Главная | Обратная связь

Человек не готов и недостаточно храбр, чтобы открыться, чтобы показать свой внутренний хаос и быть

Уязвимым. Другой может этим воспользоваться; это пугает. Другой может получить слишком много власти, увидев, что ты в хаосе. Видя, что тебе нужен хозяин, что ты не хозяин собственного существа, другой может стать хозяином. Поэтому каждый пытается себя защитить, чтобы никто не узнал его внутренней беспомощности; иначе его можно эксплуатировать. В этом мире столько эксплуатации.

Любовь — это цель. И как только цель ясна, ты начинаешь растить внутреннее богатство. Рана исчезает и становится лотосом; рана трансформируется в лотос. Это чудо любви, волшебство любви. Любовь — величайшая в мире алхимическая сила. Те, кто знает, как ее использовать, могут достичь высочайшего пика, называемого Богом. Те, кто не знает, как ее использовать, останутся ползать в темных углах существования; они никогда не придут к освещенным солнцем вершинам жизни.

Необходимость в Уединении

У существа есть две стороны, внешняя и внутренняя. Внешняя сторона может быть публичной, — но не внутренняя. Если ты сделаешь внутреннее публичным, ты потеряешь душу, потеряешь оригинальное лицо. Тогда ты будешь жить так, словно у тебя нет внутреннего существа. Жизнь будет тусклой, тщетной. Это случается с людьми, которые ведут публичный образ жизни — с политиками, с актерами фильмов. Они становятся общественными, они совершенно теряют внутреннее существо; они не знают о себе ничего, кроме того, что говорит о них публика. Они зависят от мнений других, у них нет ощущения своего собственного существа.

Одна из величайших актрис, Мэрилин Монро, совершила самоубийство, и психоаналитики размышляли над тем, почему это произошло. Она была одной из самых красивых женщин из когда-либо живших, одной из самых преуспевающих. Даже президент Америки, Кеннеди, был в нее влюблен, и ее любили миллионы людей. Трудно себе представить, чтобы у кого-то было что-то большее. У нее было все.

Но она была публичным человеком и знала это. Даже в будуаре, когда приходил президент Кеннеди, она называла его «Мистер Президент» — как будто человек занимается любовью не с человеком, а с организацией.

Она была организацией. Мало-помалу она осознала, что у нее нет ничего личного. Однажды она позировала для эротического календаря, и кто-то ее спросил:

— На вас что-нибудь было, когда вы позировали для календаря?

Она сказала:

— Да: было включено радио [3] .

Обнаженная, голая, никакого личного «я»... У меня такое ощущение, что она совершила самоубийство, потому что это было единственным, что у нее осталось, что она могла сделать частным образом. Все было публичным; это было единственным, что она могла сделать сама по себе, одна, что-то абсолютно интимное и тайное. Об­щественные фигуры всегда подвергаются искушению совершить самоубийство, потому что только в самоубийстве они могут получить проблеск того, кто они такие.

Все, что красиво — внутренне, а внутреннее означает уединение. Вы не наблюдали, как женщина занимается любовью? Она всегда закрывает глаза. Она что-то знает. Мужчина занимается любовью с открытыми глазами; он продолжает наблюдать. Он не полностью в действии; он в этом не тотально. Он остается наблюдателем, словно кто-то другой занимается любовью, а он наблюдает, как будто секс происходит на экране телевизора или в фильме. Но женщина знает лучше, потому что она тонко настроена на внутреннее. Она всегда закрывает глаза. Тогда у любви действительно другой аромат.

Сделай одно: однажды включи воду в ванной, потом включи и выключи свет. Когда будет темно, ты услышишь звук бегущей воды более ясно, звук будет острее. Когда свет включен, звук будет не таким острым. Что происходит в темноте? В темноте все остальное исчезает, потому что ты не можешь видеть. Есть только ты и звук. Именно поэтому все хорошие рестораны избегают света, резкого света. Они освещены свечами. Когда ресторан освещен свечами, вкус глубже — и ты ешь хорошо и лучше чувствуешь вкус. Тебя окружает аромат. На ярком свету не было бы такого ощущения вкуса. Глаза делают все публичным.

В первом предложении своей «Метафизики» Аристотель говорит, что зрение — это высший орган чувств человека. Это не так — фактически, зрение получило слишком много власти. Оно монополизировало всю систему и разрушило другие органы чувств. Его мастер, — мастер Аристотеля, — Платон, говорит, что есть иерархия чувств — зрение наверху, осязание внизу. Он абсолютно неправ . Нет никакой иерархии. Все органы чувств находятся на одном и том же уровне, и не должно быть никакой иерархии.

Но ты живешь глазами: восемьдесят процентов твоей жизни ориентировано на глаза. Так не должно быть; должно быть восстановлено равновесие. Ты должен также и касаться, потому что прикосновение дает что-то такое, чего не могут дать глаза. Но попытайся коснуться женщины, которую ты любишь, или мужчины, которого ты любишь, в ярком свете, потом прикоснись в темноте. В темноте тело открывает себя, в ярком свете — прячется.

Вы видели женские тела, написанные Ренуаром? В них есть что-то чудесное. Многие художники писали женское тело, но ни один из них не сравнится с Ренуаром. В чем разница? Другие художники писали женское тело таким, как оно выглядит для глаз. Ренуар написал его таким, каким его чувствуют руки, и в этих картинах есть тепло и близость, жизнь.

Когда ты касаешься, что-то происходит очень близко. Когда ты видишь, что-то происходит далеко. В темноте, в тайне, в уединении открывается что-то такое, что не может открыться посреди дороги, на рынке. Другие видят и наблюдают; что-то глубоко внутри тебя сжимается, оно не может расцвести. Это все равно что положить семена на открытую поверхность, чтобы все могли их видеть. Они никогда не прорастут. Их нужно бросить глубоко в утробу земли, в глубокую темноту, где их никто не может увидеть, и там они начнут прорастать, и родится огромное дерево.

Как семенам нужна темнота и уединение земли, точно также все отношения, которые глубоки и близки, остаются внутренними. Им нужно уединение, им нужно место, где су­ществуют только двое. Тогда приходит мгновение, когда даже двое растворяются, и существует только одно.

Двое влюбленных, глубоко сонастроенных друг с другом, растворяются. Остается лишь одно. Они дышат вместе, они вместе; существует единение. Это не было бы возможно, если бы были наблюдатели. Они никогда не смогли бы позволить это, если бы за ними наблюдали другие. Сами глаза других стали бы преградой. Поэтому все, что красиво, все, что глубоко, происходит в темноте. В человеческих отношениях нужно уединение. Есть свои причины для того, чтобы это оставалось тайной. Помни это, и всегда помни, что ведешь себя очень глупо в жизни, если становишься совершенно публичным. Это так, словно кто-то вывернул карманы наизнанку. Это твоя форма — карманы, вывернутые наизнанку. Нет ничего плохого в том, чтобы идти наружу, но помни, это только часть жизни. Это не должно становиться всей жизнью. Я не говорю, что вы должны всегда двигаться в темноте. В свете есть своя собственная красота и собственные причины. Если семя остается в темноте навечно, и никогда не выйдет наружу, чтобы утром приветствовать солнце, оно будет мертвым. Оно должно идти в темноту, чтобы прорасти, набраться энергии, стать сильным, родиться заново, и тогда оно должно выйти наружу и лицом к лицу встретить мир, и свет, и бурю, и дожди. Оно должно принять вызов выйти наружу. Но этот вызов можно принять, только если ты глубоко укоренен внутри.

Я не говорю, что вы должны стать эскапистами . Я не говорю закрыть глаза, идти вовнутрь и никогда не выходить наружу. Я просто говорю идти вовнутрь, чтобы вы могли выйти наружу с энергией, с любовью, с состраданием. Иди вовнутрь, чтобы, когда ты выходишь наружу, ты выходил не как нищий, а как король. Иди вовнутрь, чтобы, когда ты выходишь наружу, тебе было чем поделиться — цветы, листья. Иди вовнутрь, чтобы выход наружу был богаче, не беднее. И всегда помни, когда бы ты ни почувствовал себя истощенным, что источник энергии — внутри. Закрой глаза и иди вовнутрь.

Заводи внешние отношения, заводи и внутренние отношения. Конечно, обязательно будут внешние отношения — ты движешься в мире, будут деловые отношения — но они не должны быть всем. Они играют свою роль, но должно быть что-то абсолютно тайное и личное, что-то, что ты можешь назвать своим собственным.

Именно этого недоставало Мэрилин Монро. Она была публичным человеком, успешным, но потерпевшим полное поражение. Когда она была на вершине своего успеха и славы, она совершила самоубийство. Почему она совершила самоубийство, осталось загадкой. У нее было все, ради чего стоит жить; нельзя представить себе больше славы, больше успеха, больше харизмы, красоты, здоровья. У нее было все, лучше было некуда, но все же чего-то не хватало. Не было своего мира внутри. Тогда единственный выход — самоубийство.

Может быть, ты не настолько храбр, как Мэрилин Монро, чтобы совершить самоубийство. Может быть, ты очень труслив, и совершаешь самоубийство очень медленно — может быть, у тебя оно занимает семьдесят лет — но все же это самоубийство. Пока у тебя внутри нет ничего такого, что не зависит ни от чего внешнего и просто остается твоим собственным, — мир, твое собственное пространство, где ты можешь закрыть глаза и двигаться, где ты можешь забыть, что что-то вообще существует, — ты будешь совершать самоубийство.