 |
|
Загадочная процедура
Но была в комплексе, предложенном сыном, и одна загадочная процедура, которую, в наших условиях, выполнить весьма проблематично.
Её я опишу подробно. Может быть, кто-то разгадает и подскажет, как её осуществить в наших условиях.
Заключалась она в следующем: Володя три раза в день — утром, перед обедом и, примерно, сразу после трёх часов дня — давал мне выпить приготовленный им настой.
Всякий раз, когда наступало время принимать его, Володя убегал к своему тайнику, доставал из ямки кувшинчик с этим настоем и предлагал мне отпить, но не больше одного глотка. Давая мне настой первый раз, он сказал:
— Выпей, папа, этого настоя и запомни, какой по величине глоток ты сделал. Сразу как выпьешь — ложись на траву, я буду слушать, что происходит с твоим сердцем.
Я выпил, лёг на траву, Володя положил свою ручку мне на грудь и замер. Уже, через несколько мгновений, я почувствовал в разных местах тела то ли нагревание, то ли покалывание.
Сердце забилось сильнее. Не то, чтобы оно стало чаще биться, а появилось ощущение, что сердечная мышца расширяется как обычно, а вот сокращается гораздо резче, с силой выталкивая кровь.
Как потом сказали мне специалисты, при более сильном и резком движении крови в местах, где капиллярные сосудики частично закупорены, могут возникать ощущения нагревания или покалывания.
Володя несколько минут слушал биение моего сердца, потом сказал:
— Всё хорошо, папа, твоё сердце может и больший глоток выдержать. Но лучше не рисковать. Ты, в следующий раз, делай глоток поменьше.
Когда я спросил сына, для чего он даёт мне этот настой и каков его состав, он ответил следующее:
— Настой этот, папа, придаст тебе много сил, от болезней, если они есть, поможет тебе излечиться. Но, главное — в тебе сила возродится и энергия появится, необходимая для рождения моей сестрички.
— Ты что же, считаешь, их во мне недостаточно?
— Может быть и достаточно. Но теперь, уж точно сил у тебя много, и в соотношении нужном все энергии будут в тебе.
— Всегда будут или я истрачу их для рождения одного ребёнка?
— Для рождения следующих детей тебе будет нужно снова этот настой пить. Они ведь, так делают каждый раз.
— Кто они?
— Соболя и другие животные. Я проследил только за соболем. Это дедушка мне посоветовал, когда, в какое время и сколько дней именно за ним проследить необходимо.
— А дедушка, откуда это всё знает?
— Так дедушка наш, папа, обладает всеми знаниями, что были у великих мудрецов-жрецов. И даже теми, которые забыты современными жрецами. И даже теми, что были тайной много тысяч лет назад.
Этот настой жрецы употребляли перед рождением своих детей и перед смертью, чтобы бессмертными оставаться.
— Что значит «перед смертью, чтобы бессмертными оставаться»?
— Ну, так. Чтоб думали все, будто умерли они. На самом деле, лишь тела они меняли и воплощались тут же, и знания все оставались в них, вся информация.
Есть и другие способы быстрого перевоплощения, но очень мало способов оставить информацию в себе.
Вот потому рождаются вновь люди, и им необходимо жизнь изучать, всё познавать, а с прошлым мир сегодняшний сравнить они не могут.
И путаются потому в жизни своей, что нет о жизни знаний в них и чувств, способных Бога ощущать.
— А в дедушке вся информация о прошлом, значит, сохранена?
— Да, папа. Дедушка наш — жрец великий и мудрец. Один есть только человек, сейчас живущий на земле, его неизмеримо по силе превосходящий.
— Где он живёт сейчас, этот самый сильный и мудрый, ты знаешь? Это, наверное, главный жрец?
— Это — наша мама-Анастасия, папа.
— Анастасия? Но, как, откуда в ней может быть больше информации и знаний, чем у прадедушки?
— Дедушка говорит, что ему мешает слишком большой объём информации. И он что-то может забыть. А маме — не мешает нисколечко, потому что нет в ней информации.
— Как понять? То больше знает, то нет вообще информации?
— Я неправильно выразился, папа. У мамы-Анастасии вся информация... Ну, в общем... Намного больше у неё, но только, она — в чувства сжата. И в нужном времени, в одно мгновение, она почувствовать способна то, над чем дедушке необходимо думать день иль два, а может, больше.
— Не всё понятно ты сказал, но интересно. Ещё скажи. А как же ты? В тебе нет, значит, информации о прошлом, раз ты с дедушкой советуешься?
— Значит, нет, раз советуюсь.
— А, почему нет? Получается, ты умственно слабее их? Прадедушки и дедушки. И что по этому поводу тебе говорят? Наверное, дедушка говорит, что я в этом виноват?
— Мне дедушка не говорил такого.
— А мама? Она что говорила?
— Я спрашивал у мамы, почему я знаю меньше, чем прадедушки мои. И меньше, чем она и ты, папа. В ответ мне мама отвечала:
«Все истины Вселенские, сынок, вся информация с первоистоков собираема, для человека каждого всегда предоставлялась без утайки.
Понять её и взять не все способны люди, потому что цель их жизни и души стремленья не соответствуют Вселенским устремленьям.
Свободен человек, и над всем волен, и не Вселенский, свой он вправе выбрать путь. Но есть свобода и у Бога, когда, кому и как подсказку дать.
Ты не печалься знаниям в тебе не достающим. Ищи мечту свою и верь, всё будет предоставлено тебе сполна, если достойной будет сотворения в тебе рождённая мечта».
— Да... Ну и что же ты понял, Володя, из сказанного мамой?
— Мечта моя и жизни цель, когда в деталях сотворятся, все знания для воплощения мечты во мне самом родятся.
— А пока, значит, с дедушкой будешь советоваться?
— Да, с дедушкой, и с мамой, и с тобой, и сам с собою размышлять буду стараться.
— Значит, о рецепте необычайного настоя, что ты мне все три дня давал пить, нужно спрашивать у дедушки?
— О нём, папа, тебе и я смогу всё рассказать.
— Так расскажи.
— Этот рецепт составлен из таёжных трав. Чтобы узнать, какие травы брать, в каком соотношении, три дня и ночи я за соболем следил. За соболем, который тоже захотел стать папой.
Сказал мне дедушка, что соболя не подпускает соболиха, если он себя не подготовит.
И я следил, какие он съедает травки в эти дни, какое время выбирает, чтоб их сорвать. И это тоже важным оказалось.
Все травки, что он ел, я собирал, только побольше мне пришлось травинок собрать, ведь весишь, папа, ты намного больше, чем соболь.
Все травки, собранные по частям, я в ступку клал и растирал их, пока сок не появлялся.
При этом, только о приятном и хорошем думал: о тебе, папа, о маме, о сестрёнке будущей моей.
Потом, полученную кашку складывал в кувшин глиняный. Водой заливал всё содержимое кувшина, добавлял масла кедра, чтоб оно образовало сверху плёнку.
Когда глоток настоя ты, папа, выпил и твоё забилось сердце чуть быстрей, я понял: настой хорошим получился.
Я выслушал сына и подумал: «За соболем в естественных условиях мало кому понаблюдать представится возможность. Но, может быть, можно будет заметить, какие травинки съедает, например, кот или собака.
Для этого, их необходимо вынести или вывезти в лес и понаблюдать за поведением, и, если это возможно, определить, какие травы они едят».
Меня очень заинтересовал рецепт настоя, изготовленного сыном, потому что от его, всего лишь, трёхдневного употребления, наступал ощутимый эффект.
А ведь, речь шла о том, что полный курс оздоровления должен состоять из 19 или 33 дней.
Значит, после полного курса, в комплексе с остальными упражнениями, человек действительно может излечиться от многих недугов, приостановить старение организма или, в каком-то смысле, помолодеть.
Я хочу повторить: практика даже трёхдневного применения подтверждает такой эффект.
Но есть ещё и народная мудрость, и научное обоснование.
Люди, конечно, видят в аптеках травяные сборы, которые предлагает наша фармацевтика для лечения разного рода заболеваний.
То, что в природе существует множество лекарственных растений, известно многим.
Но, не все знают о том, что настоящий лечебно-профилактический или оздоровительный эффект может быть получен, если растение будет собрано в определённый день или час.
Что же касается сборов из трав, то здесь, ко всему прочему, добавляется и соотношение лекарственных трав, по отношению друг к другу.
Как видим, слишком много составляющих необходимо знать для того, чтобы сделать подобный сбор.
И весьма сомнительно, знает ли вообще хоть кто-нибудь из современных травников все составляющие?
Мне очень хотелось в этот раз привезти в подарок своим читателям нигде ранее в мире не публиковавшийся рецепт оздоровления организма, и чтобы он был не таким сложным, как у сына, а легко доступным большинству людей.
Как только закончился трёхдневный курс оздоровления, разработанный сыном, и он сообщил мне, что хочет пораньше лечь спать (оказывается, все три ночи он спал не более двух-трёх часов), и уснул, я сразу отправился на поляну Анастасии.
Меня больше всего интересовали два вопроса: почему наш сын не обладает знаниями о прошлом, как дедушка.
И второй — можно ли упростить рецепт настоя, который он приготовил для меня?
Видение
Но мысль о питании постепенно отходила на задний план.
Я стал думать о будущей дочери. С одной стороны, было бы совсем неплохо, если бы Анастасия родила ещё и дочь.
Но, с другой стороны, дочь подрастёт, появится у неё своё пространство или перейдёт к ней в наследство то пространство, которое сформировал мой сын, и перед ней встанут те же проблемы, что и перед Володей сейчас.
И потом, за кого она здесь, в тайге, выйдет замуж?
Уйти в наш мир ей тоже будет не просто. Уйти — это значит бросить своё пространство, своих преданных друзей-зверей.
Жить с ней в тайге вряд ли согласится кто-то из молодых людей: не очень-то комфортно здесь, в глухой тайге, человеку, пришедшему извне. И мне, если честно, не очень-то комфортно.
С Анастасией общаться интересно, она даже как-то притягивает к себе: когда находишься рядом с ней, становится как-то умиротворённо и радостно на душе.
Но, когда остаёшься один, когда её рядом нет — некомфортно и даже немножко страшновато.
Совершенно по-разному относятся звери к Анастасии, сыну и ко мне. Конечно, они на меня не нападают, но смотрят с настороженностью, когда с ними встречаешься.
Я пытался, в присутствии Анастасии, дать команду белкам, чтобы они принесли кедровых шишек.
Делал такие же, как Анастасия, жесты, но белки не реагировали. Один раз пытался волчицу подозвать.
Так же, как Анастасия, протянул руку в её сторону, а потом хлопнул рукой по своей ноге.
Но волчица, вместо того, чтобы подбежать ко мне, осталась стоять на месте, а шерсть её агрессивно вздыбилась. И у меня отпало всякое желание общаться с этими зверями в дальнейшем.
Я понял: навсегда они могут быть преданы лишь одному конкретному человеку.
Вот и получается: придёт в гости к дочери какой-то молодой человек, и будет ему некомфортно в её пространстве.
Не подумал Володя о будущем своей сестры. Зверей ему, видите ли, жалко, а сестру, получается, — не жалко. И я тоже не подумал, опрометчиво обнадёжил его.
Так размышляя, я и не заметил, как оказался на поляне Анастасии.
Сделав несколько шагов в сторону знакомой землянки, я увидел стоящую ко мне вполоборота, расчесывающую руками волосы Анастасию, и остановился: она была не похожа на ту женщину, которую я уже знал десять лет.
И когда она повернулась ко мне, мои ноги вообще сделались будто ватными, сердце учащённо забилось и я понял, что не могу сойти с места.
В десяти — пятнаддати шагах от меня стояла женщина, словно сказочное видение.
На ней было длинное, до щиколоток, тонкое и светлое, будто бальное, платье, перехваченное пояском на тонкой талии.
Голову, как диадема, украшал сплетённый из трав и цветов венок. Золотистые волосы волнами ниспадали по плечам.
Но, не это главное. Её статная фигура и лицо были так прекрасны, что не поддавались никакому описанию.
Я стоял, боясь пошевелиться. Не моргая, смотрел на Анастасию, и казалось, что если я отведу взгляд, то потеряю сознание.
Началось головокружение, но я продолжал не мигая смотреть на неё. Со всей силы впившись ногтями в руку, чтобы боль вывела из необычного состояния.
Но боль почти не ощущалась. А когда необычайно красивая женщина медленно и грациозно пошла ко мне, я перестал ощущать не только боль, но и вообще своё тело.
Она медленно подошла почти вплотную ко мне, я помню, как почувствовал чарующий аромат её тела, ощутил её легкое дыхание и... потерял сознание.
Очнулся я лежащим на траве. Сидевшая рядом Анастасия массировала мне виски и переносицу.
Венка-диадемы на голове уже не было, отброшенные на спину волосы были перевязаны травинкой.
Я почти успокоился, глядя в её ласковые серо-голубые и ставшие такими родными глаза. И совсем пришёл в себя, когда услышал её голос:
— Что же это приключилось с тобой, Владимир? Ты переутомился или сын наш тебе волнение учинил?
— Сын. Он, наоборот, лечил меня все эти три дня. Мы процедуры разные делали.
— И переутомились?
— Володя переутомился. Уснул. Я, наоборот, стал себя очень хорошо чувствовать.
— Тогда, почему сознание потерял? Сердце у тебя билось учащённо и сейчас ещё не до конца успокоилось.
— Затем... А ты зачем, Анастасия, так нарядилась необычно? Волосы как-то по-другому уложила. И походка твоя, когда ты пошла ко мне, тоже необычайной была
— Хотела приятное для тебя, Владимир, сделать. Тебе же — привычнее смотреть на нарядных женщин.
Думала, мы с тобой вместе по тайге или вдоль озера прогуляемся. А ты вот лежишь. Если хочешь отдохнуть, пойдём в землянку, поспишь.
— Сначала пойдём, прогуляемся, как ты хотела, — сказал я, вставая. — Только ты, Анастасия, иди, пожалуйста, сзади меня.
— Почему?
— Потому. Хотя на нарядных женщин мне смотреть, конечно, привычнее. Но тебе лучше так не наряжаться, и прическу такую делать, и украшаться так не надо.
— Тебе не понравилось, Владимир? — спросила идущая позади меня Анастасия.
— Не в этом дело. Мне понравилось. Только ты, в следующий раз, постепенно всё делай. Сначала, например, причёску. И походи так некоторое время.
Потом, надень свой венок-диадему, через день-два — платье, но без пояса, потом повяжись пояском. Если сразу всё, то непривычно как-то. Необычно получается.
— Необычно? Так ты, значит, не узнал меня, Владимир?
— Узнал. Но... Да обалдел я просто от красоты твоей, Анастасия.
— Ага, признался. Признался. Так значит, ты считаешь меня красивой? Да?
Я почувствовал, как её руки легли на мои плечи, и остановился. Потом закрыл глаза, повернулся и ответил:
— Ты, Анастасия, не просто красива. Ты...
Она прильнула ко мне, положила голову на плечо.
— Наш сын, Анастасия, хочет, чтобы у него сестричка была, — продолжал я шёпотом.
— И я хочу, чтобы у нас с тобой, Владимир, дочь была, — тихо ответила Анастасия.
— Пусть на тебя она будет похожа, Анастасия.
— И на тебя пусть будет похожа наша дочь...
Ту ночь не опишу я. И утро тоже. Их невозможно описать.
Но, об одном хотелось бы сказать мужчинам: если хоть кому-нибудь удастся увидеть в знакомой женщине богиню, божественными будут и ночь, и день, и много-много дней и ночей.
Померкнут перед ними прошлого невзгоды. И никогда не будет непогоды. И дело здесь не в сантиментах, не в словах и объяснениях красивых. Всё дело в том...
А впрочем, пусть каждый разберётся сам, коль сможет иль захочет разобраться.