Главная | Обратная связь

Воля и предопределение

Среди того, что получал правитель от Неба, особое место занимает “небесное повеление, небесный мандат” (тянь мин). В эпоху Западного Чжоу, когда возникло это понятие, стали полагать, что благодаря получению тянь мин правитель наделялся правом властвовать над своими подданными, которые, в свою очередь, должны были проявлять беспрекословное послушание. Через правителя приказы Неба распространялись по всей иерархической лестнице социума, достигая самых его низов.

Получение государем небесного повеления ниспосылается [согласно] замыслам Неба. Поэтому его звание — “Сын Неба”. Он должен взирать на Небо, как на отца, и служить Небу [в соответствии] с путем сыновней почтительности. Чье звание — князь (хоу), тот должен почтительно взирать на Сына Неба, ожидая (хоу) [его приказов]. Чье звание — сановник (да фу), тот должен быть с избытком наделен [чувством] верности, быть щедрым при исполнении ритуала и долга, ибо смысл [его звания] — быть намного (да) лучше простолюдина (фу), с тем чтобы иметь возможность вызывать [благотворные] изменения [у других]. Чиновник (ши) — тот, кто служит (ши), народ (минь) — тот, кто темен (мин). Чиновник не имеет возможности вызывать благотворные изменения [в народе]. Он занят лишь делами и повинуется вышестоящему. Пять званий есть самообозначение людьми [пяти общественных положений своих главных общественных функций], которые у каждой из них различные. [Кроме того], внутри этих функций имеется несколько сторон, каждая из которых имеет свое имя (Дун чжушу 1990: 119).

“Небесное повеление” (тянь мин) представляет собой “орудие” Неба, которым оно воздействует на правителя. Это своего рода медиатор между высшим миром и Поднебесной. По реконструкции, позиция правителя-вана коррелирует с триграммой Гэнь (100₁), и тогда более высокая позиция, связанная с триграммой Дуй (011₁), должна соответствовать данному “орудию”. С психологической точки зрения, эта триграмма является символом волевого центра (интенционализатора). “Небесное повеление” — это тоже некий вид проявления воли. Психология здесь сходится с антропосоциокосмическим учением древних китайцев.

“Небесные воления” исходят от сонма первопредков, которые находятся на более высоких антропосоциокосмических позициях, чем сами акты “волений”, и связаны с триграммами Сюнь (110₀) и Чжэнь (001₀). Но по корреляции с этими триграммами душа-хунь и эссенциальный (цзин) дух-шэнь аристократа с момента своего зарождения уже находятся в мире первопредков и могут непосредственно приобщиться к их мудрости при наличии у своего носителя соответствующего качества-дэ. В этом случае они как бы составляют вместе с душами-хунь и духами-шэнь первопредков единый “душевно-духовный” организм. В силу сплетенности Неба и Земли, этот организм должен иметь физическую опору. Такой опорой являлись живущие в миру люди, объединяемые в подходящий для этого социо-физический организм должными ритуальными действиями.

Видимо, древние китайцы чувствовали нераздельность своей личности и общности первопредков и живущих людей. Прочно стоя на Земле, душой они были в Небе, среди первопредков. Их повседневная практика требовала урегулирования душевных порывов с социокосмической структурой. Собственные их воления соотносились с мировой волей. Последняя могла подавлять волю индивида, а могла с ней отождествляться.

С понятием тянь мин тесно связаны понятия юн мин (“вечные повеления”) и просто мин (“предопределение”, “судьба”, “жизненность”). Иероглиф мин имеет в себе элементы “рот” и “приказ”, что вместе означает “устный приказ”. В эпоху Раннего Чжоу этот иероглиф приобрел значение негласных приказов Неба, определяющих судьбу всех существ в Поднебесной. У конфуцианцев судьба также рассматривалась как небесное предопределение, а даосы толковали ее еще как жизненность, т.е. некую силу природного характера, находящуюся в самом человеке и детерминирующую его поведение и здоровье его организма. Учитывая слитность индивида с мировым целым, сложно определить, выпадает ли что-либо на его долю по велению Неба или определяется его собственными природными задатками, поступками и волеизъявлениями. Одно ясно — имеются некие факторы, от которых зависит счастье и несчастье человека. С этими понятиями и было связано в китайской традиции понятие мин. Например, такая связь проводится в трактате “Шэнь цзянь” (“Изложение явного”), написанном позднеханьским философом Сюнь Юэ (148—209):

То, что дано от рождения, называется природой (син. — В.Е.), это форма и духовное начало; то, при помощи чего существуют и в результате чего умирают, называется судьбой (мин. — В.Е.), это счастье и несчастье. Уже с рождения человеку даны природа и судьба. Благородный муж содействует судьбе, сообразуясь с природой; добрую судьбу он приемлет, дурную — терпит, не стремясь ее изменить, и не ропщет (Сюнь Юэ 1990: 238).

В данном пассаже приводится еще одно знаменательное понятие — “[человеческая] природа” (син). С понятием мин оно составляет устойчивую пару. Эта пара входила в теорию даосской алхимии. Природа-син — это янское начало, жизненность-мин — иньское. Тому и другому ставилось в соответствие множество символов и понятий, часть из которых приводится ниже (табл. 2.10.4; см.: Berling 1980: 98; Торчинов 1994: 48; Торчинов 2001: 214).

Таблица 2.10.4
Природа (син)	Цянь	Ли	огонь	ртуть	сердце (синь)
Жизненность (мин)	Кунь	Кань	вода	свинец	эссенция (цзин)

Без коррелятивного оснащения данная пара приводится в одном из приложений к “И цзину” — в “Шо гуа чжуани”. В данном случае мин уместнее перевести как “предопределение”:

В древности совершенномудрые создали Перемены, помогающие следовать строю (ли) своей природы (син) и предопределения (мин) (Шо гуа, 2).

Совершенно очевидно, каким образом “И цзин” мог помочь следовать предопределению-мин — это гадательная книга. Результат гадания посредством “И цзина” выражается в одной (или двух) из 64-х гексаграмм, а позиции гексаграмм соотносятся со структурой психики так, что верхняя позиция коррелирует с триграммой Дуй (011₁) (см. табл. 2.10.3), с которой также можно соотнести и понятие мин. Получается, что гексаграммы “И цзина” — это варианты развертки “предопределения” в области эксплицитной части психики, т.е. каждая гексаграмма символизирует то или иное психическое состояние индивида, включая и его переживания по отношению к событиям внешнего мира. Тогда природа-син должна быть такой частью психики, которая находится вне эксплицитного, т.е. в имплицитном. Больше всего ей подходит психический уровень, находящийся над предопределением-мин и символизируемый триграммой Сюнь (110₀). Таким образом, понятия син и мин находятся в таком же отношении, как и понятия хунь и по (табл. 2.10.5). Главное, что их всех объединяет, — они располагаются на границе имплицитного и эксплицитного.

Таблица 2.10.5
1100	природа (син)	душа-хунь
0111	предопределение (мин)	душа-по

 

Высшее дэ

О генеративной функции высшего имплицитного много говорится в “Си цы чжуани”. Производящими, например, являются “эссенциальная пневма” (цзин ци) и души-хунь:

Эссенциальная пневма (цзин ци) создает вещи (у).

Странствующие души-хунь создают изменения (бянь) (Си цы, I, 4).

“Эссенциальная пневма” коррелирует, по реконструкции, с позицией психокосмоса, символизируемой триграммой Чжэнь (001₀). “Вещи”, которые она создает, располагаются ниже данной позиции. Среди этих вещей есть и душа-хунь. Она коррелирует с триграммой Сюнь (110₀). Ей также присуща созидательная функция, направленная на нижние позиции. Но это уже сфера эксплицитного, фиксируемая в позициях гексаграмм. Таким образом, создаваемые душой-хунь “изменения-бянь” — это не изменения вообще, а такой их род, который символизируется гексаграммами “Книги перемен”.

Но “эссенциальная пневма” не является высшим генеративным принципом. Она сама создается за счет объединения сил инь и ян. Чередование этих сил определяется в китайской традиции как сущность дао. Это понятие и следует рассматривать как означающее высший генеративный принцип. Имплицитное и эксплицитное в структуре психокосмоса можно условно сопоставить с взаимосвязанными понятиями дао и дэ. Но на самом деле понятие дао не имеет привязки к конкретному уровню этой структуры. Оно отражает сам процесс ее создания, поэтому то, что возникает из дао первым, следует связать с уровнем, обозначаемым триграммой Чжэнь (001₀). Чаще всего говорится о дэ как о первой производной дао. В цитированном выше отрывке из “Си цы чжуани” таковой является “эссенциальная пневма”. А вот в другом отрывке из этого же сочинения упоминаются “добро” (шань) и “природа” (син):

То инь, то ян — это называется дао.

За ним следует добро (шань), которое переходит в природу (син).

Человечный видит ее и называет человечностью (жэнь).

Сознающий видит ее и называет сознанием (чжи) (Си цы, I, 4).

Следуя этому тексту и применяемым здесь принципам реконструкции, понятия “добро-шань” и “природа-син” надлежит соотнести с триграммами Чжэнь (001₀) и Сюнь (110₀). В тексте указывается, что одно и то же явление, в данном случае “природу-син”, можно определять по-разному в зависимости от установки определяющего. Распространяя это правило на понятие “добро-шань”, можно сказать, что в этическом контексте его можно определить как благодать-дэ, в религиозном — как высший дух-шэнь, в космологическом — как изначальную пневму (юань ци), в медицинском — как эссенцию-цзин. Это понятия, которые были выше соотнесены с триграммой Чжэнь. Что касается природы-син, то ее эквивалентом будет душа-хунь. И то и другое, как указывается в пассаже из “Си цы чжуани”, можно рассматривать с гносеологической и этической точек зрения. С гносеологической точки зрения, психический уровень с триграммой Сюнь определяется по реконструкции как “апперцептор”, по причине чего его корреляция с иероглифом чжи выглядит вполне уместной, если из словарной статьи последнего выбрать значение “сознание”. Чжи имеет еще значения “знать”, “понимать”, “познавать”, “разум”, “мудрость”. В “Нань цзине” этот иероглиф обозначает психическую способность, связанную с селезенкой (стихия “почва” и триграмма Гэнь). В раннеконфуцианских текстах он выражает понятие “осведомленность” в качестве одного из пяти добродетельных устоев (у чан), связанного с триграммой Кань. В значении “сознание” этот иероглиф упоминается не часто, поскольку вообще в древнем Китае философия сознания была развита достаточно слабо. Однако это не помешало китайцам выстроить целостную структуру психики, в которой нашлось место и для сознания.

С этической точки зрения, психический уровень, символизируемый триграммой Сюнь (110₀), связывается с понятием “человечность” (жэнь), отмеченным в цитировавшемся выше отрывке из “Си цы чжуани”. Такая же связь присутствует и в том случае, когда жэнь рассматривается как один из пяти конфуцианских устоев, традиционно коррелирующих с пятью стихиями, а через них и с триграммами (табл. 2.10.6).

Таблица 2.10.6
Код	Уровни психики	Пять устоев и высшее дэ
0010	цзин-шэнь	да дэ
1100	хунь	человечность (жэнь)
0111	по	справедливость (и)
1001	и	убежденность (синь)
1011	шэнь	благопристойность (ли)
0101	чжи	сообразительность (чжи)

Эти пять устоев помимо этического значения имеют и психологическое. За формирование этического отношения к действительности главным образом ответственен психологический уровень с триграммой Кань (010₁). Однако и другие уровни участвуют в этом процессе. Более того, конкретные этические установки можно рассматривать как проявления гармоничной деятельности каждого их них.

Пять устоев

Уровень с триграммой Кань (010₁) определяет экзистенциальное отношение субъекта к действительности. С его помощью формируется некая форма знания об объекте — знание не в понятиях и ощущениях, а в эмоционально-ценностных переживаниях. Это бытийственный опыт, веденье того, что значит объект для субъекта. В таком смысле еще следует понимать перевод иероглифа чжи как “сообразительность”.

Триграмма Ли (101₁) символизирует уровень, отвечающий за рационализирование действительности. Здесь как раз мышление в понятиях и восприятие в ощущениях играют первостепенную роль. Данный уровень фиксирует их соответствия друг другу. Ему присуща функция определять “правильность”, “законность”, “нормативность” эмпирической действительности в контексте понятийной системы, сложившейся у индивида или у группы индивидов. С этим уровнем коррелирует иероглиф ли, который можно перевести как “ритуал” или “благопристойность”. Ритуал в древнем Китае воплощал как канонические представления о существенных сторонах бытия Вселенной, так и общепринятые нормы поведения в обществе. Со временем у конфуцианцев второе стало доминировать над первым, поэтому перевод ли как “благопристойность” кажется здесь более уместным. Кстати, возможно, имеется этимологическая связь слова “ритуал” (лат. ritus) c понятием “рациональность” (от лат. ratio) и санскритским понятием рита (rta), означающим закон мирового движения.

Термин “убежденность” (синь) соответствует психическому уровню, символизируемому триграммой Гэнь (100₁) и ответственному за категоризацию. Категориально-понятийный аппарат, которым обладает субъект, определяет для него, что считать или не считать “истинным” (другой перевод иероглифа синь), в чем быть или не быть “убежденным”. Диапазон такой веры будет достаточно большим — от обыденных полуавтоматических категориальных обобщений до религиозных, философских и научных концепций и идеологий.

Психический уровень с триграммой Дуй (011₁) соответствует “интенциям” индивида — направленности его мышления, намерениям в поступках, волевым актам и т.д. Все это вступает в конфликт с общим. Индивидуальные интеллектуальные направленности должны соизмеряться с общечеловеческими знаниями, при намерениях что-то совершить во внешнем мире необходимо учитывать все реактивные последствия этого, личностные волеизъявления следует согласовывать с волей ближних и т.д. Для древних китайцев было естественным считать, что индивидуальная воля должна согласовываться с волей Неба. Иначе говоря, индивид должен следовать воле Неба, которая являет собой абсолютную “справедливость” (и). Это его “долг”, как можно еще перевести иероглиф и. Воля Неба определяет “судьбу” (мин), с которой индивиду следует смириться, учитывая, что в самом Небе заложена его душевно-духовная компонента — соединение души-хунь и духа-шэнь.

Триграмма Сюнь (110₀) символизирует психический уровень, ответственный за апперцепцию. В случае если в поле содержания апперцепции попадает сам “апперцептирующий” индивид, то можно говорить о самоосознании. Гипостазирование этого переживания, видимо, привело к представлению о душе-хунь как об относительно автономном образовании. Этому уровню также соответствует представление о “сущностной природе” (син) человека. Но что это такое? Сущность человека по родовому принципу должна определяться как “человечность” (жэнь). Данное понятие из набора пяти устоев может коррелировать как с эксплицитным, так и имплицитным уровнями психики, символизируемыми триграммой Сюнь. В первом случае (110₁) оно будет обозначать “человеколюбие” и “взаимность”, проявляющиеся в чувственном мире. Второй случай (110₀) требует глубокого осознания индивидом того, что ближний является таким же человеком, как и он сам.

Психический уровень, символизируемый триграммой Чжэнь (001₀), не имеет коррелята среди “пяти устоев”. Он связан с такой формой психокосмической деятельности, которая является определяющей для них, и если “устои” можно рассматривать как виды добродетелей-дэ, то этот уровень следует соотнести с понятием “высшего или великого” (да) дэ, о котором, в частности, говорится в “Си цы чжуани”:

Великое дэ Неба и Земли называется рождением (шэн).

Великая драгоценность совершенномудрого человека называется достоинством (вэй).

То, посредством чего сохраняется достоинство, называется человечностью (жэнь).

То, вокруг чего объединяются люди, называется талантом (цай).

То, что упорядочивает талант (цай) и направляет речи, а людям запрещает творить неправое, называется справедливостью (и) (Си цы, II, 1).

Хотя в данном тексте “рождение” (шэн) не определяется как “драгоценность”, его можно отнести к подобному разряду, полагая, что “великое дэ” не ограничивается только сферой “рождения”. Данное понятие следует соотнести с уровнем, который символизируется триграммой Чжэнь (001₀) и с которым уже были сопоставлены понятия “изначальная пневма” (юань ци), “эссенция” (цзин) и “дух” (шэнь”), известные своей порождающей функцией. Но этот же уровень производит и аппрехенсию — осознаваемую когнитивную актуализацию познаваемого предмета (квазисубстанционализацию), и “великое дэ” должно иметь к ней самое непосредственное отношение. Поэтому в данном тексте можно выделить две линии оценки высшей реальности — онтологическую и этико-гносеологическую (табл. 2.10.7).

Таблица 2.10.7
Код	Драгоценности	Дэ
0010	рождение (шэн)	да дэ
1100	достоинство (вэй)	человечность (жэнь)
0111	талант (цай)	справедливость (и)

Иероглиф цай, помимо “таланта”, может еще иметь перевод “богатство”. И то и другое здесь приемлемо. Судьбу, вершащую свои дела с помощью триграммы Дуй (011₁), можно мерить “богатством”, а “талант”, данный судьбой, можно использовать для его приобретения. Главное, при этом не следует терять чувство “справедливости” (и).

Иероглиф вэй можно еще перевести как “ранг”, имея в виду социокосмическую иерархию индивидов. В этой иерархии, как было показано на примере “Нэй цзина”, имеется и более высокий ранг, но он относится уже к каким-то сверхчеловеческим способностям. Для человека, как это не тавтологично звучит, важно быть “человечным” (жэнь), что в контексте древнекитайской арифмосемиотики означает развитие в себе действия триграммы Сюнь (110₀).