 |
|
ЖАЛОБА В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА МОЖЕТ БЫТЬ ПОДАНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ИСЧЕРПАНИЯ ВСЕХ СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ ОТ ДОПУЩЕННОГО НАРУШЕНИЯ НА НАЦИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ
Статья 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод называет такой критерий приемлемости жалобы в Европейский Суд по правам человека, как исчерпание всех средств правовой защит от нарушения конвенционного права на национальном уровне.
Средством защиты является обращение к государственному органу, который имеет право принять решения:
· о том, что имело место нарушение конвенционного права,
· о принятии мер, направленных на исправление этого нарушения, а в необходимых случаях
· о выплате лицу справедливой компенсации за это нарушение.
Способность принять решение о том, что нарушение конвенционного права имело место, не означает, что в случае обращения лица за защитой соответствующий государственный орган должен принять решение, что нарушение имело место. В данном случае имеется в виду, что обращение к государственному органу считается средством защиты, если этот орган в принципе правомочен и практически может принять такое решение.
Иногда средством правовой защиты может являться обращение не к одному, а к нескольким государственным органам, каждый из которых правомочен принять только часть из названных решений. Но при этом все вместе они должны иметь право разрешить все поставленные вопросы. Либо это может быть один и тот же орган, который принимает разные решения в рамках отдельных процедур. Например, средство правовой защиты может предполагать обращение в тот же самый суд, но с разными требованиями и при определенных условиях.
Если средств правовой защиты несколько, и они являются альтернативными по отношению друг к другу, жертве нарушения конвенционного права достаточно обратиться к любому одному из них по своему выбору. Данный случай не следует путаться с ситуацией, когда одно средство правовой защиты образуют обращения в различные государственные органы (к разным должностным лицам).
Часто говорят, что средство правовой защиты должно быть доступным и эффективным. Формально это является тавтологией, так как средство правовой защиты является таковым только при условиях его доступности и эффективности.
Доступность означает, что лицо действительно может прибегнуть к данному средству защиты своего конвенционного права. Если возможность обращения за защитой в соответствующие государственные органы только формально провозглашается законом, но практически прибегнуть к ним не представляется возможным в принципе, либо же это практически невозможно на той территории, на которой по закону лицо должно сделать это, или для определенной категории лиц, к которым относится жертва нарушения конвенционного права, то средство правовой защиты может считаться недоступным. Другими словами, у жертвы нарушения конвенционного права в этом случае не будет средств правовой защиты на национальном уровне.
Эффективность средства защиты предполагает возможность принятия соответствующим государственным органом или государственными органами всей совокупности названных выше решений в отношении предположительно имевшего место нарушения конвенционного права. Такая возможность также должна быть практической, а не теоретической. Очевидно, что если в государстве отсутствуют органы, которые способны (правомочны) констатировать, что нарушение конвенционного права имело место, или они не способны исправить его, либо присудить лицу соответствующую компенсацию, обращение к ним не будет являться средством правовой защиты от нарушений конвенционного права.
Если средство защиты от нарушения конвенционного права отсутствует, в том числе в случае его недоступности и (или) неэффективности, прибегнуть к нему, безусловно, невозможно. Соответственно, данный критерий приемлемости считается соблюденным. Однако отсутствие средств правовой защиты должно быть прямо обосновано в жалобе в Европейский Суд по правам человека. Также важно понимать, какие последствия влечет вывод об отсутствии средств правовой защиты с точки зрения применения другого критерия приемлемости – шестимесячного срока на обращение с жалобой в Страсбургский Суд.
Если в ситуации, в которое оказалось лицо, имели место нарушения целого ряда конвенционных прав, то перед обращением с жалобой на эти нарушения в Европейский Суд по правам человека лицо должно прибегнуть к средствам защиты от каждого из этих нарушений. Иногда вопрос о защите от разных нарушений целого ряда конвенционных прав может быть поставлен в рамках одного обращения в один государственный орган. Например, подача жалобы в суд апелляционной или кассационной инстанции (в зависимости от ситуации) на допущенные судом первой инстанции нарушения права собственности (статья 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод) и права на справедливое судебное разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях (статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) является, по общему правилу, средством защиты от нарушений и того, и другого конвенционного права. Однако часто лицо с целью защиты от различных нарушений принадлежащих ему конвенционных прав вынуждено обращаться в разные государственные органы, либо же в один и тот же орган, но в разное время и с разными жалобами (заявлениями и т.п.). Например, если в отношении лица в нарушение статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод было принято решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, то по общему правилу средством защиты от этого нарушения будет обращение в суд кассационной инстанции с соответствующей жалобой. На это лицу по российскому уголовно-процессуальному законодательству предоставляется всего 3 суток. Если же по истечение некоторого времени тот же суд неправомерно примет решение о продлении избранной ранее меры пресечения, то средством защиты от этого нового нарушения того же самого конвенционного права будет также обращение с жалобой в тот же суд кассационной инстанции и тоже в течение 3 суток. Однако очевидно, что речь идет о двух разных жалобах, каждая из которых может быть подана только в строго определенный период времени. Безусловно, на оба нарушения может быть подана одна жалоба в Европейский Суд по правам человека, однако средства правовой защиты от указанных нарушений исчерпываются по-отдельности.
Ответ на вопрос о том, какие средства правовой защиты от нарушения конвенционного права существуют на национальном уровне, зависит от специфики конкретного нарушения. Безусловно, в подавляющем большинстве случаев последним средством правовой защиты является обращение в суд апелляционной или кассационной (в рамках гражданского судопроизводства), кассационной (в рамках уголовного судопроизводства) или надзорной (в рамках арбитражного судопроизводства) инстанций. Однако средством защиты является не обращение в названные суды как таковое, но обращение, призванное признать, что имело место конкретное нарушение конвенционного права, исправить его и, в соответствующих случаях, получить справедливую компенсацию. И определение того, с какими именно требованиями следует обратиться в суды названных инстанций, чтобы данный критерий приемлемости считался соблюденным, практически полностью зависит от обстоятельств конкретного дела.
Однако можно сказать, какие способы защиты своих конвенционных прав, доступные жертве нарушения на национальном уровне, не являются средством правовой защиты в смысле статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это – обращение в суд надзорной инстанции в рамках гражданского и уголовного судопроизводства. Применительно к арбитражному процессу подача надзорной жалобы признается Европейским Судом по правам человека средством правовой защиты нарушенного права, к которому необходимо обратиться до подачи жалобы в Страсбургский Суд.
Гражданское судопроизводство
(производство в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом РФ – ГПК РФ)
Значительно измененная процедура пересмотра дел в порядке надзора, предусмотренная ГПК РФ, анализировалась Европейским Судом по правам человека в рамках рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы Валентины Кирилловны Мартынец (Valentina Kirillovna Martynets) (Решение по вопросам приемлемости от 5 ноября 2009 года, жалоба N 29612/09). Валентина Кирилловна пропустила шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека, если отсчитывать его с даты вынесения кассационного определения, но не пропустила его, если считать средством правовой защиты надзорное разбирательство. Решение по данному делу интересно тем, что Европейский Суд по правам человека рассмотрел ГПК РФ по состоянию на середину 2008 года, учтя при этом изменения, внесенные Федеральным законом 330-ФЗ от 4 декабря 2007 года (вступил в силу 8 января 2008 года), а также Постановление Конституционного Суда РФ от 05 февраля 2007 года N 2-П и Постановление Пленума Верховного Суда от 12 февраля 2008 года N 2. Несмотря на сокращение срока на обращение в суд надзорной инстанции до 6 месяцев, а также изменение полномочий председателей судов уровня субъекта федерации, Европейский Суд по правам человека остался неудовлетворенным тем, что сохранилось несколько «ступеней» надзорного разбирательства, у Председателя Верховного Суда РФ и его заместителей остались особые полномочия в области надзорного производства, не ограниченные явно какими-то временными рамками, а 6-месячный срок на обращение в суд надзорной инстанции трактуется таким образом, что делает срок разбирательства дела практически неопределенным. В результате был сделан вывод, что обращение в суд надзорной инстанции в порядке, предусмотренном ГПК РФ, не является средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Уголовное судопроизводство
(производство в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ – УПК РФ)
Надзорное производство, регулируемое УПК РФ, было предметом рассмотрения по делу Левана Валерьевича Бердзенишвили (Levan Valeryevich Berdzenishvili). В Решении по вопросам приемлемости от 29 января 2004 года (жалоба N 31697) Европейский Суд по правам человека оценил обращение в суд надзорной инстанции по уголовным делам как не отвечающее требованиям, предъявляемым к «средствам правовой защиты», о которых говорит пункт 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В первую очередь, проблема касается неопределенных сроков обжалования решений судов в порядке надзора.
Арбитражное судопроизводство
(производство в соответствии с Арбитражным процессуальным кодексом РФ – АПК РФ)
А вот относительно процедуры пересмотра решений в порядке надзора, предусмотренной АПК РФ, Европейский Суд по правам человека в рамках рассмотрения жалобы Галины Васильевны Ковалевой (Galina Vasilyevna Kovaleva) и других принял решение о том, что она считается «средством правовой защиты» в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В своем Решении по вопросам приемлемости от 25 июня 2009 года (жалоба N 6025/09) Европейский Суд по правам человека указал, что АПК РФ предусматривает только одну надзорную инстанцию (Высший Арбитражный Суд РФ), позволяет обращаться с жалобой только сторонам и ряду других лиц, затронутых судебным актом, в течение только 3 месяцев, при этом должны быть исчерпаны остальные средства защиты, предусмотренные Кодексом. Процедура рассмотрения жалобы, в том числе сроки, а также основания для отмены решений четко прописаны.
Производство по делам об административных правонарушениях
(производство в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях РФ – КоАП РФ)
Нам неизвестно решений Европейского Суда по правам человека, в которых он оценил бы КоАП РФ – в действующей или какой бы то ни было редакции – на предмет того, соответствует ли предусмотренная им процедура пересмотра вступивших в законную силу судебных решений требованиям, предъявляемым к средству правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции.
Более того, представляется практически невозможным даже сделать обоснованные предположения о том, какое решение по данному вопросу может принять Европейский Суд по правам человека, когда и если он будет поставлен перед ним. Это связано не столько с тем, что нельзя понять подход Страсбургского Суда к оценке средства правовой защиты на предмет его доступности и эффективности. Здесь можно было бы воспользоваться, по меньшей мере, Решениями и Постановлениями, касающимися надзорных процедур, предусмотренных ГПК РФ, УПК РФ и АПК РФ, приведенными выше. Трудность заключается в понимании того, каким образом в настоящее время КоАП РФ регулирует производство по пересмотру вступивших в законную силу судебных решений.
С одной стороны, в своем Определении от 04 апреля 2006 года N 113-О Конституционный Суд РФ, прямо сославшись на Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Рябых против России» (Ryabikh v. Russia, жалоба N 52854/99) от 24 июля 2003 года, касавшееся надзора, предусмотренного ГПК РФ, указал, что «[в]предь до законодательного урегулирования в [КоАП РФ] пределов и оснований проверки, полномочий судей суда надзорной инстанции, сроков для обжалования (опротестования) вступившего в законную силу судебного акта и порядка рассмотрения жалобы (протеста) в суде надзорной инстанции судам общей юрисдикции при разрешении соответствующих вопросов надлежит руководствоваться положениями главы 36 [АПК РФ]«. Напомним, что разбирательство в суде надзорной инстанции в порядке, предусмотренном АПК РФ, признается Европейским Судом по правам человека средством правовой защиты. С другой стороны, Федеральным законом от 03 декабря 2008 года N 240-ФЗ в КоАП РФ были включены статьи 30.12 – 30.19, посвященные надзору. Несмотря на это, представляется, что даже в новой редакции КоАП РФ не определяет ни пределы и основания проверки, ни полномочия судей суда надзорной инстанции, ни сроки для обжалования (опротестования) вступившего в законную силу судебного акта. При этом своим Определением от 27 мая 2010 года N 715-О-Р Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению ходатайства Уполномоченного по правам человека в РФ о разъяснении того, возможно ли, с учетом принятия названного Федерального закона, продолжение применения по аналогии главы 36 АПК РФ, как это предусмотрено Определением от 04 апреля 2006 года.
Таким образом, в настоящее время трудно понять, каков фактический порядок нормативного регулирования вопросов пересмотра вступивших в законную силу судебных решений КоАП РФ. Соответственно, по этой причине не представляется возможным сравнить его со сложившимся подходом Европейского Суда по правам человека к оценке средств правовой защиты.
В практическом плане это означает, что обращение в суды надзорной инстанции в порядке, предусмотренном КоАП РФ, является "спорным" средством правовой защиты. То есть при исчислении шестимесячного срока на обращение с жалобой в Европейский Суд по правам человека следует ориентироваться на то, что обращение в суды надзорной инстанции в порядке, предусмотренном КоАП РФ, не является средством правовой защиты, но к нему при этом необходимо прибегнуть, чтобы обезопасить себя от возможного признания его средством правовой защиты Европейским Судом по правам человека. Другими словами, если шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека, исчисленный без учета возможности обращения в суды надзорной инстанции в порядке, предусмотренном КоАП РФ, истекает до того, как Вы успели пройти все надзорные инстанции, то жалобу в Страсбургский Суд следует подать до истечения этого срока, а отдельным письмом сообщить Секретариату Европейского Суда по правам человека о результатах разбирательства в судах надзорной инстанции.
В качестве еще одного примера того, что не является средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, можно назвать обращение с жалобами в органы прокуратуры, независимо от того, идет ли речь об обращении к ним как к вышестоящим по отношению к органам или должностным лицам, чьи действия (бездействие) обжалуются, либо надзирающим. Извлечения из ключевых решений Европейского Суда по правам человека по данному вопросу приведены ниже. Несмотря на ссылки на не действующий в настоящее время Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, данные решения полностью сохраняют свою силу, так как в соответствующей части старый и новый кодексы не отличаются друг от друга. Даже если применительно к тем или иным органам (должностным лицам) органы прокуратуры формально перестали считаться "вышестоящими", они сохранили свою надзорную функцию, то есть Постановление по делу "Владимир Романов против России" остается применимым. Полагаем, что аналогичный вывод – о неэффективности – должен быть сделан в отношении обращения с жалобами к руководителю следственного органа в соответствии со статьей 124 УПК РФ.
Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Белевицкий против России» (Belevitskiy v. Russia, жалоба N 72967/01) от 01 марта 2007 года (извлечение):
«59. Что касается возможности обжалования вышестоящему прокурору, Европейский суд повторно ссылается на практику конвенционных органов о том, что обжалование в вышестоящий орган государственной власти, которое не дает лицу, подающему жалобу, личного права [на участие в] осуществлении государством его надзорных функций, не может считаться эффективным средством правовой защиты в целях статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу "Хорват против Хорватии" (Horvat v. Croatia), жалоба N 51585/99, ECHR 2001-VIII, § 47, и Постановление Европейского суда по делу "Жибаш против Польши" (Gibas v. Poland), Решение Комиссии от 6 сентября 1995 г., жалоба N 24559/94, Decisions and Reports 82, с. 76 и 82).
60. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР жалоба вышестоящему прокурору представляет собой жалобу вышестоящему должностному лицу на недостатки проверки, проведенной его подчиненными. Такая жалоба фактически является информационным заявлением, сопровождаемым просьбой, адресованной упомянутому должностному лицу, использовать свои полномочия для проведения дополнительной проверки, если оно считает это уместным. Вышестоящий прокурор не обязан выслушивать заявителя жалобы, а последующие процедуры касаются только взаимоотношений между прокурором и его подчиненными. Заявитель жалобы не является участником этого процесса и имеет право только на получение информации о том, каким образом вышестоящий орган рассмотрел соответствующую жалобу, поданную с учетом иерархии подчиненности. Следовательно, жалоба вышестоящему прокурору не наделяет заявителя такой жалобы личным правом [на участие в] осуществлении государством его надзорных функций, и поэтому такая жалоба не может считаться эффективным средством правовой защиты по смыслу статьи 35 Конвенции». (Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 8. С. 47, 69 – 91. Неофициальный перевод, предоставленный Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.)
Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Владимир Романов против России» (Vladimir Romanov v. Russia, N 41461/02) от 24 июля 2008 года (извлечение):
«47. Жалобы заявителя на жестокое обращение были рассмотрены следователем, который постановлением от 3 июля 2001 г. отказал в возбуждении уголовного дела [вероятно, имеется в виду помощник прокурора – прим. переводчика]. Согласно статье 113 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, действовавшего в период, относящийся к обстоятельствам дела, это постановление могло быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции (см. § 41 настоящего Постановления). Стороны не оспаривают, что заявитель, узнав о постановлении от 3 июля 2001 г., не обжаловал его вышестоящему прокурору. Однако заявитель утверждал, что использовал судебный способ исчерпания путем предъявления иска о возмещении вреда в Октябрьский районный суд. Власти Российской Федерации в какой-то степени подтвердили этот довод, указав, что заявитель использовал право судебной защиты от жестокого обращения, предъявив иск о возмещении вреда.
48. Что касается жалобы вышестоящему прокурору, Европейский Суд ранее неоднократно указывал, что жалоба вышестоящему прокурору не является "эффективным средством правовой защиты" в значении пункта 1 статьи 35 Конвенции, поскольку не наделяет лицо, подающее ее, личным правом на (участие в) осуществлении государством его надзорных функций… (см. Решение Европейского Суда от 9 ноября 2006 г. по делу "Слюсарев против Российской Федерации" (Slyusarev v. Russia), жалоба N 60333/00)». (Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2009, N 3. Неофициальный перевод на русский язык Николаева Г.А.)
Обращение к Уполномоченному по правам человека также не признается Страсбургским Судом средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Вот что об этом написано, например, в Постановлении по делу "Александр Макаров против России" (Aleksandr Makarov v. Russia, жалоба N 15217/07) от 12 марта 2009 года:
"83. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что в качестве общего правила обращение к уполномоченному по правам человека не может считаться эффективным средством правовой защиты, как того требует статья 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 14 октября 1999 г. по делу "Лентинен против Финляндии" (Lentinen v. Finland), жалоба N 39076/97; и, с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 26 марта 1987 г. по делу "Леандер против Швеции" (Leander v. Sweden), § 80 – 84, Series A, N 116; Решение Комиссии по правам человека от 14 мая 1987 г. по делу "Монсьон против Франции" (Montion v. France), жалоба N 11192/84, Decisions and Reports (DR) 52, p. 235). Европейский Суд не видит оснований для иного заключения в настоящем деле. Он напоминает, что для того, чтобы средство правовой защиты считалось эффективным, оно должно иметь возможность обеспечить возмещение в связи с жалобой. Это означает, что при определении эффективности средства правовой защиты должны учитываться полномочия и процессуальные гарантии органа, на который ссылаются власти как на средство правовой защиты. Сторонами не оспаривается, что уполномоченный по правам человека не имел полномочий для принятия решения, имеющего обязательную силу. Соответственно, Европейский Суд, находит, что обращение к уполномоченному по правам человека, органу, который мог только осуществлять наблюдение за управлением учреждений содержания под стражей, не может составлять эффективного средства правовой защиты в значении статьи 35 Конвенции." (Российская хроника Европейского Суда, 2010, N 2. Неофициальный перевод на русский язык.)
Что касается обращения в Конституционный Суд РФ, то нам не известно ни одного решения Европейского Суда по правам человека в отношении России, в котором он указал бы, что обращение в Конституционный Суд РФ ни при каких условиях не может являться средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции. Однако о решениях, свидетельствующих, что обращение в Конституционный Суд РФ является средством правовой защиты хотя бы в каких-то отдельных случаях, мы тоже не знаем. Представлется, что наиболее близко Европейский Суд по правам человека подошел к этому вопросу в своем Постановлении по делу «Лебедев против России» (Lebedev v. Russia, жалоба N 4493/04) от 25 октября 2007 года, где указал:
«37. В своих замечаниях по существу жалобы власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты. Он подал жалобу в Конституционный Суд Российской Федерации, что завершилось вынесением 22 марта 2005 г. постановления N 4-П в пользу заявителя. Власти Российской Федерации полагали, что вопрос не был еще разрешен на внутригосударственном уровне.
38. Европейский Суд отмечает, что возражение властей Российской Федерации можно истолковать двумя путями: во-первых, как указание на то, что жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации являлась эффективным средством правовой защиты, подлежащим использованию, и, во-вторых, как предположение, что постановление Конституционного Суда Российской Федерации открывало перед заявителем новые правовые возможности, которые не существовали ранее. Так или иначе, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации первый раз выдвинули это возражение в своих дополнительных замечаниях по существу дела от 14 сентября 2006 г. после вынесения решения о приемлемости жалобы. При таких обстоятельствах первый вопрос, на который следует ответить, заключается в том, лишены ли власти Российской Федерации возможности выдвигать такое возражение». (В переводе журнала «Российская хроника Европейского Суда». N 2 за 2008 год.)
Страсбургский Суд ответил отрицательно на поставленный им вопрос, то есть пришел к выводу, что власти Российской Федерации не заявили указанное возражение в положенный срок. По этой причине вопрос о том, является ли обращение в Конституционный Суд РФ эффективным средством правовой защиты хотя бы в некоторых случаях, остался открытым.
Однако следует сказать, что средство правовой защиты должно обладать целым рядом признаков, изложенных выше на этой странице. И зачастую обращение в Конституционный Суд РФ, вероятно, не будет соответствовать всем необходимым требованиям. Но мы не стали бы категорично заявлять, что обращение в Конституционный Суд РФ ни при каких обстоятельствах не может быть признано Европейским Судом по правам человека средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции. Это означает, то мы рекомендовали бы заявителям при определении шестимесячного срока на подачу жалобы в Европейский Суд по правам человека не принимать во внимание возможности обращения в Конституционный Суд РФ, рассматривая данное «средство защиты» как «спорное». Конечно, в случае, когда шестимесячный срок на подачу жалобы в Европейский Суд по правам человека, исчисленный без учета возможности обращения в Конституционный Суд РФ, во всей очевидностью пропущен, ситуация иная. В этом случае необходимо анализировать конкретные обстоятельства дела, чтобы понять, можно ли хотя бы в кокой-то разумной степени обосновать вывод, что обращение заявителя в Конституционный Суд РФ является средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции.
КРИТЕРИЙ N 7.
ЖАЛОБА В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА МОЖЕТ БЫТЬ ПОДАНА ТОЛЬКО В ТЕЧЕНИЕ ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ С МОМЕНТА ИСЧЕРПАНИЯ СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ ОТ ДОПУЩЕННОГО НАРУШЕНИЯ НА НАЦИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ
Статья 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривает, что жалоба в Европейский Суд по правам человека должна быть подана в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу, то есть исчерпания внутригосударственых средств правовой защиты. При отсутствии таковых жалоба должна быть подана в Страсбургский Суд в течение шести месяцев с даты самого нарушения.
Речь идет про календарное время.
По общему правилу шестимесячный срок начинает течь сразу после исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты или же, при отсутствии таковых, с момента нарушения и никогда не прерывается. Однако теоретически возможно обоснование наличия так называемой «особой ситуации» («special circumstances»), свидетельствующей о том, что он должен был прерваться на определенное время или не начать течь сразу. Так, в своем решении от 17 мая 1984 года по делу «K. против Ирландии» (K. v. Ireland, жалоба N 10416/83) Комиссия по правам человека (ныне не действующий конвенционный орган, практика которого сохраняет свое значение для Европейского Суда по правам человека) рассмотрела по существу утверждения заявителя о том, что его нахождение на психиатрическом лечении, длительное состояние депрессии, головные боли, бессонница, потеря ориентации и ряд других обстоятельств свидетельствовали о том, что шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека должен был прерваться на время нахождения его в таком состоянии. Заявителем также были представлены медицинские справки, свидетельствующие о наличии у него посттравматического стрессового расстройства. Комиссия пришла к выводу, что заявитель вполне мог обратиться с жалобой в Европейский Суд по правам человека в предусмотренный для этого срок, приняв во внимание, в частности, что жалоба была фактически подана на 38-день объявленной им голодовки, когда его состояние, если согласиться с утверждениями заявителя, должно было быть еще хуже, чем в предшествующие месяцы, а также тот факт, что указанные проблемы не помешали заявителю несколько раз обратиться в национальные суды в течение шестимесячного срока на обращение в Страсбургский Суд. Однако данный пример показывает, что по меньшей мере теоретически заявление о наличии «особых обстоятельств» может быть рассмотрено по существу. Схожие утверждения заявителя были рассмотрены Комиссией в рамках дела «X. против Австрии» (X. v. Austria, жалоба N 6317/73), что отражено в ее решении от 10 июля 1975 года. По данному делу Комиссия также пришла к выводу, что состояние здоровья заявителя не свидетельствовало о необходимости иного исчисления шестимесячного срока, особенно учитывая то обстоятельство, что им не была представлена соответствующая медицинская документация, на что особо было обращено его внимание после подачи им жалобы. В решении по делу «Робертс против Соединенного Королевства» (Roberts v. the United Kingdom, жалоба N 30237/96) Комиссия также отказалась удовлетворить просьбу заявителя об ином исчислении шестимесячного срока, указав, что в рамках шестимесячного срока он встречался со своим адвокатом, находясь в больнице, и вполне мог поручить ему обратиться с жалобой в Европейский Суд по правам человека. Наконец, своим решением по делу «H. против Соединенного Королевства и Ирландии» (H. v. the United Kingdom and Ireland, жалоба N 9833/82) от 07 марта 1985 года Комиссия признала, что состояние здоровья заявительницы позволяет прийти к выводу, что в течение некоторого времени шестимесячный срок действительно не начал течь, однако в результате все равно указала, что состояние здоровья заявительницы не свидетельствовало о том, что указанный срок не начал течь в течение почти двух лет, по истечение которых была подана жалоба.
Шестимесячный срок начинает течь со дня, когда жертва нарушения или ее представитель в национальных инстанциях узнали о существе (например, резолютивной части) окончательного решения по делу.
Однако ряде случаев этот срок может отсчитываться с даты получения полного текста окончательного решения по делу. В Постановлении по делу «Ворм против Австрии» (Worm v. Austria, жалоба N 22714/93) от 29 августа 1997 года Европейский Суд по правам человека указал (пункты 33-34), что в случае, когда национальным законодательством предусмотрено уведомление лица об «окончательном решении» (в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции), а за задержку в таком уведомлении ответственны органы государства (суды), шестимесячный срок может исчисляться с даты получения заявителем копии этого «окончательного решения по делу». Кроме того, на позицию Страсбургского Суда повлияло (хотя бы формально) то обстоятельство, что австрийское законодательство предусматривало исчисление срока на обжалование судебного решения на национальном уровне именно с даты получения лицом его копии. На решение Европейского Суда по правам человека не повлиял даже тот факт, что заявитель присутствовал в судебном заседании, а решение было оглашено устно, так как он счел, что в случае, когда затрагиваются сложные юридические вопросы, заявитель не может подготовить жалобу в Страсбургский Суд без письменного текста решения (таковое по делу Ворм было изложено на девяти страницах).
Применительно к Российской Федерации данный вопрос был рассмотрен Европейским Судом по правам человека в Постановлении по делу «Грошев против России» (Groshev v. Russia, жалоба N 69889/01) от 20 октября 2005 года:
«20. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подал свою жалобу до 4 октября 2000 г., то есть в шестимесячный срок с момента вынесения окончательного судебного решения по его делу. Даже если предположить, что заявитель узнал о вынесении определения судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда только 31 августа 2000 г., у него было более одного месяца для подачи жалобы в Европейский суд. В любом случае то, что заявитель своевременно не узнал о вынесении определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда, произошло полностью по вине самого заявителя. Заявитель был выписан из больницы 7 апреля 2000 г., но не делал никаких попыток узнать о содержании судебного решения до августа 2000 года.
21. Заявитель возразил, что Московский городской суд надлежащим образом не проинформировал его о ходе рассмотрения его кассационной жалобы.
22. Европейский суд напомнил свою прецедентную практику, согласно которой функция и цель пункта 1 статьи 35 Конвенции достигаются наилучшим образом при исчислении шестимесячного срока с даты вручения составленного в письменной форме судебного решения по делам, в которых заявитель в соответствии с национальным законодательством имеет право на получение ex officio копии окончательного судебного решения независимо оттого, было ли оно до этого оглашено (см. Постановление Европейского суда по делу «Соареш Фернандеш против Португалии» (Soares Fernandes v. Portugal) от 8 апреля 2004 г., жалоба N 59017/00, § 15 и 17; и Решение Европейского суда по делу «Сухорубченко против Российской Федерации» (Sukhorubchenko v. Russia) от 15 января 2004 г., жалоба N 69315/01).
23. Европейский суд отметил, что дата вручения полного текста кассационного определения должна была быть определена во время заседания суда кассационной инстанции… [в данном случае речь шла о статье 203 ГПК РСФСР, которой соответствует статья 199 ГПК РФ – О.А.]. Власти Российской Федерации не указали такую дату, которая была установлена при оглашении определения. Они также не утверждали, что копия кассационного определения была вручена заявителю до 31 августа 2000 г. или что с ней можно было ознакомиться в секретариате суда до этой даты. Таким образом, Европейский суд признал, что впервые заявитель получил копию кассационного определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда 31 августа 2000 г. Поскольку заявитель подал свою жалобу в Европейский суд в шестимесячный срок с этой даты, жалоба была подана своевременно. На этих основаниях Европейский суд отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации.
24. Европейский суд отметил, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Европейский суд отметил, что не является она неприемлемой и по иным основаниям. Таким образом, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу» (текст Постановления приведен в переводе, опубликованном в журнале «Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание» за 2006 год, N 5, С. 82, 88-92).
Применимость приведенных выше рассуждений к делам, рассматриваем в порядке, предусмотренном УПК РФ, подтверждается Решением Европейского Суда по правам человека по жалобе «Алдошкина против России» (Aldoshkina v. Russia, N 66041/01) от 16 июня 2005 года.
Таким образом, если заявитель не успевает подать в рамках шестимесячного срока, исчисленного, начиная с даты, когда ему стало известно о существе окончательного решения по делу, хотя бы предварительную жалобу, ему следует изложить в своей жалобе обоснование того, почему, по его мнению, шестимесячный срок должен исчисляться с даты получения им и (или) его представителем копии полного текста окончательного решения по делу.
В случае обращения лица к средству правовой защиты, доступность и эффективность которого является весьма спорной (обращение в суд надзорной инстанции в порядке, предусмотренном Уголовно-процессуальным кодексом РФ и Гражданским процессуальным кодексом РФ, не относится к этим случаям), шестимесячный срок может отсчитываться с даты, когда лицо узнало о недоступности и (или) неэффективности данного средства защиты.
Если имеет место так называемая "длящаяся ситуация", то шестимесячный срок начинает течь с момента, когда она закончилась. Таким образом, до тех пор, пока "длящаяся ситуация" сохраняется, можно условно говорить о том, что правило о шестимесячном сроке неприменимо, так как жертва предположительно имевшего место нарушения может обратиться в Европейский Суд по правам человека в любое время. Однако необходимо понимать, что "длящаяся ситуация" – это некое "положение дел", "состояние", которое обычно не связано с каким бы то ни было единичными решениями или действиями. Например, непрерывное содержание под стражей в одинаковых условиях может представлять собой "длящуюся ситуацию". Но при этом лишение собственности в соответствии с тем или иным решением или действием не свидетельствует о наличии "длящейся ситуации отсутствия собственности", в отличие, например, от постоянных препятствий в пользовании собственностью, права на которые у лица сохраняются (в традиционной российской терминологии это скорее называлось бы "продолжающимся [предполагаемым] нарушением", нежели "длящейся ситуацией"). При этом фактически может иметь место серия однотипных решений или действий (но не единичный акт), основанных на законодательстве, сохраняющем свою силу и постоянно применяемом к жертве предположительно имеющего место нарушения конвенционного права.
Шестимесячный срок пресекается подачей полной жалобы на формуляре или предварительной жалобы в Европейский Суд по правам человека.
Шестимесячный срок пресекается отправкой жалобы, а не получением ее Секретариатом Европейского Суда по правам человека. Соблюдение этого срока проверяется по дате, стоящей на последней странице жалобы, а в случае, если эта дата значительно расходится с датой, стоящей на исходящем почтовом штемпеле (заменяющем его документе), то по нему.
См., например, пункты 25-26, 28 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Сергей Кузнецов против России» (Sergey Kuznetsov v. Russia, жалоба N 10877/04) от 23 октября 2008 года:
«25. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является неприемлемой ratione temporis (ввиду обстоятельств, связанных со временем), поскольку окончательное решение было вынесено 11 июля 2003 г., тогда как жалоба получена Европейским Судом 14 июня 2004 г. (согласно штемпелю).
26. Заявитель возражал, что подал жалобу 25 декабря 2003 г., в дату первого письма в Европейский Суд.
…
28. Европейский Суд отмечает, что окончательное решение по делу заявителя было вынесено 11 июля 2003 года. 25 декабря 2003 года заявитель направил первое письмо в Европейский Суд, изложив существенные факты и выразив мнение о нарушении его прав, гарантированных статьями 6, 10 и 11 Конвенции. Он представил заполненный формуляр жалобы 24 мая 2004 г., то есть без неоправданной задержки. Соответственно, Европейский Суд признает дату первой информации от заявителя в качестве даты подачи жалобы. Он полагает, что жалоба подана в течение шести месяцев после окончательного решения, и отклоняет возражение властей Российской Федерации». (Источник: Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2009. N 10.)
Обратите внимание, что применительно к предварительной жалобе прямо указано, что 25 декабря 2003 года – это дата ее отправки и именно она принимается во внимание, а что касается полной жалобы на формуляре, что Европейский Суд по правам человека со всей очевидностью указывает дату, стоящую прямо в ней (24 мая 2004 года), но не дату ее получения Секретариатом Страсбургского Суда, на которую ссылаются представители властей Российской Федерации (14 июня 2004 года).
Если последний день шестимесячного срока выпадает на нерабочий день (в стране отправки жалобы), то это обстоятельство не влияет на его исчисление. Другими словами, если отправить жалобу в этот день невозможно, так как почтовые услуги не оказываются, она должна быть отправлена в предшествующий рабочий день, а не в последующий. К подобному выводу Европейский Суд по правам человека пришел в Постановлении по делу «Буйюкдере и другие против Турции» (Buyukdere v. Turkey, NN 6162/04 и др.) от 08 июня 2010 года.
Так как разные нарушения одного или нескольких конвенционных прав могут предполагать необходимость обращения к различным средствам правовой защиты от них на национальном уровне, либо же к одному средству правовой защиты, но в разное время, важно понимать, что шестимесячный срок начинает течь в отношении каждого отдельного нарушения с даты исчерпания средств правовой защиты именно от него. В случае отсутствия средств правовой защиты – в соответствии с правилами, описанными выше. В одной жалобе в Европейский Суд по правам человека может быть изложено несколько нарушений одного или более конвенционных прав. Но подготовить единую жалобу можно только в том случае, если к дате ее подачи в Страсбургский Суд в отношении каждого из этих нарушений будет соблюдаться правило о шестимесячном сроке.
Например, если:
20 января на основании постановления суда лицо было заключено под стражу,
22 января лицо обжаловало это решение в порядке кассации в связи с предполагаемым нарушением права на свободу и личную неприкосновенность (статья 5 Конвенции), после чего
20 февраля его жалоба была оставлена судом кассационной инстанции без удовлетворения, а допущенные нарушения не были исправлены, то
шестимесячный срок на обращение в Европейский Суд по правам человека по общему правилу начнет течь 20 февраля, а истечет 20 августа того же года (при условии, что речь не идет о том или ином длящемся нарушении права на свободу и личную неприкосновенность).
Если по этому же делу, например,
20 апреля того же года был вынесен приговор,
27 апреля обжалованный осужденным в кассационном порядке в связи с предполагаемыми нарушениями права на справедливое судебное разбирательство (статья 6 Конвенции) и
20 мая оставленный без изменения определением суда кассационной инстанции, то
шестимесячный срок на обращение в Страсбургский Суд с жалобой на нарушения права на справедливое судебное разбирательство по общему правилу начнет течь 20 мая и истечет 20 ноября того же года.
Очевидно, что в приведенном примере единую жалобу на нарушения права на свободу и личную неприкосновенность (статья 5 Конвенции) и права на справедливое судебное разбирательство (статья 6 Конвенции) можно подать только в период с 20 мая, когда стало известно, что нарушения права на справедливое судебное разбирательство не исправлены в рамках национального средства правовой защиты, по 20 августа, когда истечет срок на обращение с жалобой на нарушение права на свободу и личную неприкосновенность.
КРИТЕРИЙ N 8.