Главная | Обратная связь

Попытки и проблематичность воплощения культуры в разных сферах жизнедеятельности

Культура так или иначе реализуется или не реализуется в жизни в зависимости от того, насколько человек в разных сферах жизнедеятельности оказывается целью, а не средством экономики и хозяйства (о чем писал С. Булгаков^[381]), политической и правовой деятельности, бытовых отношений. Одним из показателей состояния и уровня культуры общества является степень гуманизации этих и иных сфер деятельности, их содержательная культурная оформленность. И поскольку для современности характерно стремительное цивилизационное развитие, существенно затрагивающее всю человеческую деятельность, постольку значимым оказалось то, насколько культура становилась или не становилась основой цивилизационных сдвигов, стала или не стала она целью цивилизации либо все–таки в большей мере использовалась как одно из средств ее ускоренного движения. Своеобразие бытия культуры и сейчас обнаруживается при рассмотрении того, как и в каких отношениях в этом столетии проявилось облагораживающее человека и его жизнь действие ценностей культуры: Добра, Красоты, Любви, Милосердия и т. д.

Следует отметить: в ХХ столетии (при всей неоднозначности того, что в нем происходило, что оно оказалось полным драматизма и даже трагизма, мучений и бедствий, постигших миллионы людей), особенно к концу тысячелетия, выявилась тенденция к действительному утверждению гуманизма как реальной заботы о человеке, в частности, к гуманизации производственной сферы жизни. Тенденция выявилась ярко, хотя реализовывалась неполно и противоречиво.

Так, в развитых странах существовало стремление к изменению условий и характера производства для освобождения человека от грубой физической и примитивной умственной работы. Речь шла не просто об облегчении труда, а о том, что человеческий труд должен стать деятельностью творческой, интересующей человека, дающей ему радость даже тогда, когда эта деятельность трудна. Вместе с этим облагораживали производственную среду производственные помещения. Грязные уродливые заводы и фабрики уходили в прошлое. Промышленный дизайн был направлен не только на получение большей прибыли, но и на то, чтобы красота окружала человека, воплощаясь в результатах труда, изделиях. Борьба за все это шла в ХХ в. с переменным успехом. С одной стороны, производство все более автоматизировалось, труд человека как будто бы облегчался и становился привлекательнее, продолжительность рабочего дня сократилась до 8 часов, стали длиннее выходные и отпуска. С другой стороны, человек попадал в ситуацию все большей зависимости от сложных технических систем, требующих супервнимательного контроля, ибо возможные производственные ошибки в ряде случаев влекут за собой тяжелейшие последствия для людей и целых регионов Земли (катастрофы на АЭС, на транспорте, в химической промышленности и т. д.). В процессе умственной работы люди стали уставать гораздо больше, чем в процессе тяжелой физической. Человек оказывался в системе технических устройств живым роботом, индивидуальность которого не могла и не должна была проявляться, целью которого было не творчество, а четкое и быстрое исполнение определенных функций и принятие решений с выбором из заранее определенного стандартного набора.

Работа клерков и работников разросшейся сферы обслуживания при меньшем нервном напряжении стала нисколько не менее узкофункциональной. Компенсацией за все эти «издержки» служили сравнительно хорошие внешние условия производственной деятельности и внепроизводственной жизни, обеспечиваемой приличным заработком. Оставались при этом и творческие виды трудовой деятельности: занятия фундаментальной наукой, искусством, социальной практикой.

Попытки гуманизации социальной сферы жизни были направлены к достижению социальной защищенности людей всех слоев общества и разных социальных групп. В обществах, в большей мере в развитых, богатеющих странах стали высоко цениться проявления милосердия, терпимость (до известных пределов) к инакомыслию, к различным формам поведения. В целом уважение не только собственности, но и прав и свобод каждой личности, свободы слова, печати, совести, наконец, действительно утверждалось в мироощущении широких слоев населения. В течение всего ХХ столетия постепенно изменялось положение женщин в обществах (не только европейских, но и азиатских, африканских) в сторону все большего их социального равенства с мужчинами. Во всем мире признанной нормой бытия стала забота о детях, стариках, инвалидах. Это отразилось не только в ряде государственных действий, законодательств и программ, но и в создании множества благотворительных фондов и общественных организаций.

Но все это происходило на фоне и во время ужасных мировых войн, социальных, национально–этнических и религиозных конфликтов, конфликтов поколений. Кроме того, давление государственных структур и финансовых групп частного капитала ограничивало реальное утверждение прав и свобод и приводило к тому, что добрые побуждения и даже действия оказывались на деле их имитациями, используемыми в корыстных или политических целях. На благотворительности, например, очень быстро научились наживаться, причем как в прямом, так и в переносном смысле получения политических дивидендов.

Проникновение культуры в сферу политики – и ранее, и в ХХ столетии – оказывалось весьма проблематичным. Очевидно, конечно, стремление ХХ в. к демократизации и либерализации государственного управления. В Манифесте–2000, опубликованном в журнале «Здравый смысл»,^[382] отмечается, что в ХХ в. снизилась угроза тоталитаризма, идеалы демократизации, свободы и открытого общества получили широкое распространение в Восточной Европе, Латинской Америке, Азии и Африке. Хотя это и так, но демократия как таковая реализуется неполно и неоднозначно. Дж. Сорос, развивающий идеи К. Поппера, считает, что современному открытому обществу грозят две опасности. Первая – со стороны тоталитаризма, против которого Поппер и направлял свою книгу «Открытое общество и его враги», вторая – со стороны чрезмерного индивидуализма.^[383] В политической жизни государств ХХ столетия обе эти опасности реализовались. В странах, где существуют политические режимы, объявившие себя демократическими, даже тех, которые добились значительных успехов на путях либерализации жизни, зачастую торжествуют политическая беспринципность, беспрецедентная коррумпированность властей, их продажность. Жажда власти и жажда наживы, связанные воедино, подрывают основания достаточно полной реализации либеральных идей.

Разумеется, лучше всего дело обстоит там и тогда, где и когда власть ограничивается законами, строгим гражданским контролем. Сфера права тесно связана со сферой политики, хотя несводима к этой сфере. Что касается правовых идей и отношений, они в ХХ столетии также в известной мере окультуриваются, облагораживаются. В упоминавшемся Манифесте–2000 авторы отметили, например, что «большинством стран мира в настоящее время принята Всеобщая Декларация прав человека (если не на деле, то хотя бы на словах).^[384] Судебные системы в ряде западных стран формально независимы от властных структур. В принципе любой человек может защищать себя через суд. Однако на деле это не совсем так. Деньги и власть по–прежнему дают преимущества везде, в том числе и в суде.

Во всех сферах жизни, как и раньше (может быть, даже более, чем прежде), нет человеческих устремлений сильнее, нежели корыстные. Они пронизывают собой и всю сферу быта, бытовых отношений. В этой сфере жизни по сравнению с прежними эпохами и веками ХХ столетие обеспечило большую раскованность в чувствах и поведении людей, более богатую гамму человеческих отношений, возможно, более тонкую чувствительность. Но, с другой стороны, произошла утрата оформленности ряда бытовых отношений и действий, их освященности традициями, верованиями. Устойчивость ценностных ориентиров в быту явно поколеблена отсутствием ранее действовавших табу, ограничителей, норм, пределов. Очень ярки и распространенны формы неуважительного, наплевательского отношения младших к старшим, мужчин к женщинам, и наоборот. Как ни странно, это, помимо всего прочего, – следствия уважения к свободе каждого, которая, несмотря на видимое осознание необходимости внешних (но содержательных) проявлений уважения к другому человеку, реализуется в качестве индивидуальной свободы, граничащей со вседозволенностью и распущенностью. Порой складывается печальное впечатление, что в современном обществе нет богов выше, чем собственная свобода и независимость, и денег, которые в большой мере обеспечивают эту свободу.