Главная | Обратная связь

ЕСТЬ ЛИ У БРИТАНСКОЙ МОНАРХИИ БУДУЩЕЕ?

Все вышеизложенное позволяет поставить вопрос, есть ли у института монархии перспективы сохраниться и иметь влияние в XXI в.

Начнем с того, что в Соединенном Королевстве нет какого-либо влиятельного движения, выступающего за республиканское устройство страны, хотя имеется небольшой по численности антимонархический союз. При опросах общественного мнения, проводившихся до начала 90-х годов, обнаруживалось, что около 80-88% населения предпочитали иметь монарха как главу государства. Поддержка суверена обеспечивалась со стороны всех социальных категорий населения. В январе 1990 г. только 6% участников опроса, представлявших главным образом молодежь, по­считали, что монархия должна быть ликвидирована⁴³.

При этом, по мнению одних социологов, современная монархия принимается британцами как часть государственности, наследие славного прошлого, необходимый атрибут стабильности, своеобразный патронаж, обеспеченный всем подданным. По мнению других, восприятие монархии для жителей Соединенного Королевства так же естественно, как восприятие неравенства, национальной идентичности.

Ни одна влиятельная политическая партия не включала требование установления республики в свою программу.

Тори традиционно считались партией, поддерживающей трон, англиканскую церковь и империю. Праворадикальный консерватор Инок Пауэлл, выражая мнение многих коллег по своей партии, в 1993 г. определял монархию как центр лояльности, позволившей Британии избежать многих политических кризисов и гарантировать демократическое развитие государства⁴⁴.

Отношение лейбористов к монархическому принципу довольно своеобразно. В программе партии был зафиксирован принцип равенства, чему, естественно, противо­речили наследственные привилегии членов королевского двора и палаты лордов. Между тем, в практической деятельности отстаивание этого принципа не стало первостепенным делом для лейбористов. Кроме того, ежегодная конференция партии 1923 г. подавляющим большинством отвергла республику как форму государст­венного устройства Великобритании. И можно сказать, что с этого момента на долгое

⁴¹ PimlottB. Op. cit., p. 345.

⁴² Ibidem.

⁴³ Billing M. Talking of the Royal Family. London - New York, 1993, p. 3,7, 175.

⁴⁴ Пауэлл И. Парадокс монархии. - Исследования по консерватизму. Вып. 1. Консерватизм в
современном мире. Материалы международной научной конференции. Пермь. 27-28 мая 1993. Пермь, 1994,
с. 53-57.

время для партии в целом вопрос был закрыт. Правда, это не исключало антимонархических выступлений отдельных лейбористов. Т. Бенн, Р. Кроссман и В. Гамильтон полагали, что монархия увековечивает классовую систему и препятствует демократическим преобразованиям.

При всем этом убежденный республиканец В. Гамильтон в книге "Моя королева и я", опубликованной в 1975 г., признал, что "открытое выступление его партии против монархии могло бы оказаться политическим самоубийством"⁴⁵.

На бытовом уровне все, что происходит в королевской семье, жителям островов еще более интересно, чем просмотр по телевизору "мыльной оперы".

В годы нахождения у власти консервативного правительства М. Тэтчер (1979-1990 гг.) сложилась курьезная ситуация. В газетах всех политических направлений говорилось о трещине, наметившейся в отношениях между монархом и премьер-министром, и о том, что Елизавета П категорически не приемлет "королевский" стиль руководства М. Тэтчер. Отмечалось также, что глава государства озабочена тем, как бы поддержка премьер-министром Южно-Африканской республики, проводившей политику апартеида, не повредила влиянию Англии в африканских странах - членах Содружества⁴⁶.

В июле 1986 г. газета "Тайме" авторитетно заявила, что королева обеспокоена позицией британского правительства, блокирующего применение санкций против расистского режима ЮАР⁴⁷. По-видимому, консервативный кабинет оценил этот, хотя и замаскированный демарш Елизаветы II как ее вмешательство в политические дела. Закулисный обмен претензиями закончился тем, что вскоре после появления пуб­ликации в "Тайме" пресс-секретарь королевы, выполняющий в щепетильных обстоя­тельствах функцию громоотвода, подал в отставку. Между тем в мемуарах М. Тэтчер отрицала наличие каких-либо разногласий с королевой и отмечала "ее опытность, способность быстро разбираться в текущих вопросах и общую плодотворность их бесед"⁴⁸. По-видимому, она сочла нецелесообразным выделяться из ряда своих предшественников в отношениях с монархом.

В то же самое время особенностью 11-летнего пребывания у власти М. Тэтчер явилось возникновение критики в адрес королевского дома в самой консервативной партии. Так, один из энтузиастов рыночного подхода к функционированию государст­венных институтов Э. Мортон утверждал: "Если у государства нет необходимости добывать уголь (имелась в виду консервация правительством тори неприбыльных шахт. - Г.О.), то еще более очевидно, что оно не должно содержать дворцы"⁴⁹.

В начале 90-х годов стало очевидно, что не все неизменно в Соединенном Ко­ролевстве.

С 1990 г. консервативный кабинет возглавил преемник М. Тэтчер Джон Мейджор, а среди его министров наметились острые разногласия, в прежние времена в значительно большей степени характерные для лейбористов, чем для консерваторов. Одна часть членов кабинета Дж. Мейджора, называемых "рыночниками", выступала за тесную интеграцию с Европой, другая, именуемая "евроскептиками", полагала, что подобная политика нанесет ущерб суверенитету Великобритании⁵".

"Рыночники" уже более категорично, чем раньше, распространяли свои принципы на монархию. Стефан Хейзлер, убежденный европеист, автор книги "Конец Винд­зорского дома и рождение Британской республики", вышедшей в 1993 г., развил целую концепцию о несоответствии монархического устройства современной жизни. Он писал: "Наша культура, стереотипы мышления и жизненные ценности - все, что называется "британским образом жизни", не позволяют нам эффективно конку-

⁴⁵ Billing M. Op. cit., p. 6-8.

⁴⁶ Correspondent, 22. IV. 1990.

⁴⁷ Times, 13.VII.1986; Marxism Today, September, 1988, p. 20-25.

⁴⁸ Thatcher M. The Downing Street Years. London, 1993, p. 18.

⁴⁹ Sunday Times, 2I.I. 1990.

⁵⁰ Перегудон С.П. Тэтчер и тэтчеризм. М., 1996, с. 221-285.

Рис. 3. Принц Чарлз и принцесса Диана в первой половине 80-х годов

рировать с современным миром свободного предпринимательства... Ура-патриотизм (опирающийся главным образом на необразованных и сентиментальных граждан) усиливает этот тупиковый консерватизм, препятствуя полной модернизации страны и получению преимуществ от новой глобальной экономики и интеграции с Европой"⁵¹.

Исходя из этого, Хейзлер призывал к тщательному пересмотру состоятельности британских институтов. "Если мы рассчитываем на основательное вовлечение в Ев­ропу, - отмечал он, - необходимо фундаментальное изменение в системе управления. Британское государство с его неписаной конституцией, крепкой привязанностью к мо­нархии, лордами и учрежденной церковью - полный анахронизм..., препятствующий дальнейшему развитию нашей страны"⁵². Как выход из создавшегося положения ав­тор предлагал ликвидировать монархию актом парламента с последующим референ­думом.

Впрочем угроза престижу монархии в большей степени исходила из самого Винд­зорского дома. Семейные скандалы и бракоразводные процессы, коснувшиеся сестры королевы принцессы Маргарет, ее дочери принцессы Анны и двух сыновей - нас­ледника престола Чарлза и среднего из братьев - принца Эндрю, получили широкую огласку и поколебали авторитет первой семьи нации. Так, согласно опросам службы Гэллопа, опубликованным 22 февраля 1993 г., 26% британцев уже не считали, что мо­нархия составляет гордость нации⁵³.

1996 г. открыл кризисную полосу для авторитета монархии в общественном мнении страны. Число противников этого института по разным основаниям составляло вре­менами около 40%. Главной мишенью критики стал наследник престола принц Чарлз.

28 августа 1996 г. произошел официальный развод принца Чарлза и его супруги, любимицы публики, принцессы Дианы. Расторжение этого брака не было неожидан­ностью, но тем не менее явилось сенсацией для общественного мнения. 43% опро­шенных британцев заявили, что не хотят в будущем иметь разведенного короля. Выс-

⁵ ' Haseler St. The End of the House of Windsor. Birth of a British Republic. London - New York, 1993, p. 3-4.

⁵² Ibid., p. 4-5, 39-43.

⁵³ Daily Telegraph, 22. II. 1993.

казывались даже суждения, что после кончины Елизаветы II корона должна быть передана ее внуку, старшему сыну Чарлза и Дианы принцу Уильяму⁵⁴.

Откровенное неодобрение произошедшему событию высказали иерархи Церкви Англии. 25 августа, еще до расторжения брака, многие епископы выступили с заяв­лением. В нем они предупреждали принца, что его решение вступить в повторный брак послужит причиной раскола среди духовенства. Часть церковнослужителей не сможет примириться с тем, что человек, нарушивший обет венчания и заключивший новый союз при здравствующей супруге, станет главой их церкви⁵⁵. Между тем такая перспектива была возможна, т.к. подругой Чарлза в течение многих лет являлась Ка­милла Паркер Боулз, не пользовавшаяся симпатией граждан Великобритании.

В 1997 г. антагонизм внутри Церкви Англии стал очевидным. Почти одна треть священников, привлеченных к опросу в августе того года, сказали, что они откажутся поклясться в верности новому королю, если им будет Чарлз. Три четверти из них за­явили, что церковь не должна санкционировать новый брак Чарлза⁵⁶.

Впрочем, сам Архиепископ Кентерберийский Джордж Кэри занимал более гибкую позицию в отношении личных проблем принца. Летом 1996 г. высший иерарх Церкви Англии уведомил общественность в том, что он не видит препятствий к тому, чтобы разведенный принц занял престол. Свое отступление от церковных правил Дж. Кэри обосновал тем, что приходится жить в стране, где около 50% молодых пар разводятся⁵⁷.

Помимо личных проблем наследника престола в отношениях между ним и консер­вативно мыслящей публикой, включая церковнослужителей, имелись и другие слож­ности. Дело в том, что эта часть общественности не разделяла политические взгляды Чарлза и опасалась его радикальных действий после того, как он обретет корону. Тревога не была безосновательной. К этому времени принц Уэльский уже проявил себя как личность. Из всех своих предшественников - наследников короны Чарлз яв­ляется самым образованным человеком. В молодости после окончания Кембриджс­кого университета он получил степень бакалавра искусств в области истории. Еще более широки его теоретические познания и практическое умение в области военного дела. Все это Чарлз приобрел, завершив обучение в Гренвильском колледже по военному пилотированию и Дортмутском военно-морском училище. Помимо всего принц - прекрасный спортсмен, что весьма ценится в Англии.

В зрелые годы наследник престола написал книгу по истории архитектуры, про­являл интерес к сельскому хозяйству и к экологии, много занимался благотворитель­ностью.

Как следует из публичных высказываний будущего короля, неоднократно про­звучавших по телевидению и отраженных в печати с начала 90-х годов, он намерен реформировать монархию в нескольких направлениях.

Прежде всего Чарлз собирается "удешевить" этот институт, значительно сократив число королевских особ, получающих субсидии от государства по так называемому цивильному листу и участвующих в торжественных церемониях. Таким образом он отвечал на обвинение в расточительности двора, предъявляемое частью консервато­ров и лейбористов⁵⁸.

Еще более примечательным стало заявление принца Уэльского о том, что он внесет поправку в коронационную клятву. Речь шла о том, что король должен быть защитником всех вероисповеданий, а не только англиканства, с которым монархи тра­диционно связаны уже в силу того, что они поочередно являлись светскими главами Церкви Англии. Сам принц объяснял свое намерение тем, что граждане его страны исповедуют разные религии и принадлежат к разным культурам.

⁵⁴ Times, 31. VIII. 1996.

⁵⁵ Sunday Telegraph, 25. VIII. 1996.

⁵⁶ Times, 31. VIII. 1997.

⁵⁷ Times, 29. VIII. 1996.

⁵⁸ Times, 20. VIII. 1996.

Новый взгляд Чарлза на отношение между монархией и религиями выразился так­же в том, что он намерен устранить почти 300-летнее запрещение для наследников престола вступать в брак с римскими католиками и разрешить перворожденному ре­бенку королевской четы наследовать трон независимо от пола⁵⁹. Предполагается та­ким образом дезавуирование одного из важных положений Акта о престолонаследии 1701 г.

Радикализм воззрений Чарлза сказался и в том, что он еще до проведения в 1997 г. референдумов в Шотландии и Уэльсе и последующего предоставления им некоторого самоуправления поддерживал возвращение этих регионов "к их собственным корням".

Демократизмом отличались и заявления наследника престола, касавшиеся внут­риполитических проблем. Так, например, его беспокоили возросшая безработица среди молодежи, бедственное положение матерей-одиночек, этнических меньшинств, судьба бездомных. Тревога обернулась практической помощью. Был основан специальный благотворительный фонд "Опека принца". Каждый год дотации в эту организацию благодаря деятельности Чарлза, включая и его личные взносы, увеличиваются в несколько раз.

По утверждению газеты "Тайме", план реформирования монархии, выдвинутый Чарлзом, был выработан профессором Оксфордского университета и наперсником принца Верноном Богданором. В 1995 г. был опубликован труд Богданора "Монархия и конституция". Во время подготовки книги были учтены и воззрения будущего ко­роля. Ключевая концепция монархии XXI в. вырабатывалась под определенную личность⁶⁰. Но она могла быть реализована лишь парламентскими решениями при поддержке той или иной правящей партии.

Какая же из партий сможет модернизировать монархию? Очевидного ответа еще нет. Инициаторы реформирования традиционного института есть в той и другой пар­тии.

В центре общественного внимания - возможный разрыв альянса суверена и Церкви Англии. С точки зрения противников Чарлза, такой поворот событий приведет к ли­шению Церкви ее привилегированного государственного статуса и падению влияния англиканства. Культура, воззрения и нравственность граждан, основанные на англи­канских ценностях, окажутся подорванными.

Тем не менее у будущего короля-реформатора немало сторонников. И что еще важнее - в какой-то степени можно говорить о совпадении взглядов наследника прес­тола и^Энтони Блэра, нового премьер-министра Великобритании и лидера лейбо­ристской партии, победившей на майских выборах 1997 г. У этих людей, казалось бы принадлежащих к разным политическим силам - правым, имея в виду монархию в целом, и левым, если говорить о партийном спекторе, сложились доверительные отношения. Принц поддерживал программу "новых лейбористов", и, в частности, его фонд включился в реализацию их социальных мероприятий. Много схожего в подходе Чарлза и премьер-министра в отношении равенства всех британских церквей⁶¹. К установлению полного религиозного равенства в стране Блэра подталкивают не только широкие демократические взгляды, но и тот факт, что его жена Чери является католичкой.

Личный контакт двух известных личностей сказывается и в их взаимной поддержке в сложных ситуациях. Так, Энтони Блэр, вопреки распространенным взглядам, с пони­манием отнесся к перспективе появления Камиллы Паркер Боулз в качестве новой супруги Чарлза.

И все же открытое одобрение наследником престола лейбористской программы можно назвать беспрецедентным явлением и даже нарушением политической нейт­ральности членов королевской семьи. В связи с этим известный конституционный эксперт, консерватор по своим убеждениям, 80-летний лорд Блейк заявил в июле

⁵⁹ Sunday Telegraph, 25. VIII. 1996; Times, 20. VIII. 1996

⁶⁰ Times, 20. VIII. 1996.
61

Independent of Sunday, 20. VII. 1997.

/л? Рис. 4. Принцесса Уэльская Диана в 90-е годы

1997 г., что поддержка принцем нового лейбористского правительства подвергает опасности традицию, согласно которой все члены королевской семьи были политическими кастратами⁶².

Не остался равнодушным к происходящему и недавно избранный лидер консерва­тивной партии Уильям Хейг. Несколько позднее он обвинил Блэра в том, что тот использует ближайших родственников королевы, чтобы нажить политический капитал.

Между тем негодование консерваторов вполне объяснимо. Сближение Чарлза и Блэра создает новую ситуацию, при которой знамя монархии перехватывается социал-демократической партией, а территория общественного влияния консервато­ров неизбежно сужается.

Говоря о перспективах британской монархии, нельзя не коснуться последних собы­тий общественно-политической жизни Соединенного Королевства.

Настоящим потрясением для семьи Елизаветы II и всей страны явилась тра­гическая смерть принцессы Дианы в Париже 31 августа 1997 г. Вечером этого дня шофер"мерседеса",вкоторомнаходились Диана и ее возлюбленный, сын египетского миллиардера Доди Аль Файед, затеял гонку с искателями сенсаций - журналистами, преследовавшими лимузин на мотоциклах. Соревнование закончилось катастрофой. Машина на бешеной скорости врезалась в одну из опор туннеля Альма. Принцесса и Доди Аль Файед погибли.

Скорбь, охватившую жителей Британских островов после получения этого извес­тия, назвали "Дианоманией". Площадь перед Букингемским дворцом превратилась в ковер из цветов. В день похорон принцессы за движением траурного кортежа, покры­того белыми лилиями, на улицах Лондона наблюдали около миллиона британцев. Даже проводы в последний путь героя второй мировой войны, бывшего главы прави­тельства У. Черчилля по массовости присутствующих не могли сравниться с похо-

⁶² Ibidem. 202

ронами принцессы. Для большинства тех, кто ее оплакивал, Диана стала символом сострадания ко всем страждущим. Э. Блэр назвал ее "народной принцессой"⁶³.

Трагедия, произошедшая с принцессой Дианой, поколебала авторитет королевской семьи, обвиненной в жестокости, и самого института монархии. Об этом свидетельст­вуют многочисленные опросы общественного мнения. В лейбористской и консер­вативной партиях будировался вопрос о проведении референдума в отношении целесообразности монархического устройства Великобритании.

И все же можно сказать, что это была лишь временная угроза позиции суверена. Парадоксально, но драматические события августа-сентября 1997 г. показали и устойчивость монархических симпатий. Ведь Диана завоевала популярность после того, как она стала принцессой Уэльской и получила "роль" в "мыльной опере", имея в виду ежедневный показ эпизодов из жизни королевского дома по телевидению.

Для подтверждения данной точки зрения обратимся к публикациям солидного бри­танского еженедельника "Экономист". В октябре 1994 г. журнал заявлял, что он пред­почел бы, чтобы монархия была ликвидирована, так как она является антитезой боль­шей части того, что мы отстаиваем: демократии, свободе, награждению за достиже­ния, а не по наследственному принципу. Тем не менее объективная оценка всего, что было пережито страной в осенние дни 1997 г., побудила редколлегию и авторов еженедельника придти к иным выводам.

Ряд статей сентябрьских номеров журнала посвящен трагедии в королевской семье. В одной из них говорится': "Монархия обладает мощной силой в возбуждении чувств патриотизма и национальной солидарности... Ни всеобщие выборы, ни парла­ментские дебаты не смогли бы настолько овладеть душами британцев и объединить нацию, как это сделала смерть принцессы Уэльской". Было признано также, что по­пулярность и народная любовь к принцессе в значительной степени объяснялись ее принадлежностью к королевской семье⁶⁴.

"Экономист" опубликовал опросы общественного мнения, проведенные 6-7 сентяб­ря 1997 г., когда критика Елизаветы II, обвиняемой в равнодушии к гибели Дианы, достигла своего пика. Тем не менее 73% респондентов заявили, что они хотели бы, чтобы монархическое правление продолжалось. Причем эта цифра возрастала до 82%, когда в качестве короля опрашиваемым предлагался старший сын Дианы принц Уильям⁶⁵.

Учитывая некоторые колебания в общественном мнении, авторы журнала отме­чают; что было бы лучше всего, если бы популярность монархии была подтверждена референдумом. Но и в данном случае у них нет сомнения в том, что суверен получит мандат на продолжение своего царствования.

Не менее важно обратиться к поведению и позиции премьер-министра во время тревожных дней, пережитых дворцом и страной, и непосредственно после них. Динамизм и интуиция, свойственные Блэру, сказались и в этих обстоятельствах. Но­вый глава правительства выработал совершенно особый стиль поведения, коснув­шийся и монархии.

Вряд ли можно вспомнить политика такого масштаба в Англии или в других монархических странах Европы, который во время похорон члена королевской семьи лично зачитывал бы отрывок из Священного Писания. Смысл этого отрывка: любовь долготерпит, милосердствует и не гордится. Это был долг памяти принцессе, отра­жавший чувства ее почитателей, и обращение к Елизавете II - простить все горести, причиненные ей Дианой, и понять скорбь своих подданных⁶⁶.

7 сентября 1997 г., уже на следующий день после похорон Дианы, премьер-министр встретился с королевой в ее шотландском замке, чтобы обсудить будущее монархии, а затем выступил перед телезрителями в одной из программ Би-Би-Си. В своей речи он

⁶³ Guardian Weekly, 14. IX. 1997.

⁶⁴ Economist, 6-12 September, 1997, p. 17, 23.

⁶⁵ Economist, 13-19 September, 1997, p. 20.

^ж Guardian Weekly, September 14, 1997, p. 10-15.

подчеркнул, что продолжает поддерживать институт монархии и всецело доверяет Чарлзу, который, по его мнению, является главной модернизирующей силой в коро­левской семье. Обращаясь к некоторым коллегам в своей партии, Блэр заявил, что не одобряет их республиканских устремлений. "Перед Британией, - сказал премьер, -был выбор - иметь монархию или президента. Я лично думаю, что монархия — это традиция, которую мы должны продолжить. Но монархия адаптируется и изменяется и будет модернизироваться с каждым поколением"⁶⁷.

Вместе с тем политический процесс продолжается. Большая часть реформ, наме­ченных лейбористским правительством Э. Блэра, в противоречие с его личной под­держкой королевского дома объективно ослабляют монархию. Так, учреждение орга­нов самоуправления в Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии подрывает единство Соединенного Королевства и ослабляет влияние суверена. Стремление к большей самостоятельности особенно характерно для шотландцев, тяготеющих к националь­ным традициям и консолидирующихся вокруг своей кальвинистской пресвитерианской церкви, не связанной историческими узами с королевой.

Еще большую опасность представляет реформа палаты лордов. Ее замысел был раскрыт в речи Елизаветы II при открытии новой сессии парламента в ноябре 1998 г.^йх

Обращаясь к истории, нужно сказать, что наследственные права пэров давно уже не дают покоя некоторым членам лейбористской партии. Но до последнего времени правительство, да и общество в целом были еще не готовы к тому, чтобы выступить против древних аристократических кланов.

В 80-90-х годах именитые родословные теряли свою привлекательность, и к тому же с подобной инициативой выступил уже сам премьер-министр Э. Блэр. По его сло­вам, он был полон решимости покончить со "священным правом" тори править стра­ной. Аргументируя свое предложение, премьер подчеркнул, что это просто несправед­ливо, чтобы 750 наследственных пэров, из которых большую часть составляют консерваторы, постоянно держали в руках палату лордов, общее число членов которой составляет 1100 человек. "Пришло время покончить с феодальным господст­вом партии тори в половине нашей законодательной системы", - заявил глава каби­нета в парламенте⁶⁹.

Внесенный лейбористами билль прошел палату общин и 26 октября 1999 г. с третьего чтения был одобрен палатой лордов 221 голосом против 81. В соответствии с новым законом абсолютное большинство из наследственных графов, герцогов и ба­ронов должны будут покинуть палату лордов. Лишь 92 пэрам временно было остав­лено право заседать в верхней палате наряду с пожизненными пэрами.

Таким образом, вековая наследственная пирамида Великобритании разрушается, а самое главное - суверен остается единственной персоной, чьи титул и привилегии будут передаваться по наследству.

Возвращаясь к общественному положению Чарлза, отметившего в ноябре 1998 г. свое 50-летие, можно сказать, что за два года, последовавших после смерти Дианы, он значительно улучшил свою репутацию. Будучи и раньше неплохим отцом, в новой ситуации Чарлз полностью взял на себя заботу о детях. 17-летний принц Уильям и 15-летний принц Гарри учатся в престижном частном колледже — Итоне и большую часть свободного времени проводят с отцом в его загородном поместье Хайгроуве в графстве Глоустершир. Кроме того, подобно своей бывшей супруге Диане Чарлз стал более открытым для прессы. В борьбе двух лагерей в общественном мнении Великобритании, имея в виду почитателей погибшей принцессы и сторонников Чарлза, наметился перевес в сторону лагеря принца.

Остается и еще один щекотливый вопрос, затрагивающий отношения принца с Камиллой Паркер Боулз. Большая часть британцев негативно относятся к тому, что-

" Weekly Telegraph, 17-23 September, 1997, p. 1-2, 12-13,26 28 ""Economist, 14-20 November, 1998, p 34-35 ⁶⁹ Times, 25. XI. 1998.

бы она стала королевой. Но помимо этого сама Елизавета игнорирует долговремен­ную связь сына с его возлюбленной. Даже свое 50-летие Чарлзу пришлось отмечать дважды: вместе с королевской семьей на торжественном приеме в Букингемском дворце и не менее пышно в собственном загородном поместье в широком кругу знаме­нитостей и друзей, включая Камиллу Паркер Боулз. Приведем в связи с этим ин­тересный факт, отражающий демократизацию и адаптацию к новым условиям Церкви Англии. В январе 2000 г. специальная церковная комиссия опубликовала отчет, в соответствии с которым снимался запрет на проведение обряда венчания для людей, вступающих в повторный брак после развода с прежними партнерами. По­следнее слово остается за Генеральным Синодом Церкви Англии, но уже сейчас большая часть духовенства склонна одобрить новый подход к заключению церковных браков.

Некоторую роль в принятии этого решения сыграла неопределенность отношений между наследником престола и будущим главой Церкви и его подругой, оказавшимися несчастливыми в первом браке и разведенными со своими супругами. По-видимому, высшие иерархи стремятся сохранить свою паству и одновременно оттянуть грядущий развод Церкви и государства⁷⁰.

В июне 1999 г. королевская семья пережила радостное событие. Состоялась дол­гожданная свадьба младшего сына Елизаветы II 35-летнего принца Эдварда. Учиты­вая, что этот брак нельзя назвать обычным для королевской семьи, остановимся на нем несколько подробнее.

Дело в том, что вопреки традиции Эдвард отказался от карьеры морского офицера и в начале 90-х годов впервые в истории монархии стал основателем собственного бизнеса. Он вложил 200 тыс. ф. ст. в телевизионную компанию "Ардент Продакшенс", являясь одновременно спонсором и продюсером ее проектов. Программа компании предусматривала обращение к историческим сюжетам, включая воссоздание портрета Эдуарда VIII и его взаимоотношений с королевским домом. За пять лет существование компании обернулось убытками в 1,5 млн. фунтов стерлингов, но тем не менее надежды на доходность предприятия в будущем остаются⁷¹.

Будущая невеста принца родилась в 1965 г. в Кембридже и происходит из семьи, относящейся к среднему классу. Ее отец занимался торговлей автомобильными ши­нами, мать работала секретаршей. Родители имели стабильный доход и репутацию добропорядочного семейства. Проработав ряд лет в должности пресс-атташе в одной из радиокомпаний столицы и специализируясь в дальнейшем по тому же профилю -связям с общественностью, Софи постоянно продвигалась в своей карьере.

К моменту бракосочетания молодая женщина уже имела авторитет профессионала и преуспела в бизнесе значительно больше, чем ее будущий супруг. Она открыла собственное дело и стала директором двух компаний по общественным связям. Годо­вой доход Софи оценивался в 300 тыс. ф. ст. В то же самое время ежегодное до­вольствие, которое принц получал от королевы, составляло 90 тыс. ф. ст. В связи с этим газеты не без иронии писали, что молодая жена способна обеспечить супругу тот комфорт, к которому он привык с детства⁷².

Елизавета II оценила благоразумие и уравновешенность не столь юной подруги младшего сына и проявила к ней благосклонность.

К этому времени нравы дворца утратили свою чопорность, и избранница принца не только разделяла с ним прогулки верхом и охотничьи забавы, но и заблаговременно поселилась в его апартаментах в Букингемском дворце.

Софи оказалась в центре внимания прессы сразу же после смерти Дианы. Всех поразило сходство невесты Эдварда с погибшей принцессой. Фотографии очарова­тельной молодой женщины, распространяемые в качестве сувениров накануне ее свадьбы, с удивительной точностью возрождали облик Дианы. Не было лишь экстра-

⁷⁰ Times, 26. 1.2000.

⁷¹ The Sunday Times, 20. VI. 1999.

⁷² Ibidem.

вагантности в туалетах новой знаменитости и столь характерной для "народной принцессы" печальной улыбки на ее лице.

Венчание Эдварда и Софи прошло с меньшей пышностью, чем предшествующие события подобного рода. Примечательно также, что молодожены, несмотря на выполнение ими представительских функций, намерены расширить свой бизнес.

В заключение отметим, что на протяжении XX столетия Дом Виндзоров пережил ряд кризисов. Наиболее серьезные из них были связаны с его внутренними проб­лемами. Тем не менее можно утверждать, что британская монархия, продемонст­рировавшая свою способность к адаптации, войдет в XXI в.

© 2000 г.

А.И. ПАТРУШЕВ