 |
|
Общая характеристика структуры мусульманского права
Доктрина мусульманского права как нормативно-юридической системы социального регулирования складывалась постепенно, усложняясь и приобретая дополнительные характерные черты. Новыми элементами постоянно обобщалась и структура права.
Мусульманские юристы единодушно выделяют в составе мусульманского права две группы тесно взаимосвязанных и взаимозависимых норм. Первую составляют юридические предписания Корана и сунны (считается, что эти нормы имеют непосредственно «божественное» происхождение) и вторую — нормы, сформулированные мусульманско-правовой доктриной на основе других, «рациональных», источников, прежде всего единогласного мнения наиболее авторитетных правоведов — муджтахидов, или факихов (иджма) и умозаключения по аналогии (кийас) (см. [340, с. 7, 455, с. 202]).
В качестве основополагающих рассматриваются нормы первой группы, особенно те, которые зафиксированы в Коране. Не случайно отдельные исследователи полагают, что истинные нормы мусульманского права содержатся лишь в Коране и сунне, а правила поведения, основанные на других источниках, лишь дополняют их, но не включаются в шариат в собственном смысле (см, например, [267, с. 10—11, 12 и сл., 343, с. 38, 57, 65—66, 435, с. 155 437, с. 34]). Однако большинство авторов признают «действительными» нормы, сформулированные на основе всех источников, хотя и отдают очевидное предпочтение положениям Корана и сунны (см., например, [430, с. 7, 467]). Следует, однако, иметь в виду, что, если в Коране, а также в развивающей и дополняющей его сунне имеются все без исключения правила религиозного культа, то в сфере нормативной регламентации отношений между людьми эти источники содержат весьма скромную часть предписаний.
По степени определенности, согласно мусульманской доктрине, все нормы Корана и сунны делятся на две категории. К первой относятся абсолютно точные и не допускающие различных толкований установления, среди которых значатся все правила религиозного культа и некоторые нормы, регулирующие взаимоотношения людей. Данная категория норм не допускает иджжхада, представляет собой понятные и однозначные
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 79
правила поведения, которые могут непосредственно и единообразно применяться на практике (см., например, [331, ч. 2, с. 29; 343, с. 50—51; 451, с. 11; 468, с. 52; 481, с. 371]). Причем если конкретные правила исполнения религиозных обязанностей (мусульмане должны (воспринимать как божественное откровение, смысл которого им не дано понять, то конкретные нормы взаимоотношений между людьми в о многих случаях могут быть рационально объяснены (такая концепция, как будет показано, позволяла, по существу, отказываться от применения данных норм в пользу других) (см., например, [411, с. 611).
Вторую разновидность составляют отвлеченные и недостаточно ясные предписания, не только допускающие различное понимание их смысла, но и предполагающие конкретизацию в разнообразных правилах поведения на основе иджтихада, в результате которого правоведы-муджтахиды могут прийти к несовпадающим выводам. Без подобной конкретизации эти расплывчатые и многозначные предписания вообще не могут быть применены для оценки поведения людей и нормативно регулировать общественные отношения. В частности, некоторые из таких положений Корана (например, о закате) конкретизируются хадисами[6]. На основе других правоведы сформулировали общие принципы, а также многочисленные и часто несовпадающие конкретные правила поведения (см. [368, с. 153; 481, с. 376; 455, с. 360; 367, с. 27, 74; 435, с. 169—170; 343, с. 55; 342, с. 124]).
Среди норм Корана, регулирующих взаимоотношения людей, заметно преобладают общие положения, имеющие характер отвлеченных религиозно-моральных ориентиров и дающие простор для иджтихада (см., например, [367, с. 108; 343, с. 182; 340, с. 142—143])[7]. Не случайно многие исследователи отмечают, что мусульманское право не уделяет большого внимания юридическим тонкостям и деталям (за исключением подробного регулирования отдельных видов отношений — например, вопросов наследования), оставляя их на усмотрение мусульман, и шло по пути установления лишь общих ориентиров поведения. Утверждается, что Мухаммад стремился не создать новое право в строгом смысле, а научить людей, как поступать во всех жизненных ситуациях, как относиться к тому или иному событию, акту, поступку и т. п. Поэтому, полагают многие современные исследователи, главным в мусульманском праве является установление самых общих параметров отношений между людьми на религиозной основе, а юридические детали считаются второстепенными, коль скоро религиозно-нравственные рамки поведения не преступаются [437, с. 17, 20; 606, с. 54, 58; 614, с. 5].
Имея в виду преобладающую часть предписаний Корана и частично сунны, которым был придан юридический характер, с таким выводом можно согласиться. Однако он нуждается в уточнении, если рассматривать мусульманское право как нор-
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 80
мативно-регулирующую систему в целом. Ведь, как уже отмечалось, закрепленные Кораном сравнительно немногочисленные конкретные правила поведения, регулирующие взаимоотношения людей, хотя и формулировались Пророком под видом божественного откровения, носят преимущественно казуальный характер. Преобладающая часть преданий и нормативных решений сподвижников Пророка также была сформулирована по конкретным поводам.
С течением времени все отчетливее ощущалась недостаточность таких частных, казуально изложенных предписаний для регулирования развивающихся общественных отношений. С VIII в. главная роль в развитии нормативного состава мусульманского права перешла к правоведам — основателям школ-толков и их последователям. С прекращением доктринальной разработки мусульманского права ik XI в. в его структуре произошли определенные изменения, связанные прежде всего с тем, что начиная с этого времени на практике стали применяться главным образом нормы, ранее сформулированные ведущими представителями основных толков. Постепенно эти нормы приобрели достаточно стабильный характер в силу официального санкционирования государством выводов определенной школы мусульманского права. Одновременно формированию его структуры способствовала и непосредственная деятельность государственных органов, которые могли законодательствовать то вопросам, не урегулированным Кораном и сунной. Такие нормы, если они не противоречили общим положениям шариата, включались в состав мусульманского права (ом. [336, с. 24; 469, с. 175—178; 491, с. 13]).
Для характеристики структуры мусульманского права важное значение имеет анализ его норм. Мусульманская юриспруденция определяет норму мусульманского права как правиле поведения, установленное Аллахом-законодателем по какому-либо вопросу для верующих прямо — путем откровения, или косвенно — в форме вывода, сделанного крупнейшими знатоками шариата на основе толкования воли Аллаха. Считается, что любая норма должна формально основываться на одном из «источников», признаваемых различными школами мусульманского права (см. [475, с. 30; 342, с. 20; 451, с. 10; 469, с. 11; 331, ч. 2, с. 9]).
По содержанию все нормы мусульманского права его доктрина подразделяет на две основные группы. Первая включает предписания, содержащие оценку того или иного поступка человека. В этом отношении все поступки принято делить на пять категорий — обязательные, рекомендуемые, разрешаемые, порицаемые и запрещенные (см., например, [219, с. 91; 435, с. 155; 469, с. 12]).
Причем единственным основанием отнесения деяний людей к той или иной категории выступает религиозный критерий — отношение к ним шариата, выражающего в конечном счете «во-
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 81
лю Аллаха». Без такого сопоставления, полагают мусульманские юристы, поступки человека сами по себе не могут быть определены в понятиях добра и зла: хорошими считаются те, что одобряются Аллахом, а плохими являются такие, которые он порицает (правда, многие авторитетные правоведы допускали, что мусульмане, обладающие очень высокой степенью знания шариата, в состоянии понять и рациональный смысл такого деления (см. [455, с. 22—23; 471, с. 122]). Например, положение Корана о там, что «Аллах разрешил торговлю и запретил рост» (II, 276/275), толкуется как разрешение заниматься торговлей и запрет ростовщичества.
Ко второй группе относятся нормы, формулирующие правила поведения в определенные ситуациях, а также определяющие условия и последствия деяний. Примером могут служить предписания, в соответствии с которыми за умышленное убийство полагается смертная казнь, или договор, заключенный умалишенным, признается ничтожным и т. п. (см. об этом [342, с. 21; 469, с. 12—13]).
По свидетельству современных арабских компаративистов, мусульманско-правовая доктрина в целом знала деление норм на императивные и диапозитивные. Правда, отдельные школы (например, захиритская) не признавали диапозитивных правил и отрицали право сторон на изменение условий договора, которые, по их мнению, жестко установлены шариатом. Вместе с тем некоторые другие толки, наоборот, допускали любое соглашение сторон, прямо не запрещенное мусульманским правом, а хавифитская и шафиитская школы занимали компромиссную позицию: они в принципе также признавали действительными только ограничительно установленные шариатом виды сделок, но одновременно допускали включение в них в качестве условий положений, отражающих обычаи или соответствующих «интересам» сторон. В целом, полагают современные исследователи, в мусульманском праве большая часть норм являются императивными, что объясняется его «коллективистским» характером и ориентацией на первоочередное удовлетворение «общих» интересов мусульман (включая запрет ростовщичества и рисковых договоров) [331, ч. 2, с. 137—141][8]. Представляется, что данная особенность мусульманского права отражает его общую направленность на закрепление прежде всего обязанностей, возлагаемых на мусульман, а не их прав.
Обращает на себя внимание тот факт, что мусульманско-правовая доктрина не признает безоговорочно правило, в соответствии с которым незнание нормы не освобождает от ответственности за ее нарушение. Напротив, действие норм мусульманского права в принципе предполагает, что мусульмане знают их и в противном случае могут быть освобождены от ответственности за их несоблюдение. Правда, большинство исследователей считают, что данное положение распространяется лишь на предписания Корана и сунны, а нормы, введенные муджтахидами, дей-
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 82
ствуют вне зависимости от того, знакомы ли с ними мусульмане или нет. Притом, по мнению ряда правоведов, мусульмане в любом случае обязаны знать не только нормативные положения Корана и сунны, но и основные выводы того толка, которого они придерживаются (см., например, [331, ч.2, с. 178—181]),
Важной особенностью системы мусульманского права является то, что деление его .принципов и норм на отрасли, в отличие от законодательно-нормативных правовых систем, не находится в тесной зависимости от его источников. Р. Шарль в этой связи вполне обоснованно отмечает, что в Коране нормы публичного и частного права перемешаны без всякого соподчинения [319, с. 14]. Классификация отраслей (мусульманского права была разработана его доктриной, которая первоначально видела свою задачу в тематической группировке индивидуально-нормативных предписаний и лишь позднее (в частности, в связи с необходимостью принятия законодательства, закрепляющего положения мусульманского права) приступила к определению собственно отраслей. Причем по данному вопросу высказывались различные точки зрения. Так, по мнению рада исследователей, система мусульманского права в целом включает комплексы принципов и норм, регулирующих три основные сферы жизни мусульман: отношения правоверных с Аллахом, взаимоотношения людей, а также связи между государствами или религиозными конфессиями (см., например, [367, с. 125]).
Иногда в самостоятельную группу выделяют нормы, определяющие структуру мусульманского государства и его отношения с гражданами (подданными) [331, ч. 2, с. 29]. В других классификациях нормы этой последней группы наряду с предписаниями, касающимися отношений мусульманского государства с иными государствами, народами и немусульманскими конфессиями, вообще не принимаются в расчет. Например, ст. 1 Маджаллы делила все нормы мусульманского права на правила отправления религиозных обязанностей (ибадат) и нормы, регулирующие взаимоотношения людей. Вторая группа норм в свою очередь подразделялась на три основные отрасли — так называемое право личного статуса, деликтное (уголовное) право и комплекс норм, условно именуемый «мусульманским гражданским правом» (муамалат).
Мусульманско-правовая доктрина наряду с этими тремя отраслями выделяла три другие — отрасль «властных норм», судебное право и нормы сийар — отрасль, которую условно называют «мусульманским международным правом». Данная классификация в настоящее время является наиболее распространенной среди мусульманских правоведов (см., например, [451, с. 33; 469, с. 125—126])[9].
Анализ системы мусульманского права показывает, что указанные отрасли характеризовались неодинаковым уровнем развития и заметными различиями механизма реализации своих норм. Особый интерес при этом представляет соотношение пуб-
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 83
лично-правовых и частноправовых отраслей. Правда, традиционная мусульманско-правовая доктрина теоретически не проводила различия между ними и не использовала данной терминологии при определении отраслей. Однако на практике деление на публичное и частное мусульманское право в известном смысле существовало, если иметь в виду специфику норм, регулировавших отношения с участием мусульманского государства, в сравнении с правилами поведения, применявшимися в частных взаимоотношениях правоверных. Причем такие различия не сводились лишь к особенностям предмета правового регулирования каждой отрасли, но, что особенно важно подчеркнуть, затрагивали методы правового воздействия на опосредуемые общественные отношения. В этой связи рассмотрение такого соотношения представляется полезным для понимания структуры мусульманского права и изучения его как иерархической нормативно-регулирующей системы.
Мусульманское право в целом — это в значительной мере частное право, исторически возникшее из отношений собственности, обмена, личных неимущественных связей. Главное место в нем занимают правила поведения, ориентирующиеся на религиозные принципы и религиозно-нравственные критерии. Закономерно поэтому, что особую и наиболее развитую отрасль представляет собой «право личного статуса». По справедливому замечанию Р. Давида, «личное и семейное право, которые содержат нормы ритуального и религиозного поведения, всегда считались наиболее важными в шариате» [159, с. 404][10]. Основными институтами данной отрасли являются брак, развод, родство, (материальное обеспечение семьи, обязанности по воспитанию детей, завещание, наследование «по закону», опека, попечительство, ограничение правоспособности и т. п. К частно-правовым отраслям относится и «гражданское право» (муамалат), регулирующее вопросы собственности, различные виды сделок и их обеспечение, (порядок исполнения обязательств и т. п. Современные авторы отмечают, чтомусульманское право не знает самостоятельной отрасли торгового права, хотя и уделяет заметное внимание разнообразным формам коммерческих товариществ [331, ч. 2, с. 129].
Деликтное (уголовное) мусульманское право отличается известной схематичностью и меньшей детализацией по сравнению с двумя указанными выше отраслями. Особенностью данной отрасли является то, что она включает санкции за все правонарушения независимо от их характера. Поэтому здесь объединяются нормы (как публичного, так и частного права, граница между которыми весьма условна. Но в делам публично-правовые нормы касаются прежде всего лишь нескольких наиболее опасных проступков (преступлении), за совершение которых Кораном, сунной или единогласным мнением сподвижников Пророка установлены строго определенные меры наказания. Большинство же других правонарушений считаются ча-
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 84
стными, поскольку затрагивают права и интересы отдельных лиц[11]. Отрасль судебного мусульманского права, включающая принципы судоустройства и правила процесса, также не может быть отнесена целиком к публичному или частному праву, поскольку касалась структуры и деятельности различные по своему характеру органов правосудия.
Публично-правовая отрасль «властных норм» охватывала ряд институтов и норм, регулирующих государственно- и административно-правовые (в том числе и финансовые) отношения в современном пониманий. Близко к ней примыкает отрасль сийар, нормы которой касались отношений халифата с иными государствами, вопросов войны и мира (в том числе священной войны — джихад — с отступниками от ислама), отношений мусульманской общины с представителями других религий, правового положения различных категорий населения в зависимости от их отношения к исламу и т. п. Иначе говоря, данная отрасль объединяла в своем составе как нормы международно-правового характера, так и отдельные внутригосударственные юридические предписания. Причем вторая группа норм регламентировала осуществление ряда сторон внутренних функций мусульманского государства как суверенной организации. Тем самым она, по существу, дополняла отрасль «властных норм» (в том числе в области регулирования государственных финансов, например, путем установления порядка раздела военной добычи). Арабские исследователи, подчеркивая принципиальную применимость к мусульманскому праву принятых современной юриспруденцией концепций деления права на отрасли, вместе с тем обращают внимание на тот факт, что мусульманское право, в отличие от других правовых систем, включает в свой состав и нормы международного права. Причем, по их мнению, мусульманское международное право, по существу, не отличается от других его отраслей, поскольку основывается на тех же источниках, что и они, а его нормы в равной степени являются общеобязательными и обеспечиваются такими же средствами, как и все другие правила поведения шариата (см., например, [331, ч. 2, с. 74; 84; 367, с. 109; 451, с. 31—33])[12].
Можно отметить несколько параметров, по которым отрасли мусульманского права отличаются друг от друга. Прежде всего подобные различия прослеживаются на уровне источников. Показательно, например, что по сравнению с другими отраслями нормы «личного статуса» наиболее широко предоставлены в Коране, где имеется около 70 посвященных им стихов, многие из которых фиксируют сразу несколько правил поведения (особенно подробно в нем регулируются вопросы наследования). Считается, что примерно столько же стихов содержат нормы мусульманского «гражданского права». Однако многие из них дублируют друг друга, поэтому общее число коранических предписаний этой отрасли заметно уступает «праву личного статуса». Но в то же время важную роль здесь играют обычаи,
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 85
занимающие скромное место в регулировании брачно-семейных отношений (исключая институт выкупа за невесту) В целом нормы «гражданского права» ориентированы на религиозно-нравственные предписания ислама в значительно меньшей, степени, нежели положения «личного статуса», и одновременно более непосредственно определялись экономическими интересами господствовавших социально-политических сил, что отражалось на практике их реализации. Представляется, что широкое применение обычаев в данной отрасли наиболее адекватно соответствовало этим интересам.
В Коране и сунне содержится всего несколько предписаний, которые вошли в состав отрасли «властных норм». В целом она сформировалась позднее частноправовые отраслей, поскольку большая часть ее норм была сформулирована учеными правоведами на основе иджтихада. Поэтому данная отрасль мусульманскою права в целом оказалась менее развитой. В данном случае мы имеем в виду не столько уровень теоретической разработки «властных норм» доктриной, которая здесь добилась немалых успехов, сколько их практическую реализацию. Дело в том, что значительная часть предписаний данной отрасли в том виде, в котором они были изложены в трудах мусульманских юристов-государствоведов, оставалась на бумаге и в реальной жизни не действовала. Это, естественно, не означало отсутствия в мусульманских странах в средние века детальной правовой регламентации вертикальных, властных отношений вообще в большинстве случаев они регулировались государственными нормативно правовыми актами («(правовая политика»), которые очень часто отходили от положений ортодоксальной теории мусульманского права.
Paccмaтpивая отдельные отрасли и мусульманское право в целом, следует иметь в виду, что ему в полной мере присуща характерная черта феодальных правовых систем — партикуляризм, неопределенность и противоречивость содержания при сложности структуры. К началу II тысячелетия нашей эры, когда главные мусульманско-правовые школы уже разработали свои основные принципы и институты, в целом завершилось становление нормативного содержания мусульманского права. Это, однако, не означало, что сформировалась единая система общеобязательных юридических норм, единообразно применяемых во всех районах огромного арабского халифата. Вплоть до падения династии Аббасидов в середине XIII в основные толки мусульманского права хотя и соперничали друг с другом, сосуществовали не только в пределах халифата в делам, но даже отдельных провинций и крупных городов, куда нередко назначались по четыре верховных судьи, которые представляли основные суннитские толки — ханифитский, маликитский, шафиитский и ханбалитский (см. [223, с. 190—191, 336, с. 38, 372, с 156]).
Различные школы-толки при общности отправных позиций
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 86
формулировали несовпадающие нормы при решении сходных вопросов. Однако даже на уровне одной школы сосуществуют самые разнообразные, порой взаимоисключающие правила поведения. Такое положение сложилось как закономерный итог исторической эволюции фикха и отражало характер его источников. Дело в том, что развитие мусульманского права не шло по пути формулирования общих абстрактных норм, последовательной замены одних правил поведения другими или же придания общеобязательной силы конкретным судебным решениям.
Позитивное мусульманское право в значительной мере носит казуальный характер и представляет собой совокупность решений крупнейших правоведов по конкретным (действительным или гипотетическим) делам. Особенностью структуры мусульманского права является то, что все выводы одной школы, содержащиеся в канонизированных трудах юристов, признаются в равной степени действительными, хотя и могут противоречить друг другу. Прямая смена пережиточных норм, пусть не соответствующих новым общественным потребностям, теоретически не допускалась в рамках фикха как религиозно-правовой системы. В этих условиях со временем мусульманское право превратилось в собрание огромного множества возникших в различных ситуациях разнообразных норм, в большинстве случаев формально неопределенных. Причем все положения данного толка были обязательны для судей и муфтиев, задача которых заключалась в выборе нужной нормы, исходя из «условий, места и времени». Важно при этом подчеркнуть, что несмотря на обязанность судей следовать в своих решениях определенному толку, (мусульманско-правовая доктрина никогда (по крайней мере в теории) не признавала принципа судебного прецедента решение судьи или муфтия не становилось обязательной нормой не только для других судей и муфтиев, но и не связывало при рассмотрении аналогичных дел в дальнейшем само лицо, вынесшее такое решение. Ведь согласно мусульманско-правовой доктрине, сформулированные муджтахидами правила поведения по вопросам, не урегулированным Кораном и сунной (а такие нормы преобладают в мусульманском праве), являются «божественными» лишь по своему исходному источнику (поскольку Коран и сунна допускают рациональные пути «нахождения» новых правовых норм), но выступают непосредственным результатом деятельности людей, которые не гарантированы от ошибочных суждений, и поэтому могут заменяться другими при решении нового спора (см., например, [340, с 7; 342, с 320—321]). Поэтому даже официальное санкционирование государством выводов определенной правовой школы не означало установления системы формально определенных, единообразных норм.
Мусульманское право давало широкий простор для судейского выбора. Не случайно вплоть до настоящего времени му-
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 87
сульманским судьям при молчании закона в большинстве случаев предписывается применять не просто определенный толк, но его «наиболее предпочтительные выводы». Эта же особенность структуры мусульманского права позволяет при закреплении его норм в современном законодательстве выбирать из множества противоречивых предписаний те, которые наилучшим образом отвечают интересам социально-политических сил, стоящих у власти в той или иной мусульманской стране.
Таким образом, фактический плюрализм школ дополняется неопределенностью самих толков и наглядно проявляется в невозможности заранее предсказать выбор среди множества противоречивых норм. Разобраться в многочисленных выводах той или иной школы и отыскать нужное правило стоило труда даже наиболее авторитетным мусульманским судьям и муфтиям. В этих условиях на передний план закономерно стала выдвигаться общетеоретическая основа мусульманского права. Имеется в виду появление в средние века общих принципов правового регулирования, своего рода «общей части» мусульманского нрава, которая существенно обогатила его структуру.
Современные мусульманские исследователи отмечают, что такие общие принципы не содержатся в каких-либо определенных стихах Корана или преданиях, а были выработаны правоведами на основе толкования всех источников мусульманского права и анализа практики применения его конкретных норм (см., например, [332, с. 185]). Иначе говоря, если вначале (мусульманские юристы конкретизировали отвлеченные религиозно-нравственные ориентиры Корана и сунны в индивидуально-нормативных решениях правового характера (наряду с применением конкретных норм, закрепленных этими источниками), то позднее, в связи с необходимостью дальнейшего совершенствования механизма реализации мусульманского права, на основе толкования его казуальных предписаний они сформулировали общие юридические принципы этой правовой системы. Не случайно, первоначально это было сделано с единственной целью лучшего понимания норм мусульманского права и, главное, выбора наиболее подходящего для данного дела решения из богатого арсенала противоречивых правил (см., например, [331, ч. 2, с. 184—185, 229; 343, с. 290; 468, с. 48—49; 469, с. 199— 222; 471, с. 54—56; 475, с. 11]). Вполне понятно поэтому, что такие принципы в целом были едины для всех толков. Их появление явилось кульминационным моментом в развитии теории и практики мусульманского права. С этого времени в его структуре произошли заметные изменения: особое место в ней замяли нормы-принципы, которые стали рассматриваться доктриной как такой элемент системы мусульманского права, который стоит выше любой из его отраслей. Например, в отличие от обычных норм, сформулированных муджтахидами, данные принципы, также являющиеся результатом иджтихада, не могли быть пересмотрены (не случайно они были законодательно
Л. Р. Сюкияйнен. Мусульманское Право. Вопросы теории и практики 88
закреплены в ст. 2—100 Маджаллы). Все это подтверждает вывод о том, что основным источником мусульманского права выступала доктрина. Ведь если часть конкретных норм и была закреплена в Коране и сунне, то принципы, составляющие его самую стабильную часть, были разработаны учеными-юристами.