 |
|
ЯЗЫЧЕСКИЙ МЕСЯЦЕСЛОВ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН. Часть 1. Летосчисление. Календарь
Социальные изменения, произошедшие за последние полвека (середина XX – начало XXI вв.), во многом изменили систему ценностей современного человечества.
В частности, в Европе начался процесс возрождения этнических религий (язычества).
Коснулся этот процесс и восточных славян: великорусов, украинцев, белорусов.
Одним из важнейших вопросов возрождения родноверия является проблема славянского летосчисление и тип календаря, бытовавший у восточных славян в дохристианское время.
Изучение данного вопроса началось задолго до начала возрождения язычества как религии. Практически все исследователи древних верований славян затрагивали в своих работах тему языческих праздников [7; 8; 22; 29; 30; 32; 33; 34; 35; 41; 46], а коль скоро так, то и тему календаря.
Однако до недавнего времени не было работ научного уровня, которые бы уделили данному вопросу должное внимание. Специальная работа Л. С. Хренова и И. Я. Голуба [45], посвящённая истории календарей, не раскрывает интересующую нас тему.
Интерес к языческому календарю особенно сильно возрос в конце ХХ – начале ХХІ вв. в связи с развитием родноверческого (неоязыческого) движения. Появился целый ряд публикаций деятелей неоязыческого движения [5; 23; 39; 40], которые, к сожалению, зачастую весьма далеки от научности и подчас выдают желаемое за действительное.
Таким образом, ввиду недостаточной разработанности вопроса в научной литературе и значительного распространения в родноверческой (неоязыческой) среде ненаучных взглядов, считаем необходимым более тщательное изучение данной темы, что излагаем в этой работе.
В ходе изучения языческих праздников славян и их календарной системы перед исследователями возникли следующие вопросы:
1) была ли у славян своя эра;
2) какой тип календаря использовался восточными славянами в дохристианское время и были ли у них переходные праздники;
3) какие Божества покровительствовали тому или иному дню недели;
4) какая точка календаря считалась началом нового года.
Исследуя поставленную в названии статьи тему необходимо оговорить несколько принципиально важных моментов. Как известно, ст.-слав. слово язычество в переводе на современный русский язык означает «народничество». Т. е. язычество – это, в первую очередь, народная вера, этническая религия.
Практически все современные неоязыческие движения при всём разнообразии идеологических и богословских идеологий, единодушны в почитании предков, поклонении пращурам. Собственно, и само язычество воспринимается не иначе, как «вера Предков».
Из указанного следует, во-первых, что все аспекты развития современного языческого движения должны быть близки и понятны народу. Во-вторых, при возрождении идеологии, догматики, обрядов и мифологии родноверия необходимо опираться на строгую научную реконструкцию древнего и средневекового язычества славян.
Иначе говоря, для того, чтобы современные язычники имели право именоваться таковыми, необходима историчность всех аспектов родноверия. В основу возрождаемого язычества должны быть положены материалы научных исследований археологических, исторических и этнографических источников. Только такой научный подход позволит родноверческим общинам избежать скатывание к банальному сектантству и эскапизму.
Источники не сохранили достоверных сведений, позволяющих предполагать наличие собственной эры у восточных славян в дохристианское время. В этом нет ничего удивительного. Время в миропонимании язычника было циклическим, замкнутым в годовом круге. Цикличными были праздники славян, цикличными же были и деяния Богов.
Например, индийский Бог Индра, являющийся ведийским аналогом славянского Перуна [29, с. 3; 17, с. 533], совершает свой змиеборческий подвиг ежегодно [3, с. 497-498]. Таким же ежегодным является приход Ярила и его похороны в конце вегетативного периода зерна [35, с. 420]. Г. С. Лозко закономерно пришла к выводу об отсутствии собственного летоисчисления у славян [23, с. 84].
По мнению А. П. и П. П. Толочко, понятие линейности времени, характерное для христианской цивилизации, пришло на Русь только после принятия христианства [42, с. 116]. Если эта мысль верна, а нет оснований в этом сомневаться, то очевидна мысль, что собственного летоисчисления у славян-язычников вообще не было. Не потому, что наличие летоисчисления требует определённых знаний, а из-за отсутствия в нём необходимости.
Допетровской Руси было присуще летосчисление от «сотворения мира», явно привнесённое христианской церковью.В современной старообрядческой церкви оно имеет название «от Адама». Таковых эр было несколько: антиохийская, наиболее древняя, ведущая счёт времени от 5969 г. до н. э.; александрийская (от 5493 г. до н. э.); болгарская (от 5504 г. до н. э.); Секста Юлия Африканского (от 5500 г. до н. э.); византийская (от 5508 г до н. э.) [47, с. 368, 396-397].
Исследователи отмечают, что изначально на Русь из Болгарии (Дунайской) проникла александрийская, а затем антиохийская эра. Таковыми пользовались в IX – пер. пол. X вв. [42, с. 321]. Позднее установилась устойчивая традиция использования византийской эры от «сотворения мира».
В этой связи интересно, что и фальсификаторы т. н. «Велесовой книги»составили свой опус без указания лет событий. Они попросту не могли найти то, чего нет – исконно славянской точки отсчёта времён. [«Велесова книга» была составлена около 1950 года русскими эмигрантами с целью обогащения].
Очевидно, что во времена введения христианства и в период двоеверия (по Б. А. Рыбакову XI – XIII вв.) восточные славяне использовали эру от «сотворения мира». Именно её, на наш взгляд, и можно считать условно «языческой».
Вопрос о славянском календаре в своё время был детально разработан в ряде работ Б. А. Рыбаковым [32; 34, с. 164-194]. Основой для реконструкции календаря древних славян послужили культовые сосуды черняховской археологической культуры, обнаруженные у сёл Лепесовка, Черняхов, Ромашки, Войсковое и Каменка.
Однако, такая реконструкция встретила неприятие черняховедами ещё в 1977 г. [49]. Позднее, Л. С. Клейн вообще признал её методологически необоснованной [22, с. 68 и далее]. Главной причиной критики послужила неславянская принадлежность самой черняховской культуры.
Действительно, сегодня полиэтничность черняховской культуры с признанием ведущей в ней роли восточногерманских племён готов стала общим местом [см., напр.: 24; 25; 26; 27]. Более того, есть основания считать трёхручные вазы (а именно такова чара из с. Лепесовки) одним из маркеров, позволяющим выделить в германской части черняховцев племя вандалов [27].
И, тем не менее, реконструкцию календаря, выполненную Б. А. Рыбаковым, следует признать правильной относительно восточнославянского язычества. И вот почему. Придя на украинские земли, восточногерманские племена принесли с собой т. н. германский способ производства [26, с. 148], элементы которого позднее были заимствованы местным славянским населением.
Кроме того, Б. В. Магомедов убедительно показал огромное влияние восточногерманских племён на духовную и материальную культуру славян [26, с. 148]. Вполне логично допустить, что некоторая часть солярно-аграрного календаря (праздники, дни молений) также были заимствованы предками восточных славян в период тесного общения с германскими племенами черняховской культуры.
Но возможно также, что прямого заимствования не было. Независимо от того, кто был заказчиком изготовления культовых сосудов, на них запечатлены точки аграрной деятельности, соответствующие природно-климатическим условиям Поднепровья. Общеизвестно, что все земледельческие народы Европы праздновали точки солнца: зимний и летний солнцеворот, весеннее и осеннее равноденствие [30, с. 23].
В состав черняховского населения входили, помимо прочих, и славянские племена [24, с. 23; 25, с. 137, 139]. И славяне, и германцы были земледельцами. И те, и другие находились в одинаковых природно-климатических условиях. К тому же, многие Божества германских и славянских племён, составлявших черняховскую общность, восходят к одним общеиндоевропейским архетипам [15, с. 5276-533]. Таковы Бог Неба Дый (и.-е. *Djеu-s), Бог Громовник Перун (и.-е. *Perkw-uno-s) [9, с. 791-794] и ряд др.
Представляется, что славянину времён черняховской культуры было нетрудно узнать в германском Доннаре (Торе) своего Перуна. Функционально и семантически они почти идентичны. Такого же мнения придерживался А. В. Потебня [29, с. 3]. Иными словами, единство природно-климатических условий и общность происхождения мифологических систем делало неразличимыми солярно-аграрные обряды и, соответственно, календарь земледельческих племён, проживавших в Поднепровье.
Б. А. Рыбаков при реконструкции календарей черняховской культуры считал, что славянский год состоял из 12 месяцев. Это число явно присутствует на гадательной чаре из Лепесовки IV в. и сопоставляется с 12 месяцами года. Однако на другой чаше из этого храма столь явного соответствия рисунков гипотетическому 12-месячному календарю не находится.
Кроме того, на черняховском сосуде из Войскового, на котором Б. А. Рыбаков также находит 12 месяцев, в верхнем поясе знаков начертаны 13 символов, а в нижнем — 18 (включая один «пробел»), что явно ближе к лунному, а не солнечному календарю [12].
Источники по этому поводу говорят следующее.
Двенадцатимесячный солнечный календарь, по сообщению летописи, был дарован людям Дажьбогом: по луне чтяху, а друзии деньми леть чтяху, двою бо на десять месяцю число потомъ оуведаша, отнележе начаша человеци дань давати царямъ. «по луне или днями вели летоисчисление, потом же узнали двенадцать месяцев [т. е. солнечный календарь] и с того времени начали люди давать дань царям» [2, с. 464/465].
Из сообщения летописи видно, что изначально использовался лунный, а затем солнечный (юлианский, надо полагать) календарь.
Д. И. Прозоровский считал, что древнерусский дохристианский календарь был лунным и состоял из 13 драконических месяцев (в среднем по 27,216 суток). Продолжительность года составляла 355 дней. Вместе с тем Прозоровский высказал догадку, что начала древнерусских месяцев могли не совпадать с первыми числами месяцев юлианских.
Н. В. Степанов обратил внимание на встречающиеся в древнерусских источниках упоминания дат, выраженных в «небесных» месяцах. Названия этих месяцев совпадают с названиями «книжных» месяцев юлианского календаря. Но числа «небесных» и «книжных» месяцев, на которые пришлось то или иное событие, различны.
По мнению Н. В. Степанова, «небесные» месяцы — отражение древнейшего русского счисления времени. В языческой Руси, как считал Н. В. Степанов существовал 12-месячный лунный календарь, который периодически, раз в три года, дополнялся 13-м, эмболисмическим месяцем «груднем».
Д. О. Святский на основе изучения древнерусских таблиц 19-летнего лунного цикла пришёл к выводу, что 13-й месяц вставлялся через неравные промежутки времени. Вставки производились после мая 8-го и 16-го кругов Луны. Такой порядок вставки семи эмболисмических месяцев в пределах 19-летнего цикла позволял согласовать древнерусский языческий календарь с нововведённым юлианским.
В. Шаур считает, что у славянских племён уже в период их расселения сложился лунно-солнечный календарь. В основе его лежал месяц, длившийся от новолуния до новолуния. Год состоял из 12 месяцев. Приблизительно раз в трёхлетие для согласования солнечного года с лунным к ним прибавлялся «внеочередной» месяц. Вставка производилась в конце года, между сечнем и березнем.
В. Е. Гусев отказался от мысли о строгой регулярности дополнений лунного года 13-м месяцем. По его мнению, сроки интеркаляции определялись практической необходимостью, «сезонными колебаниями погоды», а не «отвлечёнными астрономическими расчётами» [12].
Вопрос о типе календаря и количестве месяцев в оном становится особенно острым при изучении переходных праздников: Масленицы (белорус. Комоедицы, укр. Колодий), Семика, Родоницы. По сути, они языческие и не имеют ничего общего с христианством [30, с. 24]. Однако для установления сроков их проведения необходимы те же вычисления, что и при определении пасхалии.
Такого рода расчёты мы видим в сочинении XII в. Кирика Новгородца [3].
Казалось бы, Кирик – монах и поэтому в его учении речь может идти о сугубо христианской пасхалии. Однако, в рукописи Кирик говорит о «книжных» месяцах, подразумевая, по-видимому, месяцы юлианского календаря. Если же считать месяц в 4 недели, то, по мнению монаха, в году будет 13 месяцев и один день [3, л. 344 об.]. Это даёт некоторым исследователям основания предполагать существование у восточных славян лунно-солнечного календаря [23, с. 74].
Вероятно, это имеет ввиду Хренов, говоря о начале нового года на Руси (до Х в.) после первого новолуния, наступившего после весеннего равноденствия [45, с. 85].
Всё вышесказанное позволяет сделать некоторые предварительные выводы. По-видимому, у славян сменилось несколько типов календарей: лунный, лунно-солнечный, солнечный.
В историческую эпоху, очевидно, под влиянием Византии, на территории Руси IX – XIII вв. окончательно закрепился солнечный юлианский календарь, впервые появившийся здесь во времена черняховской археологической культуры. Поэтому языческие праздники, имевшие лунно-солнечную привязку (Великдень - новый год, Навий Великдень, Семик, Летние Русалии), стали подвижными.
Видимо, этим следует объяснять то, как языческие празднества вписались в церковный пасхальный цикл. При этом мнение Л. С. Клейна о позднем возникновении Масленицы и отсутствии таковой у белорусов и украинцев [22, с. 281] следует считать ошибочным. Этот праздник лишь имел другое название: в Белоруссии – Комоедицы [34, с. 667-668], в Украине – Колодій [6, с. 292-293]. Языческим праздникам восточных славян будет посвящена отдельная работа.
Поскольку названия месяцев отражали явления природы или сезонной хозяйственной деятельности человека, то в различных местностях Руси названия месяцев разнились. Ещё большую разницу мы видим при охвате всех славянских названий месяцев [12; 38, с. 226, 237, 247, 254, 265, 271, 287, 292, 299, 311, 318, 322].
Такие письменные источники, как «Повесть временных лет» 1113 г. и «Остромирово евангелие» 1057 г. проливают свет на славянские названия месяцев, что позволило Л. С. Хренову и И. Я. Голубу сделать реконструкцию древнерусских названий месяцев [45, с. 86]. Эти названия и порядок их следования несколько отличаются от реконструкции Б. А. Рыбакова [34, с. 167].
С введением эры от «сотворения мира» Новый год (новолетье) стали начинать с 1 марта. Но это сугубо церковная традиция. Все события языческого, а по сути своей аграрного, календаря должны были быть значащими для земледельца. Подобные соображения привели Г. С. Лозко [23, с. 79], Л. С. Хренова, И. Я. Голуба [45, с. 85] и ряд др. исследователей к приурочиванию Новолетья к первому полнолунию после весеннего равноденствия, когда воскресает от зимнего сна природа.
Смеем полагать, что это верно только для того периода, когда у восточных славян бытовал лунно-солнечный календарь. Новый год солнечного (юлианского) календаря наступал после зимних Святок. Во-первых, при изучении Святок, Б. А. Рыбаков раскрыл суть данного празднества: «Зимние святки были длительным (двенадцатидневным) заклинательным комплексом, во время которого подводились итоги прошедшему (исполнение эпических сказаний) и производились заклинания на все 12 месяцев предстоящего года: «слава хлебу», гадания о замужестве и т. д.». [34, с. 664].
Конечно такие действия характерны всем празднествам вплоть до самого Купалы (летний солнцеворот). Но наиболее ранние обряды в отношении будущего урожая относятся именно к Святкам. Особенно характерны здесь моления к Авсеню. С приходом Авсеня прибавляется день и начинается светлая часть года.
В цикле народных песен посвящённых данному Богу говорится, что он, приехав на коне, строит мост, по которому идут все годовые праздники [8, с. 43; 20, с. 19-20]. Этнографические сборы говорят о том, что Авсеня задабривали для хорошего урожая в будущем году [43, с. 247; 21, с. 20; 31, с. 10-11].
Поэтому, скорее всего, накануне крещения Новый год на Руси начинался с 1 января. По мнению Я. И. Проппа Новый год солнечного календаря начинался с зимнего солнцеворота [30, с. 24], т. е. опять-таки в период зимних Святок.
Славянская неделя (седмица) состояла из семи дней. Исследователи считают, что впервые такая единица времени как седмица появилась за несколько тысячелетий до нашей эры [45, с. 61]. Исходя из наличия у славян в древности лунного календаря, мы можем предполагать наличие семидневной недели (седмицы) у славян с древних времён [23, с. 70].
Однако та седмица, которая известна в историческое время и засвидетельствована источниками, по всей видимости, была заимствована у древних римлян. Доказательством тому служат данные о Богах-покровителях дней седмицы и название одного из дней – субботы.
Собственно, достоверно нам известны лишь Божества воскресенья, четверга и пятницы. Седмица начиналась праздничным днем – неделей (днём неделания, праздности). Этот день был посвящён солнцу. По словам Н. М. Гальковского неделя почиталась на Руси в образе женщины (Солнца) [8, с. 101]. А. С. Фаминцин сообщал, что на Руси почитали Матушку Красно Солнце [43, с. 104, 281]. Б. А. Рыбаков почему-то считал этот день посвящённым Дажьбогу, т. е. мужскому Божеству [34, с. 659-660].
Четверг, четвёртый после недели. Практически все исследователи единодушны во мнении, что данный день был посвящён Перуну [19, с. 304; 23, с. 72; 7, с. 366; 35, с. 417 и др.]. Здесь уместна аналогия с англ. Thursday «день (Громовержца) Тора».
Пятница, пятый после недели день. Здесь также мы практически не встречаем разногласий между историками, фольклористами, этнографами и мифологами. Пятница – день Мокоши [18, с. 169; 23, с. 72; 34, с. 658-659; 35, с. 380; 21, с. 314]. Из будничных дней римской седмицы только пятнице было посвящено женское Божество – Венера.
Главнейшей из восточнославянских Богинь по праву считается Мокошь (Макошь, Макуша), покровительствующая традиционным женским ремёслам: ткачеству, прядению, но также и гаданию [10, с. 206; 21, с. 79-80].
Пятница так же, как и неделя, была весьма почитаемым днём. В каждый месяц одна из пятниц была священной. По данным этнографии известно, что на Руси долгое время после крещения праздновались 12 пятниц [35, с. 388-392].
1-я отмечалась во время первой недели Великого поста;
2-я – перед Благовещеньем;
3-я – на Страстной неделе;
4-я – перед Вознесением;
5-я – перед Троицей;
6-я – перед Иоанном Предтечей;
7-я – перед днём святого Ильи;
8-я – перед Успением;
9-я – перед днём святых Козьмы и Демьяна;
10-я – перед днём Архангела Михаила;
11-я – перед Рождеством;
12-я – перед Крещением [21, с. 314; 35, с. 389].
На этом научно доказанные факты исчерпаны. О Богах-покровителях других дней седмицы достоверных этнографических или иных данных не сохранилось. Но уже и вышеприведённого достаточно, чтобы во-первых, доказать римское происхождение славянской седмицы, а во-вторых, восстановить, кто же из Богов покровительствовал понедельнику, вторнику, среде и субботе.
Если посмотреть на римскую седмицу, то мы увидим, что воскресный день посвящён Солнцу (лат. dies Solis), четверг – Громовержцу Юпитеру (лат. dies Jovi), а пятница – Венере (лат. dies Veneris). Таковы названия дней седмицы и в других европейских языках, напр. англ. Sunday, Thursday (день Тора=Юпитера), Friday (день Фреи=Венеры); фр. Dimanche, Jeudi, Vendredi.
Но если мы видим совпадение в римских и славянских четверге, пятнице и неделе (воскресенье), то вполне закономерно продолжить этот ряд аналогий.
Первым, шедшим после недели днём, был понедельник. У римлян этот день был посвящён Луне (лат. dies Lunae). В этом отношении удивительно, почему в Союзе Славянских Общин Славянской Родной Веры посвятили данный день Хмелю или Велесу [39].
Если имелся в виду похмельный синдром, так мучающий многих восточных славян в понедельник, то не смешно. Если Хмель подан hic et hoc как аналог индийского Сомы, то связь весьма натянута. Действительно, Б. А. Рыбаков усматривал определённую связь между др.-инд. soma, авест. haoma и слав. хъмьль [35, с. 211]. Т. Е. Елизаренкова отмечает, что в Ригведе [Х, 85] Сома выступает как жених Сурьи-Солнца [3, с. 498, 761-762]. Это знаменитый индоевропейский миф о небесной свадьбе Солнца и Месяца [16, с. 529].
Однако ни один из достоверных источников не зафиксировал такое Божество как Хмель для славянского мира. Бог Велес к понедельнику ничем не привязан ни семантически, ни этимологически, ни функционально, ни даже логически. Поэтому мы склоняется к мнению Г. С. Лозко, которая справедливо отводит понедельник Месяцу (он же – Числобог) [23, с. 71].
Вторник – второй после недели день седмицы. Здесь спектр мнений довольно велик. Так Г. С. Лозко считает вторник днём Семаргла (Семиярила). А. А. Бычков в своей до неприличия надменно-простоватой работе «Энциклопедия славянских богов» пишет, что у западных славян вторник был днём Харевита [7, с. 101]. Ну, а в ССО СРВ покровителем вторника объявили Дажьбога или Усуда [39].
При этом ни один из интерпретаторов не позаботился ссылками на источник (их попросту нет) и не позаботился о сколько-нибудь аргументированной доказательной базе (астрологические аргументы Г. С. Лозко [23, с. 71-73] мы здесь рассматривать не будем).
У римлян вторник – день Марса (лат. dies Martis). Таким образом, в славянском пантеоне необходимо подобрать соответствие Богу войны. Претендентов здесь три: Перун, Хорс (зап.-слав. Харевит) и Ярило (зап.-слав. Яровит). Перуну посвящён четверг. На первый взгляд, наиболее подходящим здесь может быть Ярило-Яровит.
У восточных славян Ярило – Бог половой страсти, плодородия и размножения [50, с. 686]. То, что образ Ярила был впоследствии перекрыт св. Георгием [50, с. 687] позволяет наделять данное Божество некоторыми воинскими чертами. Но точно такую же карьерную лестницу прошёл и Марс, который под именем Маворса или Мамерса у италийских племён был ответственен за половую сферу [16, с. 531].
Но связь с Ярилом кажущаяся. Ибо славяне заимствовали римскую седмицу, а не италийскую, т. е. в то время, когда Марс был известен исключительно как Божество войны. Поэтому, вероятнее всего у славян вторник был днём Хорса-Харевита.
Во-первых, у западных славян Харевит известен как Бог войны. В его храме висел огромный щит (символика воина-защитника), выносимый жителями в случае начала военных действий [7, с. 300-301].
Во-вторых, восточнославянский Хорс упоминается чаще всего в паре с Перуном. Например, в апокрифической «Беседе трёх святителей» читаем: отчего громъ сотворенъ бысть? Василій рече: два ангела громная есть: елленскій старец Перунъ и Хорсъ жидовинъ – два еста ангела молніина, т. е. «Отчего был сотворён гром? Василий сказал: "есть два громовых ангела: языческий старец Перун и Хорс жидовин – два молниевых ангела”» [4, с. 127].
С Хорсом связано также представление о белоснежном коне – именуемого Хорсалкой [43, с. 211]. Вероятно, имя Хорсалка имеет нечто общее с англ. horse «конь». Известен обряд, когда чучело лошади, именуемое Хорсалкой, обносили вокруг села, а потом бросали в воду или сжигали.
Данный обряд называется «водить кобылку» и, по-видимому, имеет целью защиту села от влияния злых сил или болезней. Сюда же относятся многочисленные обычаи и поверья, связанные с конским черепом, который отвращает непогоду, оберегает плотины и др. [43, с. 201-202, 209-211].
Таким образом, Хорс – это Божество, проявляющее себя в образе солнца оберегающего и защищающего. Исходя из вышесказанного, следует думать, что у славян вторник был посвящён Хорсу-Харевиту.
Среда, средний день седмицы. Само название этого дня говорит о том, что славянская седмица начиналась с недели, т. к. только в этом случае среда может быть действительно средним днём. У римлян этот день был посвящён Меркурию (лат. dies Mercurii). Общеизвестно, что Меркурий покровительствовал торговле. Здесь сразу же вспоминаются торговые договоры русских князей с Византией, где русы клянутся Перуном и скотьим Богом Волосом [2, с. 46/47].
Совершенно непонятно по каким соображениям в ССО СРВ среду посвятили Ладе [39]. Мы более склонны согласиться с Г. С. Лозко, считающей среду днём Велеса [23, с. 72]. В. В. Иванов и В. Н. Топоров убедительно показали, что Велес-Волос связан с богатством, покровительствует скоту [15, с. 530]. Юный Меркурий-Гермес начинал с воровства коров [11, с. 44].Поэтому именно Велеса-Волоса можно считать аналогом Меркурия. Отметим, что мы не разделяем мнение Л. С. Клейна, считающего Велеса и Волоса различными Божествами [22, с. 59-60].
Собота (др.-рус.сжбота, ст.-слав. собота, зап.-слав. sobota) – последний день седмицы. Пожалуй, суббота вызывает наибольшие затруднения в определении славянского Божества-покровителя. Этот день седмицы никогда не имел собственного славянского названия, что служит ещё одним аргументом в пользу заимствования славянами семидневной седмицы у римлян. У последних в семидневной неделе только один день имел особое название — «суббота» (др. евр. sabbath — отдых, покой).
Идея Б. А. Рыбакова о происхождении слова собота из слав. со-бытіе необоснованна с точки зрения лингвистики. В данном корне (быт-, быв-, буд-) такой звуковой переход (ы > о) попросту невозможен. По М. Фасмеру формы на sо- происходят из ср.-лат. sabbatum, формы на сж-, напротив, – из ср.-греч. σαμβστον [44, с. 752].
Суббота у римлян была днём Сатурна. Это весьма затрудняет подбор славянского соответствия. По Г. С. Лозко – это день Числобога или Стрибога [23, с. 72], в традиции ССО СРВ – Велеса. Кто же из них? Изначально Сатурн был италийским Божеством посевов, научившим людей земледелию. Но с вовлечением в италийско-римскую мифологию греческих мифов Сатурн стал ассоциироваться с Кроносом, проглотившим своих детей. Сатурн считался также царём золотого века [48, с. 417].
Как убедительно показал Б. А. Рыбаков, у восточных славян Божеством посевов был Семаргл [33]. По-видимому, именно ему славяне посвящали седьмой день седмицы.
Таким образом, результаты данной работы можно свести к следующему:
1.В виду цикличности восприятия времени язычниками, у древних славян не было собственной системы летоисчисления – эры. Во времена введения христианства и в период двоеверия (по Б. А. Рыбакову XI – XIII вв.) восточные славяне использовали эру от «сотворения мира» (наиболее продолжительно по византийскому стилю, от 5508 г. до н. э.).
2.В своём развитии славянский календарь (месячило, месяцеслов) прошёл три стадии развития. Лунный календарь сменился лунно-солнечным. Последний под влиянием византийской традиции был полностью вытеснен солнечным 12-месячным юлианским календарём. В результате часть исконно языческих праздников стала переходной и тесно слилась с христианскими праздниками пасхального цикла. Новый год солнечного календаря начинался во время Святок, 1 января.
3.Семидневная неделя (седмица) была известна славянам, вероятно, с древнейших времён. Однако дни недели получили у славян названия по аналогии с римскими, что говорит о заимствованном характере исторически засвидетельствованной седмицы.
4.Временем проникновения к славянам юлианского календаря следует считать промежуток III-IV – X вв. Нижняя граница знаменует начало контактов населения черняховской культуры, в т. ч. славян, с римской цивилизацией. В качестве верхней даты принято крещение Руси с последующим нарастающим влиянием византийской церковно-книжной традиции.
Семидневная неделя в своём исторически засвидетельствованном (или поддающемся исторической реконструкции) виде также возникла у славян в раннем средневековье. Судя по этимологии др.-рус.сжбота и ст.-слав. собота, происходящих из, соответственно средневековой латыни и среднегреческого (византийского) языка, можно говорить о VI веке. Хотя Л. С. Хренов утверждает, что названия дней недели пришли на Русь из Болгарии (Дунайской) [45, с. 63].
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Кирикъ Новгородецъ. Ученіе имже ведати человеку числа летъ. Фотокопия со списка рукописи. – В кн.: Зубов В. П. Примечания к наставлению, как человеку познать счисление лет» Кирика Новгородца / В. П. Зубов // Историко-математические исследования. – 1953. – Вып. IV.
2. Повість врем’яних літ: Літопис (За Іпатським списком) / Пер. з давньоруської, післяслово, коментар В. В. Яременка. – К., 1990.
3. Ригведа. Мандалы I – IV / Изд. подг. Т. Я. Елизаренкова. – М., 1989.
4. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: В 3 т. / А. Н. Афанасьев. – М., 1995. – Т. 1.
5. Богород А. «Старий» Новий рік / А. Богород // Сварог. – 1998. – № 7; Богород А. Веснянки / А. Богород // Сварог. – 1996. – Вип. 4. – С. 42; Богород А. Веснянки / А. Богород // Сварог. – 1999. – Вип. 9. – С. 36; Богород А. Календар в історії народів / А. Богород // Сварог. – 1997. – № 5.
6. Бычков А. А. Энциклопедия языческих Богов (мифы древних славян) / А. А. Бычков. – М., 2000.
7. Войтович В. Українська міфологія / В. Войтович. – К., 2002.
8. Гальковскій Н. М. Борьба христіанства съ остатками язычества въ Древней Руси: Въ 2 т. / Н. М. Гальковскій. – Х., 1916. – Т. 1.
9. Гамкрелидзе Т. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры: В 2 частях / Т. В. Гамкрелидзе, В. В. Иванов – Тбилиси, 1984. – Ч. 2.
10. Гимбутас М. Славяне. Сыны Перуна / М. Гимбутас; пер. с англ. Ф. С. Капицы. – М., 2007.
11. Грейвс Р. Мифы Древней Греции / Р. Грейвс; пер. с англ. К. П. Лукьяненко; под ред. А. А. Тахо-Годи. – М., 1992.
12. Древнеславянский_календарь // Википедия – свободная энциклопедия. [Электронный документ. Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/Древнеславянский_календарь]. Доступ – 12.07.2010 г.
13. Зубов В. П. Примечания к наставлению, как человеку познать счисление лет» Кирика Новгородца / В. П. Зубов // Историко-математические исследования. – 1953. – Вып. IV.
14. Иванов В. В. Велес / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1987. – Т. 1. – С. 227.
15. Иванов В. В. Индоевропейская мифология / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1987. – Т. 1. – С. 527 – 533.
16. Иванов В. В. Индоевропейская мифология / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1987. – Т. 1. – С. 527 – 533.
17. Иванов В. В. Индра / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1987. – Т. 1. – С. 533 – 534.
18. Иванов В. В. Мокошь / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1987. – Т. 2. – С. 169.
19. Иванов В. В. Перкунас / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1987. – Т. 2. – С. 303 – 304.
20. Иванов В. В. Мокошь / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М., 1987. – Т. 2. – С. 169.
21. Капица Ф. С. Тайны славянских богов / Ф. С. Капица. – М., 2008. – С. 314.
22. Клейн Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества / Л. С. Клейн. – СПб., 2004.
23. Лозко Г. С. Коло Свароже: Відроджені традиції / Г. С. Лозко. – К., 2005.
24. Любичев М. В. Населення території північно-східної України в римський час (І – VII ст. н. е.) / М. В. Любичев. – Х., 2003.
25. Любичев М. В. Черняховская культура Днепро-Донецкой лесостепи: История исследования и основные проблемы изучения. Монография / М. В. Любичев. – Х., 2000.
26. Магомедов Б. В. Черняховская культура. Проблема этноса / Б. В. Магомедов. – Люблин, 2001.
27. Магомедов Б. В. Этнические компоненты черняховской культуры / Б. В. Магомедов // Русская цивилизация. [Электронный документ. Режим доступа: http://www.rustrana.ru/article.php?nid=9377]. Доступ – 26.05.2009 г. См. также: Магомедов Б. В. Этнические компоненты черняховской культуры / Б. В. Магомедов // Форум кладоискателей Украины. [Электронный документ. Режим доступа: http://www.liberty-artvist.com.ua/index.php?topic=2680.0]. Доступ – 12.07.2010 г.
28. Нидерле Л. Славянские древности / Л. Нидерле; пер. с чеш. Т. Ковалёвой и М. Хазанова. – М., 2000.
29. Потебня А. А. О ми?ическомъ значеніи некоторыхъ поверій и обрядовъ / А. А. Потебня. – М., 1865.
30. Пропп В. Я. Русские аграрные праздники / В. Я. Пропп. – СПБ., 1995.
31. Русские народные песни: Песенник. – М., 1989.
32. Рыбаков Б. А. Календарь IV в. из земли полян / Б. А. Рыбаков. // Советская археология. – 1962. – №4. – С. 66 – 89.
33. Рыбаков Б. А. Русалии и бог Симаргл-Переплут / Б. А. Рыбаков // Советская археология. – 1967. – № 2. – С. 91 – 116.
34. Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси / Б. А. Рыбаков. – М., 1987.
35. Рыбаков Б. А. Язычество древних славян / Б. А. Рыбаков. – М., 1981.
36. Симонов Р. А. Берестяная грамота № 342 разъясняет тёмное место у Кирика Новгородца / Р. А. Симонов // Советская археология. – 1973. – № 2. – С. 83 – 87.
37. Симонов Р. А. О композиционной структуре «Учения» Кирика Новгородца (1136 г.) / Р. А. Симонов // Историко-математические исследования. – 1973. – Вып. XVII
Народный календарь
Издавна основным занятием славян было земледелие, поэтому культура в целом и основная масса обрядов и праздников носила аграрный характер. Праздники отмечались главным образом после важных трудовых периодов, в сравнительно свободное от работ время или же в переломные моменты природных циклов.
Жизненный уклад земледельца изначально определялся сменой времён года, поворотными сроками солнечного календаря, фазами развития хлебов.
Особо выделялись в календаре 4 момента, связанные с Солнцем как источником света и тепла и условием произрастания всего в природе: это зимний и летний солнцевороты, весеннее и осеннее равноденствия. Даты, закреплённые в народном календаре, ненамного разнятся с современными астрономическими: 21 декабря; 20 марта; 21 июня; 22 сентября. В древности в эти дни гасили все огни и возжигали новый, живой огонь (трением дерева об дерево). Позже со дня весеннего равноденствия эта традиция перешла на Пасху, а осенью могла быть и в Семёнов день.
К переломным моментам года приурочивались ритуалы, включавшие жертвоприношения. Их суть — возрождение природы, способствование плодородию.
Хорошо тема народного календаря раскрыта у профессора Н.И.Моисеевой в книге «Время в нас и время вне нас». Приведем некоторые выдержки из неё:
«Народный календарь был более точным, чем юлианский, хотя последний считался грандиозным научным достижением своего времени. Как известно, юлианский календарь допускает значительные ошибки: его год длиннее тропического на 11 минут 14 секунд, погрешность в одни сутки накапливается за 128,2 года, или, усредненно, каждые 400 лет образуется расхождение в трое суток. В 325 году, когда юлианский календарь был принят для всего христианского мира, весеннее равноденствие приходилось на 21 марта, летнее солнцестояние — на 22 июня, зимнее солнцестояние — на 22 декабря.
По юлианскому календарю в X веке эти явления наблюдались соответственно 16 марта, 17 июня и 17 декабря (погрешность в пять суток), в XVI веке — 11 марта, 12 июня и 12 декабря (погрешность в десять суток). Реформа календаря, проведенная в нашей стране а 1918 году, когда была ликвидирована шестнадцатидневная погрешность юлианского календаря, возвратила календарную ситуацию IV века: соответствующие астрономические явления снова пришлись на те же даты, что и во времена Никейского собора.
Несмотря на все погрешности календарей, навязанных крестьянину, он ухитрялся соотносить важнейшие астрономические даты с праздниками и днями святых и, опираясь на эти даты, пользовался установленными веками приметами.
Следует подчеркнуть, что народный календарь — всегда местный, приуроченный к данной структуре хозяйства. Весь народный календарь построен на одной-единственной идее — все надо делать вовремя, не торопясь и не затягивая, как об этом говорят поговорки: «Кто отстал? Скорый. Кто дошел? Спорый», «Тихо едешь — беда догонит, шибко пойдешь — беду догонишь».
Когда же возник тот русский календарный стиль, который отражен в месяцесловах? Когда произошло совмещение дат народного календаря, отмеченных сельскохозяйственными приметами и наблюдениями русского крестьянина, с датами юлианского календаря? Согласно многочисленным исследованиям, слияние произошло только в XVI-XVII веках (как раз, после церковной реформы патриарха Никона и раскола русской Православной (Ортодоксальной) церкви на староверов и никоновцев.
Как показывают последовавшие за реформой гонения на православных староверов, именно в их среде русскими волхвами сохранялись древние дедовские традиции, обычаи и религиозные мировоззрения).
А что же до этого? Календарь был сам по себе, а порядок работ — по старинке. После слияния народного календаря с юлианским в силу погрешности последнего приметы начинают терять свое значение, так как постепенно сдвигаются во времени. Что же касается поправок — любого рода устных преданий, которые могли вносить люди, то они сохраняются в памяти одного-двух поколений не более шестидесяти лет. А это значит, что внук, слышавший поучения деда, став сам дедом, уже неточно передает их своему внуку.
К концу XVII века календарь имел погрешности, а к XX веку, когда сдвиг календаря оказался по отношению к XVI веку трехдневным, народный календарь уже не выполнял своей культурно-хозяйственной функции. Его приметы были верными только в пяти процентах случаев. В наилучшем положении оказалось народонаселение окраин и глухих мест, малознакомое или совсем не знакомое с юлианским календарем, продолжающее вести свои собственные простейшие астрономические подсчеты.
Таким образом, широкие слои населения России располагали астрономическими знаниями с самых древнейших времен. Славянские племена имели собственную, ниоткуда не заимствованную, в практических целях употреблявшуюся календарную систему, смятую наступлением христианской цивилизации».
Интересные факты приводит Вадим Станиславович Казаков, глава Союза Славянских Общин Славянской Родной Веры:
«В юлианском календаре к XVII веку накопилась погрешность в одни сутки (по отношению к XV веку). Дальше — больше. В итоге все накопленные за тысячелетия наблюдений народные знания стали бесполезны. Народ следил за приметами и строил предсказания по датам «уползшего» юлианского календаря.
Неурожаи не заставили себя ждать. В XVI веке было 11 неурожаев, в XVII веке — 12, в XVIII веке — 34, а в первой половине XIX века — 39!
Земледельцы пытались исправить дело внесением большего количества удобрений (за триста лет количество внесённых удобрений на единицу площади выросло в два раза), но всё напрасно. Зато осталась пословица: «Кто по календарю сеет — редко веет».
Таким образом, от «народных примет», да ещё по церковному календарю, нет никакой пользы.
Для пользования народными приметами необходим именно древний славянский календарь — по нему мы сможем воспользоваться бесценным опытом наблюдений наших предков».