Здавалка
Главная | Обратная связь

К еврейскому вопросу



...Так как бытие религии есть бытие несовершенства, то источ­ник этого несовершенства надо искать лишь в сущности самого государства. Религия для нас уже не причина мирской ограничен­ности, а лишь ее проявление. Поэтому мы объясняем религиозные путы свободных граждан государства их мирскими путами. Мы не утверждаем, что граждане государства должны покончить со своей религиозной ограниченностью, чтобы уничтожить свои мирские путы. Мы утверждаем, что они покончат со своей религиозной ограниченностью только тогда, когда уничтожат свои мирские путы. Мы не превращаем мирские вопросы в теологические. Мы превращаем теологические вопросы в мирские. После того как историю достаточно долго объясняли суевериями, мы суеверия объясняем историей. Вопрос об отношении политической эманси­пации к религии становится для нас вопросом об отношении политической эмансипации к человеческой эмансипации. Мы критикуем бессилие политического государства в отношении рели­гии, критикуя политическое государство в его мирской форме, независимо от его бессилия в отношении религии. В противоречии между государством и определенной религией, — например, иудей­ством, — мы раскрываем человеческий характер этого противоре­чия, как противоречия между государством и определенными мирскими элементами, противоречия между государством и рели­гией вообще, как противоречия между государством и его предпо­сылками, вообще.

Политическая эмансипация иудея, христианина, религиозного человека вообще, есть эмансипация государства от иудейства, от Христианства, от религии вообще. На свой лад, тем способом, который соответствует его сущности, государство эмансипируется от религии как государство, когда оно эмансипируется от государ­ственной религии, т. е. когда государство как государство не отстаивает никакой религии, а, напротив, отстаивает себя как государство. Политическая эмансипация от религии не есть дове­денная до конца, свободная от противоречий эмансипация от религии, потому что политическая эмансипация не есть доведен­ный до конца, свободный от противоречия способ человеческой эмансипации.

...Государство, таким образом, может совершенно эмансипиро­ваться от религии даже тогда, когда преобладающее большинство еще остается религиозным. А преобладающее большинство не перестает быть религиозным оттого, что оно остается религиозным только privatum[9].

Но ведь отношение государства, особенно республики, к рели­гии есть не что иное, как отношение людей, образующих государ­ство, к религии. Отсюда следует, что человек освобождается от какого-либо ограничения через посредство государства, освобож­дается политически, когда, в противоречии с самим собой, он возвышается над этим ограничением абстрактным и ограничен­ным, частичным образом. Далее следует, что человек, освобождаясь политически, достигает свободы окольным путем, через посред­ствующее — хотя и необходимое — звено. Отсюда же следует, наконец, что человек даже тогда, когда он при посредстве государ­ства объявляет государство атеистом, все еще остается религиозно-ограниченным именно потому, что признает себя самого лишь окольным путем, лишь с помощью посредствующего звена. Рели­гия и есть признание человека окольным путем, признание через посредника. Государство есть посредник между человеком и свобо­дой человека. Как Христос есть посредник, на которого человек перекладывает всю свою божественность, всю свою религиозную ограниченность, так и государство есть посредник, в которого он вкладывает всю свою небожественность, всю свою человеческую свободу.

Человек политически эмансипируется от религии тем, что изгоняет ее из сферы публичного права и переносит ее в сферу частного права. Она уже не является духом государства, где человек

— хотя ив ограниченной степени, в особой форме и в особой сфере

— ведет себя как родовое существо, в сообществе с другими людьми; она стала духом гражданского общества, сферы эгоизма, где царит bellum omnium contra omnes[10]. Ее сущность выражает уже не общность, а различие. Религия стала выражением отделения человека от той общности, к которой он принадлежит, от себя самого и других людей, - чем и была первоначально. Она является всего только абстрактным исповеданием особой превратности, частной прихоти, произвола. Так, бесконечное дробление религии в Северной Америке даже внешним образом придает религии форму чисто индивидуального дела. Она низвергнута в сферу всех прочих частных интересов и изгнана из политической общности как таковой. Но не следует обманывать себя насчет границ поли­тической эмансипации. Раздвоение человека на публичного и частного человека, перемещение религии из государства в граждан­ское общество, — это не какая-то отдельная ступень политической эмансипации, а ее завершение; политическая эмансипация, следо­вательно, столь же мало уничтожает действительную религиозность человека, как мало она и стремится ее уничтожить.

Так называемое христианское государство есть христианское отрицание государства, но отнюдь не государственное осуществле­ние христианства. Государство, которое еще исповедует христиан­ство в форме религии, не исповедует его еще в форме государства, ибо такое государство еще относится к религии религиозно, т. е. не является действительным осуществлением человеческой основы религии, так как оно еще взывает к недействительности, к вообра­жаемому образу этой человеческой сущности. Так называемое христианское государство является несовершенным государством, а христианская религия служит восполнением и освящением его несовершенства. Поэтому религия необходимо становится для него средством, и христианское государство есть государство лицеме­рия. Большая разница, рассматривает ли религию, как однуизсвоих предпосылок, завершенное государство вследствие несовер­шенства, заключенного в общей сущности государства, или же религию объявляет своей основой незавершенное государство вследствие несовершенства, заключенного в его особом существо­вании как государства несовершенного. В последнем случае рели­гия становится несовершенной политикой. В первом случае в религии обнаруживается несовершенство, присущее даже завер­шенной политике, Так называемое христианское государство нуж­дается в христианской религии, чтобы восполнить себя как госу­дарство. Демократическое же государство, действительное государ­ство, не нуждается в религии для своего политического восполне­ния. Напротив, оно может абстрагироваться от религии, ибо в нем, осуществлена мирским способом человеческая основа религии. Так называемое христианское государство относится к религии политически, а к политике — религиозно. Низводя государственные формы к видимости, оно в той же степени низводит к видимости и религию.

 

 







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.