 |
|
Эстетическое познание
Ощущение красоты в человеке спонтанно; ему нельзя научить и научиться. Оно приходит одновременно с истинным восприятием объекта, то есть в тот момент, когда мы начинаем ощущать в нем Бога. Параллельно с этим чувством появляется ощущение единства, законченности, связанное с единством мира, который весь воплощается в любом объекте. До тех пор, пока у человека не появилось ощущение красоты и единства объекта, можно быть уверенным, что объект не познан, что человек, в лучшем случае, на подходе к познанию.
Когда человек в своем познании объекта доходит до той стадии, что объект кажется ему прекрасным, у него возникает импульс выразить свое ощущение этой красоты, и он интуитивно (и совершенно справедливо) чувствует, что его восприятие отличается от восприятия всех прочих людей. Обычно именно этот импульс называют творческим, хотя в действительности понятие творчества гораздо шире (см. главу 2). И человек, повинуясь творческому импульсу, творит: пишет стихи, картины, на худой конец письма возлюбленной. Удовлетворение от творчества человек получает постольку, поскольку в продукте творчества ему удается выразить специфичность восприятия объекта его чистым сознанием, то есть высшим «я» (а не личностью, то есть низшим «я»). Восприятие чужого творчества идет так же, как и любого объекта: оно кажется тем лучше, чем большую информацию о подлинном бытии в его единстве мы при этом получаем. Существенную помощь в восприятии оказывает настройка на высшее «я» творца (но не информация о его личности!). Так, иногда, если читатель настроен на автора, бездарные в обычном смысле стихи могут оказать сильное эстетическое воздействие. Самобытность творца определяется не своеобразием его высшего «я», которое всегда уникально, а толщиной барьера банальности, воздвигаемого его ленивым эго.
Продукт эстетического творчества (расположенный в тонком мире) играет в эстетическом познании ту же роль, что философская система в философском познании или модель в научном. Он является образом мира под данным углом зрения. Поэтому правильно говорить не о бездарности произведения искусства, а о его недостаточной информативности для данного человека. Понятно, что информативность произведения искусства для субъекта существенно зависит от его способности извлекать информацию; следует помнить, что любой объект содержит информацию обо всем мире.
Так же как и наука, искусство является тупиковой ветвью познания. Как было сказано, трагедия творчества заключается в том, что Бога можно познать, но нельзя выразить. Однако искусство, быть может, в большей степени, чем наука, настраивает человека на непосредственное восприятие мира, что является путем, приводящим к познанию Бога. С другой стороны, момент, когда человек в своей духовной жизни изживает искусство (оно становится для него недостаточным) сопровождается для него глубоким кризисом, метаниями из одной области искусства в другую, каторжным трудом, сумасшедшим домом и т. д. до физической смерти включительно.
Величайшие честность и мужество требуются человеку для того, чтобы осознать, что очередной отрезок пути пройден, и начать сначала.