Главная | Обратная связь

Политическая история

XVII век начинается Смутой, «великой разрухой». Итогом этого тяжелого кризиса, по мнению историка, было всенародное избрание Михаила Романова в результате кровавой борьбы Москвы и Польши. Лаппо-Данилевский писал: «Это избрание было результатом окрепшего народного самосознания, государственной идеи. В таком избрании сказалась невозможность осуществить эту идею вне государственных форм, выработанных старою Русью, обнаружился взгляд на русского царя как на центр, к которому тяготеют все общественные силы и без которого эти силы рассеются и погибнут в борьбе с грозными соседями. Естественно, поэтому, что с избранием нового царя водворился прежний государственный порядок». Во время «великой разрухи» Россия «обнаружила религиозное и национальное единство; но ей недоставало возможно более прочной формы политического существования, под условием которой она могла бы отстоять свою политическую независимость и воспользоваться ею для того, чтобы раскрыть свои культурные силы и занять свое место в среде европейских держав». «В тяжелой борьбе, -писал Лаппо- Данилевский в небольшой работе 1914 г. «Петр Великий, основатель императорской Академии наук в С. Петербурге», — за православную веру, за свою национальность и за Московское государство русские люди сознали его значение: хотя они, может быть и почувствовали, что государство и форма правления — не одно и то же, но пришли к заключению, что «без государя Московскому государству стоять не можно ...»

Итак, в XVI—XVII вв. Москва была главным носителем политических идей в государстве. «Но наряду с Москвой нельзя не поставить и Малороссию: она много содействовала тому, а не иному направлению развития наших политических идей». Лаппо- Данилевский считал, что «русское правительство и общество редко действовали вместе». Однако правота не всегда была на стороне общества: «Само русское правительство иногда боролось с косностью русского общества».

Лаппо-Данилевский обратил внимание на многосоставность процесса эволюции политических идей в России, на разногласия между их носителями.

Идея государства, по Лаппо-Данилевскому, осуществлялась в правительстве. Основным уроком Смуты стало осознание московским правительством того факта, «что разрешению восточного и балтийского вопросов в XVI в. помешала Польша, что на очереди стоит вопрос польский, а не балтийский или восточный, и нашло законный путь к его разрешению в войнах из-за Малороссии». Главная задача московской политики XVII в. отчасти была решена за три года до воцарения Петра I, когда был окончательно присоединен Киев, закреплены статьи Андрусовского договора.

В XVIII в., по мнению Лаппо-Данилевского, «завязывались те узлы, которые приходилось распутывать или еще больше запутывать в настоящее время. От того, как мы будем понимать это время, зависит многое в настоящем и будущем, а между тем это время и остается почти неизвестным».

Под влиянием «государственного интереса» «наша жизнь стала выливаться в форму полицейского государства». Давление «государственного интереса» вызвало соответствующую доктрину (полицейского государства) и отразилось в политике. Правительства принуждены были уже считаться с теми требованиями, которые общество предъявляло им во имя отвлеченной справедливости и собственных интересов, «не умеряя их, впрочем, уважением к культурной традиции прежних времен». Лаппо-Данилевский разрабатывал проблему развития личности, ее взаимоотношений с государством и сословно- общественными группами. В «Очерке о внутренней политике Екатерины II» (1898) историк оценил положительное значение реформ Петра Великого, которое увидел в том, что хотя она и не создала лица как самостоятельной единицы общественного строения, но во всяком случае расчистила ту почву, на которой свободно могла бы с течением времени развиваться человеческая личность. «Русский человек XVIII в. уже находил в новом образовании и более оживленной, а также усовершенствованной хозяйственной деятельности духовную и материальную опору для проявления своей личной инициативы и самостоятельности». Петр обладал верным чутьем, имел утилитарный интерес, свойством его характера было любопытство. Он ценил научные основы техники, а не только практические ее приложения, но в целом подчинил науку технике. Основное достоинство Петра Лаппо-Данилевский видел в его умении ценить культурно-политическое значение наук и искусств. Он насаждал в России просвещение, науки и искусство.

Культурные начала, выработанные в Европе в эпоху Реформации, стали проникать в Россию в эпоху петровских преобразований. Петр придерживался программы, соответствующей, как отметил Лаппо-Данилевский, пожеланиям Лейбница. Лейбниц же мечтал стать для России «своего рода Соломоном», давал советы царю. Последователь Лейбница — известный «профессор человечества» X. Вольф также пользовался большим уважением Петра Великого и еще резче подчеркивал мысли учителя (Лейбница). Однако Петр Великий, и это было важно подчеркнуть Лаппо-Данилевскому, «не считал нужным рабски подражать зарубежным образцам». Смерть не разрушила его дело — такова оценка, данная историком преобразователю.

«Россия — Запад»

Лаппо-Данилевский подошел к исследованию проблемы западноевропейских влияний на русское общество на качественно ином уровне. Со времен С.М. Соловьева и вплоть до П. Н. Милюкова заимствования из Европы рассматривались историками-государственниками как стимул, толчок к развитию в системе отношений «учитель — ученик». Лаппо- Данилевский не считал заимствования показателем культурной зрелости, а объяснял данное явление отсутствием образовательных средств, необходимых, чтобы «переработать» систему иноземной культуры, подчинить всю ее или ее светские элементы православной точке зрения, «отбросив сор». Историк соотнес явление заимствования с понятием эпигенеза (зародышевого развития), которое постепенно сменяется эволюцией.

Лаппо-Данилевский разработал методику изучения анатомии зарубежных влияний, их сущность, пределы влияний и источники заимствований, предложил структурный анализ «порога восприятия» и сформулировал систему вопросов, ответы на которые, в свою очередь, подводят к ответу на вопрос: «Почему в Россию проникали те, а не иные течения? Так, неспособность «греческой образованности» с течением времени противостоять влиянию латино-польской культуры историк объяснял следующим образом: «При возрастающем недоверии к грекам, малороссиянам приходилось обращаться к западной образованности, влияние ее чувствовалось даже в богословских трактатах, писанных православными». Естественно, что просветительское движение в пользу латино-польской образованности вызывало протест у строгих ревнителей православия. Таким образом, Лаппо-Данилевский рассматривал зарубежные влияния в связи с процессами внутреннего развития.

Он взялся за написание, истории заимствований, выявление их роли в истории политических идей в России, определение влиятельных факторов и соотношений между ними, например состоянием культуры и правосознанием, интенсивностью и экстенсивностью заимствований.

«Вероисповедная точка зрения», поскольку религия являлась системообразующим принципом средневековой культуры, господствуя над культурой и политикой, выполняла роль своеобразного вектора в истории русской культуры, определяла восприятие или отторжение ею западноевропейских влияний. Лаппо-Данилевский сосредоточил внимание на двух течениях зарубежного влияния на русское общество: католическом и протестантском. Он показал характер восприятия в России разных типов европейской культуры, настороженность православного сознания по отношению к католичеству вследствие сходной роли схоластики в обеих религиях.

Среди наблюдений А.С. Лаппо-Данилевского об основных линиях влияния западноевропейской культуры на Россию и механизмах восприятия (чаще избирательного), а также сопротивления обращает на себя внимание рассуждение историка о том, что в Россию проникали «конкретные продукты» западноевропейской мысли. Нередко это были второстепенные и далеко не лучшие образцы, часто малоизвестные, т. е. европейское влияние в Россию несли в своем большинстве такие носители ее культуры, которые имели посредственный, очень средний образовательный и интеллектуальный уровень. Западноевропейская культура стала оказывать заметное влияние на Московское государство, когда упал верховный авторитет западной церкви и когда там уже произошли перемены в религиозном настроении общества. Так, католические заимствования Лаппо-Данилевский обнаружил в русской истории XVII в. Отношение русских людей к новой западноевропейской культуре определялось с вероисповедальной православной точки зрения. Сила сопротивления русского сознания и национального чувства определялась тем, что православие гораздо дольше, чем католичество и протестантизм, сохраняло полную силу в качестве общепризнанного мерила ценности человеческого знания. Лаппо-Данилевский считал: «Строго православная точка зрения принципиально исключала возможность восприятия в России вероисповедных элементов католической или протестантской культур и, следовательно, могла бы способствовать выделению из них элементов собственно светской культуры и их переработке. Но для того, чтобы подчинить православной точке зрения светские элементы чужеземной культуры, выделенные из культур католической и протестантской... надо было отличаться такою самостоятельностью мысли и располагать такими образовательными средствами, каких православно-русские книжники не имели».

Лаппо-Данилевский иначе, чем С.М. Соловьев и П.Н. Милюков, ставил вопрос о подражании или заимствованиях. При известных условиях он рассматривал их как ущербность восприятия. Он увидел ее в заимствовании отдельных элементов (католических или протестантских) западной культуры, выхваченных случайно, без осознания того, что только в том целом, которому принадлежали эти элементы они и могут получить «присущее им значение». Лаппо-Данилевский затруднился назвать среди русских людей XVIII в. тех, кто усвоил определенную систему: «Даже выдающиеся представители нашей образованности XVIII в., например Татищев и Щербатов, были большей частью эклектиками и компиляторами». Однако в более широком контексте вопрос о защитных свойствах русского сознания, его потенциальной самостоятельности, которые, может быть, собственно и не оставляли такой возможности, Лаппо-Данилевским не поднимался.