Июльский путч большевиков

С 3 по 24 июня 1917 года в Петрограде, в зале Кадетского корпуса, проходил Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Выборы делегатов на съезд проходили в острой борьбе между меньшевиками, эсерами и большевиками. На съезде присутствовало 822 делегата с решающим голосом и 268 с совещательным. Они представляли 53 областных, губернских и районных Совета и 21 организацию действующей армии, всего 305 объединенных Советов. Из заявивших о своей партийности 777 делегатов на съезде присутствовало 285 эсеров, 248 меньшевиков, 105 большевиков, 32 меньшевика-интернационалиста, 10 меньшевиков-объединенцев, 24 примыкали к другим группам и фракциям.

Как видим, большевики составляли от общего числа всех делегатов чуть менее 10%. И это ничтожно малое меньшинство хотело диктовать свои условия представителям почти всей России. У большевиков была цель лишить власти Временное правительство, передав его функции ВЦИК Советов, однако меньшевики и эсеры не хотели идти на беззаконие и узурпировать власть, для этого на вторую половину года и намечалось провести Учредительное собрание. Моральная ответственность перед историей у лидеров меньшевиков и эсеров возобладала над личными амбициями. Было три пути дальнейшего развития событий в России: передать всю власть Временному правительству, в составе которого были представители буржуазии, передать власть в руки Советов и представителям Советов войти в ряды Временного правительства. Последний путь был наиболее предпочтительным. Его и избрало большинство, что явно не устраивало большевиков, у которых задача была разрушить Россию, тем более, что народ за ними пока не шел.

О выступлении Ленина на съезде писал в своих воспоминаниях Троцкий: “Его выступления на первом съезде Советов вызвали у эсеро-меньшевистского большинства тревожное недоумение. Они смутно чувствовали, что этот человек взял на прицел по какой-то очень далекой точке. Но самой точки они не видели”. А суть ленинского выступления заключалась в том, чтобы Советы стали верховным органом власти всех трудящихся, то есть узурпировать власть у Временного правительства, не дожидаясь Учредительного собрания. Что же собой представляли Советы на тот период, когда Ленин хотел передать им всю власть?

Безликость и безграмотность Советов того периода просто потрясала. Но на это были свои, не подлежащие огласке, причины. “В начале лета 1917 года Советы представляли из себя довольно аморфную массу, совершенно не способную не то что государством, но и даже городом управлять. Среди солдат было много дезертиров... которые заседали в Совете. Совет — это собрание полуграмотных солдат — оказался руководителем потому, что он ничего не требовал, потому, что он был ширмой, услужливо прикрывавшей полное безначалие и закулисные авантюры вдохновителей всего развала России... Две тысячи тыловых солдат и восемьсот рабочих Петрограда образовали учреждение, претендовавшее на руководство всей политической, военной, экономической и социальной жизнью огромной страны! Газетные отчеты о заседаниях Совета свидетельствовали об удивительном невежестве и бестолочи, которые царили в них”. ^[¹⁵³^] И таким Советам Ленин хотел отдать всю власть над Россией.

Впрочем, цели Ленина в отношении России становились ясны уже многим. При выступлении на съезде, на его слова: “Наша партия не отказывается от власти, она готова каждую минуту взять власть в свои руки”, последовал вопрос: “Как она собирается это сделать?” — и тут же последовал ответ: “Арестовать один, другой десяток капиталистов, продержать их в таких условиях, в каких живет сейчас Николай Романов, и они вскроют вам все нити и секреты своего обогащения. Нужно арестовать капиталистов — без этого все ваши фразы будут пустыми словами”. Да, фантастически “гениальная” мысль вождя “пролетариата”.

В состав избранного съездом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов (ВЦИК) вошло 6 политических партий и групп: 107 меньшевиков, 101 эсер, 35 большевиков и небольшие группы трудовиков, бундовцев, народных социалистов... Поражает личный состав ВЦИКа. Евреи, грузины, латыши, поляки, литовцы были представлены несоразмерно их численности и в Петрограде и в стране. Русских было ничтожное число, не говоря уже об украинцах, белорусах, татарах, башкирах и представителях других народов России! Как будто события происходили не в России, а где-то в другой стране, или же Россию оккупировала интернациональная армия и устанавливает свой режим. В Президиуме ВЦИК не было ни одного русского. В частности в него вошли от меньшевиков: Н.С.Чхеидзе — председатель, И.Г.Церетели — заместитель председателя, Ф.И.Дан (Гурвич), М.И.Либер (Гольдман) А.А.Никольский; от эсеров: М.Я.Генделман, А.Р.Гоц — заместитель председателя, М.Ф.Крушинский, С.С.Саакян, и от большевиков — Л.Б.Каменев (Розенфельд).

В избранное бюро ВЦИК в составе 48 человек вошло только 7 большевиков: Г.И. Благонравов, Г.Е.Зиновьев, Л.Б.Каменев, Я.Д.Ленцманис, А.М.Любович, И.В.Сталин, И.А. Теодорович. Ленин не был избран не только в Президиум ВЦИК, но даже не вошел в бюро ВЦИК. Он попал в общий состав ВЦИК, так как съезд ввел в состав ВЦИК исполком Петроградского Совета (до 50 человек). Но нам ведь 75 лет твердили, что с момента приезда Ленина в Россию после эмиграции, в апреле 1917 года, он признанный вождь народа!.. Одна сплошная ложь!

Мог ли такой человек как Ленин, которого сжигала неуемная жажда власти, успокоиться после такого фиаско на съезде Советов. В руководстве большевиков шла яростная полемика по дальнейшим шагам. Бескомпромисная борьба Ленина в ЦК партии за захват власти насильственным путем не получала полной поддержки со стороны Петроградского Совета. Произошел раскол. Ленин понимал, что с одной стороны для него пробиться к рычагам личной власти — это был единственный путь. С другой стороны он не мог открыть всем свои “планы”, тем более, что они были увязаны с планами Германии.

Работа по подготовке к вооруженному захвату власти велась Лениным сразу же после приезда в Россию в апреле 1917 года. В процессе съезда Советов она резко ускорилась. Уже 2 июля в Петрограде начались беспорядки в рабочих районах, в которых приняли участие и солдаты, а 4 июля большевики предприняли попытку вооруженного путча. К организованному выступлению большевики привлекли (каким путем еще будет сказано) Московский гренадерский, Павловский, 180-й, 1-й запасной полки и 6-й саперный батальон, которые вышли на улицу с лозунгами: “Долой 10 министров-капиталистов!”, “Долой Временное правительство!”, “Вся власть Совету рабочих и солдатских депутатов!”, а затем большевики вывели на улицы и вооруженных кронштадтских матросов. На улицах затрещали пулеметные очереди и винтовочные перестрелки. События стали принимать угрожающий характер.

Вот как вспоминает события 4 июля 1917 года член ВЦИК Н.Н.Суханов: “Уже с утра 4 июля трамваи не ходили, кругом были толпы народа, многие магазины были закрыты. Возле Таврического дворца, где размещался ВЦИК, огромные толпы. Это были и не манифестанты, и не отряды, а просто толпы вооруженных солдат, разрозненных и без начальства. В залах дворца картина та же, как и в первые дни революции, окна открыты, в них лезут вооруженные солдаты. В зале дворца, где должно было состояться заседание ВЦИК было много народа, стоял шум. В конце зала стоял Луначарский, с кем-то споря, затем, проходя мимо Н.Н.Суханова, бросил, как бы оправдываясь: “Я только что привел из Кронштадта двадцать тысяч совершенно мирного населения...”^[¹⁵⁴^](разрядка моя. — Ю.К.). Как выяснилось, около 10 часов утра к Николаевской набережной подплыло до 40 различных судов с кронштадтскими матросами, солдатами, рабочими с оружием в руках. По Луначарскому, это было мирное население. Очевидно, по этому поводу с ним и спорили.

Матросы, построившись, направились к дому Кшесинской, где находился штаб большевиков. Чувствовалось, что они не имели четкого плана и конкретного задания. Единственно, они были озлоблены против Временного правительства и Советов. Кронштадтцев вели опытные большевики Рошаль и Раскольников (многим кронштадтцам и в страшном сне не могло присниться, что менее чем через 4 года большинство из них падет под пулеметным свинцом и орудийными снарядами большевиков по указанию самого Ленина). После митинга у штаба большевиков, где Ленин призвал их к защите революции, верности большевикам, усиленно агитировал их против Временного правительства и против “социал-предательского” Совета, Луначарский повел их к Таврическому дворцу. К этому времени выступила часть Волынского полка, половина 180-го, весь 1-й пулеметный и др. Днем в разных концах города началась стрельба. Стреляли на Суворовском проспекте, на Васильевском острове, на Каменноостровском, а особенно на Невском — у Садовой и у Литейного. Были раненые и убитые.

Только к 5-й часам вечера кронштадтцы подошли к Таврическому дворцу. Они вызвали к себе Чернова и тут же его арестовали. Суханов увидев Раскольникова, схватил его за рукав и потащил к выходу освобождать Чернова, по пути к ним присоединился Троцкий. Пробравшись с трудом через толпы рабочих и солдат, затопивших дворец, они вышли к матросам. Троцкий долго их убеждал, а они смотрели на него с нескрываемой неприязнью. С большим трудом удалось уговорить озлобленных матросов отпустить Чернова. Суханов остался с Раскольниковым, требуя, чтобы он увел отсюда матросов. “Какая политическая цель преследуется прибытием сюда матросов?”, — спросил Суханов у Раскольникова: “Волю свою вы продемонстрировали, а силе здесь делать нечего. Ведь вы знаете, вопрос о власти сейчас обсуждается, а то, что происходит на улице, может сорвать благоприятное решение... “

Раскольников смотрел на Суханова злыми глазами, явно не зная, что ему делать, но и уводить матросов он не хотел. Суханов не знал тогда, что большевики уже почти месяц как готовы были взять власть силой и Раскольников имел соответствующие директивы.22 А в это время командующий Петроградским военным округом генерал П.А.Половцев приказал разогнать толпы бунтующих и вооруженных большевиков. Не обошлось без провокаций. В конечном счете было убито 56 и ранено 650 человек. ЦК РСДРП(б) вынужден был принять решение о прекращении “демонстрации”, а Временное правительство объявило Петроград на военном положении.

В это время в Петроград с фронта стали прибывать верные Временному правительству войска. Путч большевиков под руководством Ленина давал свои плоды для Германии. Фронт оголялся снятием боевых частей для подавления мятежа, облегчая немцам задачи разгрома русских частей на Восточном фронте. Толпы, воинские части и матросы, принимавшие участие в путче стали разоружаться, начались аресты руководителей путча. Был арестован Каменев и др. Ленин сразу же после провала путча 5 июля перешел на нелегальное положение. Типография “Правды” была закрыта, партия большевиков, после попытки силой свергнуть правительство, была объявлена вне закона. Ленин должен был предстать перед судом с объяснением содеянного, как лидер партии. Однако он понимает, что совершено государственное преступление и уходит в подполье, а 6 июля правительство дало приказ об его аресте.

Создавшееся положение усугубилось отставкой премьер-министра Г.Е.Львова. Учитывая всю опасность двоевластия, вышли в отставку министры А.И.Шингарев, А.А.Мануйлов, Д.И.Шаховский — все кадеты. ВЦИК Советов признал за Временным правительством “неограниченные полномочия и неограниченную власть”. Премьер-министром 8 июля стал Керенский. В правительство вошли меньшевики и эсеры. А в это время газета “Биржевые ведомости” от 6 июля поместила статью под заголовком “Дело Ленина, Суменсон, Ганецкого, Козловского и др.”. В ней сообщалось о том, что в тылу 16-й армии был задержан прапорщик Ермоленко, заброшенный немцами на русскую территорию, который вел агитацию за заключение сепаратного мира с Германией. В статье также говорилось о том, что, по свидетельству офицеров германского Генерального штаба Шидицкого и Люберса, такого же рода агитацию в России ведут агент германского Генерального штаба и председатель украинской секции “Союза освобождения Украины” А.Скоропись-Иелтуховский и Ленин. Ленину поручено стремиться всеми силами подорвать доверие русского народа к Временному правительству. Деньги на агитацию они получают через некоего Свендсона, служащего в Стокгольме при германском посольстве. Средства и инструкции пересылаются им через доверенных лиц в Стокгольме — большевика Якова Фюрстенберга, известного больше как Ганецкий, и Парвуса.

Кто же они такие Парвус и Ганецкий? Парвус — он же Израиль Лазаревич Гельфанд, бежав из Сибири, вступил в социал-демократическую немецкую партию. После начала Первой мировой войны он был командирован германским Генеральным штабом в Турцию для выполнения спецзаданий. Затем он переезжает в Копенгаген, где работает под прикрытием представительства по экспорту немецкого угля. Открывает там Институт по изучению последствий войны — который по сути дела являлся международным бюро по шпионажу в пользу Германии и сионизма, основная направленность его была на разгром России. То, что он был агентом германского Генерального штаба, подтвердили 12 представителей петроградской прессы в Копенгагене, о чем ими за двадцатью подписями была послана телеграмма в Министерство иностранных дел. Телеграмму опубликовали в петроградской прессе 19 июля 1917 года. С этим человеком поддерживал тесную связь Ленин через своих нарочных.

Ганецкий — он же Яков Станиславович Фюрстенберг, член социал-демократической партии, большевик, очень близкий человек Парвуса — Гельфанда. Парвус вытащил его из Австрии и сделал своим помощником. Однако в 1917 году датские власти арестовали Ганецкого за махинации и контрабанду. Но Парвус, заплатив за него крупный денежный штраф, помогает избежать суда. Его высылают из Дании. Парвус пристраивает его в Стокгольме и делает его своим связником с Лениным.

Так что же на самом деле происходило в первые дни июля 1917 года и какова роль в этих событиях Ленина, чью волю он исполнял идя на уголовное преступление — попытку свергнуть Временное правительство России? В 1990 году газета “Московский комсомолец” за 4, II, 18,25 ноября и 2 декабря опубликовала серию статей из книги воспоминаний руководителя контрразведки Петрограда (с марта по июль 1917 г.) Бориса Никитина, опубликованной в Париже в 1937 году. Именно петроградской контрразведке, руководимой Б.Никитиным, удалось вскрыть связи Ленина и с германским Генеральным штабом и с его агентурой. Разоблачение Ленина как германского агента и его измена России, по словам Никитина, было подтверждено по нескольким каналам.

Арестованный в конце апреля 1917 года прапорщик 16-го Сибирского полка Ермоленко был 25 апреля выпущен немцами из плена и заслан в тыл нашей 16-й армии для деморализации солдат и пропаганды сепаратного мира с Германией. На допросе в Ставке он показал, что содержание за эту работу он будет получать от Скоропись-Иелтуховского, который, как и Ленин, направлен к нам для разрушения России. Кроме этого они имели задание заняться работой по удалению из Временного правительства министра иностранных дел Милюкова (которого безуспешно пытались завербовать масоны) и военного министра Гучкова.

Подтверждение о “заботах” немцев о двух министрах убедило контрразведку в том, что Ермоленко не лжет, так как совершенно из другого дела (дело публициста К., как называет его Б.Никитин) уже было известно о такой задаче Берлина. Данные эти появились почти одновременно, в конце апреля, но из разных концов России. Что же касается Ленина, то Б.Никитин говорит: “...о том, что Ленин послан немцами, мне не говорили только немые. Мы получали сотни писем...” Но в контрразведку Ермоленко попал из штаба 16-й армии после допросов, только 8 июля, когда его прислала Ставка, то есть после путча большевиков. Поэтому не эти сведения легли в основу обвинений Ленину в государственной измене.

Дело публициста К. дало в руки контрразведки не просто сведения, а документы, которые подтверждали связь Ленина с немецкой агентурой. Из этого дела контрразведке впервые стало известно об участии немцев в уличных беспорядках Петрограда на основе телеграмм информационного характера, которые вошли в досье этого дела. Все они были адресованы госпоже Брейденбейд — немецкому агенту, и сообщали о царящем несогласии во Временном правительстве. Кроме того, собственноручное письмо публициста К. той же Брейденбейд с донесением о работе по удалению Милюкова и Гучкова с просьбой передать партии центра рейхстага, чтобы она перестала бряцать оружием и не требовала аннексий и контрибуций, со ссылкой при этом, что Ленин не соглашается поддерживать эти “требования”. Как ни объясняй смысл этого письма, факт переговоров Ленина с немцами (причем законспирированных) и его связь с ними — налицо и неоспорима.

И, наконец, там же, в досье материалы на Степина. Бывший агент фирмы “Зингер” по продаже швейных машинок в кредит, он имел обширные связи с рабочими.

Расследование показало, что, начиная с апреля 1917 года, Степин нанимал людей для участия в большевистских демонстрациях. За ним контрразведка установила слежку. Опытный агент, казак Савицкий, действуя напористо, не только познакомился со Степиным, но и вошел к нему в доверие, обещая помощь своими казаками. По информации, которая стекалась в контрразведку, стало ясно, что Степина часто посещают рабочие и солдаты в основном Финляндского, Павловского, Волынского полков. С частотой не реже чем через два дня Степин бывал в доме Кшесинской — штабе Ленина. Однажды Степин у себя в “бюро” открыл перед Савицким шкаф, где полки были забиты деньгами в мелких 5-10-25 рублевых купюрах, похваставшись, что он первый человек у Ленина, тот ему доверяет во всем и сам дает деньги.

Наконец, Савицкий, придя к Степину 3 июля около 6 часов вечера (в ночь перед путчем большевиков), застает того за раздачей денег солдатам. Как сообщило наружное наблюдение, в 4 часа дня 3 июля Степин как раз побывал в доме у Кшесинской. Видя такое дело, Савицкий, выйдя от Степина сообщил наружному наблюдению, и его начальник Александров, оценив обстановку, ставит дату на ордер, который заранее взял у Б.Никитина, и арестовывает Степина.

Второе, совершенно независимое направление выявилось из отдельных признаков и событий в Финляндии. Председатель финляндской национальной контрразведки, с которым Б.Никитин был знаком, сообщил ему, что госпожа Коллонтай часто бывает на двух дачах под Выборгом. В то же время комендант станции Торнео поручик Борисов сообщил, что нащупал два места на границе, где отдельные люди нелегально ее переходят. И, наконец, Б.Никитину было известно о том, что Временное правительство уже давно знало о имеющихся у Германии клише для наших десятирублевых кредитных билетов, их сделали еще до войны. Но на этих фальшивых деньгах последние две цифры были слегка подчеркнуты. Здесь нужно сказать, что у арестованных после июльского путча большевиков, солдат и особенно матросов находили эти, немецкого происхождения, десятирублевки с двумя подчеркнутыми цифрами.

За указанным местом на границе и дачами под Выборгом установили наблюдение, которое показало, что на дачах, посещаемых Коллонтай происходят встречи лиц, приезжающих из Петрограда в Торнео.

Таким образом к июню выявилась цепочка Петроград-Выборг-Торнео. В это время министр Переверзев сообщил Б.Никитину, что ему удалось получить сведения при посредстве одного из членов ЦК партии большевиков о том, что Ленин сносится с Парвусом письмами, отправляемыми с особыми нарочными. На станциях Выборга и Торнео усилили наблюдение и стали задерживать и обыскивать проезжавших и пересекавших границу. Улова долго ждать не пришлось. В течение нескольких недель, к концу июня, было найдено при обысках три письма, адресованных Парвусу. Подписи были не очень разборчивы, но текст ясен и фразы лаконичны: “Мы надеемся скоро достигнуть цели, мне необходимы материалы”, “будьте осторожны в письмах и телеграммах”, “материалы, посланные в Выборг, получил, необходимо еще”, “Присылайте побольше материалов”, “Будьте архиосторожны в сношениях” и т.п. Создали комиссию графологов, хотя и без нее было ясно, чей это был почерк. Положенная рядом с письмами рукопись Ленина ясно показала идентичность почерков.

Настойчивые просьбы Ленина о присылке “побольше материалов” весьма симптоматичны, особенно если учесть, что тогда в России была полная свобода печати, поэтому просьба об осторожности, секретной присылке каких-либо печатных материалов отпадает. Версия о присылке каких-либо товаров тоже отпадает, так как Ленин торговлей не занимался. Оружия у большевиков в петроградских полках было больше, чем достаточно. Оставалось одно — деньги. И дальнейшие события это подтвердят.

Особое внимание контрразведки привлек Козловский, член ЦК большевиков, связник Ленина по финансовым операциям с немцами. Наблюдение показало, что Козловский по утрам обходил разные банки, — в одних он получал деньги, в других открывал счета. По мнению финансовых экспертов, он явно заметал следы. Большую помощь в расследовании оказал французский офицер Пьер Лоран, который вручил Б.Никитину 14, а впоследствии еще 15 телеграмм между Стокгольмом и Петроградом, которыми обменялись Козловский, Ганецкий-Фюрстенберг, Ленин, Коллонтай и Суменсон. Вот некоторые из них:

Ульяновой Широкая 48-9 Петроград Новый телеграфный адрес Сальтшебаден. Фюрстенберг.
Козловскому Сергиевская 81 Станкевича отобрали Торнео все сделали личный обыск протестуйте требуйте немедленной высылки нам отобранных вещей не получили ни одного номера Правды ни одной телеграммы ни одного письма. Пусть Володя телеграфирует прислать на каком размере телеграммы для Правды. Коллонтай. (Здесь речь об одном из обысков, которые делал поручик контрразведки Борисов в Торнео и непонятная, зашифрованная просьба “каком размере присылать телеграммы для “Правды”).
Фюрстенберг Стокгольм Сальтшэбаден. Номер 86 получила вашу 123. Ссылаюсь мои телеграммы 84-85. Сегодня опять внесла 20 000 вместо семьдесят. Суменсон.
Фюрстенберг Сальтшэбаден. Стокгольм. Зовите как можно больше левых на предстоящую конференцию мы посылаем особых делегатов телеграммы получены спасибо Ульянов Зиновьев.
Гиза Фюрстенберг Сальтшэбаден. Финансы весьма затруднительны абсолютно нельзя дать крайнем случае 500 как последний раз карандашах громадные убытки оригинал безнадежно пуст Нюэ Банкен телеграфирует новых 100 тысяч Суменсон.
Фюрстенберг Сальтшэбаден. Номер 90 внесла Русско-Азиатский сто тысяч Суменсон.
Срочно Шадурскому Ротгейм 19 Христиания. Жди меня Христиании субботу выезжаю Стокгольм Коллонтай.
Фюрстенберг Сальтшэбаден. Вашу получили. Кампания продолжается требуйте немедленного образования формальной комиссии для расследования дела желательно привлечь Заславского официальному суду. Козловский.
Стокгольм из Петрограда Фюрстенберг Гранд Отель Стокгольм. Нестле не присылает муки. Хлопочите. Суменсон Надеждинская 36.
Из Стокгольма Суменсон Надеждинская 36 Петроград. Телеграфируйте сколько имеете денег. Нестле. ^[¹⁵⁵^]

Многие телеграммы были иносказательного характера и их содержание наводило на размышление. Но главное в них — это фамилии лиц, которые сносились с германской резидентурой в Стокгольме, с немецкими агентами. Это давало возможность контрразведке, не распыляясь, заняться лицами и адресами, указанными в телеграммах. Только из телеграмм контрразведка узнала о Суменсон, которая, как потом выяснилось, была родственницей Ганецкого. Агентура быстро навела справки и выяснилось, что она демимонденка, причем совсем не первого разряда (демимонд — фр. — среда развращенных, продажных женщин, кокоток, содержанок богачей, стремящихся подражать “большому свету”, аристократии). Б.Никитин подослал к ней своего молодого красивого сотрудника Я-на, который, завязав с ней знакомство быстро выяснил, что никакой торговлей она не занимается.

Внешнее наблюдение засекло Суменсон при посещении Сибирского банка и быстро выяснили, что за последние месяцы она сняла только в одном этом банке 800 000 рублей. Уже после путча большевиков выяснили, что в Сибирский банк деньги переводил из Стокгольма Фюрстенберг-Ганецкий. Некоторые министры после путча Ленина заявили, что преждевременное разглашение сведений об измене Ленина помогло ему спрятать концы в воду. Но это было невозможно, так как в банковских книгах хранились расписки, да и телеграммы и письма подтверждали связь Ленина с немецкими агентами.

Суменсон арестовали во время июльского путча большевиков, и она во всем чистосердечно призналась. У нее было указание Ганецкого-Фюрстенберга выдавать Козловскому (члену ЦК большевиков) любые суммы денег без всяких расписок. Иногда эти суммы доходили до 100 тысяч рублей, что подтверждалось предъявленными ею чековыми книжками. Таким образом по трем разным каналам, по делу Степина, Финляндскому делу Парвуса и, наконец, делу Суменсон-Ганецкой, поступали сведения и конкретный материал о связях Ленина и большевиков с Германией, о поступлении немецких денег через банки для большевиков и раздача ими этих денег рабочим, солдатам и матросам для участия в вооруженном путче против законного правительства. То есть налицо государственная измена.

Казалось бы, теперь взять и арестовать изменников России, но не все так просто было в Петрограде в те дни. Явно установившееся двоевластие: Временное правительство и Совет рабочих и солдатских депутатов, который блокировал любые неугодные ему решения. Здесь переплелись не только различные партийные амбиции, но и мощные тайные группировки Германии, сионистов и масонов, которые щедрой рукой допинговали десятки миллионов на работу по развалу и разрушению России. Одни покупали большевиков, другие эсеров и меньшевиков, третьи и тех и других и т.д., но каждая группировка преследовала свои цели.

Поэтому контрразведка должна была действовать наверняка. Был составлен список из 28 большевистских главарей, начиная с Ленина. Решено было начать с финляндской линии, где более половины из составленного списка ездили к себе на дачи под Выборгом. Бросили туда целый отдел контрразведки с 40 агентами. Эту операцию думали провести с 1 по 7 июля. Б.Никитин вспоминал, что министр Переверзев часто в это время повторял, что Россия погибла, он ведь имел информацию со всей страны, одна надежда была на контрразведку, что она сможет разоблачить большевиков. Б.Никитин хотел к 7 июля выловить, если удастся, большую часть большевистских главарей, а с 7 июля приступить к ликвидации их гнезд, ведь даже в самом здании, где размешалась контрразведка, третий этаж занимали большевики и тронуть их было нельзя. Совет рабочих и солдатских депутатов стоял на их защите, это и не мудрено, если рабочие и солдаты так щедро ими финансировались.

В это время разоблачение Ленина спутало все карты большевиков, вызвало среди них разногласия. Отсутствием единой точки зрения среди руководства и объясняется нерешительность матросов, пришедших 4 июля к Таврическому дворцу, и несогласованные действия солдатских полков.

Поэтому путч большевиков провалился. Троцкий лживо обходит это время в своих воспоминаниях, придумав для него даже термин: “полувосстание”. А большевистская историография даже не захлебнулась от бесстыдной лжи, именуя свой путч — пробной народной манифестацией.

Посланные контрразведкой НА ТЕЛЕФОННЫЕ СТАНЦИИ ОФИЦЕРЫ ДАЛИ ПОДРОБНУЮ СВОДКУ переговоров по разным проводам в Петрограде. 4 и 5 июля большевики Петрограда говорили с Москвой. Москва пять раз говорила с большевиками Петрограда. Петроград: “Что происходит у вас?” Москва: “Все погибло. Мы совершенно уничтожены”. В Петрограде было около 30 отделов большевиков. После провала путча они начали рушиться. С утра 5 июля верные правительству войска, юнкера, инвалиды, дружина Георгиевского союза начали их аресты.

В это время большевики рано утром 5 июля разгромили помещение контрразведки, кругом валялись выдранные листы из досье и картотек, разбитые стекла и выбитые оконные рамы. Третий этаж, где размещались большевики, был уже пуст.

Немедленно были арестованы Суменсон, Козловский и ряд его сообщников вместе с Уншлихтом, которые находились у него на квартире. Ленину удалось скрыться. Ряд министров обвинили Переверзева в том, что преждевременно предали гласности сведения об измене большевиков, и это помогло им скрыться. 5 июля Переверзев получил отставку. Но неизвестно, как развернулись бы события, если бы утром 4 июля, в день выступления большевиков, не появились сообщения об их измене. Вполне возможно, что их мятеж удался бы. Но народ уже знал об их измене, и путч провалился. Здесь конечно не нужно забывать, что времени у них для подрывной работы среди населения и армии было очень мало, практически два с половиной месяца, то есть со дня приезда Ленина в Петроград в апреле 1917 года.

Примечательно, что в одном из сохранившихся в архивах писем из переписки небезызвестного английского шпиона Сиднея Рейли с Владимиром Бурцевым (разоблачителем провокатора Азефа) писалось: “В 1918 году, когда я был в России, у меня на руках были значительно более веские доказательства о сообщничестве большевиков с немцами. Все эти доказательства тогда были переданы в английское и французское министерства иностранных дел”. Бурцев также обвинял большевиков и Ленина в измене и сговоре с немцами, а в вышеупомянутой переписке Рейли пишет, что у него были более веские доказательства, чем те, о которых ему писал Бурцев.

Увольняя Переверзева — генерал-прокурора, ни один из министров не ознакомился с ходом расследования, более чем странно... Но еще более чем странно, что контрразведку стали обвинять в том, что, разоблачая большевиков, они опорочили всю левую социалистическую идеологию. О судьбе России и ее безопасности эти недоумки не думали. Таким путем они практически взяли под защиту преступников и изменников Родины. Хотя не исключено, что в процессе расследования ниточки предательства могли потянуться и к другим партиям, вскрыть их сокровенные тайны о финансовых донорах и их подлинных хозяевах. Ведь нельзя забывать, что правительство почти сплошь состояло из масонов.

Тем не менее озлобленность против большевиков была огромная и 6 июля после атаки дома Ксешинской — оплот сионо-большевиков пал. Там захватили пулеметы, другое оружие, всякого рода литературу и груды открыток, инсценирующих ритуальные убийства (очевидно духовно они уже готовили себя к будущему террору). За домом Ксешинской была захвачена и Петропавловская крепость, потрясенные крахом большевиков матросы покорно сдавали оружие. В это время стали прибывать с фронта войска на поддержку правительства. Приехавший с фронта вечером 6 июля Керенский настоял перед членами правительства о привлечении большевиков к суду не только за связь с немцами, но и попытку свержения власти.

В это время поступили сведения о том, где скрывается Троцкий и Нахамкес. Чернов услышал это донесение, и когда офицеры вошли в дом к Троцкому с ордерами на арест, там уже был Чернов, заручившийся согласием Керенского, который арест отменил, хотя три часа назад этот арест подписал... Рука руку моет, то есть Чернов отблагодарил Троцкого за свое спасение 4 июля, когда тот вырвал его из рук разъяренных матросов. Истинные, закулисные взаимоотношения Чернова, Троцкого, Нахамкеса, Керенского, всего этого сионо-масонсксго кодла, были сфокусированы на разрушении России через захват власти...

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒