Здавалка
Главная | Обратная связь

Криминальная история



Разумеется, среди геев, есть люди, страдающие врождёнными или приобретёнными дефектами головного мозга, с психопатиями и акцентуациями характера. Всё это блокирует их способность любить. Что первично – психопатии, приводящие к развитию однополого влечения, или гомосексуальность, порождающая психопатии? Или это взаимонезависимые явления, иногда совпадающие друг с другом? Клинические наблюдения позволяют исчерпывающе ответить на эти вопросы.

Судмедэксперт А. Нохуров, поведавший историю заключённого гомосексуала, доведённого до самоубийства, рассказывает в своей книге ещё об одном судебном деле:

“Больной Л., 18 лет, штукатур.

Отец страдает хроническим алкоголизмом, почти постоянно, с короткими перерывами, находится в местах лишения свободы. Мать также страдает хроническим алкоголизмом, была судима, в отсутствие мужа вела беспорядочную половую жизнь. У старшей сестры олигофрения (врождённое слабоумие. – М. Б.).

Роды были тяжёлыми, с наложением щипцов. В 2 и 4 года Л. имел тяжёлые черепно-мозговые травмы (был избит отцом, который считал, что он не его ребенок), после первой травмы перенес менингит.

Воспитывался в детском саду. Считался трудным ребенком, был озлоблен, ломал игрушки, избивал слабых детей, психическое развитие было с задержкой. Спал плохо. В 7 лет поступил в общеобразовательную школу, но учился плохо, с большим трудом переходил из класса в класс. В школе отличался плохим поведением. С 10 лет курит, с этого же возраста начал употреблять алкогольные напитки (угощали мужчины, которые приходили к матери). После 8-го класса поступил в ремесленное училище, по окончании которого начал работать по полученной специальности.

Мать практически не уделяла внимания воспитанию сына, не стеснялась в его присутствии распивать с любовниками водку и оставлять их на ночь в своей постели в той же комнате, где спал Л. Часто выгоняла сына из дома, чтобы он не мешал “отдыхать взрослым”. Большую часть времени Л. проводил на улице, вошёл в компанию педагогически запущенных подростков, с 10 лет начал заниматься с ними мелкими кражами, имел многократные приводы в детскую комнату милиции.

С этого же времени проявилось половое влечение. Подглядывал за сексуальными эксцессами матери, мастурбируя при этом. В 11 лет вместе с подростками старше себя участвовал в групповом изнасиловании, при этом так же, как и его старшие товарищи, имел сношение per vaginum и реr rectum (во влагалище и в задний проход. – М. Б.). Оргазм был более яркий, чем при мастурбации. Другие участники изнасилования были осуждены (Л. к уголовной ответственности не привлекался ввиду малолетства).

Л. похвалялся происшедшим как доказательством своей взрослости. В 13 лет пытался совместно со своим товарищем вступить в насильственную гомосексуальную связь с мальчиком 11 лет.

В 14 лет Л. вошёл в группу подростков с таким же сексуально расторможенным поведением. В этой группе он был самым младшим, но отличался наибольшей половой активностью, за что получил соответствующее прозвище. В это время половые сношения имел почти каждый день, нередко были эксцессы. Особое удовольствие получал тогда, когда после “нормального” полового акта совершал гомосексуальный акт или сношение per rectum (в анус – М. Б.) с одной из партнёрш своей группы, завершая эту “серию” минетом.

Попытки работников школы и детской комнаты милиции скорригировать поведение оставались безрезультатными. Л. был госпитализирован в детское отделение психиатрической больницы. Крайне тяготился пребыванием в стационаре, склонял психопатизированных больных к побегам, была попытка группового изнасилования санитарки. Получал лечение аминазином.

Выписан с диагнозом: раннее органическое поражение головного мозга с психопатоподобным синдромом (расстройства поведения, гиперсексуальность).

Во время обучения в ремесленном училище продолжал злоупотреблять алкоголем; потерял всякий интерес к родным, имел частые беспорядочные половые связи. С партнёршами был холоден, жесток.

Однажды, в состоянии алкогольного опьянения решил вступить в половое сношение с женщиной, с которой и ранее совершал половые акты. В бытовке (дело происходило на стройке, где работала бригада Л.) сразу после “нормального” полового акта он потребовал сношения реr rectum, но получил отказ. Стал жестоко избивать партнёршу и добился своего, после чего заставлял её взять половой член в рот. Женщина отказалась, её стало тошнить. Л. сильно ударил её по голове, она упала и потеряла сознание; он начал её бить и топтать ногами. После этого выпил всю водку, а пустую бутылку затолкал женщине во влагалище. По дороге домой заснул на улице, где был подобран милицией. Женщина умерла от побоев и ранений, не приходя в сознание. Л. привлечён к уголовной ответственности за изнасилование и убийство”.

Опустим для краткости описание неврологического статуса Л., анализ его электроэнцефалограммы, рентгенограммы черепа и т. д., свидетельствующие о повышенном внутричерепном давлении и об органическом поражении его головного мозга.

“Сознание Л. ясное. Он понимает, в чём его обвиняют, знает, что содеянное является уголовно наказуемым. Сожалеет о смерти женщины, но заявляет, что потерпевшая его обманула: она знала о его сексуальных требованиях и ей “не нужно было его дразнить”. Он не отрицает, что бил женщину, но убивать её не хотел. Утверждает, что не помнит, как разорвал бутылкой влагалище. Объясняет содеянное тем, что в состоянием алкогольного опьянения становится “яростным”. Цинично говорит о половой жизни, женщин называет “подмётками”. К детям испытывает омерзение: “если бы кто из партнёрш пытался навязать мне ребёнка – затоптал бы”. Обнаруживает малый запас знаний, бедность интересов. Однако суждения в целом достаточно логичны, последовательны. Обеспокоен сложившейся ситуацией, боится высшей меры наказания.

В отделении достаточно общителен, о содеянном не рассказывает, но похваляется своими успехами в половых связях и тем, что не может удовлетвориться обычным половым актом, даже совершенным 3-4 раза подряд. Только “тройная горячка” может полностью его удовлетворить, он к этому давно привык и менять своих привычек не хочет.

Заключение эксперта: Остаточные явления раннего органического поражения головного мозга с психопатоподобным синдромом. Способен отдавать себе отчёт в своих действиях и руководить ими. Вменяем”.

Поражение головного мозга (как следствия наложения щипцов при родах, а затем и черепно-мозговой травмы, нанесённой отцом) влияло на формирование Л. с раннего детства. Поначалу это проявлялось в его психической расторможенности, агрессивности, нарушениях сна, затем в низкой успеваемости. В 10 лет присоединились признаки ранней сексуальности (синдром низкого порога сексуальной возбудимости, которым страдал Л., речь пойдёт в последующих разделах книги). Ранняя мастурбация заканчивалась оргазмом, правда, пока без эякуляции. Возможность испытывать повторные оргазмы в 11 лет и начало половой жизни в таком раннем возрасте – это и признак заболевания (органического поражения головного мозга), и в то же время – показатель сильной половой конституции. Способность к серийным оргазмам и высокая потребность в сексуальной разрядке в полной мере проявились на фоне наступившей юношеской гиперсексуальности. При этом гомосексуальные акты в группе использовались для самоутверждения, для демонстрации половой неутомимости. Между тем, всё то, что относится не к сексуальной расторможенности, а к проявлениям именно человеческой сексуальности: избирательность и альтруизм – у Л. отсутствовало напрочь.

Эта история поучительна в нескольких аспектах. Прежде всего, она демонстрирует возможность своеобразного атавизма, возвращения к тем дочеловеческим временам, когда половое поведение непременно включало агрессивность и поисковый инстинкт. Характерна и ситуация в молодёжной группе. Именно здесь прославился “половой гигант”, вступая в “показательные” гетеро- и гомосексуальные акты. Неспособность Л. отказаться от “норм”, усвоенных им в молодёжной группе, стоила жизни женщине “со стороны”.

Самое же главное – гомосексуальная активность Л. не связана с девиацией, поскольку он не имеет ничего общего с геями.

Следующие клинические примеры демонстрируют сочетание психопатии с “ядерной” гомосексуальностью.

“Голубой” барон Мюнхгаузен

Клинический пример. Врач, глядя на этого юношу, замечает у него неврологические симптомы и врождённые дефекты: асимметрию лица, непроизвольное закатывание глаз, подёргивание лицевых мышц, неправильный прикус. При разговоре заметны шепелявость и другие дефекты речи. Но внешность и манера говорить – не главное. У Руслана есть дар: он – певец и гордится своим статусом поп-звезды, исполнителя и автора песен. Тут врач не судья: меня он интересует в качестве пациента. Руслан обращается ко мне при обострении депрессии, а также при любых конфликтах, грозящих ввергнуть его в невроз. Дело здесь вовсе не в гомосексуальности. Она раньше и вправду пугала молодого человека и приводила к конфликтам с родителями, но сейчас стала предметом радостных повествований Руслана. Он взахлёб рассказывает, как все наперебой домогаются его любви; как богат, сексуально неутомим и красив его любовник; наконец, как сказочно велики размеры члена его партнёра. Так же взахлёб Руслан повествует о выходе в свет сборника его стихов и песен; о блестящих победах, одержанных им в различных конкурсах; о связях с интеллектуальной и экономической элитой города и страны (как оказалось впоследствии, и всей Европы).

Вот только верю ему я не вполне, на что есть свои основания. Так, узнав о том, что я ищу записи некоторых видеофильмов, он тут же пообещал мне свою помощь. “Дайте-ка мне их список и штук десять-двадцать кассет, через неделю ваш заказ будет выполнен!” Стоит ли говорить, что своих кассет я больше не видел. Это не мешает Руслану забегать ко мне на работу или делиться по телефону своими незаурядными достижениями и любовными радостями. (“А ночи у них всегда были сногсшибательные”, – иронизирует Болдуин над подобными россказнями геев).

Последний звонок был сравнительно недавно. Руслан сообщил мне о том, что он занял престижное место на конкурсе певцов в Вене, остался там жить и сейчас приехал со своим любовником-миллионером на пару недель в Челябинск. Разумеется, они привезли сувениры и просят разрешения забежать ко мне на работу повидаться. Стоит ли говорить, что увидеть их я не рассчитывал и, действительно, в назначенный день и час так никто и не пришёл. Обижаться на Руслана глупо: просто надо знать, что от него можно ожидать.

Руслан страдает психопатией истерического круга, и его поведение определяют те черты, которые делают человека “патологическим (болезненным) лжецом”, по классификации немецкого психиатра Эмиля Крепелина. “Их мышлению не хватает планомерности, порядка и связности, суждениям – зрелости и обстоятельности, а всему их восприятию жизни – глубины и серьёзности”, – заключает Крепелин. Психиатр Пётр Ганнушкин (1964) добавляет, что “нельзя ожидать от них и моральной устойчивости: будучи людьми легкомысленными, они не способны к глубоким переживаниям, капризны в своих привязанностях и обыкновенно не завязывают прочных отношений с людьми. Им чуждо чувство долга, и любят они только самих себя. Самой роковой их особенностью является неспособность держать в узде своё воображение. Отсюда их непреодолимая и часто приносящая им колоссальный вред страсть ко лжи. <…> Таковы многочисленные аферисты, часто успевающие на некоторое время держать окружающих под гипнозом своего обмана, таковы шулеры и подделыватели документов, таковы, наконец, многие мелкие уличные жулики, выманивающие у доверчивых прохожих деньги рассказами о случившемся с ним несчастье, а также те, кто выдаёт себя за людей, имеющих деловые связи и потому призывающих обратиться к ним за какой-нибудь услугой и т. д. Их самообладание при этом бывает часто поразительным; они лгут так самоуверенно, без тени смущения, так легко вывёртываются, даже когда их припирают к стене, что невольно вызывает восхищение. Многие не унывают, будучи уличёнными во лжи”.

Разумеется, гомосексуальность Руслана носит характер “ядерной”, занимая позицию “6” по шкале Кинси. Она вызвана сбоем половой дифференциации мозга во втором триместре его внутриутробной жизни. Воспитание, полученное в детстве, тоже было с огрехами: сочетание гиперопеки матери с часто вспыхивающими конфликтами между ней и сыном.

Если суммировать характерные особенности Руслана, получится удручающий портрет: манерный, шепелявый, пёстро одетый субъект, лгущий на каждом шагу, на которого ни в чём нельзя положиться. Словом, налицо соответствие одному из тех карикатурных обликов гея, каким его рисуют гомофобы. Неужели они всё-таки правы, и гомосексуальность действительно так губительна для души и тела?!

На самом деле, психопатия Руслана менее всего связана с его половой ориентацией. Для её возникновения были серьёзные причины: мать во время беременности болела; роды протекали с асфиксией. В подростковом возрасте у Руслана была черепно-мозговая травма. Словом, его психопатия вызвана гораздо более тяжёлым поражением головного мозга, чем тот дефицит андрогенов, который привёл его к “ядерной” гомосексуальности. О болезненном внутриутробном развитии Руслана, говорят и неправильное строение его черепа, и дефекты речи, и болезненные движения глазных яблок. О тяжести психопатии свидетельствуют давность заболевания (все изъяны его характера наблюдались с детства), а также наступающая время от времени декомпенсация психического состояния здоровья, которая уже несколько раз приводила к необходимости госпитализировать молодого человека в психиатрическую клинику. Нуждается он и в психотерапевтической коррекции, для чего и посещает сексологический кабинет. Обычно при этом речь идёт о нервных срывах, вызванных ситуациями, лишь косвенно связанными с характером его половой ориентации.

Итак, повторим: психопатия и гомосексуальность Руслана обусловлены разными причинами. Следует лишь отметить, что их сочетание делает молодого человека особо уязвимым к стрессовым ситуациям.







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.