 |
|
Дихотомия «экстраверсия — интроверсия»
К. Юнг рассматривал эту дихотомию как предпочитаемую направленность внимания (Extraversion—Intraversion): экстраверсия (Е) — ориентированность вовне, предпочтение развития вширь, склонность к общению. Экстраверты обращаются к окружающим людям как к источнику энергии. Интроверсия (I) — ориентированность во внутренний мир, предпочтение развития вглубь, склонность к одиночеству. Интроверты черпают энергию в своем внутреннем психологическом пространстве.
Согласно некоторым современным физиологическим представлениям, экстраверты имеют изначально низкий уровень корковой активации, недостаточный для комфортного самоощущения. Поэтому экстраверты ищут все новые и новые внешние стимулы, будоражащие и увеличивающие их активацию. Вследствие этого экстраверты более общительны, энергичны, наступа-
ПСИХОДИАГНОСТИКА
тельны, рискованны (и более поверхностны), им требуются более интенсивные и разнообразные впечатления, от однообразной деятельности экстраверты тоскуют. Уровень тревожности у них низок. Система ценностей экстравертов ориентирована на индивидуальную свободу, они легко готовы ломать любые устоявшиеся системы отношений, поскольку в их глазах последние лишены будоражащей ценности и представляются им унылыми и отжившими паутинами, не пробуждающими ничего, кроме скуки. В противовес экстравертам интроверты имеют изначально высокую нейронную активность, которая в условиях общения и интенсивной внешней стимуляции возрастает еще больше и выводит их из зоны комфорта, приводит к состоянию утомления и истощения. Соответственно главная забота интровертов — снизить уровень активации до комфортных значений и для этого уменьшить приток внешних стимулов, отгородиться от мира и от общества, выстроить систему защитных и оборонительных навыков. Для комфортного самочувствия интровертам требуется гораздо менее интенсивная стимуляция, которую лучше всего обеспечивают привычные, кабинетные и немного рутинные занятия. Их уровень тревожности более высокий. Интроверты гораздо менее озабочены вопросами индивидуальной свободы, для них ценнее разумные социальные рамки, гарантирующие минимум энергоинформационных затрат, — покой, безопасность и предсказуемость. Интроверты спокойнее и естественнее воспринимают любые внешние ограничения, умеренно ограничивающие деятельность. Поэтому они легче принимают и тезис о том, что людей «надо воспитывать». Одновременно интроверты гораздо более бережны к любым устоявшимся системам отношений — ведь вся их жизнь направлена на минимизацию нестабильности, на закрепление систем отношений, на выстраивание устойчивых и предсказуемых структур в социуме и микросоциуме.
Согласно Айзенку (Eysenk, 1982), интроверсия—экстраверсия тесно связана с уровнями корковой активации, что было прямо показано в многочисленных электроэнцефалографических исследованиях. Айзенк использует термин «активация» для обозначения уровня возбуждения, который может меняться от нижнего минимума (сон) до верхнего максимума (например, состояние паники). Айзенк полагает, что интроверты чрезвычайно возбудимы и, следовательно, в высшей степени чувствительны к поступающей стимуляции. По этой причине они избегают ситуаций, чрезмерно сильно действующих на них. И наоборот, экстраверты не-
ГЛАВА 2
достаточно возбудимы и поэтому нечувствительны к поступающей стимуляции; соответственно, они выискивают ситуации, которые могут их возбудить. Айзенк особенно подчеркивает, что за различия в реакциях на стимуляцию у интровертов и экстравертов отвечает восходящее активирующее влияние со стороны ретикулярной формации ствола мозга. Помимо электроэнцефалографических данных, собрано немало других данных, свидетельствующих в пользу различной возбудимости экстравертов и интровертов. Если капнуть четыре капли лимонного сока на язык человека, окажется, что интроверты выделяют почти в два раза больше слюны, чем экстраверты (Eysenck, 1982). Экстраверты гораздо более терпимо относятся к боли, чем интроверты. Они делают больше пауз во время работы, чтобы поболтать и попить кофе. Возбуждение повышает эффективность их поступков и действий, в то время как интровертам оно лишь мешает, и т. д., и т. п.
Помимо Айзенка, свое объяснение гипотетическому механизму экстраверсии—интроверсии давали и другие авторы.
По Грею (Gray, 1946), интроверсия связана с повышением чувствительности субъекта к неуспеху (ненаграде).
По П. В. Симонову (Симонов, Ершов, 1984), преобладание активности информационной системы мозга (фронтальный нео-кортекс + гиппокамп) дает экстравертную установку личности. Преобладание активности потребностно-мотивационной системы (гипоталамус + амигдала) дает интровертную установку личности. Преобладание информационной подсистемы (лобная кора, гиппокамп) создает гипотетического субъекта, ориентированного на внешнюю среду и поведенчески зависимого от происходящих в этой среде событий. Преобладание же мотива-ционно-потребностной подсистемы дает интроверта — гипотетического субъекта с ригидной по отношению к внешним влияниям сферой внутренних мотивов и установок. Модель Симонова с физиологической точки зрения предлагает несколько иное объяснение интровертным и экстравертным типам реакций, нежели модель Айзенка, а с психологической точки зрения ее определение экстраверсии и интроверсии ближе к тому, которого придерживался К. Юнг. Модель Симонова появилась благодаря нейрохирургической практике, в ходе которой показано появление выражение экстравертного и интровертного паттернов поведения при электростимуляции соответствующих зон, и, наоборот, исчезновение соответствующего паттерна вертности, смена его на противоположный при деструкции соответствую-
ПСИХОДИАГНОСТИКА
щих мозговых зон. Связь между объяснениями Айзенка и Симонова может быть прослежена, если вспомнить, что гиппокамп тормозит конкурирующие с его синхронизирующей активностью восходящие активирующие влияния ретикулярной формации, в результате чего на экстравертном полюсе обеих моделей и должен уменьшаться такой электроэнцефалографический показатель коркового возбуждения, как депрессия альфа-ритма.
Надо особо отметить, что поведенческие признаки интроверсии—экстраверсии, как бы эта дихотомия ни определялась и ни объяснялась — по Юнгу, Грею, Айзенку или Симонову — на практике всегда оказываются одними и теми же, следовательно, речь идет об одном и том же реальном свойстве психики, окончательное физиологическое объяснение которого в науке пока еще просто не устоялось. В то же время о физиологических механизмах, лежащих в основе дихотомии экстраверсии—интроверсии, мы благодаря этим гипотетическим моделям и соответствующим экспериментальным исследованиям знаем на сегодняшний день гораздо больше, чем о механизмах остальных трех юнгов-ских дихотомий.
Распределение людей на оси экстраверсии—интроверсии, равно как и на осях всех прочих психологических функций, подчиняется обычному гауссову закону, то есть описывается колоколообразной кривой, пик которой приходится как раз на условную границу между экстравертами и интровертами. Это значит, что очень большая часть людей имеет примерно среднюю вертность и должна быть отнесена (с точки зрения преобладания экстраверсии или интроверсии) к так называемым промежуточным типам.
Каждая из психологических функций (логика, этика, сенсорика, интуиция) в своих проявлениях приобретает интровертную или экстравертную окраску в зависимости от общей вертности данного индивида. У одного и того же человека не существует порознь и независимо друг от друга двух разных разновидностей одной функции (например, одновременно экстравертной этики и интровертной этики). Каждая функция (в том числе этика) едина, реализуясь в некоем диапазоне вертных проявлений. Этот Диапазон непрерывен и достаточно широк, каждый человек может проявлять свою этику, логику, интуицию, сенсорику и в ин-тровертном, и в экстравертном, и в некоем среднем виде. От об-. Щей вертности человека зависит лишь вероятность проявления интровертных и экстравертных реакций на краях диапазона и, со-
ГЛАВА 2
ответственно, вертная координата пика наиболее ожидаемых реакций. Хотя каждая функция едина в своем диапазоне вертных реакций (это подтверждается экспериментами), но для практических надобностей и удобства математических представлений удобно представлять функцию как сумму двух ее раздельных «фланговых» частей — экстравертной и интровертной. Например, мы можем измерить по отдельности экстравертные и интро-вертные проявления этики. Иначе говоря, можем отдельно измерить интенсивность этики на экстравертом и интровертном флангах ее проявлений. Далее, чтобы найти общую этику, мы суммируем эти величины. Чтобы найти вертность человека, мы, напротив, вычислим разность этих величин, то есть из интенсивности (частоты, вероятности) экстравертных реакций вычтем интенсивность (частоту, вероятность) интровертных реакций. Таким образом, мы лишь условно делим этику на две компоненты — экстравертную и интровертную. Они реальны в том смысле, что их можно раздельно измерять. Такое разделение на две вертные проекции удобно,' потому что позволяет одновременно судить и об общей выраженности функции (по сумме ее экстравертной и интровертной проекций), и о преобладающей вертности проявления именно этой функции у даршого человека (по разности ее вертных проекций). С учетом условного разделения каждой функции на две составные части — экстравертную и интровертную — мы вместо четырех базовых юнговских. функций получаем восемь функций, которыми и оперирует современная юнговская психология. В соционике они получили свои названия, а именно:
1) экстравертная деловая логика;
2) интровертная структурная логика;
3) экстравертная этика эмоций;
4) интровертная этика отношений;
5) экстравертная интуиция возможностей;
6) интровертная интуиция времени;
7) экстравертная волевая сенсорика;
8) интровертная сенсорика ощущений.
Итак, каждый человек может проявлять в разных ситуациях как типично экстравертные, так и типично интровертные реакции, вероятность которых зависит от общей вертности индивида. Каждая из.базовых юнговских функций (логика, этика, интуиция, сенсорика) проявляется с определенной вертной окраской, вертность как бы модулирует базовую функцию. Например, согласие с утверждением: «Я часто бываю внутренне напряжен,
ПСИХОДИАГНОСТИКА
будто ожидая неприятностей, даже если ничто их явно не предвещает» характеризует проявление интуиции с сильно выраженной интровертиой окраской. Согласие с утверждением: «Для меня характерны внутренний взор, фантазия, воображение, уводящие в вымышленные миры, не знающие пространственных и временных границ» характеризует интуицию со средней вертностью. Наконец, согласие с утверждением: «Я чаще действую как человек оригинальный, необычный» обнаруживает сильно экстравер-тированную интуицию. Одна и та же функция обнаруживает у каждого человека весьма широкий диапазон реакций с разной вертной окраской, где средняя вертность индивида влияет лишь на вероятность их проявления и задает координату пика вертно-го диапазона реагирования. С постепенным изменением вертности гипотетического индивида и, наконец, переходом его в полюс иной вертности его реакции первоначальной вертности не меняются на реакции другого знака вертности скачком — в действительности сохраняются и те и другие, и лишь вероятность их манифестации плавно меняется. Так в действительности происходит с каждым человеком по мере его взросления, а затем и старения. С возрастом каждый человек сдвигается по «окраске» своих реакций в сторону интроверсии — это обнаруживается и по зезультатам электрофизиологических исследований мозга, и по езультатам психологических анкет.
Как уже отмечалось выше, с точки зрения физиологических теорий, объясняющих различия в вертности, вертная окраска всех четырех базовых психологических функций должна быть универсальной. Это значит, что если средняя вертность проявлений логической функции (разность между экстравертной и интровертной проекциями логики) составляет +1,5 стандартного отклонения, то точно такие же значения должны иметь средние вертности проявлений этики, сенсорики и интуиции. Однако это предположение не очевидно и нуждается в экспериментальной проверке, тем более что в соционике, следуя воззрениям И. Бриггс-Майерс и А. Аугустинавичюте, принято считать, что доминантной, программной функции должна сопутствовать сцепленная с ней в функциональный блок рабочая функция иного знака рациональности и противоположной вертности. Если бы это было действительно так, то привело бы к существенным различиям в доминирующей вертности функций в зависимости от их местоположения в иерархии. Однако, как показали в том числе и наши эксперименты с помощью опросника ЛОТ, независимо и по от-
ГЛАВА 2
дельности измеряющего вертные проявления каждой функции, подобного не происходит. На самом деле вертности функций не связаны ни с их положением в иерархии, ни с чередованием их знаков рациональности (табл. 2.8). В то же время нет оснований считать вертность и жестко-универсальной характеристикой, имеющей тождественно-одинаковые значения (в пределах погрешности измерений) для всех четырех функций. Как показали те же эксперименты, вертности функцигг флуктуируют в известных пределах. Точные измерения показывают наличие от 10 до 15 % независимой дисперсии, которая не может быть сведена к ограниченной точности измерений. Важно, что отклонения в вертности одной из функций от средней вертности трех других функций согласуются с самоотчетами испытуемых. Так, один выраженный интроверт с доминирующей программной интуицией показал в анкете равный баланс по интровертным и экс-травертным проявлениям своей интуиции, в то время как для трех других психологических функций интровертные компоненты явно преобладали. В самоотчете он объяснил рост экстра-вертной компоненты интуиции постоянной нуждой в ее тренировке; в детстве же, по его заявлению, интуиция у него имела гораздо более интровертный характер.
Эксперимент показал, что попарные корреляции между верт-ностью различных функций (сокращенная форма опросника ЛОТ, 1200 респондентов) составляют: между логикой и интуицией +0,67 (это самая низкая из четырех попарных корреляций, что указывает на наибольшую взаимную «удаленность» этих функций); между этикой и логикой +0,79 (это самое высокое значение из числа попарных корреляций, указывающее на известную родственность механизма этих функций, близость их локализаций и взаимную корреляционную близость данных функций друг к другу в психологическом пространстве). При рассмотрении попарных корреляций вертности разноименных функций, объединенных их местоположением в иерархии (программная, рабочая, ранимая и суггестивная функции) получены корреляции между вертностями функций в этих четырех каналах в пределах от +0,69 до +0,77. Коэффициенты корреляций положительны, кроме того, это очень небольшой диапазон корреляционных различий. Значит, речь не идет о каких-то систематических переменах в вертности, обусловленных местоположением функции в иерархии относительно первой программной функции, что, разумеется, опровергает гипотезу И. Бриггс-Майерс и А. Аугустинавичюте о разных
ПСИХОДИАГНОСТИКА
„аках вертности у главной, программной, и второй по величине абочей функции. При использовании более точной полной вер-ии опросника ЛОТ корреляции вертности каждой из функций любого названия и любого местоположения в иерархии) с общим оказателем баланса экстраверсии—интроверсии достигают +0,92.