 |
|
Постмодернистский синтез
Мадрудин Магомед-Эминов
Возвращение самоидентичности личности при горе: авторский постмодернистский подход
Проблема разрыва или сохранения уз
Проблема, которую я хочу поставить в предлагаемой статье, порождена противоречием в понимании переживания человеком утраты, возникшим между классической концепцией «разрыва уз» и модернистской концепцией «продолжения привязанности». Прежде чем я предложу свое видение разрешения этой проблемы, несколько более подробно проясню суть противоречия.
Классический и модернистский подходы
Классический подход, восходящий к основополагающей работе З.Фрейда «Trauer und Melancolie» (1915), считает основной задачей работы скорби интенсивное переживание горя и освобождение от привязанности с образом умершего [1]. Говоря более формально – для освобождения от горя человек должен декатектировать, т.е. изъять привязанность от образа умершего, и перенести ее на новые объекты любви.
Модернистский подход, напротив, основывается на идее о «продолжении связи» и заявляет о необходимости сохранения связи с умершим и о позитивном значении продолжения привязанности субъекта к утраченному близкому [2]. Очевидно, что основные задачи и стратегии психологической помощи этих двух подходов идут вразрез друг с другом: то, что считается аномальным при одном подходе, признаётся благотворным для адаптации при другом подходе. В отечественной литературе при исследовании этой проблемы в целом отмечается крен в сторону психоаналитической концепции, особенно, в практическом аспекте, хотя надо отметить оригинальную концепцию Ф.Е.Василюка [3].
Постмодернистский синтез
Жесткую дихотомическую оппозицию «или – или», возникающую на основе проповедования или разрыва, или сохранения, я предлагаю заменить на синтетическое единство «и – и», основанное на конструктивной работе, сочетающей в себе одновременно два движения: и сохранение, и разрыв. Для реализации этой идеи, в постмодернистской модели тезис – разрыв уз, и антитезис – продолжение связи, синтезируются не сугубо формально-логически или в аффективно-когнитивной сфере, а в особой, эквивокальной, диалогической структуре привязанности личности. Происходит это, на мой взгляд, не автоматически, а в конструктивной смысловой работе личности с опытом бытия посредством взаимодействия двух направленностей личности – аффиляции, соединения с Другим, и сепарации, отделения от Другого, создающих синтетическую, интегративную направленность личности [4]. При этом синтетическое единство двух противоположностей не является фиксированной, стабильной диспозицией, а представляет собой темпоральный продукт (временную форму) конструктивной работы, претерпевающий непрерывную трансформацию по логике решения личностью смысловых жизненных задач.
Таким образом, вместо того, чтобы укладывать переживание утраты в Прокрустово ложе одной, отдельно взятой связи, я предлагаю рассмотреть его как результат скрещивания двух связей, конечно, в ходе их континуальной трансформации. При этом эти две перекрещивающиеся связи выражают находящуюся за ними «связующе-различающую» работу личности, создающую горизонт, основу для синтеза двух отмеченных интенциональностей личности и модусов ее работы. Не вдаваясь в обсуждение более широких проблем развития личности, тем не менее, упомяну концепцию В.С.Мухиной, в которой личность рассматривается на основе идентификации и отчуждения [5].