Главная | Обратная связь

Философское познание

Философия есть попытка описать устройство мира негодными средствами. Основное средство языка философии это метафора, то есть признание собственного бессилия объяснить как следует, прямо. «Страус — это такой гусь», — объясняет мать любознательному ребенку. И сообразительное дитя как-то понимает это чудовищное объяснение и даже иногда распознает потом означенного страуса.

Аргументация философии не менее ужасна. Когда философ начинает собственно рассуждать, то есть употреблять связки «но если..., то», «и поскольку..., тогда», «и значит» и т. п., то возникает ощущение элементарного жульничества. Логика философа хуже женской, она произвольна, другими словами, ее просто нет. Гораздо честнее сказать прямо: данный текст является результатом откровения, о чем и заявляют Бердяев и многие мистики.

Но тогда возникает естественный вопрос: а почему, собственно, мы должны автору данного откровения верить? Может, это бред сумасшедшего? Перед тем, как отвечать на этот вопрос, обсудим сначала проблему истины и ее представимости текстом.

Мир непознаваем для человеческого ума. Это связано не с тем, что человеческий ум слаб, а с тем, что он слишком силен, груб, материален. Ум производит факторизацию, то есть огрубляет, смазывает детали. Но он может делать это по-разному, в зависимости от того, с какой стороны мы смотрим на мир. Истина есть не факт, но взгляд на мир, то есть некоторое направление внимания ума на объект. Направив свое внимание на некоторый объект с точки зрения данной истины, мы получаем огрубленный слепок объекта. Поэтому бессмысленно говорить о ложности какой-либо теории, концепции и т. п.: все они производят огрубление объекта, но каждая — свое.

Познание данной истины есть настройка сознания в соответствующем направлении. Критерием познания служит способность человека выдавать тексты откровений (то есть спонтанное возникновение у него мыслей) по поводу любого вопроса относительно объекта, освещаемого данной истиной. Следует подчеркнуть, что одна и та же истина у разных людей дает разные слепки объекта, хотя, возможно, похожие.

Набор слепков объекта с точки зрения разных истин представляет собой картину мира в сознании человека. Чем более эти слепки согласованы друг с другом, тем более цельной она является. Каждая новая истина дает новый слепок и тем самым как-то изменяет цельность картины мира. Человеку неприятно, когда некоторая новая истина уменьшает цельность его картины мира, так как стремление к постижению его единства есть фундаментальнейшее духовное стремление. Поэтому он склонен отвергать такую истину, объявляя ее ложной, то есть игнорируя соответствующий слепок. Однако, накопив в подсознании целую систему таких игнорируемых истин, он может в некоторый момент просветления включить их все в свою сознательную картину мира, которая при этом увеличит свою цельность. Но дожидаться, пока это произойдет спонтанно, можно очень долго, и на определенном уровне сознания человек старается держать ум открытым, не игнорируя никакие концепции. Ответ на некоторый вопрос может дать медитация на самой нелепой теории.

Истина выражается в форме текста. Текст является результатом медитации автора в направлении некоторой истины. Сам по себе текст смысла не имеет. Его понимание есть медитация читателя на данном тексте под некоторым углом зрения. В зависимости от угла зрения, то есть направления внимания читателя, результат медитации будет различным. В наш век объективации тексты читают «объективно», то есть стараясь абстрагироваться от угла зрения читателя и от личности автора. Однако восприятие идет значительно точнее, если воспринимать не только текст, но и автора, стоящего за ним (так мы читаем письма близких людей).

На низком уровне духовного развития человек может воспринять только одну истину. Рассогласование двух различных истин для него настолько болезненно, что одна из них вытесняется или объявляется категорически ложной (религиозная или научная нетерпимость). На следующем уровне человек способен воспринять несколько истин, при условии, что он наладит между ними определенное согласование, а на рассогласования закроет глаза (то есть вытеснит в подсознание; то же относится и к обществу). Однако по мере расширения сознания закрывать глаза на рассогласование истин становится все труднее, так как картина мира уточняется, и наступает предел, так сказать, разрешающей способности ума, а внутренняя честность, возрастающая вместе с духовным уровнем, выводит рассогласование в сознание.

Момент осознания недостаточности ментального познания мира есть важнейший момент духовного пути человека (и общества); обычно он сопровождается глубоким кризисом. Дело в том, что уму, тем более развитому, трудно добровольно признать свое поражение; он слишком долго радовал эго своими достижениями. Поэтому эго должно испытать много горя, пока оно созреет для окончательного отказа от удовольствий, доставляемых умом. Однако путь духовной эволюции именно таков. Мир в его единстве можно познать лишь непосредственно — чувственно (точнее говоря, сверхчувственно, см. ниже).

Таким образом, говорить о правильности или неправильности истины бессмысленно, так как истина есть взгляд на мир, то есть способ его освещения, и в этом смысле она верна, поскольку освещает мир, а не что-нибудь еще, и неверна, поскольку его искажает. Можно, однако, говорить о недостаточности или избыточности истины для человека. Каждая истина, как луч прожектора, имеет определенную степень фокусировки и, следовательно, освещенности объекта. С другой стороны, каждый человек обладает определенной способностью к концентрации внимания на объекте, то есть ему для восприятия объекта нужна вполне определенная степень яркости его освещения. Эти две величины должны совпадать. Иначе, если яркость освещения объекта истиной недостаточна для человека, он говорит, что данная истина для него слишком примитивна; если же яркость освещения объекта истиной превышает возможности его восприятия, его глаза слепит, и он говорит: «Слишком глубоко копаешь».

То, что написано об истине выше, касается относительно высокого уровня абстрактного мышления, когда истина воспринимается как модель действительности, система взглядов и т. п. На более низком уровне мышления истина воспринимается как факт: земля шарообразна. Однако и в этом случае основная нагрузка истины идет не на сам факт, а на способ видения мира. Утверждение «земля шарообразна» по существу означает изотропность пространства, то есть отсутствие выделенного Богом направления (снизу вверх в случае плоской Земли). А это уже именно взгляд на мир, а не только факт.

Философское осмысление квантовой механики и обеих теорий относительности, не говоря о более современной физике, катастрофически задерживается. Философы для этого слишком плохо знают математику, а физикам некогда: они занимаются «содержательными» проблемами.