Главная | Обратная связь

Часть 5. Бесконечность вероятностей (1)

Синяя комната совершенно не изменилась с тех пор, как Дин был здесь в последний раз: те же картины и фрески, развешанные на стенах, те же кресла, в которых он сидел с Габриэлем, даже вазочка, доверху наполненная шоколадными конфетами, по-прежнему стояла на том же круглом столике.
Габриэль сидел там же, где и в прошлый раз, мрачный, насупленный, невероятно серьезный и даже, как бы это ни казалось самому охотнику странным, немного грустный.
- Садись, - махнул ему архангел рукой, указывая на второе кресло.
Дин спокойно уселся и сразу же без спросу утащил из вазочки одну из конфет. На душе было настолько хреново, что ему просто была необходима небольшая доза универсального стрессоснимателя. Габриэль на это только невесело ухмыльнулся:
- Я смотрю, после твоего путешествия наглости в тебе только прибавилось.
Швырнув на столик конфетную обертку, Дин пожал плечами:
- Ведь именно этого ты и добивался, не так ли? Ты хотел показать, что порой стоит рисковать, жить без оглядки, верить, доверять и так далее. Я правильно понял урок?
Архангел кивнул.
- Вот я и рискую.
- Да уж, - проворчал Габриэль, - тащить из-под носа Трикстера сладости - это, конечно, слабо совместимый с жизнью риск.
Безмолвная ухмылка на губах охотника вышла злой и мстительной.
- Кастиэль был прав во всем, - сказал Габриэль, тоже протягивая руку за конфетой. - Я действительно хотел, чтобы ты понял, что нельзя жить так, как ты жил до этого, забившись в свою раковину, отказывая себе даже в небольших радостях, таких, как искренние чувства, любовь, близкий человек рядом, который не является семьей. Это даже не жизнь, а так, существование.
Охотник молча кивнул, соглашаясь с ним, но ответить что-либо не рискнул, слишком занятый тщательным пережевыванием вязнущей в зубах конфеты, которая на поверку оказалась только сверху покрытой шоколадом, а под ним была жесткая кофейная тянучка.
Наконец справившись с конфетой, он произнес:
- Хорошо, это только часть ответов на мои вопросы, есть еще.
- Валяй, спрашивай, - равнодушно откинулся на спинку кресла архангел.
- Что будет с Кастиэлем, с тем, которого я встретил в последнем мире?
- В твоем мире, - педантично поправил его Габриэль. - И в твоем будущем, не забывай этого. Что касается Кастиэля, он исчезнет в тот самый момент, когда произойдет какое-то событие, отменяющее такое развитие будущего. Вместе с тем безрадостным миром и вместе со всей веткой той вероятности.
- Какое именно событие? - рискнул уточнить охотник.
Но Габриэль не был бы Трикстером, если бы вот так легко дал ему ответ. Вместо этого он просто пожал плечами:
- Кто знает...
- И Кас просто исчезнет? - спросил Дин, который все же не смог скрыть горечи в голосе, хотя и понимал, что для падшего ангела это будет самым предпочтительным из всех вариантов.
- Пожалуй, я удержусь от того, чтобы рассказывать тебе наши маленькие ангельские секреты, - склонил голову на бок Габриэль, разглядывая охотника из-под полуопущенных ресниц, но затем резко подался вперед. - Ты думаешь, мне самому доставило хоть какое-нибудь удовольствие видеть Кастиэля таким? Думаешь, я бы не сделал все, что угодно, если бы я мог ему хоть как-то помочь? Или ты считаешь, что я послал тебя в тот мир, к нему, просто так, чтобы поиздеваться? Кас был прав. Это был дар. Мой - ему. Думаю, за сто лет одиночества он заслужил хотя бы несколько часов счастья.
Дин спокойно выслушал эту эмоциональную тираду и поинтересовался:
- Откуда у могущественного архангела такая трогательная забота о брате своем меньшем? Что-то раньше я не замечал, чтобы ты ему давал спуску, вспомнить хотя бы, как ты над ним издевался во время нашего небольшого приключения в твоей ТВ-ляндии.
На это Габриэль только фыркнул:
- Подумаешь, немного взъерошил ему перышки. Ничего, Касу порой полезна небольшая встряска. У него тогда прям такие внутренние резервы открылись, что даже я удивился. Этот мелкий засранец с таким упорством пер сквозь мои щиты, что мне ничего другого не оставалось, кроме как отправить его в... - тут он прикусил язык и ехидно ухмыльнулся. - Впрочем, пусть это останется нашей с ним маленькой тайной.
Любопытство всегда было отличительной чертой всех Винчестеров, но на этот раз Дин хоть и навострил уши, но промолчал, сделав себе мысленную зарубку на память, обязательно потрясти Кастиэля, когда ему представится такая возможность. Вместо этого он смерил Трикстера не менее ехидным взглядом и, стащив из вазочки еще одну конфету и демонстративно разворачивая ее обертку, спросил:
- Интересно, все архангелы такие закоренелые сводники? Потому что, можешь забивать мне баки сколько хочешь, но ты из кожи вон лез, чтобы уложить нас с Кастиэлем в одну постель.
- Да, тут я немного перестарался, - без капли смущения признался Габриэль. – Ну, а что ты мне прикажешь делать, если тонкие намеки до тебя не доходят, хоть об стену бейся.
- Хотел бы я на это посмотреть, - в полголоса буркнул себе под нос Дин.
- Не дождешься, - ухмыльнулся архангел. - И вообще, я тут, можно сказать, едва не надорвался, чтобы устроить тебе с Касом хорошее будущее, а ты еще претензии мне выставляешь. Ведь все же в итоге получилось, разве не так? Вообще, мне кажется, стоит хорошенько поскрести любого Винчестера, и где-нибудь глубоко обнаружится капитально зашифровавшаяся частичка подсознания, которая точно знает, что ей нравятся мальчики.
- Вот тебе, - возмущенно ответил Дин, показывая Трикстеру средний палец.
- И это мне показывает человек, который половину прошедшей ночи провел, кувыркаясь в постели с другим мужиком, - поддел его совершенно не обидевшийся Габриэль.
- Не лезь в мою личную жизнь, - отрезал охотник.
Абсолютно не задетый его тоном, Габриэль только самодовольно рассмеялся:
- По-моему, мое вмешательство пошло тебе только на пользу.
Охотник нахохлился, на секунду задумался, а затем вспомнил, что Трикстер так и не ответил на его вопрос, предпочитая ловко лавировать между недомолвками.
- И все же, почему Кас? Что в нем такого особенного, что его личную жизнь взялся устраивать целый архангел?
И тут произошло невероятное: Габриэль заметно смутился, потупился, с неожиданным интересом раcсматривая свои руки, потом было спохватился и выпрямился в кресле, но тут же начал нервно постукивать пальцами по подлокотникам. Наконец, он раздраженно дернул плечом и все же снизошел до ответа:
- Предположим, один мелкий, ничем не примечательный ангел случайно оказался в нужном месте в нужное время.
- Ага, - подбодрил его Дин.
- Еще предположим, что это его своевременное появление помогло одному архангелу решить кое-какие личные проблемы с одной экзотичной воинственной красоткой.
- Как интересно, - ухмыльнулся охотник. - Надеюсь, она того стоила.
- Еще как! - мечтательно заулыбался было Габриэль, но, видимо, вспомнил, с кем он тут так откровенничает, и с беспокойством предупредил. - Это все должно остаться строго между нами, - по его лицу было видно, что он уже бьет себя по голове за то, что распустил свой слишком длинный язык.
- Конечно, без проблем, - легко согласился охотник, уже прикидывая, с кем бы поделиться такой охренительной подробностью из жизни архангелов. - В общем, ты так проникся его помощью, что решил отплатить сторицей?
- На самом деле, он понятия не имеет, - покачал головой Габриэль. - Но это вовсе не значит, что я не знаю, что такое благодарность.
- Ясно, - кивнул Дин.
Разговор заглох. Несколько минут они сидели в тишине, по-очереди таская шоколадные конфеты из вазочки, причем Дину постоянно попадались ромовые, но без рома, и он решил, что это такая мелкая месть Трикстера за то, что он заставил того разговориться. О том, что секрет архангела вскоре станет народным достоянием, охотник благоразумно не стал распространяться. И даже думать на эту тему пытался негромко. Кто знает, на какие гадости способен Трикстер в гневе.
Настроение охотника неуклонно падало по мере того, как его мысли возвращались к тому, что случилось с ним за несколько последних сумасшедших дней. Он вспоминал тех, кого встретил в других мирах, тех, по ком он будет скучать, и тех, кого никогда больше не увидит.
- Зачем было их убивать? - наконец едва слышно спросил Дин. - Кассимир, Каспер... они были хорошими парнями и не заслуживали смерти. Это жестоко. И вина за это лежит на мне.
- А я все ждал, когда ты предъявишь мне этот счет, - неожиданно легко улыбнулся Габриэль.
- Твою мать, я иногда забываю, насколько ты хладнокровный, бесчувственный сукин сын! - выругался Дин. - Ты так печешься о Кастиэле...
- С чего ты взял, что они умерли? - явно забавляясь его душевными терзаниями, перебил его речь архангел. - Вечно вам, людям, всякие ужасы мерещатся.
Услышав эти слова, сказанные таким беззаботным тоном, с усмешкой, безмятежно пляшущей на губах сидящего напротив него Габриэля, Дин вскочил и вне себя от ярости сделал несколько шагов к нему:
- Кассимир умер у меня на руках! Слышишь, ты, ублюдок? Умер! Я до сих пор чувствую его кровь на своих руках. Каспер взорвался с тем гребаным кораблем, уверенный, что Дин предал его! Это, скажешь, мне тоже померещилось? Блядь, порой вы, суки пернатые, в своей жестокости любому демону фору дадите!
В глазах Габриэля что-то неуловимо изменилось, в них появилось опасное выражение, разом напомнившее Дину, что перед ним все же сидит не языческий божок Трикстер, а могущественный архангел, способный одним легким движением пальца стереть его в порошок. Он сдержался, хотя ему до невозможности хотелось убрать это вечно глумливое, ехидное и самодовольное выражение с лица Габриэля хорошо поставленным хуком справа. Резко развернувшись, Дин вернулся в кресло, в котором и сгорбился, глядя строго в пол и чувствуя, как его всего захлестывает бессильная горечь потери.
Ему больше не хотелось кричать и бесноваться, не хотелось о чем-то спорить и отвечать на ехидные подначки, не хотелось упрекать и пытаться достучаться до архангела. Ему просто хотелось домой, хотелось забыть обо всем, что с ним случилось, при помощи бутылочки старого доброго Джека. Он устал и самому себе казался совершенно опустошенным, но архангел все же невозмутимо, абсолютно серьезным тоном уточнил:
- Ты успокоился?
Дин только утвердительно мотнул головой.
- Тогда позволь мне кое-что тебе объяснить, - начал Габриэль. - Я редко преследую только одну конкретную цель. Гораздо интереснее вести одновременную игру сразу на нескольких уровнях погружения, включить решение множественных задач в одну матрицу. Кастиэль и Каспер умерли, да. Но не в той реальности, в которой был ты.
- Я не понимаю, - Дин поднял голову, с вновь проснувшимся интересом прислушиваясь к тому, что говорит архангел.
- Когда я говорил, что мне не доставило большого удовольствия видеть Кастиэля в вероятности будущего, я не лгал. Так с чего ты взял, что я буду равнодушен к судьбам его отражений?
- Но они...
- Живы, - отрезал Габриэль. - И только благодаря тебе, ну, и я тоже слегка помог, отправив тебя туда, где ты был нужен, в тот самый момент, когда решалась их судьба.
- Я тебе не верю.
- Это не имеет значения, - пожал плечами архангел. - Важно то, что ты сделал именно то, что я от тебя и ожидал: изменил исходные и создал новую вероятность, в которой и Кассимир, и Каспер будут жить долго и счастливо. С теми, кого они любят. И все же... - он задумчиво посмотрел на охотника, - как я и сказал, у нас еще есть несколько незаконченных дел, которые касаются прежде всего тебя, твоих отражений и вероятности того, чтобы то, что мы изменили, стало единственным возможным вариантом из всех имеющихся. Понимаешь, каждая вероятность проходит такой период, когда ее еще можно стереть из материи Вселенной. Миры, в которых были Кассимир и Каспер, уже давно миновали этот отрезок, и их можно только слегка подправлять, что мы с тобой и собираемся сделать, - хитро подмигнул он Дину. - А вот мир падшего Кастиэля еще зыбок и может исчезнуть в любой момент. Конечно, чтобы это произошло, мало просто захотеть, нужно вмешательство тех, кто имеет право играть с линиями вероятностей. Например, архангела.
- И снова я ни черта не врубаюсь в то, что ты тут мне пытаешься сказать, - со вздохом хрипло признал Дин, у которого от внезапно всколыхнувшейся надежды практически перехватило дыхание, а голова пухла от обилия новой информации и отказывалась соображать.
- Нам осталась самая малость: мы должны закрепить вероятность того, что есть, и стереть то, чему больше никогда не бывать. И тогда твоя работа здесь будет закончена, ты сможешь отправиться домой.
Услышав это, Дин снова обессиленно склонил голову и пробормотал что-то, сильно напоминающеe: "Господи, ну сколько же можно?"
- Столько, сколько нужно, чтобы все кусочки мозаики наконец встали на свои места, - ухмыльнулся Габриэль.
- И что тебе понадобится от меня? - спросил охотник, прекрасно понимая, что отвертеться от нового задания архангела просто нереально.
- Сущие пустяки, - радостно ответил тот. - Всего лишь встретиться со своими отражениями из тех миров, в которых ты побывал, и уговорить их дать согласие на вселение в их тела.
- А это еще зачем? - недоуменно приподнял брови Дин.
Габриэль закатил глаза, явно про себя спрашивая своего Отца, почему тот сотворил людей такими идиотами.
- Уж если даже ангелам с архангелами нужно спрашивать разрешения своих аватар, прежде чем в них вселиться, то с чего ты взял, что к тебе этот закон не относится? - спросил он вслух.
- Так я ведь в общем-то уже...
- Ничего ты еще не уже, - покачал головой Габриэль. - Все, что ты сделал до сих пор, пока еще является всего лишь одной из ветвей возможного будущего. Они слишком неустойчивы, и их все еще можно изменить, переписать, вернуть все на круги своя. Только получив согласие отражений, предполагаемое будущее, которое мы с тобой написали, станет свершенным прошлым. А вообще, что это я тут заморачиваюсь тем, что пытаюсь что-то объяснить такому непробиваемому недоумку, как ты? Все равно ты ни черта не смыслишь в теории нелинейного времени, а ее даже на пальцах часа три рассказывать нужно. Так что доедай свою конфету, да-да, ту самую, которую ты только что стащил из вазочки, и вперед.
- Не так быстро, - упрямо покачал головой Дин. - Ты, кажется, забыл, что веры у меня к тебе нет ни на грош. И прежде чем у кого-то спрашивать согласия хоть на что-то, я сначала посмотрю, а так ли все плохо, как ты тут мне рисуешь.
Архангел на это только фыркнул:
- Плохо - это слабо сказано. Впрочем... сам все увидишь.
С этими словами Габриэль неожиданно исчез из кресла и спустя мгновение материализовался рядом с охотником. Дин даже ничего сказать не успел, прежде чем его лба коснулись прохладные пальцы, и Синяя комната померкла перед его глазами.

* * *

Госпиталь давно погрузился в вечернюю тишину, в коридорах приглушили освещение, изредка слышались шаги персонала ночной смены. И даже здесь, в отделении реанимационной терапии, царил мрачный стерильный полумрак и безлюдие, только где-то в середине длинного коридора был виден свет от настольной лампы, стоящей на столе дежурной медсестры.
Неуютно притулясь на жестком стуле, Дин молча смотрел на забывшегося тяжелым, беспокойным сном Кассимира. Сейчас, когда ему выдалась одна из редких за этот бесконечно долгий день свободных минуток, он снова и снова прокручивал в мыслях события дня, корил себя и никак не мог поверить, что от этого кошмара невозможно проснуться, что все это происходит на самом деле, что его любимый человек, его Кас, умирает, а он ничего не может сделать, чтобы хоть как-то ему помочь.
Накануне, после короткого визита в штаб-квартиру гильдии и разговора с Бобби, он прямиком поехал в казармы, намереваясь познакомиться с новыми рекрутами, поговорить с ними и ответить на их вопросы, если таковые возникнут. Дин засиделся там допоздна и уже на выходе случайно наткнулся на нескольких знакомых ребят, совсем недавно вернувшихся из горячей точки. Слово за слово, и, вместо того, чтобы поехать домой, почти всю ночь он прокутил с ними, а вернувшись в квартиру только под утро, не раздеваясь рухнул в постель. И все это время даже не подозревал, что у него разрядился телефон.
Дин спал, когда до него пытался дозвониться Захария; спал, когда в одной из подворотен большого города жестоко избивали Кассимира; спал и тогда, когда окровавленное тело вора выкинули из черного джипа на обочину дороги, ведущей к штаб-квартире Гильдии Наемников. Звонки Бобби он тоже проспал. Проснулся же оттого, что услышал, как кто-то со всей силы колотит в дверь так, словно пытается ее выбить. Впрочем, почему пытается? Наемники из группы быстрого реагирования, посланные главой проверить, жив ли он еще, вынесли дверь еще до того, как Дин дотащился из спальни в прихожую. А потом был холодный пластик чужого телефона у уха и хриплый, дрожащий, ни капли не похожий на его обычный, голос Бобби, велящий ему немедленно собираться и ехать в находящийся под патронажем гильдии госпиталь Св. Патрика.
Бобби сделал правильно, что не сказал ему по телефону, в чем дело, иначе Дин вряд ли бы доехал до места, наверняка не вписался бы в какой-нибудь поворот или врезался во встречный поток машин. Он плохо помнил тот промежуток времени, который прошел между тем, как Бобби встретил его в вестибюле и, отведя в сторону, тихо рассказал о том, что случилось с Касом; и моментом, когда он вошел в палату и увидел умирающего друга. Кажется, он бежал, кажется, что-то кричал, кого-то отталкивал с дороги... весь путь промелькнул перед его глазами одной короткой вспышкой.
А потом время замерло, были только потные ледяные пальцы Кассимира в его ладони, пепельное лицо с ужасно заострившимися чертами, пелена дурмана в обычно ясных синих глазах, сейчас потускневших от невыносимой боли. Словно в вязком тумане промелькнул разговор с врачом, профессионально-холодным отстраненным голосом перечислившим травмы и выдавшим окончательный прогноз: еще несколько часов, максимум сутки, смерть может наступить в любой момент. И привычный Дину мир разлетелся вдребезги на острые ранящие осколки, каждый из которых впился в его душу и сердце опустошающим осознанием вины. Если бы он поехал с Касом, если бы вернулся домой, если бы вовремя заметил разряженный телефон... сколько их было, этих "если бы"...
Бобби даже не стал его упрекать. Только покачал головой на его вопрос, действительно ли ничего нельзя сделать, и отвел взгляд, глухо сказав:
- Парень, у него сотрясение мозга, переломаны ребра и внутренности все отбиты: селезенка, почки; печень вообще разорвана... все всмятку, только лицо почти не тронули, не знаю уж, почему. Я удивляюсь, как он вообще до сих пор еще жив.
- Он... в сознании?
Бобби мрачно кивнул:
- Иногда приходит в себя, хотя уж лучше бы... - он махнул рукой и отвернулся, украдкой вытирая глаза. - Мы его держим на наркотиках, самых сильных, какие только нашлись в госпитале, так что не удивляйся, если он тебя не узнает.
Кас его узнал, слабо шевельнул пальцами, зажатыми в дрожащей ладони Дина, едва слышно, одними побелевшими губами прошептал его имя.
Дин практически не отходил от него весь день, держал за руку, слушал нарастающие по мере того, как прекращали действовать наркотики, стоны, жил его болью и минута за минутой умирал вместе с ним. Слезы то подступали горячей волной к его глазам, то высыхали, уступая место бессильному опустошению, а когда становилось слишком тяжело, он стремительно выходил из палаты, шел на ставший знакомым балкон, трясущимися непослушными пальцами щелкал зажигалкой и молча курил одну сигарету за другой, не чувствуя ни запаха, ни вкуса.
Постепенно периоды, когда Кассимир был в сознании, становились все реже, дозы наркотиков увеличивались с каждым разом, больше не справляясь с болью, а только притупляя сознание, вводя умирающего в то состояние, когда боль все еще терзает тело в жестокой агонии, но ни крикнуть, ни застонать уже нельзя, потому что сил на это просто не осталось.
Кассимир тихо пошевелился, его дыхание стало неровным и дерганым, и Дин вынырнул из омута воспоминаний, подскочил со стула и осторожно присел на краешек койки. На раскладушке в углу комнаты завозился Бобби, о присутствии которого Дин совсем забыл, медленно сел, потирая ладонями уставшее лицо:
- Который час?
- Девять, - тихо откликнулся Дин. - Можешь найти медсестру? Обезболивающее снова отходит.
- Так позови ее, вон кнопка.
- Пока она будет туда-сюда ходить, пройдет полчаса, - раздраженно ответил Дин. - За это время Кас тут у меня криком будет кричать.
Бобби согласно кивнул, накинул куртку и выскользнул в коридор.
С беспокойством вглядываясь в лицо Кассимира, Дин даже не заметил, в какой момент в палате оказалось на двух человек больше. Только услышав, как кто-то шагнул ему навстречу, он решил, что это вернулся Бобби, и не оборачиваясь спросил:
- Нашел?
- Что с ним? - раздался голос, совершенно не похожий на голос старого наемника.
И вот тут уже Дин резко вскинул голову, вглядываясь в полумрак и в темные фигуры двух мужчин, каким-то образом сумевших незаметно и совершенно бесшумно зайти в палату. Один из них сделал еще шаг, выходя в круг света от небольшой лампы, и Дин почувствовал, что совершенно теряет связь с реальностью, или, может быть, этот ужасный день наконец сломал его, и он попросту сходит с ума.
Напротив него стоял он сам, точная копия, только немного иначе одетая. Его двойник неотрывно смотрел на больничную койку, хмурясь и кусая губы. Наконец тот с явным усилием отвел взгляд и повторил вопрос, чуть резче, выделяя каждое слово, словно Дин был глухим или недоумком.
- Он... - сказать это страшное слово так и не получилось, губы задрожали сами собой, на глаза опять навернулись слезы.
Двойник повернулся к своему спутнику:
- Гейб?
- Ну что, Гейб? - раздраженно отозвался тот. - Я, кажется, говорил тебе, что ситуация дерьмовее просто некуда. Убедился?
- Как это случилось? - требовательный взгляд двойника уперся в Дина.
- Избили, - выдавил он, - и оставили на дороге. Мы даже не сразу нашли...
- Ясно, - дергано кивнул тот и прошипел сквозь зубы. - Твою же...
- Кто вы? - наконец сообразил спросить Дин.
Двойник метнул еще один быстрый взгляд на Кассимира, словно боясь, что тот услышит, но все же ответил:
- Меня зовут Дин Винчестер, и я из другого мира, а этот вот чувак, - он мотнул головой в сторону своего спутника, - уверяет, что способен разрулить все твои проблемы. От тебя же нам нужно согласие.
Помотав головой в надежде, что безумная галлюцинация развеется, Дин снова посмотрел сначала на одного, а потом на другого, но они казались на удивление материальными и никуда исчезать не собирались.
- Что значит "разрулить проблемы"? - осторожно спросил он.
- Слишком долго объяснять, - двойник пристально и очень серьезно посмотрел ему в глаза, - но Кассимиру вовсе не обязательно умирать. То, что произошло, можно исправить, от тебя же мне нужно только немного доверия.
Из всей этой речи Дин уловил только то, что на этот момент являлось для него самым важным:
- Кас? Не обязательно..? Как?
Вперед неожиданно выступил второй мужчина, до сих пор хранивший молчание:
- Мы можем дать тебе возможность выбора, на самом деле очень простого. Ты можешь сказать "нет", и все останется, как есть, с тем последним часом, который остался до того, как Кассимир умрет. Или дать ему шанс на выживание, сказав "да".
Тем временем двойник успел обогнуть Дина и приблизиться к койке и теперь с какой-то невыразимой нежностью и грустью смотрел на умирающего. Услышав последние слова своего спутника, он нахмурился и метнул в их сторону быстрый взгляд:
- Шанс?
- Шанс на то, что что-то пойдет не так, когда тебя там уже не будет, остается всегда, - поморщился тот. - Все будет зависеть уже от... этого Дина.
Сам же Дин, слышавший их небольшой разговор, оглянулся на Кассимира, закрыл глаза, слишком боясь поверить в возможность чуда, и наконец, безошибочно угадав, кто в этом тандеме главный, повернулся к тому мужчине, которого двойник назвал Гейбом:
- Что я должен сделать? На что согласиться?
- Ты должен разрешить Дину вселиться в твое тело на... сколько там было-то? - тот поднял глаза к потолку, что-то быстро подсчитывая. - Ммм... чуть меньше суток.
- И Кассимир будет жить?
- Если ты уже сам не напортачишь, когда вернешься в свое тело, то да, - улыбнулся ему Гейб, хитро прищурившись.
Дин отошел к больничной койке, взял умирающего за руку, и ненадолго прикрыл глаза. Он уже почти решился, просто не к месту сказалась давняя привычка не доверять подозрительным незнакомцам, - а эта парочка выглядела подозрительнее некуда - да и, как ни крути, но было немного страшно. Снова посмотрев на беспокойное, полное муки лицо Кассимира, он наклонился и быстро поцеловал его в лоб, пригладив влажные волосы:
- Шанс, каким бы маленьким он ни был, лучше, чем... Я согласен.
- Скажи "да", - занудно потребовал Гейб.
- Да, - твердо сказал Дин и немного неуверенно спросил. - И что теперь?
- А теперь, - Гейб подошел к нему совсем близко, ободряюще улыбаясь, - я щелкну пальцами, и ты уснешь, а когда проснешься, ничего этого уже не будет. Раз - два - три!
Свет погас...
... и свет снова зажегся.
Несколько мгновений замешательства и попыток определиться, где он и что с ним, пока его глаза не привыкли к тусклому, не то закатному, не то утреннему серому свету. Не прошло и пары секунд, как Дин почувствовал жесткий асфальт, на котором он сидел, и тяжесть бесчувственного, буквально источающего холод тела в своих руках. Ему не нужно было даже смотреть, он сразу понял, что это Кассимир. И влага, которую Дин ощущал на своих ладонях, была его кровью.
Кас, казалось, не дышал, и Дин в отчаянии закричал, обнимая его еще крепче, с хриплым стоном склоняя голову к его лицу. "Они же обещали! Они же, мать его, обещали!" - без остановки крутилось в голове, снова и снова, по кругу, как заезженная пластинка, испорченная и застрявшая на одной дорожке.
Дин ничего не видел и не слышал вокруг себя, полностью погрузившись в свое горе. Когда ему на плечо легла чья-то рука, он встрепенулся и затуманенными влагой глазами непонимающе посмотрел вверх, на темную тень, нависшую над ним и что-то пытающуюся ему сказать. Только вот, практически обезумев от горя, он ничего не понимал и не слышал.
Дин кричал, брыкался и матерился, когда, так ничего от него и не добившись, какие-то люди оттаскивали его от тела Кассимира, в которое он вцепился мертвой хваткой. И притих только, когда мимо него пробежали несколько парней в форме парамедиков. Они на пару секунд склонились над Кассимиром, а затем начали быстро открывать свои чемоданчики и выуживать из них какие-то приборы, ампулы, шприцы, кислородную маску.
У Дина все никак не могло уложиться в голове, что вообще происходит, зачем так хлопотать над мертвецом, когда в поле его невероятно суженного в этот момент зрения неожиданно появился Бобби. Старый наемник крепко ухватил его за подбородок, заставляя посмотреть на себя, а затем прокричал:
- Он жив, Дин! Твою мать, прекрати дергаться, идиот несчастный, и дай людям спокойно делать свою работу! Кас жив!
Дальше все закрутилось, как в стремительно меняющем картинки калейдоскопе: носилки с бессознательным окровавленным телом, машина скорой помощи, дорога в больницу и пронзительный вой сирены, целая небольшая армия медиков, встретившая их, едва они подъехали, и перенявшая у них ответственность за жизнь Кассимира. Долгое ожидание, во время которого он то обессиленно сидел, уткнувшись лицом в сложенные ладони, то метался из угла в угол, сходя с ума от беспокойства, закончилось резко и неожиданно, впрочем, как и всегда. И не важно, ждешь ты решения бесстрастных эскулапов или страшишься его, тот момент истины, когда наконец открывается дверь и в комнату заходит врач, всегда отличается внезапностью.
Дин так волновался, что, как ни старался, у него все никак не получалось поймать ускользающий от него смысл того, что говорил стоящий перед ним человек в белом халате. До тех пор, пока не увидел облегченную улыбку, осветившую лицо Бобби. Доктор уже давно ушел, а он все сидел прямо на полу, там, где рухнул, когда от навалившегося облегчения у него буквально подкосились ноги. "Будет жить, - проносилось в его мозгу. - Не соврали. Не зря..."
Только позже, уже когда Дин сидел в палате Кассимира, ожидая, когда тот проснется, и глядя на его спокойное лицо, он понял, что из его жизни каким-то образом пропал день. Точнее, не пропал, он был переписан кем-то другим, наверное, тем самым двойником, которому он давал согласие. И не было ни его визита в гильдию, ни казарм, ни вечеринки с приятелями, ни разрядившегося мобильника... ничего этого больше не было. Он потерял свой день, но в обмен получил гораздо большее - жизнь любимого человека.