, являющейся основным жанром в армянском искусстве середины 19 в. Небольшие по размерам портреты Овнатаняна обладают ювелирной тонкостью отделки, но благодаря четкости силуэта, лаконичности цветовых отношений и строгости композиционного решения производят монументальное впечатление. Несмотря на схожесть композиционного построения и колористическую сдержанность, свойственную всем портретам художника, мир изображаемых им людей разнообразен и богат. Особенного мастерства Овнатанян достиг в женских портретах. Портрет Наталии Теумян (Ереван, Картинная галлерея Армении) — одно из лучших созданий художника. Контраст черного платья на серебристом фоне с ослепительной белизной кружев на голове, манжетах и жемчужной нитки на шее определяет сдержанную и вместе с тем наполненную цветовую гамму, разыгранную им с большим мастерством. Некрасивое, но одухотворенное лицо портретируемой, ее хрупкая фигурка исполнены человеческого обаяния, простоты и благородства. А. Овнатанян явился последним мастером художественной династии Овнатанянов, он умело сочетал приемы средневековой миниатюрной живописи с требованиями нового времени, предъявляемыми портретной живописи.
Акоп Овнатанян. Портрет супруги Меликишвили. Середина 19 в. Тбилиси, Музей искусств Грузинской ССР.
илл. 275
В дальнейшем армянское искусство обогащается непосредственными связями с жизнью, с теми социально-экономическими явлениями, которые все с большей настоятельностью преобразовывают все стороны традиционного общественного уклада армян.
Новые живописные качества и новое понимание задач искусства обнаруживает творчество С. А. Нерсисяна (1815—1884) — основоположника армянского бытового жанра. Жанровая композиция «Пикник на берегу Куры» (60-е гг.; Ереван, Картинная галлерея Армении) впервые в армянском искусстве сочетает жанровый сюжет с широким изображением пейзажа, написанного с натуры. Художник стремится к жизненной правдивости, материальности форм, к светотеневой разработке пейзажа. Этими же принципами Нерсисян руководствуется и в портрете, который занимает основное место в его творчестве.
В 80-е гг. появляется плеяда художников, целиком посвятивших себя национальной тематике. Многофигурные композиции на бытовые темы А. И. Шамши-няна с изображением простых людей из народа («Хейноба», 1893; «Шайтан-базар. Старый Тифлис», 1890; обе — Ереван, Картинная галлерея Армении), жанровые произведения Г. Габриеляна, А. Акопяна свидетельствуют о развитии демократических реалистических тенденций в армянском искусстве этих лет. Особое место среди них принадлежит основоположнику нового исторического жанра — В. Я. Суре-нянцу (1860—1921), окончившему Московское Училище живописи, ваяния и зодчества (1879) и Академию художеств в Мюнхене (1885). Художник жил в Москве и Петербурге, но темы его картин неизменно связаны с его родиной. Среди них большое место занимают историко-бытовые картины, посвященные зверскому уничтожению армян в Турецкой Армении («Попранная святыня», 1895; «После погрома»; 1899; обе—Ереван, Картинная галлерея Армении), а также произведения, навеянные народными поэтическими легендами («Семирамида перед трупом Ара Прекрасного»; 1899; там же). Пейзаж Суренянца «Церковь Рипсиме» (1897; там же) воспринимается как историческая пейзажная картина, в которой пустынные окрестности храма полны настроения тоски и боли за армянскую землю.
В 90-х гг. в самостоятельный жанр складывается пейзаж. Наиболее полно природа Армении отображена в творчестве первого армянского пейзажиста Геворка Башинджагяна (1857—1925), который окончил Петербургскую Академию художеств (1883) и находился под воздействием И. К. Айвазовского, армянина по национальности, но целиком связавшего себя с русским искусством. Именно в традициях картин Айвазовского, посвященных армянской природе («Арарат», 1887; «Севан», 1895), Башинджагян пишет свои полотна. Несколько суховатая академическая манера письма не мешала ему создавать обобщенные виды армянской природы, полные национального своеобразия. Башинджагяном исполнены многочисленные варианты одного и того же мотива, взятого им в разные времена года при различном освещении, которым он умел придавать законченность композиционного решения и цельность колористического звучания. Лучшие пейзажи Башинджагяна— «Оттепель на Кавказе» (1890), «Дождь на Севане. Полная тишина» (1901; обе — Ереван, Картинная галлерея Армении) и др., в том числе и многочисленные пейзажи с горой Арарат, — внесли ценный вклад в реалистическое наследие армянского искусства.
Графика рассматриваемого периода по охвату тем и многообразию жанров уступает армянской живописи. Еще в середине века известные успехи в области литографии были сделаны художниками Агафоном Овнатаняном и О. Катаняном. Позднее несколько портретов в технике офорта исполнил А. Шамшинян. Книжной иллюстрацией занимался В. Суренянц. Значительные достижения принадлежат Э. Шаину (1874—1947), жившему в Париже, который работал преимущественно в технике офорта. В его наследии — серия портретов современников, сценки из жизни парижских улиц, пейзажи, а также иллюстрации к произведениям А. Франса, Г. Флобера и др.
19 век не дал армянскому искусству ни одной значительной скульптуры. Исторические условия не благоприятствовали и развитию национальной архитектуры. В первой половине столетия она испытывает полный застой. Во второй половине века начинается реконструкция старых и постройка новых городов, которые ведутся по опыту русского градостроительства.