 |
|
Цель массовой культуры
Для чего нужна массовая культура? Для того же, для чего нужны два полушария в человеческом мозгу. Для того, чтобы осуществлять принцип дополнительности , когда нехватка информации в одном канале связи заменяется избытком ее в другом.
Именно таким образом массовая культура противопоставляется фундаментальной культуре. (Еще одно понятие - откуда взялось?) Именно поэтому эта культура была так нужна Достоевскому — прообразу культурного деятеля ХХ в. - Я бы и этот абзац убрала.
Для массовой культуры характерен антимодернизм и антиавангардизм . Если модернизм и авангард стремятся к усложненной технике письма, то массовая культура оперирует предельно простой, отработанной предшествующей культурой техникой. Если в модернизме и авангарде преобладает установка на новое как основное условие их существования, то массовая культура традиционна и консервативна. Она ориентирована на среднюю языковую семиотическую норму, на простую прагматику, поскольку она обращена к огромной читательской, зрительской и слушательской аудитории.
Можно сказать поэтому, что массовая культура возникла в ХХ в. не только благодаря развитию техники, приведшему к такому огромному количеству источников информации, но и благодаря развитию и укреплению политических демократий. Известно, что наиболее развитой является массовая культура в наиболее развитом демократическом обществе - в Америке с ее Голливудом, этим символом всевластия массовой культуры. Но важно и противоположное —в тоталитарных обществах она практически отсутствует, отсутствует деление культуры на массовую и элитарную. Вся культура объявляется массовой, и на самом деле вся культура является элитарной. Это звучит парадоксально, но это так.
(Источник:А.Я.Флиер `МАССОВАЯ КУЛЬТУРА И ЕЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ `)
Массовая культура, будучи одним из самых ярких проявлений социокультурного бытия современных развитых сообществ, остается сравнительно малоосмысленным феноменом с точки зрения общей теории культуры. Интересные теоретические основания исследования социальных функций культуры (и в том числе массовой) были разработаны в последние годы Э.Орловой [4]. В соответствии с ее концепцией в морфологическом строении культуры можно выделить две области: обыденной культуры, осваиваемой человеком в процессе его общей социализации в среде проживания (прежде всего в процессах воспитания и общего образования), и специализированной культуры, освоение которой требует специального (профессионального) образования. Промежуточное положение между этими двумя областями с функцией транслятора культурных смыслов от специализированной культуры к обыденному сознанию человека и занимает массовая культура. Подобный подход к феномену массовой культуры представляется весьма эвристичным.
Со времени разложения первобытного общества, начала разделения труда, социальной стратификации в человеческих коллективах и сложения первых городских цивилизаций возникла и соответствующая дифференциация культуры, определяемая различием социальных функций разных групп людей, связанных с их образом жизни, материальными средствами и социальными благами, а также формирующейся идеологии и символики социальной престижности. Эти дифференцированные сегменты общей культуры стали называть социальными субкультурами.
Нам достаточно выделить лишь несколько основных социально-классовых (сословных) субкультур, объединяющих большие группы людей в соответствии с их ролью и функциями в производстве средств физического и социального существования человека, в поддержании или нарушении социальной организации и регуляции жизни общества (порядка).
Прежде всего, речь идет о субкультуре сельских производителей, называемой народной (в социально-демографическом плане), или этнографической (в плане наибольшей концентрации соответствующих специфических черт).
Несколько иные функции имеет субкультура городских производителей, которая на заре цивилизации формировалась как ремесленно-торговая, а позднее стала называться буржуазной (бюргерской), промышленной, пролетарской, постбуржуазной (социалистической) и т.п., хотя функционально оставалась той же самой.
Третья социальная субкультура - элитарная. Под этим словом обычно подразумевают особенную утонченность, сложность и высокую качественность культурной продукции. Но это не самая важная черта элитарной субкультуры. Ее главная функция - производство социального порядка (в виде права, власти, структур социальной организации общества и легитимного насилия в интересах поддержания этой организации), а также обосновывающей этот порядок идеологии (в формах религии, социальной философии и политической мысли). Элитарную субкультуру отличает очень высокий уровень специализации (подготовка священнослужителей - шаманов, жрецов и т.п., очевидно, является наидревнейшим специальным профессиональным образованием); высочайший уровень социальных притязаний личности (любовь к власти, богатству и славе считается "нормальной" психологией любой элиты). Разрыв между обыденной и специализированной составляющими этой социальной субкультуры так же, как и в буржуазной субкультуре, до недавнего времени был не очень велик. Усвоенные с детства знания и навыки аристократического воспитания, как правило, позволяли без дополнительного обучения исполнять обязанности рыцаря, офицера, придворного, чиновника любого ранга, да и монарха. Пожалуй, лишь функции священнослужителей требовали специальной подготовки. Такая ситуация продержалась в Европе до XVIII-XIX веков, когда элитарная субкультура начала сливаться с буржуазной, превращаясь в высший слой последней. Одновременно существенно возросли требования к профессиональной подготовленности исполнителей элитарных функций, что привело к возникновению соответствующих учебных заведений (военных, дипломатических, политико-административных).
Концепция “кризиса культуры” О.Шпенглера
Эту проблему, но несколько с иной точки зрения, с точки зрения кризиса культуры одновременно с Бердяевым в том же 1918 году в работе “Закат Европы” поставил немецкий культуролог О.Шпенглер. (1880-1936).
Первая работа на тему кризиса культуры Западной Европы была ошеломляюще одобрительно воспринята во всем мире, потому что ее пессимистический настрой совпал с мироощущением поколения, пережившего Первую мировую войну и последовавшие за ней кризис, хаос, разруху и упадок во всем.
Западную культуру Шпенглер считает одной из трех самых великих культур, наряду с античной и арабской. Ее характеризует символ бесконечности, с которым Шпенглер связывает особенности европейца как культурного феномена. Именно тяга к расширению окружающего пространства заставляла европейцев пускаться в авантюры крестовых походов, совершать кругосветные путешествия и превратила путешествия для европейца в модус вивенди (лат. образ жизни) вообще. Тяга к бесконечности побудила европейцев построить устремленные ввысь готические соборы, изобрести пароход и автомобиль, микроскоп и телескоп.
Символ бесконечности, по мнению Шпенглера, лежит и в основе христианства: христианский Бог бесконечен и вечен, ему присущи бесконечная мудрость и бесконечное могущество.
Идея бесконечности пронизывает науку и философию Нового времени. Картезианская физика, ньютоновская механика, европейская математика бесконечных множеств, бесконечных рядов, бесконечно малых величин и все крупнейшие философские системы Нового времени, по мнению Шпенглера, подтверждают эту идею.
Душу европейской культуры Шпенглер назвал “фаустовой душой”, поскольку нацеленная на бесконечное движение к неизведанному, она символически представлена в “Фаусте” Гете.
Итак, по Шпенглеру все направления европейской культуры - архитектура, скульптура, живопись, литература, театр, музыка - характеризуются “фаустовой душой” и пространственной бесконечностью, органически связанной со временем, которое для любой культуры не является бесконечным, и для западной культуры этот конец наступил в XX в.
“Культурные души” Шпенглер представляет замкнутыми образованиями по образу и подобию монад Лейбница. Различные души создали различные культуры, каждая из которых после периода своего расцвета увядает, превращаясь в цивилизацию. Цивилизация, по мнению Шпенглера, это умирающая культура.
Близкую и неизбежную гибель западной культуры Шпенглер связывает с характером той цивилизации, в какую она выродилась в XX веке; в этой цивилизации философия оказалась никому не нужной, искусство перестало быть таковым и выродилось в массовые зрелища, наука стала служанкой техники и политики, интересы людей сосредоточились вокруг власти и денег. Все это напомнило Шпенглеру состояние Римской империи накануне ее конца: огромные города, огромные здания, разрушительные войны, державы, империализм.
3. Символическая концепция культуры Э.Кассирера
В своей работе “Философия символических форм” немецкий культуролог Э.Кассирер (1874-1945) показывает, что на определенном этапе своей эволюции на этапе возникновения самосознания человек “разрывает цепь, связывающую его с внешним миром” и, если “первые шаги интеллектуальной и культурной жизни человека можно представить как своего рода умственное приспособление к непосредственному окружению”, то “по мере развития культуры выявляется и противоположная тенденция человеческой жизни”. Она заключается в создании “символической системы”, опосредующей все связи человека с миром. По мнению Э.Кассирера, человек находится в состоянии постоянного диалога с самим собой, и из этого диалога рождается “символический универсул”, в котором человек отныне живет, составными частями которого являются язык, миф, искусство и религия.
“Человек уже не противостоит реальности непосредственно, он не сталкивается с ней лицом к лицу. Физическая реальность как бы отдаляется по мере того, как растет символическая активность человека. Вместо того, что бы обратиться к самим вещам, человек постоянно обращен на самого себя. Он настолько погружен в лингвистические формы, художественные образы, мифические символы или религиозные ритуалы, что не может ничего видеть и знать без вмешательства этого искусственного посредника”.
Культура по Э.Кассиреру универсальна в том смысле, что она опосредует все его отношения не только в сфере теории, но и в сфере его практической повседневной жизни. Даже в этой жизни человек не живет “в мире строгих фактов”, он живет среди “воображаемых эмоций”, “среди собственных фантазий и грез”.
4. Феноменологическая концепция культуры
Основоположником феноменологии был немецкий философ Э. Гуссерль (1859-1938), который в целях создания “философии реальности” положил в фундамент философского здания “стабильные очевидности”. Гуссерль уверен, что строить любую теорию (в том числе и культурологию) можно только на непосредственных данных.
Девиз феноменологии - обращение к самим “вещам”, очищенным от словесных нагромождений. Но для получения этих “вещей” необходимо произвести “феноменологическую редукцию”, оставив за скобкой внешний мир, усомниться, как Декарт, во сем, кроме сознания, и свести философию к анализу его явления. Как человек считал Гуссерль, философ не может не верить в реальность мира, но как философ за точку отсчета он долен взять нечто иное.
Проблема не в существовании мира, считает итальянский феноменолог Э. Пачи, проблема - в смысле и назначении мира для меня, а затем его осмысление для других. Для изображения процесса феноменологической редукции Гуссерль вводит понятие “эпокэ”, под прессом которого остается феноменологический остаток, реальность которого очевидна - это сознание. Именно оно является не только абсолютной реальностью, но и основанием всякой реальности. Элементы сознания его явления, его “феномены” являются предельными основаниями бытия. Именно они составляют его “лебенсвельт” - “жизненный мир”.
Понятие “жизненный мир” - это кульминационный пункт феноменологии Гуссерля. Этим понятием Гуссерль нашел единое основание культуры, призванное устранить начавшийся, по его мнению, в начале века кризис культуры. Проявление этого кризиса Гуссерль видел в трех моментах:
1. ущемление творческого потенциала сознания гносеологическим формализмом;
2. дегуманизация науки, а стало быть, и всей культуры, составной частью которой наука является; кризис философии, ее неподготовленность к решению проблем поставленных кризисом культуры, “бессилие современного рационализма”, как пишет Гуссерль в своей фундаментальной работе “Идеи для чистой феноменологии и для феноменологической философии”;
3. в противоречии между гуманитарным и естественно-научным знанием. Найденное единое основание культуры, по мнению Гуссерля, должно стать “фокусом всей совокупности духовно-культурных ценностей”.
Другой феноменолог нашего столетия немецкий философ М.Шелер (1875-1928) конкретизирует изложенную концепцию Гуссерля в области этики, где, решительно критикуя кантовскую этику, находит иное, чем у Канта, основание этики: не долг, а ценность, и дает иерархию этих ценностей в качеств е фундамента этической культуры.
Итак, феноменологическая концепция была попыткой объяснить явление кризиса в культуре и указать средства его преодоления. Если кратко, суть этого кризиса феноменологи видели в том, что культурное пространство оказалось засорено неработающими идеями и концепциями для преодоления которых нужно было найти адекватную методологию.
5. Неофрейдистская концепция культуры
Представитель неофрейдистской концепции культуры шведский ученый К.Г Юнг (1875-1961) изложил свои взгляды в работе “Архетип и символ”, где проанализировал понятие “коллективное бессознательное” и его образы - “архетипы”, которые определил как источник общечеловеческой символики (мифов, сновидений и т.д.). В чистом виде архетип в сознание не входит, он всегда соединяется с какими-то представлениями опыта и подвергается сознательной обработке. Ближе всего к архетипу “архетипические образы” стоят в опыте сновидений, галлюцинаций, мистических видений, когда сознательная обработка минимальна. “Это спутанные, темные образы, воспринимаемы как что-то жуткое, чуждое, но в то же время переживаемое как нечто бесконечно превосходящее человека”.
В “Архетипе и символе” Юнг показывает, что “для точности необходимо различать “архетип” и “архетипическое представление””. Архетип сам по себе является гипотетическим, недоступным созерцанию образом, тогда как “архетипические представления” явились источником мифологии, религии, искусства. В этих культурных образованиях происходит постепенная шлифовка спутанных и жутких образов, они “предстают в такой оправе, которая, как правило, безошибочно указывает на влияние сознательной их переработки в суждениях и оценках”, они превращаются в символ, все более прекрасные по форме и всеобщие по содержанию. Этот процесс происходит по мере развития сознания и все большего его разрыва с бессознательным и по мере становления и все большего развития культуры. В работе “Об образах коллективного бессознательного” Юнг все изложенные процессы иллюстрирует богатейшим культурно-историческим материалом, что делает работу не только хорошо обоснованной философской концепцией, но и увлекательнейшим чтением, ненавязчивым объяснением - через процесс развития архетипа в архетипические представления и далее символы - природы фундаментальных образов и идей нашей современной культуры.
С помощью концепции архетипа и символа Юнг объяснил не только происхождение культуры, но и антикультуры, появление которой он связывает с вторжением архетипов. Расовая мифология фашистов и коммунистический миф - очень примитивны с очки зрения разума, но они захватили миллионы европейский сознаний. Массовый экстаз и поиски обезумевшими толпами врагов народа, факельные шествия - все эти проявления антикультуры, по мнению Юнга, свидетельствовали в свое время о вторжении сил, на много превосходивших человеческий разум.