Главная | Обратная связь

ПРОБАБИЛИЗМ АКАДЕМИКОВ.

В эллинизме наблюдается падение престижа платоновой философии, академики Арек­силай и Карнеад уже исповедовали иные, чем Платон, принципы, обращаясь в своем творчестве более к Сократу, в своей критике стоицизма и эпикуреизма. Платон интерпретируется александрий­скими филологами как пре­красный прозаик, подража­тель Гомера. Его ругают за плагиат. Самое удивительное, более высокую оценку Пла­тону дает представитель Средней Стои Панеций, ко­торый называет его «Гомером фи­ло­софов». И собственно инте­рес к Платону как к философу начинается с Антиоха Ас­калонского, кото­рый после разру­шения Суллой Академии при завое­вании Афин в 86 году, основал новую (пятую) Акаде­мию в Афинах, поставив целью возродить подлинное учение Платона и Древней Акаде­мии. Именно с него начинается возрожде­ние инте­реса к платоновой философии. Чему способствовала также. К слову сказать, стоическая интер­претация Посидонием «Тимея». Скептицизм получил наибольшее распространение именно в рамках Академии. Сократизм – это не скпетицизм. Как пра­вильно подчеркивал современный французский философ, «неосократик» Габриэль Марсель: «..сократизм –это не скептицизм, это поиск –поиск ощупью..» (Марсель Г. Трагическая мудрость философии. Избранные работы. М., изд.гум. лит. 1995 с.185)

АРКЕСИЛАЙ (315-240)

Аркесилай использовал в борьбе против стоиков скептическим образом истолкован­ный сокра­тов метод иронии. Суть состояла в том, чтобы, используя положения стоиков, за­вести их самих же в тупик. Как известно критерием истины философы «Портика» ви­дели в «каталептическом представлении». Сутью же критики Аркесилаем их положения было то, что согласия в принятии этого представления не существует, так как согласие есть суждение, а не представле­ние – т.е. акт ра­зума; также не существует истинного представления, ибо представление во­обще не пользуется понятиями и может быть как истинным, так и ложным.

Далее, ясно, что то, что появляется в результате конвенции, никогда не сможет отвечать стро­гим критериям истины, а может быть лишь только условно-принятым мнением большинства. Потому стоик должен согласиться, что владеет лишь мнениями, т.е. вероятным знанием, что делает его скептиком. Стоики в случае недостатка очевидности рекомендовали «остановку в суждении», Аркесилай предлагает поступать более радикально, ибо ничто не имеет абсолютной очевидности.

Термин «epoche», так часто употребляемый в современной философии, в связи с попу­лярно­стью феноменологии Э. Гуссерля, был, скорее всего, открыт Аркесилаем, а не Пирроном, именно в процессе критики стоицизма. Пиррон же говорил об «adoxia», т.е. о неучастии в суж­дении. На критику стоиков, что в данном случае нельзя иметь никакого знания, а не имея зна­ния, нельзя и правильно действовать Аркесилай отвечал аргументом «eulogon», или рассудительно­сти: неверно, что в результате воздержания от суждения какое-либо моральное действие становится не­возможным. Если согласно мнению можно действовать, и это действие приносит успех, то действие согласно мне­нию возможно. Т.е., хотя Аркесилай не признавал ра­зумных оснований для утвержде­ния ис­тины; он признавал, что существует только критерий практической успешности того или иного положения или образа действия. Только то, что при­носит практический успех, может интерпретироваться как истинное. В данном случае мы мо­жем считать его предшественником Ч.С. Пирса. Потому его скептицизм не был радикальным, он признавал, что критерий есть – это практическая польза от того или иного мнения. Здесь во многом две точки зрения сходятся и спор между Хрисиппом и Каренадом по­лучается беспредметным. Стоики, когда объясняли общепринятые действия, говорили о «долге», имею­щем собственное основание вне истинности или неистинности. И скеп­тики говорят, что выпол­нение «долга» необходимо и без абсолютной уверенности в ис­тинности его.

Но весь скептицизм, может быть, имел сугубо полемический характер, некоторые ан­тичные толкователи его учения именно так и считают. Есть свидетельства, что сам Ар­кесилай в Акаде­мии преподавал «эзотерический догматизм», а «экзотерическим скеп­тициз­мом» был предназначен лишь для публичной критики стоиков.

КАРНЕАД

Ничего не писал.

Для Карнеада критика стоиков уже не была центральной темой. Но Карнеад был более радикален. Он считал, что вообще нет критерия истины ни для разума, ни для чувственного восприятия, ни для представления. Он ничего не писал, что, в связи с его радикальной позицией, вполне понятно. Но и он не смог полностью встать на радикальную позицию скепти­цизма, он считал, что существуют определенные положения с высокой степенью вероятности того, что они истинны. По крайней мере, ввиду своей яркости и убедительности они кажутся таковыми. Т.е. он ближе склоняется к тому, что истинность имеет аффективный характер, идет от возбуждения души. Как говорится от чувства истины «вздымается душа и учащенно бьется сердце».

ПОЗДНИЙ СКЕПТИЦИЗМ