Главная | Обратная связь

ИЛЛЮСТРАЦИИ В ТЕКСТЕ 21 страница

Аллитерационная поэма четырнадцатого столетия описывает незавидное положение Ионы трогательным колоритным языком:

М.Э. Хардинг

«Его челюсти были столь огромны,

что Иона пролетел сквозь жабры,

через скопившуюся там кровь и слизь,

как пылинка через соборную дверь;

он несся сквозь глотку, показавшуюся ему столбовой дорогой,

вверх тормашками, да, кувырком,

пока не очутился в месте просторном, как зал;

он ощупал все вокруг себя, понял, что может уж встать

и встал в брюхе, зловонном, как преисподняя;

и тот, кто с радостью избежал бы всяческой опасности,

нашел приют в обители средь дурно пахнущего жира.

Он начал рыскать там и в каждом закутке искать,

где лучше бы приткнуться, но ни покоя, ни облегченья он

нигде не находил, повсюду — отвратительная грязь;

но Бог всемилостив, как всегда;

он наконец остановился и воззвал к Христу.

Нашел тогда он укромный уголок, где не мешала ему сильно грязь, и задержался там. Устроился он здесь в безопасности, наедине со тьмою, точь-в-точь как на корме, где спал он прежде. Три дня и три ночи провел он так у чудища во чреве, и думал лишь о Господе, его могуществе и милости, а также о его пределах; познал он Его в горе, не признавши в счастье»²¹.

Иона, окунувшись в огромное море бессознательного, оказался полностью поглощен им. И в этот период абсолютного одиночества и сосредоточенности на собственных переживаниях, когда казалось, что ужасной участи ему не избежать, он задумался о своем глупом бунте и раскаялся. Естественно, никакого другого собеседника, кроме собственного внутреннего голоса, у него не было, и разговор с этим внутренним некто изменил его жизненную позицию. Тем временем кит медленно подплыл к берегу и бесцеремонно отрыгнул Иону на сушу. Здесь мы видим, что отказ Ионы подчиниться внутреннему голосу оставил его в полной власти бессознательного. После этого он мог только лишь смириться со своей судьбой. Таковы хваленая свобода человека и его высокомерие. Если человек не приемлет собственного внутреннего руководства, он превращается в простую марионетку фатума. Если он выступает против внутреннего голоса, заявляя, что волен выбирать, что пожелает, он неизменно становится жертвой

Трансформация психической энергии 279

дракона. Какую-то свободу воли он имеет лишь когда добровольно выбирает то, что непременно должен сделать. Ибо веление изнутри является его собственным внутренним законом, и, не подчиняясь ему, он подвергается опасности. Поэтому, обсохнув на берегу, Иона отправился в Ниневию. Это еще не конец истории, но интересующую нас в данном повествовании часть мы уже изложили.

Сказание об Ионе — весьма поучительный миф. Переведя его на язык психологии, мы видим, что жизнь бросила Ионе вызов в виде призыва отправиться в Ниневию. Это, несомненно, он и должен был сделать. Но Иона боялся предполагаемой ответственности и, будучи упрямым и своевольным, решил самостоятельно выбрать себе задачу. Его отказ принять жизнь на предлагаемых условиях вызвал в его бессознательном волнение, бурю. Это означает, что приступив к избранной самим работе и проигнорировав настоятельно необходимое дело, он оказался в настолько конфликтной ситуации и действовал столь неуравновешенно и неадекватно, что это заметили все окружающие. В действительности его позиция поставила под угрозу все предприятие. Поэтому спутники выбросили Иону в море, проконсультировавшись предварительно (бросив жребий) с бессознательным. Это равнозначно современному обращению к психиатру с просьбой об интерпретации сновидений человека, совершающего странные поступки, или о проведении психологического тестирования, предваряющего какие-либо действия. Выбросить Иону в море — эквивалентно отправлению его в психиатрическую лечебницу; он исчезнет из общества, дабы в одиночестве пережить свое погружение в бессознательное, из которого может никогда уже и не вернуться.

Интерпретируя материал подобным образом, я вполне буквально принимаю спутников Ионы за близкие пациенту реальные личности. Но их можно толковать и иначе, а именно: как части психики, непосредственно незатронутые отступническими факторами, которые стремятся получить полный контроль. Исходя из такой предпосылки, тот эпизод, когда спутники выбросили Иону в море, можно интерпретировать как момент решающего раскола в психике. Это момент, когда невротический конфликт переходит в шизофреническое состояние, и отвергнутая часть психики погружается в океан бессознательного. Это — критическая перемена, которую Юнг называет первичным сим-

М.Э. Хардинг

птомом психоза: «Настоящие неприятности начинаются с дезинтеграции личности и лишения эго-комплекса его привычного превосходства. ... Это как крушение самых основ психики, как обвал надежно возведенного здания в результате взрыва или землетрясения»²².

В нашей легенде Иона представляет эго-комплекс, а его спутники — множество привычных реакций, протекающих автономно, без вмешательства сознания. Когда Иону бросили в море, — т.е. когда эго утратило контроль — эти «спутники» взяли управление на себя. Когда Иона исчез из виду в океане, или, выражаясь психологическим языком, когда его поглотила зарождающаяся шизофрения или потряс раскол психики, исчезла сознательная личность.

Но нам говорят, что Господь приготовил огромную рыбу для Ионы, проглотившую его. То есть Иона погрузился в глубокую интроверсию. Это не бьшо добровольной сознательной попыткой взглянуть проблеме в лицо и разрешить ее. В такое состояние Иону поверг душевный упадок, поэтому его лучше называть регрессией.

Эта регрессия грозила увлечь Иону обратно в хаос недифференцированных начал (океан). Но прежде чем это произошло, процесс был остановлен вмешательством рыбы-дракона, столь предусмотрительно оказавшейся рядом. Регрессия привела Иону в чрево огромного чудища, — символ матки — где он обрел покой состояния до рождения. Рыба-дракон играет двойственную роль в драме, ибо, хотя она и проглатывает Иону, в то же самое время она спасает его от утопления, что характерно для архетипа матери²³.

Однако, оказавшись заточенным в брюхе кита, Иона стал взывать к Богу. Это свидетельствует о том, что он не полностью регрессировал к хаосу, ибо в этом бедственном положении восстановилась его связь с бессознательным. Когда индивид переживает психологический раскол, он не может самоутвердиться в водоворотах течений, бросающих его как щепку из стороны в сторону. В еще меньшей мере он способен на это, когда его эго-сознание, так сказать, рассеивается. Однако, если на фоне хаоса вод он все же ощущает себя реальной сущностью, то, по крайней мере, имеется шанс спасения. Иона оказался способен на это. Он увидел свет во тьме. В этой истории о герое и драконе свет символизирует моральный или духовный инсайт. Евреи, частью мифологи-

Трансформация психической энергии 281

ческого наследия которых является это сказание, уже имели развитое моральное сознание, тогда как соседствующие народы могли представить свои психологические переживания только в форме проекций, как продукт деятельности богов. Поэтому чаще говорится, что герой, оказавшись в чреве дракона, разжигает там огонь или обнаруживает, что сердце чудовища горит; либо же внутри дракона оказывается настолько горячо, что герой выбирается наружу с волосами, охваченными пламенем, т.е. из жара эмоции внутреннего переживания — из безумия — зарождается свет или инсайт.

Тема света, обретенного во тьме, представляет собой часть знакомого нам учения. В Писании мы читаем о «свете, сияющем во тьме». «Те, что идут во тьме, увидят яркий свет». Все это — аллегории присущего материи духа. Как написано в «Бытии», когда Господь создал физическое тело человека, он вдохнул в него дыхание жизни, т.е. собственный дух.

Мы привыкли думать о материи и духе как о вещах прямо противоположных. Дух или сознание считаются совершенно обособленными от материи. Дух и материя представляются дополняющими друг друга и вечно противоборствующими противоположностями. Однако тайные учения многих религий и философий утверждают, что носителем духа служит материя. Согласно доктрине алхимиков, дух — это lumen naturae*, сокрытый в камне, или образ солнца, погребенный в центре земли. Поэтому философское золото, являющееся отражением солнца, т.е. светом сознания, следует искать внутри земной субстанции. Землю здесь следует понимать как соответствующую телу, а само учение — как гласящее, что свет, дух, в действительности является неотъемлемой частью тела.

Такая точка зрения исключительно важна и интересна, и к тому же очень современна, хотя и противоречит общепринятому представлению о том, что тело лишено духа, который озаряет его извне, или «ниспосылается», вдыхается в него свыше. Аналогичным образом часто предполагается, что психически больной обременен нездоровыми идеями, и вылечить его можно только отвлечением от его собственных мыслей. Его побуждают не быть столь «глубоко погруженным в себя» или убеждают, что он вылечится с помощью внушения какого-нибудь духа или идеи со

"Природный свет (лат.). — Прим. перев.

М.Э. Хардинг

стороны какого-то внешнего источника. Однако, современный психотерапевтический опыт, в особенности тот, что основывается на глубинной психологии, подтверждает обрисованное выше тайное учение. Сегодня общепризнанно, что инсайт или ориентир, необходимые для возвращения больного шизофренией в мир реальности, должны исходить из его собственной психики; их нельзя навязать извне. Как бы ясно врач ни понимал происходящее, он не может предоставить пациенту инсайт. Последний должен найти собственные основания для понимания ситуации. Самое большее, что может психиатр, — это направлять и поддерживать больного в путешествии вглубь себя, помогая понять испытываемые переживания, пока тот сам не увидит свет, который зачастую появляется совершенно не так, как это представлялось врачу.

Таким образом, миф повествует о том, что своим исцелением и возвращением в мир людей Иона обязан не самому себе и не сторонней человеческой помощи. К необычному возрождению на земле его привели силы природы, огромный дракон, поглотивший и удерживавший его в подводном путешествии три дня и три ночи.

На персидской миниатюре, воспроизведенной на вкладной иллюстрации XII, Иона изображен появляющимся из пасти кита. Он обнажен, его колени подтянуты в зародышевое положение. Очевидно, этим подразумевается его рождение. Но так как он имеет густую бороду, то это не может быть рождением ребенка, а скорее — возрождение зрелого мужчины. Иону приветствует ангел, протягивающий ему новую одежду. Дарение новой одежды является одним из постоянных элементов ритуалов инициации. Оно символизирует совершенно новую позицию и адаптацию, которые необходимы новорожденному.

Подобное переживание испытывают все, кто пускается в «ночное плавание по морю» бессознательного. Длительная интровер-сия, представленная не только в сказании об Ионе тремя потраченными в пучине днями и ночами, но и пребыванием Христа после распятия в потустороннем мире, проходит символически. Здесь встречаются характеристики тени и дракон, которого необходимо одолеть, а все завершается возрождением. Новая адаптация, новое одеяние, чуть ли не новая кожа, становятся необходимыми для того, чтобы отвечать требованиям мира, который в результате произошедшей с индивидом перемены обретает совершенно новый аспект.

Трансформация психической энергии 283

Эта последовательность событий регулярно протекает в ходе психологического анализа как часть процесса трансформации. Но когда индивид отдаляется от окружающего, как это было в случае с Ионой, и наступает патологическая интроверсия, его друзья и даже врач мало чем могут помочь ему. Возможно, психиатр сможет предложить позицию, которая восстановит взаимосвязь пациента с его внутренним голосом; но в остальном он может лишь наблюдать за стадиями регрессии, надеясь, что больной вовремя услышит свой внутренний голос и вернется в мир людей. Однако если индивид не полностью отрывается от действительности — т.е. если ему только грозит вторжение динамического материала из бессознательного — он сможет сохранить контакт с реальностью, даже если его внимание в значительной степени не обращено на нее. В этих случаях психологически подготовленный врач, несомненно, может помочь пациенту намного больше.

Часто очень трудно определить: является ли вторжение необычного материала из бессознательного признаком понижения порога сознания в пределах нормы — abaissement du niveau mental — или симптомом шизофрении. Различие между этими состояниями большей частью относительно. Некоторые индивиды остаются настолько гибкими и аморфными, что могут вынести такую степень внутреннего хаоса, которая более сознательного человека сведет с ума. Таким образом, для каждой отдельной личности здравомыслие зависит от способности не опуститься ниже уровня собственной интеграции. Данный момент упускается из виду, когда безумие описывается как «переступание черты», как если бы между психическим здоровьем и психической болезнью существовала четкая, фиксированная граница.

Однако в случае подлинной шизофрении предоставляемый материал намного более беспорядочен и архаичен, чем при неврозах или временном вторжении бессознательного. Но диагноз должен основываться, главным образом, не на характере материала, а на способности пациента осознать и понять свое состояние, воспринять лежащую в основе собственного заболевания проблему как моральную, вместо того чтобы всецело отдаваться очарованию необычных переживаний. Необходимую позицию можно описать лишь как установку внутренней нравственности или честности — верности закону своего собственного существования. Это, несомненно, мало связано с коллективной моралью,

М.Э. Хардинг

зависящей от подчинения внешнему стандарту. В действительности признание проблемы в качестве моральной дилеммы обычно влечет за собой отступление от общепринятых законов морали, так как у индивида активируются и требуют признания элементы, которые согласно законам группы отвергались; должна быть предпринята попытка ассимилировать их в совокупную психику.

Проблема ассимиляции становится насущной всякий раз, когда происходит наплыв высокоактивного неадаптированного материала в сознание независимо от того, является ли новый материал ценным и креативным, или это обыкновенная архаическая фантазия, свидетельствующая о болезненной избыточности активности, а не бьющих ключом творческих способностях. Ассимиляция нового материала требует свежей точки зрения, подразумевающей признание относительности прежних суждений. То, что ранее безоговорочно считалось хорошим, должно быть переоценено в свете нового расширенного понимания; то же самое необходимо проделать и с тем, что считалось плохим. Если же ассимиляция не может быть осуществлена, то наплыв нового необычного материала может нарушить здравомыслие или сместить центр равновесия, в результате чего вся психика подвергнется такой дезорганизации, что может развалиться сама структура личности, а ее элементы рассеются в переменчивых течениях коллективного бессознательного.

При снижении уровня сознания первыми утрачиваются способности, которые в процессе развития были обретены последними, а именно: высшие критические и моральные функции личности. Аналогичное ухудшение сознания можно наблюдать всякий раз, когда его порог понижается в результате истощения или приема депрессантов. Способность к критической оценке, хороший вкус и различение оттенков ощущений ухудшаются задолго до того, как утрачивается контроль над моторной функцией.

Эти соображения поднимают вопрос, касающийся связи умопомешательства с этическими или моральными проблемами индивида. Люди, которые намеренно ведут себя аморально, либо по сознательному выбору либо из-за врожденной неспособности различать добро и зло, как правило, с ума не сходят. Однако если у индивида возникает конфликт из-за того, что некоторые его действия или установки не согласуются с остальной частью его психики, то осознание неполноценности собственной целостное-

Трансформация психической энергии

ти может оказаться достаточно сильным и вызвать невроз. С другой стороны, если конфликт останется сравнительно бессознательным и все его последствия тоже останутся за порогом сознания, то в результате может возникнуть более серьезное заболевание — шизофрения.

Если подойти к проблеме с иной стороны, и задаться вопросом: можно ли считать, что сутью безумия в целом является неразрешенный моральный конфликт, то на сцену выходит такое количество новых факторов, что все рассуждения становятся весьма сложными и запутанными. Но имеется немало доказательств того, что при умопомешательстве психогенного происхождения в основе заболевания обычно лежит моральная проблема. Однако довольно часто ситуация затрагивает специфический моральный аспект. Ибо она связана с проблемой психологического развития и даже эволюции. На одной стадии развития организм допускает такие действия или установки, которые на более высоком уровне вызывают серьезные нарушения. Регрессия, протекающая при психозе и в меньшей мере при неврозе, служит попыткой природы отыскать уровень, на котором новый материал окажется терпимым. В случае выздоровления новая позиция выстраивается с самой нижней точки, достигнутой в ходе регрессии. Таким образом, пациент может ассимилировать содержание бессознательного, так сильно тревожившее его, или, по крайней мере, по-новому приспособиться к жизни на более прочном фундаменте.

В некоторых случаях заболевания шизофренией регрессия останавливается на младенческом уровне. Реактивируются детские реакции и соответствующий образ жизни. В благоприятных случаях за этой стадией заболевания следует повторение в сжатой форме психологического роста от младенчества к зрелой жизни. В других — регрессия идет до более глубоких уровней, и наружу выходят более архаические импульсы. Если возвращение к прежнему состоянию не начинается в пределах регрессиии, то, по-видимому, происходит нарушение психической структуры, и полное выздоровление оказывается невозможным. У больных с тяжелой формой слабоумия, составляющих значительную часть постоянных пациентов клиник для душевнобольных, регрессия не остановилась, и движение в обратном направлении так и не началось.

Современная так называемая шоковая терапия шизофрении является методикой, с помощью которой психиатр может искусственно взять под свой контроль далеко идущие регрессии такого рода.

М.Э. Хардинг

Цель процедуры заключается в нахождении уровня, пригодного для использования в качестве прочной основы воссоздания личности. Такие методики до сих пор находятся на стадии разработки, и пока еще не ясно, какую роль в конечном итоге они будут играть в лечении шизофренических больных²⁴. Но они вселяют надежду на осуществление приемлемой социальной коррекции для множества индивидов, которые в противном случае были бы навечно приговорены к жизни в больничных условиях. Цель такого лечения — восстановление функции. Оно не предназначено подвести пациента к инсайту своих проблем или к пониманию собственных психотических переживаний. В результате, возвращаясь к обычной жизни, он не обладает большей психологической зашитой, чем до заболевания. Однако если пациент с зарождающейся шизофренией проходит курс психоанализа, ситуация оказывается совершенно иной. Ибо этот метод позволяет понять инородный материал, прорвавшийся в сознание, и помочь согласовать его с прежними установками и ценностями. Благодаря этой методике пациент в итоге своего психического заболевания может обрести более высокий уровень сознания и большую внутреннюю целостность.

Историю об Ионе можно интерпретировать и иначе. Такое толкование обычно дает католическая церковь, основываясь в своем понимании на ответе Иисуса фарисеям, когда они попросили его о знамении. Он сказал: «Знамения не дается... кроме знамения Ионы пророка; Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сьш Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи»²⁵. Из этого толкования мы видим, что пребывание Ионы во чреве кита можно рассматривать как представляющее не только нисхождение Христа в потусторонний мир в период между его распятием и воскрешением, но и как ночное плавание по морю, которое является почти постоянным элементом испытаний героя, как ясно показал Фробениус.

Таким образом, мы видим, что глубинное погружение может быть результатом либо добровольной встречи с силами бессознательного, предпринятой как часть посвящения героя в тайну, когда мы говорим об интроверсии; либо неспособности отвечать требованиям жизни с вытекающим отсюда бегством от решения жизненных задач, когда мы говорим о регрессии.

В случае Ионы мы имеем отказ от выполнения жизненной задачи и очень серьезную регрессию. Но регрессия остановилась в тот момент, когда Иона пришел к согласию со своим внутренним

Трансформация психической энергии 287

голосом и таким образом метафорически увидел свет. Когда подобное происходит с пациентом в наше время, то служит особенно благоприятным знаком, поскольку указывает на то, что, по всей вероятности, больной сумеет вернуться к повседневной жизни с новым инсайтом в отношении необычного содержания, вызвавшего его расстройство. Если он вернется без инсайта, то его выздоровление будет лишь относительным или частичным. Иона понял, где он сбился с дороги, и смог изменить свою позицию. Достигнув суши, он осознал, что должен взяться за решение своей моральной проблемы, начиная с того момента, когда он от нее уклонился. Он должен откровенно взглянуть на собственное упрямое своеволие и научиться принимать жизнь на ее условиях, как рассказывается в истории о тыквенной бутылке, которая приводится далее.

В своем тяжелом испытании Иона проявил себя лишь как жалкий герой. Он предпочел бы остаться неизвестным, прожить свою жизнь в безвестности и покое. Ему пришлось сыграть роль героя и бороться с опасностями глубин потому, что он не смог взяться за приготовленную ему жизнью задачу. Он бежал от нее, как обыкновенный трус. В затруднительное положение его привела собственная отступническая тенденция. И действительно, ренегаты нередко выступают материалом, из которого выковываются герои. Ибо одобряемые и приемлемые элементы психики, которые являются составляющими привычного высоконравственного «добропорядочного гражданина», — это лишь часть индивида. Элементы, которые были отклонены и отброшены при формировании этой роли, служат единственным материалом, доступным для создания любой дополнительной структуры или роли.

Отброшенные или отвергнутые части психики соответствуют «паршивой овце» в обществе — человеку, который по собственному выбору или необходимости живет, не пользуясь благами общества. Если эти элементы в отдельной личности будут в меньшинстве или контролирующая психическая сила будет достаточно мощной, для того чтобы удерживать их на заднем плане, то обычная адаптация может оказаться адекватной и успешной. Но если равновесие будет нарушено в противоположную сторону, то авангард могут занять неадаптированные, идущие вразрез с традиционным поведением факторы. Общество начнет с подозрением относиться к такому индивиду и может фактически исключить его из своих рядов. Такой человек должен

М.Э. Хардинг

выбрать новый путь, хочет он того или нет. Тот факт, что он не вписывается в круг общепринятых норм, заставляет его идти своим путем, сформировать личность, выходящую за рамки коллективной адаптации.

Человек, поддавшийся отступнической тенденции, всегда ожидает от жизни поблажек или считает, что блага полагаются ему без всяких усилий с его стороны. Он не видит, что жизнь бросает ему вызов с тем, чтобы он развил свои способности перед лицом беспристрастной природы, дающей шанс выяснить предел своих возможностей. Скорее он принимает жизнь просто как средство для удовлетворения своих потребностей. Он подходит к проблеме бытия с жадно открытым ртом оперившегося птенца и относится к жизни почти как к человеку, потворствующему или, напротив, скаредному родителю. Он считает себя любимым отпрыском фортуны, которому дозволено перебирать и выбирать, а если открывающиеся перед ним возможности не соответствуют во всех деталях его требованиям, он свободно отвергает их. Устраиваясь на работу, например, такой человек сперва узнает, какие преимущества и привилегии она может ему дать и лишь позднее, возможно, задумается над тем, что может дать он сам, для того чтобы стать приемлемым работником. Характерным примером человека с таким складом ума был мистер Мико-бер*. Он придерживался оптимистической точки зрения человека, несомненно знающего, что подарки судьбы ему просто причитаются. В результате он никогда не представлял себя неудачником, и подобный образ мышления подкреплялся материнским обожанием его жены.

В других случаях индивид такого типа, не считая себя баловнем судьбы, может видеть себя пасынком жизни. И тогда он будет проводить время в зависти и обиде к тем, кого считает более удачливым, чем он. Но результат — один и тот же. В любом случае человек этого типа увиливает от ответственности и работы. Он ожидает, что успех придет к нему сам по себе, безо всякого усилия, и думает, что жизнь должна предоставить ему то, чем он из-за своей лени, бестолковости и потворства своим желаниям не может обеспечить себя сам.

Таким образом, ренегат плывет по течению жизни, всегда выбирая самый легкий путь и добиваясь лишь сиюминутного удо-

*Персонаж романа Ч. Диккенса "Дэвид Копперфилд". — Прим. перев.

Трансформация психической энергии

вольствия. Он берет от жизни все, что может, и никогда ничего не создает своими собственными усилиями. Но вскоре все хорошее заканчивается и остается лишь плохое. Постепенно положение вещей становится невыносимым даже для него самого. Однако к этому времени собственным эгоизмом он, вероятно, уже оттолкнул от себя своих друзей и соседей. Ибо, не подчинившись элементарному закону общества — а именно, кто не работает тот не ест — он отказался от общего пути и коллективного образа жизни. Таким образом, у него не осталось никого, к кому бы в тяжелую минуту он мог обратиться за помощью или советом. Он оказывается в одиночестве и вынужден, хочет он того или нет, собраться с силами и сражаться с драконом самому. Мечтать о лучших временах или фантазировать о выходе из положения бесполезно. Перед ним встает неумолимый выбор: погибнуть либо собрать в кулак все свои внутренние силы и попытаться свершить героический акт, посредством которого принятие желаемого за действительное превращается в намерение действовать.

Что же именно представляет собой дракон, которого должен смело встретить и победить ренегат? С одной стороны, мы говорим о драконе как об олицетворении слепого влечения, поддерживающего течение жизни, внешне зачастую в невыносимых условиях, и с другой — как о символе материнских глубин, бессознательного, несущего корни всего живого и все порождающего и порождающего жизнь, невзирая на малые шансы выжить. Основные инстинкты или жизненные влечения функционируют в людях точно так же. как и во всех живых существах. Кажется, что низшие формы жизни состоят исключительно из инстинктов. Но в человеке свое главенство над слепой игрой созидательных и разрушительных жизненных инстинктов установил другой принцип — эго-сознание. Мы, люди, не состоим исключительно из жизненных влечений. Мое эго, мое сознание, представляет собой нечто обособленное от бессознательного жизненного импульса и часто противостоит ему, имея собственные цели, которые могут противоречить влечению инстинкта. Однако в связи с тем, что усилие оставаться сознательным болезненно и обременительно, каждый индивид стремится расслабиться и вновь опереться на слепую силу и вековую мудрость инстинкта. Таким образом, дракон угрожает одолеть завоеванное ценой больших усилий сознание и снова подчинить себе человека. Если индивид не способен собраться с силами, чтобы проти-

М.Э. Хардинг

виться дракону, он позволяет себе погрузиться обратно в бессознательное, изначальные истоки.

Сила этого влечения назад является мерой инфантильности человека, его стремления избежать лишних усилий и ответственности и почти неискоренимого желания иметь рядом того, кто бы все решал и делал за него, причем именно так, как хотелось бы ему самому. Даже когда с возрастом индивид избавится от стремления вернуться к матери, даже если он отвлечется от своего желания быть понятым и одобренным, то все равно будет ощущать тягу в бессознательное, особенно когда от него потребуется некий шаг вперед. Ибо бессознательное означает избавление от ответственности и зачастую фактически выдвигается в качестве оправдания невыполнения обязательств. Человек, навредивший своим легкомысленным поступком ближнему, вместо извинения просто возражает: «Но я ведь не знал», или «Я не видел» — когда очевидно, что он должен был знать или видеть. Отрицая свою осведомленность в чем-то совершенном, он чувствует себя полностью освобожденным от вины или ответственности за случившееся. Это состояние авидьи, незнания, описанное Буддой как главное препятствие на пути к просветлению. Ибо изначальную леность, инерцию материи, инертность тела можно преодолеть лишь тогда, когда организм наделен искрой божественного духа, сознания.

Одно из самых важных достижений психоанализа связано именно с этой проблемой, затрагивающей не только индивидов, находящихся в непосредственной опасности психического заболевания, но и так называемых нормальных людей. Ибо поскольку индивид шаг за шагом, начиная с самого начала, пересматривает события и переживания в своей жизни и выносит на суд сознания поступки своей прежней несведущей и несознательной личности, он оказывается вынужденным взять на себя ответственность за определенные действия, совершенные в неведении, за которые в свое время он не мог считать себя ответственным. Тем не менее, в течение долгих лет, связанные с такими поступками переживания скрывались в его личном бессознательном, где они могли служить причиной всевозможного рода расстройств. Сам факт, что они оставались не нейтральными, а наделенными энергией, о чем свидетельствует душевное волнение и чувство вины, которое они приносят с собой в сознание, означает, что уже на той стадии у индивида имелась — хотя об этом не