Главная | Обратная связь

ИЛЛЮСТРАЦИИ В ТЕКСТЕ 23 страница

и*

М.Э. Хардинг

Когда религиозные символы теряют свою действенность и больше не могут служить посредником между человеком и не человеческими созидательными и разрушительными силами, лежащими в основе сознательной жизни, человек оказывается беззащитен перед лицом прорыва архаической энергии. Для того чтобы эти энергии не разрушили весь мир, их необходимо собрать в новое вместилище. Слишком близкий контакт с могущественными и очаровывающими образами, отражающими силы бессознательного, угрожает даже здравому уму. Это — нуминоз-ное переживание², повергающее в трепет, внушающее ужас, tre-mendum. Оно преисполнено намеком на святость и благоговейным страхом, который заставляет человека сжиматься от ужаса, если, конечно, выдерживает его рассудок.

Поэтому перед лицом такого переживания индивиду крайне необходимо отыскать емкость, которая бы адекватно заменила то вместилище, что ранее предоставляла церковь. Но что может послужить такой емкостью? Религиозные символы не являются творением человека; они не могут быть придуманы или изобретены. Жизнь рождает их спонтанно. Как говорил Юнг: «Религиозные символы выступают явлениями жизни, очевидными фактами, а не интеллектуальными убеждениями»³. Используя религиозную терминологию, говорят, что они «даны от Бога» или «являются в откровении» либо «наитии». Этот же факт отражает и современная психология, заявляющая, что они спонтанно поднимаются из бессознательного и появляются в сознании под маской символов сновидений, иллюзорных образов или другого непроизвольного автономного содержания — наподобие непрошенных мыслей, являющихся мысленному взору картин, неизвестно откуда всплывающих навязчивых мелодий, беспричинного гнева и так далее, по всему спектру непредсказуемых психических явлений.

Представление о том, что эти субъективные образы, в одно время кажущиеся пустыми, а в другое — впечатляющими и даже ужасающими, могут иметь какое-либо значение или способствовать решению проблем личного или коллективного здравомыслия, для большинства людей оказывается ошеломляющей мыслью. В течение всех тех лет, что католическая церковь властвовала над сознанием человечества, она претендовала на место исключительного посредника между человеком и невидимым миром. Личное или индивидуальное откровение если не исключалось полностью, то не одобрялось. Однако сейчас немало людей ощущают

Трансформация психической энергии

настоятельную потребность установить прямой личный контакт с внутренним миром. Наше поколение разработало в рамках психоанализа методику, посредством которой отдельные личности могут познакомиться с тем, что происходит в бессознательном. Таким образом вновь открываются древние символы. И поскольку подвергающийся анализу индивид не просто узнает о их существовании, но и воспринимает их, они возрождаются с новым, более очевидным значением и оказываются наделенными энергией, которая необходима для обеспечения дальнейшей жизни.

Наиважнейшие из этих символов — те, что отражают фактор целостности. Человек может быть единым целым! Эта идея, хорошо известная древним под обозначением «сферического человека» Платона и средневековью в виде концепции rotundum, для современности является революционной. Она вновь возникает в сновидениях и иллюзорных образах множества людей, когда из-за душевных конфликтов они всерьез берутся за изучение содержания собственного бессознательного.

Всякий, кто искренне стремится примириться со своим вторым «я», со своей скрытой бессознательной стороной, найдет такой символ, всплывающий из бессознательного. И если он последует ориентирам, которые предоставляют образы сновидений, то шаг за шагом с постепенным развертыванием символизма приблизится к осознанию целостности своей внутренней жизни. Я не подразумеваю этим, что бессознательное следует считать единственным детерминантом сознательного действия. Скорее этот внутренний и, как правило, игнорировавшийся аспект психической реальности следует принимать во внимание как один из факторов во всех важных решениях. Ибо бессознательное дополняет и часто компенсирует однобокость и незаконченность сознательной позиции. Если за его деятельностью наблюдать постоянно, то обнаружится, что символы сновидения не остаются статическими или стереотипными. Кроме того, они не просто компенсируют сознательную позицию, но и проявляют признаки собственного независимого существования. Они изменяются и развиваются, постепенно складываясь в узор или тему (очень похожую на темы мифов или религиозный ритуал), которые вовсе не бессмысленны или случайны, а имеют определенную цель или конечный результат, характеризующийся большим значением.

Тот факт, что путь, шаг за шагом часто с совершенно неожиданными поворотами ведущий индивида к целостности, развора-

М.Э. Хардинг

чивается перед ним именно таким образом, должно быть означает, что психике присущи паттерны или законы развития, аналогичные паттернам, действующим в физиологической сфере — например, принципам, определяющим рост и развитие эмбриона. Вряд ли нас должно удивлять обнаружение в психической жизни таких априорных паттернов, ибо физиологические факторы мы принимаем как само собой разумеющееся. Мы не сомневаемся, что у зародыша сформируются легкие, готовые среагировать на воздух в момент рождения, хотя до этого он всецело находится в жидкой среде. Более того, мы удивляемся, когда природные паттерны не действуют «нормально», и живое существо развивается или реагирует не так, как мы ожидаем, исходя из своего опыта. Тем не менее, блестящая демонстрация Юнгом этих паттернов психической жизни — архетипов⁴, как он назвал их — встретила значительное сопротивление и возражения. Однако наличие этих бессознательных тем может продемонстрировать любой, кто следует руководству бессознательных символов. Если индивид сможет правильно их интерпретировать, то окажется участвующим в процессе психического развития, названном Юнгом индивидуа-цией. Целью этого процесса является целостность, а достижение этой цели имеет огромнейшее значение не только для индивида, но и для общества.

Так, если обычные мужчины и женщины смогут искренне реализовать — сделать реальной, достичь — в себе такую целостность, они не только избавятся от конфликтов и разногласий в своей жизни, но и свершат нечто конструктивное в отношении тех проблем, которые угнетают человечество.

Таким образом, индивидуация — это современный термин, обозначающий процесс, посредством которого индивид приближается к собственной внутренней целостности и становится поистине подлинным человеком. Все это смутно предполагалось и признавалось во многих системах религиозного воспитания и инициации, целью которых служило развитие или совершенствование человека, либо, как это более широко известно, его спасение. Но Юнг с помощью научных методов доказал, что эти системы берут свое начало от бессознательных процессов, протекающих, как он показал, и у современных людей, у которых естественное развитие бессознательных символов часто приводит к аналогичной, совершенно естественной цели. Большинство его недавних работ посвящено именно этому аспекту психологических переживаний⁵.

Трансформация психической энергии

В своих работах «Исследование процесса индивидуации» и «Психология и религия» Юнг затрагивает эволюцию символов целостности, которые имеют общую или коллективную значимость и были широко распространены на протяжении всего хода истории — например таких, как мандала или магический круг⁶, встречающийся и в рисунках первобытного человека, и в иконографии многих, если не большинства, высокоразвитых религий мира. Идентичные символы часто наблюдаются в продуктах бессознательной деятельности современных мужчин и женщин. Именно эти явления составляют основную тему содержания вышеуказанных работ Юнга, хотя по понятным причинам ему пришлось опустить материал, касающийся личных аспектов своих пациентов. Эта мера желательна и даже необходима для теоретического изложения. Но в то же самое время она исключает некоторую часть человеческого или личностного аспекта конкретной ситуации. Это опущение придает всему процессу некоторую холодность и оставляет читателя, если он сам не испытал подобного переживания, в недоумении относительно того, каким образом или почему у описанных лиц начинается данный процесс.

Ряд представленных Юнгом сновидений и образов, несомненно, не относится к разряду обычных, и подобные явления вряд ли могут наблюдаться у людей, полностью поглошенных внешними аспектами жизни. Эти сновидения или фантазии скорее отражают скрытый, субъективный, остающийся на заднем плане аспект особого, а, следовательно, не обычного этапа жизни индивида. В случае женщины⁷, рисунки которой воспроизводятся, Юнг говорит нам, что она пришла к завершению одной из стадий своей жизни и пребывала в состоянии серьезного конфликта и депрессии из-за того, что ощущала себя «в тупике», как если бы нормальное течение жизни остановилось. О мужчине, необычные сновидения которого составляют основу обсуждения в работе «Психология и религия» и в главе «Символизм сновидений и его связь с алхимией»⁸, Юнг сообщает нам только то, что он был его пациентом. Из этого мы можем заключить, что у него были какие-то затруднения психологического характера, которые аналогичным образом инициировали течение процесса.

Выражение «инициировали течение процесса» важно, так как указывает на то, что процесс трансформации нельзя начать по желанию. Для того чтобы развитие достигло своего завершения.

М.Э. Хардинг

необходимо, чтобы индивид принимал в нем активное участие с привлечением собственных сознательных и добровольных усилий. Однако по своему существу этот процесс не находится под контролем силы воли. Он самостоятельно зарождается от движения в бессознательном. Его можно сравнить с физиологическими процессами, протекающими без контроля или содействия сознания.

Символы, имеющие отношение к процессу становления целостности, иногда появляются из бессознательного у совершенно безответственных людей, не имеющих никакого намерения воспринимать их серьезно или следовать по указанному ими пути. Это может происходить и с нормальными людьми, которые не обращают внимания на смысл и значение происходящего в бессознательном; может также наблюдаться у душевнобольных, которые, в отличие от так называемых нормальных людей, приписывают чрезмерное значение своим сновидениям, видениям и галлю1гинациям. К сожалению, эти индивиды принимают подобные явления за объективную реальность и поэтому не доискиваются их субъективного или символического значения. В любом случае: игнорируются ли символы сновидений как не имеющие никакого значения, или принимаются только за объективную реальность — их истинное значение ускользает от внимания, и процесс принимает циклическую форму, т.е. символы развиваются до определенного момента, а затем вновь регрессируют до того уровня, с которого началось их развитие. Для того чтобы превратить эти приливы и отливы бессознательного в непрерывную линию развития, требуется сознательное участие.

Другими словами, высшая ценность, обозначенная термином «индивидуация», сокрыта в бессознательном. Она подобна золотой рыбке в океане. Если человек хочет ее поймать, то ему, конечно же, нет смысла оставаться в бездействии на берегу; он должен взять лодку, выйти в море и рыбачить. Это требует сознательного волевого действия, возможно, тяжелого труда и настойчивости; но если рыбка сама не всплывет на поверхность, рыбная ловля останется тщетной. Древние алхимики имели обыкновение говорить о своей работе, что она требует усилий, и что эти усилия могут оказаться успешными Deo concedente, только при содействии Господа.

В последующих главах я намерена как можно упрощеннее обсудить различные моменты, касающиеся поисков индивидуации. опуская технические детали, неизбежно появляющиеся в каждом

Трансформация психической энергии

отдельном случае. Я сосредоточусь на тех хорошо известных событиях повседневной жизни, которые, несмотря на свою привычность, тем не менее могут открыть дверь к этому внутреннему переживанию.

Термин индивидуация означает становление целостности и потому подразумевает необходимость согласования сознательной и бессознательной частей психики. На практике данный процесс состоит из двух этапов. Первый из них заключается в отыскании и распознавании всех разрозненных частей психики и в сведении их вместе; второй — в их объединении и координации, вместе с присущими им энергиями так, чтобы они образовали содержательное целое — космос, а не хаос. В реальной жизни эти два процесса, естественно, протекают одновременно. В настоящем обсуждении они разделены только для ясности.

Элементы, которые необходимо свести в психике вместе, включают не только сознательные и одобренные факторы, организованные под началом эго, но также и некоторые другие, остающиеся скрытыми в бессознательном и непризнанными эго. Эти бессознательные элементы можно разделить на две группы. Первая из них охватывает непризнанные компоненты личностной психики — личного бессознательного, которое персонифицирует фигура тени⁹, и в отношении которого большинство людей предпочитают оставаться в неведении¹⁰. Вторая группа включает те элементы коллективного бессознательного, которые ближе всего стоят к сознательной психике и персонифицируются фигурой анимы (женской души в мужчине) или анимуса (мужской души в женщине)¹¹. Эта фигура обеспечивает контакт с безличными силами, описанными в предшествующих главах; ибо анима и анимус определяются как функция взаимосвязи между «Я» и «не-Я» — связующее звено между личностной психикой и коллективным бессознательным¹².

До тех пор, пока этот психический элемент — анима или анимус — остается неассимилированным, он будет сравнительно бессознательным и автономным. Он может проявиться в сознании лишь под маской необъяснимых субъективных явлений, таких как эмоциональные расстройства или эмоционально окрашенные настроения в случае анимы, то есть у мужчины, или необоснованные предположения и суждения в случае анимуса, то есть у женщины. Или же он может заявлять о себе в персонифицированной форме в видениях или снах наяву. В других случаях его можно

М.Э. Хардинг

встретить во внешнем мире в виде анимы, проецированной на женщину, или анимуса, проецированного на мужчину. Но когда этот элемент будет присовокуплен к сознанию, а его активность примет характер функции психики, на его месте появятся другие архетипические фигуры. Ибо за областью бессознательного, представляемой фигурой анимы или анимуса, лежат более глубокие слои, более отдаленные участки таинственной психической сферы, далеко простирающейся в изначальные глубины незнания, из которых проистекают намеки, способные при благоприятных условиях вызвать панику, ужас или необычный душевный подъем даже у людей, защищенных, по их мнению, от суеверных страхов и эмоций бастионом рациональной и научной позиции.

Эти более глубокие слои бессознательного представляют другие архетипические фигуры, время от времени появляющиеся в сновидениях и играющие свою двусмысленную роль в мифе и религии. Обычно они имеют амбивалентный характер, совмещая положительные и отрицательные черты, — например, в таких понятиях как герой-отступник, колдун-мудрец, мать-ведьма. Представляя бессознательное, они всегда двусмысленны по содержанию - плохие/хорошие, благоприятствующие/зловещие и т.д. Для полного завершения индивидуации эти фигуры также должны быть ассимилированы индивидом и приобщены к функции психики. Но полная индивидуация в каком-либо абсолютном смысле является не более чем абстрактной концепцией. Ибо проблемы, связанные с отдаленными и недоступными областями коллективного бессознательного, по мере продвижения вглубь становятся все более и более неопределимыми и невразумительными до тех пор, пока озадаченный рассудок не останавливается перед непроницаемым мраком. Поэтому об этой части проблемы можем сказать лишь то, что она состоит из достижения удовлетворительного контакта с безличной энергией бессознательного, с источником самой жизни, который проявляется или выражается архетипами, и что определенная трансформация этой энергии осуществляется работой, проделанной с психикой на протяжении поисков индивидуации.

Когда в ходе своего психологического развития индивид последовательно ассимилирует тень и фигуру души (аниму или ани-мус), достигается расширение пределов и увеличение интенсивности его сознания, ибо к той части психики, которой руководит эго, добавляется отвоеванная у бессознательного часть. Индивид

Трансформация психической энергии

начинает осознавать содержание и субъективные реакции, ранее недоступные сознанию или воспринимавшиеся только в проецированной форме. Поэтому, начиная с этого момента, необходимо отличать то, что можно назвать сознательной личностью, от эго-комплекса. Индивид, в котором протекает такой процесс развития, все еще думает о себе как о «Я» и может даже не осознавать, что это новое «Я» отличается от старого эго. Именно такие тонкие изменения в управляющих структурах делают обсуждение психических переживаний столь сложным и запутанным. На Востоке уже давно было известно, что подобные изменения в характере «Я» происходят в поступательной последовательности вместе с продвижением психологического развития в результате требовательности религиозных обрядов посвящения или просветления. В ряде систем — например, в тантрической форме буддизма — описывается семь стадий сознания, хотя из практических соображений их число можно уменьшить до пяти, так как две наивысшие стадии встречаются на земле редко даже у адептов. Считается, что каждая из этих стадий имеет своим центром отличное от других «Я», точно так же, как наша западная психология признает, что первое сформировавшееся «Я» ребенка, аутос, постепенно замещается социально ориентированным «Я», эго.

Когда тень осознается и принимается как часть личности, ее содержание и часть энергии присовокупляются к активам эго, и в результате происходит дальнейшее развитие «Я». Аналогичным образом, когда анима или анимус присоединяются к сознательной психике посредством процесса, описанного во многих религиозных системах как внутреннее бракосочетание¹³, происходит дальнейшее расширение сознания и сознательная личность начинает проявлять те качества собственного достоинства и уравновешенности, которые служат признаками единственной в своем роде, уникальной или прошедшей индивидуацию личности.

Однако с осознанием тени и фигуры души только часть присущей им энергии оказывается доступной для сознательной повседневной жизни. Другая ее часть, причем большая, уходит в менее доступные области бессознательного. Эта ускользающая часть является нуминозным элементом — тем компонентом, который способен вселить в нас страх или ужас, «заставить нас трястись». Именно этот жуткий или пугающий элемент вьшелил Г. Райдер Хаггард в своем необычайно точном изображении ани-мы фигурой, названной им «Та-что-требует-повиновения». Эмо-

М.Э. Хардинг

ции, вызываемые этим нуминозным аспектом бессознательного, действуют через симпатическую или автономную нервную систему, неподвластную контролю произвольных центров или сознательной воле. Поэтому они воздействуют непосредственно на тело, вызывая необычные реакции или ощущения в кишечнике или учащенное сердцебиение. Или же они могут заставить встать волосы дыбом, либо вызвать холодный пот в жаркую погоду.

Реакции такого рода протекают независимо от сознательной позиции индивида, и для того чтобы не поддаться им, часто требуется высокая степень дисциплинированности и внутреннего развития. От способности устоять немало зависит и то неосязаемое нечто, которое называется моралью. Ибо ощущения такого типа накатываются на человека там, где он меньше всего защищен. Они могут помешать его здравомыслию или подтолкнуть к совершению необычных действий; они могут обратить его в панику, а в исключительных случаях даже лишить его рассудка. Когда одна из таких фигур осознается и ассимилируется сознанием, ее мана уходит дальше в глубины бессознательного и захватывается, или, скорее, переходит к следующей за ней архетипической фигуре — так, например, анима или анимус приобретают все большую значимость по мере того, как тень включается в сознательную личность.

По-видимому каждый уровень бессознательного представлен архетипической фигурой, олицетворяющей этот конкретный слой и обладающей силой или маной, которая присуща этой психической области. Так может быть констеллирован — активирован приливом энергии — образ Старого Мудреца или Великой Матери, который начнет главенствовать в психологии индивида. Это господство будет продолжаться до тех пор, пока индивид не усвоит ценность, представляемую этой фигурой, и не создаст с помощью ее энергии новую позицию или психическую функцию для интеграции ее в личность. С другой стороны, если он не реализует свои потенциальные возможности, то останется марионеткой архетипических фигур. Например, если функция мышления недостаточно дифференцирована или он особенно не утруждал себя мыслями о жизненных проблемах, то фигура Старого Мудреца будет продолжать нести все потенциальные возможности мудрости или понимания, даже если он достиг того периода в жизни, когда сам должен внести вклад в общую сумму человеческих знаний.

Трансформация психической энергии

Эта фигура, конечно же, символизирует отца, но имеет больший вес, чем биологический отец: она обладает безличным и неоспоримым авторитетом, аспектом такого рода, который выше описан как нуминозный. Если данная фигура проецируется во внешний мир, как это часто случается, индивида охватывает благоговейный трепет перед ученостью других или же он начинает противиться тем, кто имеет, или считается имеющим, авторитет в интеллектуальной сфере; т.е. фигура мудреца будет чрезмерно сильной и в результате может парализовать усилия индивида, направленные на достижение понимания. Такой человек будет оставаться неуверенным в себе и инфантильным или же будет компенсировать свое несоответствие и неполноценность эгоизмом и безосновательной самоуверенностью.

Кроме того, потенциально великий человек, личность, которой суждено стать лидером в мире идей, в период становления может проецировать архетипический образ Мудреца на реального лидера или учителя либо на какую-нибудь фигуру, существующую лишь в его собственном воображении. Именно в такой роли выступал Заратустра для Ницше, не дожившего, однако, до воплощения в жизнь мудрости, увиденной им в древнем религиозном учителе, с такой убедительностью вещавшем его пером.

Степень власти такой фигуры над молодым человеком служит мерой доступных для него психических ценностей — определенную часть которых он постепенно ассимилирует и реализует в своей личности и последующих жизненных свершениях. Таким образом, констелляция архетипа может означать, что индивид стоит ниже среднего уровня цивилизации, в которой он живет, либо, что потенциально он выше этого уровня, но пока еще не до конца развил все свои достоинства.

Когда архетипическая фигура не проецируется на человека во внешнем мире, а действует изнутри психики индивида, она часто влияет необычным и необъяснимым образом. В таком случае мы говорим, что индивид идентифицируется с архетипом, одержим им или страдает от вторжения бессознательного. При подобных обстоятельствах примитивный человек думает о реальной одержимости духом, демоном или призраком. Такого рода мышление действительно некоторым образом отражает ситуацию, о чем свидетельствует тот факт, что наиболее часто употребляемые в современном языке выражения подразумевают, что человек является жертвой чуждого ему фактора. Даже отбрасывая всю веру

М.Э. Хардинг

в духов как суеверие, мы продолжаем описывать индивида, находящегося под влиянием архетипа, такими словами, как: «он одержим идеей», «на него что-то нашло» или «с переменой настроения он придет в себя». В действительности же мы говорим, что им временно овладел чуждый дух, который говорит и действует за него. Но существует и определенное различие. Если примитивный человек думает о «духе» как об отдельном существе, призраке или демоне, эльфе, злой фее, блуждающем огоньке или ином персонаже фольклора, современный человек имеет в виду не какое-то вымышленное или призрачное существо, а автономные психические факторы. Однако об их действии тем не менее можно говорить как о влиянии духа, например, воинственного духа. Множественного числа этого слова, которое звучит для нас слишком персонализованно, мы избегаем.

В своей работе Two Essays on Analytical Psychology^ Юнг описывает, каким образом такая архетипическая фигура, аккумулируя психическую энергию, может активироваться настолько, что прорывается в сознание, вызывая расстройство личности и нарушения адаптации. В частности, он говорит об идентификации с маной Старого Мудреца, приводящей к формированию так называемой мана-личности, и в качестве иллюстрации ссылается на H.G.Wells' Christina Alberta's Father. С такой же легкостью он мог бы привести в качестве примера историческую фигуру, например, Жанну д'Арк. Здесь архетип героя провел человека через массу невероятных испытаний, трансформируя обычную крестьянскую девушку в спасительницу своего народа и поддерживая ее ощущением значимости выполняемой миссии даже в пытках и муках смерти. Или же, если бы эти очерки были написаны пятнадцатью годами позднее (они были опубликованы в Англии в J928 г.), Юнг мог бы выбрать в качестве иллюстрации Гитлера. В этом случае также никому неизвестный, малообразованный человек стал объектом одержимости архетипической фигурой, проявившейся абсолютно типичным образом. Исступленное ораторское вдохновение Гитлера, совещательные разговоры с собственными внутренними голосами, гипнотическое влияние его личности на толпу — все это характерно для влияния мана-фактора бессознательного.

Когда подобное вторжение из коллективного бессознательного затрагивает только одного индивида, то его результат ограничивается соответственно этой единичной человеческой жизнью и

Трансформация психической энергии

ее окружением. Но когда одновременно активируется бессознательное многих людей, даже целых наций, то нередко какой-то один человек озвучивает или олицетворяет архетип для целой группы. В результате происходит ломка существующего порядка, и на мир может обрушиться волна аморфной и хаотической энергии огромной силы и динамизма. Таким образом, если затрагивается один индивид, то в худшем случае будет один душевнобольной. Однако если это явление будет иметь широко распространенный, эпидемический характер, то его результатом вполне может стать безумие целой нации.

Когда в индивиде в результате какого-то жизненного переживания высвобождается энергия или мана архетипической фигуры, возникает насущная проблема — как конструктивно ее использовать. Если она не будет использована, то непременно реализуется деструктивным, а, возможно, даже губительным образом. Ибо эта энергия представляет необыкновенную и нечеловеческую силу, подобную демону или джинну, вырывающемуся из бутылки, в которой он более или менее надежно был заточен несколько тысячелетий¹⁵. Когда в индивиде пробуждается такой джинн либо вырывается на всемирный простор в результате несоответствия или крушения старых религиозных сдерживающих влияний, то загнать его обратно в бутылку уже нельзя. Как мы помним, Христос использовал эту метафору применительно к проблеме бурлящих волнений своего времени — в этом отношении не очень отличавшегося от двадцатого столетия. В то время в людях пробудился новый дух, который был сфокусирован и интенсифицирован благодаря нетрадиционным и революционным учениям Иисуса. Тогда он сказал, что этот новый дух, это вино, нельзя вернуть обратно в старую бутыль иудаизма; для него нужен новый сосуд. Этим сосудом явилась христианская церковь вместе с ее догмой, которую в последовавшие за смертью Христа столетия постепенно развивали и укрепляли Отцы Церкви, начиная с Павла. Именно этот сосуд христианской формы спустя два тысячелетия в свою очередь, по-видимому, уже оказывается непригодным для удержания духа бессознательного всех людей.

Непрестанно растущий рационализм и материализм западной цивилизации подорвал авторитет христианской этики и морали. Действительно, едва ли можно было ожидать, что они выстоят без поддержки лежащего в их основе христианского символизма, «божественный» характер которого обеспечивал их действенность.

М.Э. Хардинг

Таким образом, фундаментальные христианские верования были во многом дискредитированы. Наблюдался частичный или полный отказ от них по причине необычного и иррационального характера даже в некоторых христианских церквях. Ибо современный научный дух не приемлет доктрины, явно противоречащие здравому рассудку — например, такие как: рождение ребенка девственницей, совмещение трех особей в одном лице, возрождение из мертвых и буквальное вознесение на небесную твердыню, как на парящий в открытом космосе невидимый континент.

Современные ученые, за исключением отдельных психологов, пока еще не отыскали ключ, способный помочь разрешить загадку, т.е. пока еще не достигнуто понимание того, что мистические религиозные формулировки могут относиться и действительно относятся к психологической сфере, а не к внешнему миру. Они служат символами реального содержимого бессознательного. Неспособность современного интеллекта понять этот факт внесла свой вклад в разрушение двухтысячелетнего порядка, позволяя энергии бессознательного — крепкому вину, выступающему одновременно живительным напитком и смертельным ядом — выплеснуться в народные массы, чтобы ускорить их погибель, неся непоправимый вред ценностям человечества. Для того чтобы мир не постигла такая двойная катастрофа, этот сильнодействующий дух, эту энергию, вновь необходимо собрать в емкость, способную удержать его.