Главная | Обратная связь

ГРОЗНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Нэнси чувствовала, как бешено колотилось ее сердце, пока она выслушивала рассказ подружек. Сказать по правде, Нэнси не очень была уверена в том, что загадочная женщина напрямую была связана с делом. Единственное, что она знала наверняка — эта женщина была копией дамы с портрета. Что-то ей подсказывало, что она должна сделать еще одну попытку поговорить с ней.

— Ее знают многие из тех, к кому мы обращались, — сказала Бесс. — Стоило нам описать ее лицо, как все понимали, о ком идет речь.

— Это было самое трудное, — поддержала ее Джорджи. — Вообще неприятно говорить о таких вещах. Я, например, чувствовала себя очень неудобно.

— Еще бы, — сказала Нэнси.—Но ведь это надо было для дела. Так кто же она?

—Мы не смогли узнать ее фамилию. Зовут ее Мариэль, — сообщила Бесс. — Она часто проводит вечера во Французском квартале, гуляет там, бродит.

— Бродит? — заинтересовалась Нэнси. — Как бездомная? Она что — живет на улице, как бродяжка?

— Нет, вовсе нет, — возразила Джорджи. — Просто она любит проводить там время. Делает покупки, общается со знакомыми, просто гуляет.

— Да, и еще похоже, что она больше любит там появляться ближе к ночи, наверное, в темноте ей легче показываться на люди,—прибавила Бесс. — Некоторые говорили, что она всегда кутается в косынку или шарф, чтобы скрыть лицо.

— Это я могу понять, — сказала Нэнси. — У нее есть семья?

— Мы не уверены в этом, — сказала Джорджи. — Люди, с которыми мы говорили, просто знают ее в лицо, но они не ее друзья. Правда, они еще сказали, что иногда Мариэль сопровождает пожилой мужчина.

— Отец? — спросила Нэнси.

— Возможно, — ответила Джорджи.

—Самое лучшее дело,—продолжала Бесс,—отправиться сегодня вечером во Французский квартал и постараться застать ее в каком-нибудь кафе, где она постоянно бывает.

— Вполне разумно, — согласилась с ней Нэнси. — Хотите пойти со мной?

— Не для того мы ехали сюда в такую даль, чтобы теперь выйти из игры, — сказала Джорджи.

— Кроме того, мне и самой интересно на нее посмотреть, —прибавила Бесс. —Я ведь тоже до сих пор не могу забыть то лицо на портрете.

—Я думаю пропустить прогулку на этот раз, — сказал Нед. — Мне следует, я чувствую, побыть с Брайеном, а то он решит, что я его совсем забросил.

— Неплохая идея, — согласилась с ним Нэнси.

В тот вечер Нэнси, Бесс и Джорджи взяли джип и поехали в центр города. Машину вела Нэнси. Нервы у всех были на пределе. Подъехав к Французскому кварталу, девушки решили оставить машину на его окраине, а дальше идти пешком. Джорджи сказала, что, вероятнее всего, они найдут ту женщину в кафе "У реки", так как, по словам людей, с которыми говорили Бесс и Джорджи, она была завсегдатаем этого кафе и частенько посещала его во время своих прогулок. Нэнси поспрашивала у прохожих, как добраться до кафе "У реки", и, следуя их объяснениям, девушки пошли его искать.

Как всегда, улицы были запружены гуляющими, но подруги передвигались в толпе без особых трудностей. Тем не менее оказалось, что разыскать дорогу к кафе было не так уж просто. Девушки несколько раз сбивались с пути, блуждали в переулках.

Проплутав таким образом некоторое время, они пошли по направлению к реке и наугад свернули в боковую улочку. Народу тут было гораздо меньше, чем на других улицах квартала. Кафе и ресторанов не было, по обе стороны улицы стояли старые жилые дома, находились какие-то склады и хранилища. Улица казалась довольно пустынной, и подружки слегка оробели. Они прибавили шагу, надеясь, что, дойдя до конца улочки, поймут, где находятся. Внезапно Нэнси остановилась как вкопанная. Схватив за руки Бесс и Джорджи, она рванулась в сторону.

— Что случилось?—шепотом спросила Бесс. — Ты ее видишь?

— Нет! — ответила Нэнси. — Быстро ныряйте в переулок!

— Что происходит, Нэн? — раздраженно спросила Джорджи. — Кого ты там увидела?

Нэнси приложила палец к губам и выглянула из-за угла. Потом повернулась к подругам:

—Мне кажется, мы кое-кого накрыли. Поглядите-ка туда. Джорджи и Бесс, последовав примеру Нэнси, выглянули из-за стены дома, за которым прятались.

— Кто это? Уоррен Тайлер? — спросила Джорджи.

—Да, — ответила Нэнси.—А пожилой человек рядом с ним — Майкл Вестлейк, дедушка Брайена.

Девушки снова принялись подсматривать. Суда по всему, Тайлер и Вестлейк только что вышли из здания, рядом с которым сейчас стояли. С ними были еще двое, и они все о чем-то разговаривали. У обочины ждал черный лимузин. Поговорив какое-то время, Тайлер и Вестлейк сели в лимузин и уехали. Два других человека вернулись в здание, из которого они все вышли несколько минут назад.

— Гм, — хмыкнула Бесс. — Думаешь, то, что мы наблюдали, имеет какое-то отношение к "Грезам Даниэль"?

— В той или иной степени, — кивнула Нэнси. — Итак, теперь мне ясно одно: между Тайлером и Вестлейком есть какая-то связь.

И Нэнси рассказала подругам, что ферму, на которой были найдены картины Болье, поначалу приобрел Вестлейк.

— Да, но картины-то нашел Тайлер, — размышляла вслух Джорджи.—А насколько нам известно, основными претендентами на покупку портрета "Грезы Даниэль" являются Бартоломью Ситон и Фердинанд Кох. Так при чем тут Вестлейк?

— Это мне пока неизвестно, — ответила Нэнси. — Ладно, пошли. Посмотрим, что это за дом, около которого они стояли.

Они медленно прошлись вдоль старого кирпичного дома. Никакого секрета не было—в здании помещались склады торговой фирмы Майкла Вестлейка. Теперь, когда Тайлер и Вестлейк уехали, дольше задерживаться на этой улице не было смысла. Девушкам надо было поскорее разыскать кафе "У реки".

Побродив еще с четверть часа по улицам, они вышли, наконец, прямо к кафе. Войдя в него, Джорджи обратилась к официанту, с которым говорила раньше, и спросила, заходила ли к ним в кафе этим вечером Мариэль. Официант ответил, что она еще не появлялась, девушки проскользнули в глубь кафе и заняли столик за перегородкой. Они заказали по стакану содовой и пирожки с фруктовой начинкой, излюбленное лакомство жителей Нового Орлеана.

— Интересно, придет она или нет, — сказала Бесс.

— Может быть, то, что мы наткнулись на Тайлера и Вестлейка, — поворотный пункт в нашем расследовании, —размечталась Нэнси. — Нам начнет сопутствовать удача, и Мариэль появится.

Девушки сидели, потягивая содовую, поедали пирожки и разговаривали о Брайене, о его отце, о картине "Грезы Даниэль".

В какой-то момент у Джорджи кончилось терпение, и она предложила выйти и поискать Мариэль где-нибудь на прилегающих улицах.

— Нет уж, подождем здесь. В этом квартале можно бродить месяц и ни разу ее не встретить,—возразила Нэнси.

— Я согласна с Нэнси, — сказала Бесс. — Кроме того, боюсь, что после всех этих прогулок по Новому Орлеану мне придется дома, в Ривер-Хайтсе, целую неделю лечить ноги — так я их натерла.

Девушки рассмеялись, и Нэнси в шутку прибавила, что ей как детективу понадобится отпуск после таких каникул в Новом Орлеане.

— Только не говори этого Брайену, — предупредила ее Джорджи. — Он себе такого не простит.

— Нэнси, Джорджи, глядите! — Бесс показывала на вход в кафе.

На пороге стояла та самая загадочная женщина. На ней были выцветшие голубые джинсы и розовый свитер. Ее голову и плечи покрывала косынка из легкой ткани нежно-розового цвета. Она держала большую сумку для покупок. Девушки наблюдали, что будет дальше. К ней подошел официант и проводил ее к столику. Женщина села, поставив сумку рядом на пол. При этом она выбрала за столиком такое место, на которое не падал свет. Лицо женщины оставалось, таким образом, в тени.

Нэнси отметила про себя, что, даже несмотря на то, что женщина сидела далеко от них, в другом конце кафе, и освещение там было приглушено, рубцы на лице ее были очень заметны. Но вот она отвернулась, изуродованная половина лица исчезла из поля зрения, и Нэнси снова была поражена красотой левой половины ее лица, которой не коснулось уродство. Женщине принесли чашечку кофе с пирожным, и она начала, не спеша, потягивать кофе. Не отрывая глаз, Нэнси всматривалась в незнакомку и внутренне спорила сама с собой. Но как ни пыталась Нэнси разубедить себя, ей это не удавалось. Сомнений не было; левая половина лица незнакомки была точно с портрета "Грезы Даниэль". И тот же взгляд.

— Ну, какие у вас соображения?—шепотом спросила Нэнси, обращаясь к Бесс и Джорджи.

— Вот бедняжка, — промолвила Бесс. — Мне так ее жалко.

— Ужасное уродство, — согласилась с ней Нэнси. — Но вглядитесь хорошенько в необезображенную половину ее лица. Вы же видели портрет. Что вы думаете по этому поводу? Может, я схожу с ума?

Бесс и Джорджи пристально разглядывали женщину, стараясь, однако, чтобы она этого не заметила.

— Не знаю, не знаю, — сказала Джорджи. — Вообще-то наблюдается заметное сходство. Но даже если это и так, Нэнси, какая тут может быть связь?

— Единственный ответ, который мне приходит на ум: эта женщина родственница Даниэль. Или это просто совпадение,—предположила Бесс. — Но точно, она очень похожа на Даниэль.

— Мы должны с ней поговорить, — заявила Нэнси. — Пошли!

Три подружки пересекли зал, направляясь к женщине. Когда они приблизились к ней, она пила кофе и сначала их не заметила.

— Простите, — обратилась к незнакомке Нэнси. — Можно с вами поговорить? Одну минутку. Пожалуйста. Женщина подняла глаза.

— Опять вы?! — воскликнула она и, словно повинуясь инстинкту, поспешным движением прикрыла косынкой обезображенную половину лица. — С какой стати вы меня преследуете?

— Выслушайте меня, пожалуйста, — заговорила Нэнси. — Я хотела извиниться перед вами за то, что напугала вас вчера вечером. Я не нарочно.

—Что вам от меня надо?—спросила женщина, переводя взгляд с Нэнси на Джорджи и Бесс и опять на Нэнси.

— Мне надо с вами поговорить, — сказала Нэнси, усаживаясь за столик напротив женщины. — Я прошу уделить мне всего несколько минут вашего времени.

Бесс и Джорджи присели за соседний столик, потому что тот, за которым сидела женщина, был только на двоих. Но они слышали каждое слово.

— Меня зовут Нэнси Дру, а это — Бесс Марвин и Джорджи Фейн, мои подруги. Мы приехали в Новый Орлеан на праздник Марди Гра. Насколько я знаю, вас зовут Мариэль.

—А откуда вы это знаете?—с негодованием спросила женщина. Она в панике оглянулась вокруг, словно соображала, как бы ей побыстрее сбежать из кафе.

— Мы вас искали и наводили справки, и нам сообщили, как вас зовут, — со всей кротостью и тактичностью ответила Нэнси.

— Но зачем, зачем я вам понадобилась? Что вам нужно?

— Дело в том, что вы очень похожи на женщину, которую я видела на портрете. Вы когда-нибудь слышали о таком художнике, как Люсьен Болье?

Женщина не стала ей отвечать. Она медленно поднялась.

— Послушайте, лучше оставьте меня в покое, — тихо, но очень твердо произнесла она. — Я вас предупреждаю, — медленно отступая к двери, она выразительно погрозила Нэнси пальцем, — если вы не прекратите меня преследовать, вам — да, да — вам достанется!

Незнакомка повернулась и в одно мгновение, как ветер, выпорхнула из кафе.

И СНОВА НА ФЕРМЕ

— Я побегу за ней, — вызвалась Джорджи, едва женщина скрылась в вечерней мгле.

— Джорджи, ты в своем уме? — закричала Бесс. — Она же нам угрожала!

— Ну и ладно,—сказала Нэнси. — Пусть себе уходит. На самом деле я считаю, что она никакой угрозы для нас не представляет. Наоборот, она нас побаивается и в порядке самозащиты решила нас немножко припугнуть, чтобы мы от нее отстали.

— Глядите-ка! — воскликнула Бесс с непонятным волнением. — Она так быстро удирала, что забыла здесь свою сумку!

Действительно, на полу, рядом со стулом, на котором сидела незнакомка, так и осталась ее сумка.

— Ну? Вы и теперь будете против того, чтобы я ее догнала? — настаивала Джорджи.

Нэнси подумала минутку. Потом, отрицательно покачав головой, сказала:

— Не стоит. Тебе ни за что ее не найти в толпе. Мы вот что лучше сделаем: отдадим сумку официанту, пусть она останется у него. Но сначала быстренько глянем, что там внутри.

Нэнси присела на корточки и заглянула в сумку. В ней лежали кое-какие продукты, книжка, ручка, запасная косынка и очки от солнца. Но ни бумажника, ни каких-либо документов, удостоверяющих личность женщины, в сумке не оказалось.

Вдруг на Бесс напала дрожь.

— Ой, а вдруг Мариэль и правда мама Брайена? Вообразите только! Ведь может так быть, что она каким-то чудом спаслась и вовсе не утонула?

—Есть такая вероятность,—сказала Нэнси. — Но вряд ли. У меня теперь была возможность рассмотреть ее поближе, и мне показалось, что для Даниэль она слишком молода.

—А шрамы? Рубцы?—спросила Джорджи.—Чем ты объяснишь эти жуткие рубцы на ее лице? Ведь Даниэль попала в шторм, а не стала жертвой пожара или автомобильной катастрофы.

— С тех пор прошло пятнадцать лет, а за это время всякое могло случиться, — гадала Бесс.

— Ладно, с этим покончено, — сказала Нэнси. — Давайте отдадим сумку официанту и поедем домой.

—Я, например, за! — согласилась Бесс. — Ну и вечерок нам выдался! Интересно, какие неожиданности ждут нас еще?

— Не накликай, — пошутила Джорджи. — Сейчас бы расслабиться чуть-чуть и баиньки до утра.

Но едва девушки переступили порог особняка Ситона, как попалив самый разгар ожесточенной перепалки. Ссорились Бартоломью Ситон и Брайен. Нед стоял рядом в молчаливой беспомощности.

—Ты ведешь себя как дурак, отец! —запальчиво кричал Брайен. — Раньше ты никогда не выглядел так глупо!

— Да как ты смеешь со мной так разговаривать! — в свою очередь закричал мистер Ситон. — Я считал, что ты достаточно воспитан, чтобы уважать старших!

— Уважать! Ты так себя ведешь, что скоро станешь посмешищем всего Нового Орлеана! Ты, который так всегда гордился своим чутьем бизнесмена! А теперь из-за какой-то картины совсем потерял голову.

Нэнси, Бесс и Джорджи обменялись недоуменными взглядами. Они не понимали, что послужило предметом ссоры.

Мистер Ситон стоял спиной к ним перед огромным окном, из которого открывался вид на сад. Вдруг он резко повернулся к Брайену. Его лицо побагровело от гнева.

—Чем ты недоволен?—закричал он. — Ты всегда получал от меня все, что просил! Всегда имел все самое лучшее!

— Может, я с удовольствием поменялся бы с кем-нибудь, чтобы иметь другого отца, обыкновенного человека, а не одержимого честолюбца, для которого важнее всего на свете побеждать и во всем быть первым!

Старший Ситон рванулся к Брайену. Но вдруг что-то его остановило. Трудно было сказать, что он сделает в следующий момент — ударит сына или прижмет его к груди. Возможно, в порыве смешанных чувств он и сам не отдавал себе отчета в этом. Возможно, в нем одновременно боролись эти два желания.

—Брайен, ты не понимаешь,—произнес Ситон, но уже гораздо спокойнее. — Именно мое стремление побеждать и во всем быть первым, как ты это определяешь, дало нам в жизни все, что у нас есть. Прежде всего уважение в деловом мире.

— Но если, по твоим словам, ты завоевал всеобщее уважение, — сказал Брайен, — почему тогда все именно тебя обвиняют в краже картины?

— Просто они мне завидуют, и больше ничего, — ответил мистер Ситон.

— Но это же безумие! Почему ты должен всем рисковать ради картины?!

Нэнси тут же навострила ушки. Рисковать? Всем?

— Брайен, — продолжал увещевать мистер Ситон, — "Грезы Даниэль" должны вернуться в наш дом, это безусловно. Это... это как если бы к нам вернулась твоя мама.

Брайен отвернулся. Нэнси видела, что он ужасно расстроен. Но она не позволила себе размякнуть, помня, что она прежде всего детектив.

— Простите, мистер Ситон, — сказала она. — Вы в самом деле намерены каким-то образом заполучить "Грезы Даниэль"? Значит ли это, что у вас были дальнейшие контакты с вором?

— Ведется какая-то странная игра, Нэнси, — ответил мистер Ситон. — Но я уверен, что такая умная девушка, как вы, сумеет разобраться в ней. Увы, в данный момент я воздержусь от объяснений, поскольку любое лишнее сказанное мной слово может помешать благополучному возвращению картины.

— Как, вы хотите ее купить? — продолжала допытываться Нэнси.

"Возможно ли это? — думала Нэнси. — Ведь картина принадлежит Уоррену Тайлеру. Но если Ситон даст деньги для ее выкупа, кто знает, может быть, Тайлер вынужден будет ее уступить и "Грезы Даниэль" перейдут к Ситону?"

— Если все получится, то, вполне вероятно, картина будет моей, — словно угадал ее мысли мистер Ситон.

— "Если все получится"! — воскликнул Брайен. — Почему ты не говоришь Нэнси того, что сказал мне? Знай, Нэнси, моего отца собираются ограбить!

Услышав это, все насторожились. Но не успела Нэнси сказать и слова, как мистер Ситон снова взорвался:

— Ограбить?! Да что за чепуха! Я не желаю больше этого слышать!

— Уоррен тебя шантажирует, отец! Неужели ты не понимаешь этого?

— Называй это, как тебе заблагорассудится, но для меня это шанс, который я не хочу пропустить.

—Минутку, минутку, — вмешалась Нэнси. — Что тут, собственно, происходит?

— Ничего особенного, Нэнси, — ответил мистер Ситон. — Все очень просто: после того, как я заплачу за "Грезы Даниэль" выкуп, я покупаю картину у Уоррена. Он наконец согласился!

—- Стойте, мне надо разобраться, — сказала Нэнси. — Вы собираетесь внести выкуп за картину в размере одного миллиона долларов, так? А затем, когда Тайлер получит назад свою картину, вы собираетесь у него ее купить. Так?

— Все правильно.

—Правильно! Все неправильно!—закричал Брайен. — Как ты не понимаешь, отец? Ты же заплатишь за картину дважды! А ведешь себя так, как будто получаешь от сделки очень большую прибыль!

— А ведь он прав, мистер Ситон, — сказала Нэнси.

— Я уже изложил вам свои соображения, — произнес Бартоломью Ситон. — И от дальнейших разговоров на эту тему отказываюсь.

— Мистер Ситон, — сказала Нэнси, — на вашем месте я бы не очень спешила.

Ситон ответил ей вежливо, но твердо:

— Нэнси, прошу вас, не вмешивайтесь во что не надо. Есть вещи, которые вас не касаются.

— У меня еще нет прямых доказательств, но я предполагаю, что вас опутывают.

— А это мы посмотрим, — сказал мистер Ситон и быстро вышел из комнаты.

— Что ты хотела сказать? — мгновенно среагировал Брайен. — Как это — опутывают?

— Брайен, я пока не могу быть уверенной на все сто процентов, — ответила Нэнси. — Если хочешь, я выскажу тебе все, что думаю по этому поводу. Но только ты должен мне пообещать, что не наделаешь никаких глупостей.

— Хорошо, я обещаю, — сказал Брайен.

— У меня есть основания считать, — сказала Нэнси, — что Уоррен Тайлер и мистер Вестлейк состоят в заговоре.

— И мой дед?

—Да. Не знаю, что они задумали, но мне кажется, тут речь идет о картине. И Уоррен Тайлер, и твой дедушка — оба они неважно относятся к твоему папе. Не исключено, что они договорились его надуть.

— Каким образом?

— Предположим, что кража картины была подстроена. Может быть, и нет, но давай пока так считать. И, как ты сам только что сказал, твой папа должен будет заплатить двойную цену за картину. Причем одному и тому же лицу или лицам. Это первое. Второе: до сих пор никто еще не подумал о самой картине, — продолжала Нэнси. — Она была выкрадена до того, как возникла необходимость тщательной экспертизы ее подлинности. Представь себе, что твой папа ее покупает, а она оказывается подцепкой и совсем не подлинником Болье. Я понимаю, как ему хочется иметь портрет твоей мамы, но было бы очень кстати прежде убедиться в том, что портрет действительно стоит таких денег. Особенно принимая во внимание то, что твой папа готов отдать за него миллион долларов, да нет, вдвое больше, лишь бы только его получить.

—Надо же, а мне и в голову такое не пришло,—сказала Бесс.

—А тогда при чем тут Мариэль?—спросила Джорджи.

— Кто такая Мариэль? — удивился Брайен.

— Это отдельная история, — ответила Нэнси. — Женщина, которую я тогда увидела во Французском квартале и которая как две капли воды похожа на твою маму. Кто знает, может, она не имеет к делу никакого отношения, но все же завтра утром я кое-что предприму, чтобы проверить свою интуицию. После чего, возможно, что-нибудь станет ясно. А пока—спокойствие. Надеюсь, нам удастся помешать твоему папе совершить огромную ошибку.

Ту ночь Нэнси спала плохо и проснулась разбитая, с прежним ощущением усталости. Но в ней билась жилка профессионального детектива, и она рвалась работать. После завтрака она попросила Неда отвезти ее опять на старую ферму.

— Мало тебе досталось, — иронично заметила Джорджи.

Нэнси как раз заканчивала завтрак.

— Если ты имеешь в виду тюки сена, то ты права. Мне бы не хотелось еще раз подвергнуться такому испытанию. Но я думаю, что нам надо теперь как следует осмотреть всю усадьбу.

Брайен дал Нэнси и Неду ключи от джипа, они тронулись в путь и очень быстро оказались на ферме. Подъезжая к старым полуразрушенным постройкам фермы, они оба ощутили неприятный холодок между лопатками. Все еще живо было воспоминание о падающих тюках прессованного сена. Их снова могла подстерегать опасность на этой ферме. Нэнси немножко пожалела, что не предупредила полицию, куда они едут.

На ферме ничего не изменилось с тех пор, как они были здесь в первый раз. Она стояла такая же побитая ветрами и непогодой, заброшенная и обветшалая. Ничто не говорило о том, что на ферме кто-то побывал без них, они не заметили никаких следов. И все же, когда Нэнси и Нед, оставив во дворе джип, направились к старому дому, им обоим было не по себе.

—Что ты там собираешься обнаружить?— спросил Нед, настороженно озираясь. — Еще парочку старых картин?

— Ничего подобного, — ответила Нэнси. — Но может оказаться, что тот, кто пытался нас запугать в прошлый раз, что-нибудь здесь припрятал... — Вдруг она остановилась и поглядела на землю. — Смотри, это не свежие следы шин?

— Может, и они. Трудно сказать.

Дом, когда-то жилой, сохранился не лучше, чем коровник. Он скорее напоминал декорацию из фильма ужасов. Дырявые деревянные ставни раскачивались на ветру, то и дело гулко ударяясь о стены. Когда Нэнси начала подниматься по ступеням крыльца, ведущего в дом, ветхие доски скрипели под ее ногами и каждый шаг сопровождался этим зловещим звуком. Дойдя до двери, Нэнси постучала.

— Ты в самом деле рассчитываешь кого-нибудь обнаружить внутри? — спросил Нед.

—Проявляю вежливость,—ухмыляясь, сказала Нэнси и снова постучала в дверь.

— Если что, предложи купить журнальчик,—пошутил Нед.

Чувство юмора поддержало их и на этот раз. Они повеселели. Как они и ожидали, никто им не ответил. Нэнси дернула ручку двери. Дверь была заперта.

— Интересно, почему такая рухлядь стоит с запертой дверью? — с недоумением спросила Нэнси. — Да в этот дом можно запросто пролезть и без всякой двери. Наверняка есть десятка два лазеек...

— Уволь, это не по моей части, — сказал Нед.

— Ну а я попробую воспользоваться одной из них. Нед сделал страшные глаза.

—Ты что, шутишь? Это незаконное вторжение с целью посягательства на чужую недвижимость. А что за этим последует? Этак мы далеко зайдем.

— Правильно. Начнем с незаконного вторжения, — ответила Нэнси. — Ну, вперед!

Нед и Нэнси прошлись вдоль длинного крыльца. Нед попробовал открыть первое окно, к которому они приблизились, и оно легко открылось. Он спокойно перешагнул через подоконник и, повернувшись к Нэнси, улыбнулся ей. Кивнув, она последовала его примеру. Они оказались внутри дома.

— Ну, видишь? Проще простого, как я и говорила, — сказала Нэнси. — Нед, ты прирожденный сыщик.

— Ладно. Итак, сыщики приступают к работе.

Прежде всего они долго и тщательно осматривали помещения. Тишина, царившая вокруг, подействовала на них, и каждый занимался своей работой, не проронив ни слова. Прихожая и гостиная заросли пылью и паутиной. Пол был завален мусором и всяким хламом. Мебель отсутствовала, только кое-где валялись ее обломки.

— Мне кажется, здесь никого нет,—тихо промолвил Нед.

— Никого, — согласилась Нэнси и прибавила:—Мистеру Тайлеру тут хватит дел, если он действительно захочет восстановить ферму.

— Я... Эй, Нэнси, взгляни-ка сюда.

Нед остановился перед большим чуланом и, заглянув в него, вытащил оттуда мужскую брезентовую куртку. Она вся была покрыта яркими пятнами краски.

— Откуда она здесь? — размышляла вслух Нэнси. — Куртка перепачкана красками. Но погляди, кругом никаких следов того, что здесь что-то красили. Кроме того, это масляные краски, которыми пользуются живописцы, художники, а не маляры. Такими красками не красят стены дома и не покрывают мебель, согласен?

— Может, куртка принадлежала Люсьену Болье? — предположил Нед.

— Исключено. Краски совсем свежие. Здесь кто-то недавно писал маслом.

Нэнси нагнулась и пошарила рукой в чулане, в глубине, за курткой. К ее руке прилипала паутина. Вдруг она тихонько ахнула от неожиданности и отдернула руку.

— Что такое? — спросил Нед.

— По-моему, я нащупала что-то вроде тайника. Там, сзади, есть углубление в стене. Ты прихватил с собой фонарик или оставил его в джипе?

Нед покачал головой, из чего следовало, что он забыл фонарик.

Нэнси опять просунула руку в чулан и убедилась, что в задней его части действительно был тайник. Ее пальцы наткнулись на какой-то предмет. Нэнси извлекла его и выпрямилась. Подойдя к свету, она стала рассматривать находку.

—Вот уж чего я никак не ожидала здесь обнаружить, — произнесла она.

— А что это? — спросил Нед.

— Это дневник. Записи велись в тот год, когда умерла мама Брайена. На внутренней стороне обложки есть имя и фамилия человека, который вел этот дневник. Тут написано: "Даниэль Ситон".

ТАЙНА ДАНИЭЛЬ

—Непостижимо! Как тут мог оказаться дневник, который вела мама Брайена?—не веря своим глазам, спросил Нед.

— Не знаю, — ответила Нэнси.—Известно только, что миссис Ситон брала уроки живописи у Болье, и именно тогда она, возможно, позировала ему для портрета, найденного Тайлером. Но у меня такое чувство, что ответ на твой вопрос содержится в этом дневнике. Давай его откроем и полистаем.

— Давай сначала поищем, где бы нам присесть, — предложил Нед.

Нэнси и Нед прошлись по нижнему этажу заброшенного дома. Когда-то здесь жил художник, ныне покойный. Решив, что на кухне больше света, они расположились там, усевшись на пол, прижавшись спинами к рассохшемуся буфету.

Нэнси приоткрыла обложку дневника.

— Ой-ой-ой, мне как-то не по себе, — сказала она, поежившись.

— Точно. Все-таки мама Брайена. Как будто она тут рядом с нами, живая, — отозвался Нед.

— Даже не в этом дело. Понимаешь... Это как будто ты читаешь чьи-то очень личные, потайные мысли. Нечто запретное для чужих глаз, чему предназначено жить и умереть вместе с автором этих строк.

— Понимаю, про что ты, — кивнув, ответил Нед.

— Ну, хорошо, — решилась Нэнси. — Начнем! — И открыла первую страницу.

Она была пустая.

Следующая страница тоже была пустая, и еще одна за ней. Нэнси и Нед переглянулись, недоуменно пожали плечами.

Нэнси перелистала еще несколько страниц.

— Вот, наконец-то, — сказала она. — Первая запись сделана двадцать пятого апреля. Интересно, почему.

— Читай! — скомандовал Нед.

— "Новости не блестящие, — медленно начала читать Нэнси. —Люсьен такой милый. Он разрешает мне приезжать к нему на ферму. Я могу здесь рисовать или просто сидеть в саду, погрузившись в собственные мысли. Он понимает, как порой мне необходимо исчезнуть, спрятаться".

— От Ситона? — прервал чтение Нед.

— Не знаю. "Завтра должна быть у доктора Уиверса. Он продолжает исследования, — прочла Нэнси. — На этом пока закончу".

Нэнси перевернула страницу.

— "...у доктора Уиверса"... "продолжает исследования"... —повторил Нед. — Какой-то профессор? Она что, посещала курс естественных наук?

Нэнси приступила к чтению следующей записи:

— "Двадцать шестое апреля. Доктор Уиверс сказал, что результаты исследования будут известны только через неделю. Странно, что я изливаю душу Люсьену, и до какой степени мне трудно, просто невозможно, говорить об этом с Бартоломью. Знаю, что он меня любит, и очень сильно. Но я также знаю, до какой степени ему претит любое проявление слабости".

Нэнси перебралась на следующую страницу.

— "Вполне отдаю себе отчет в том, что художницы из меня не получится, — читала она дальше. — Но Люсьен меня хвалит, старается вселить в меня надежду. Как он напоминает моего дедушку! Счастье, что у меня есть этот благословенный уголок, где я отдыхаю душой".

— Тут ни слова о том, что Болье писал ее портрет, — озадаченно молвил Нед. — Пропусти несколько страниц. Давай дойдем до места, где говорится о результатах исследований.

Нэнси перелистала несколько страниц и задержалась на одной, решив быстро пробежать ее глазами. Вдруг она тихонько присвистнула.

— Что такое? — спросил Нед.

— Нед, какой ужас! Те самые результаты исследований. Уиверс, оказывается, доктор медицины, врач. У мамы Брайена была опухоль мозга.

Нед выхватил дневник из рук Нэнси.

— Где об этом говорится? Нэнси показала ему ту запись.

— Двух мнений быть не может.

— Да, не шуточки, — сказал Нед. — "Мне осталось жить месяцев шесть, двенадцать самое большее" — вот, что она пишет.

— Нед, Майкл Вестлейк мне сказал, что она утонула в августе, — неожиданно вспомнила Нэнси.

— Точно, — подтвердил Нед. — Это мне известно, потому что однажды Брайен заявил, что всю жизнь ненавидит август. Я спросил почему, и он ответил, что именно в августе умерла его мама.

— Август, август, — медленно повторила Нэнси. — Значит, прошло четыре месяца после того, как миссис Ситон узнала, что у нее рак. Да, очень интересно.

— Почему интересно?

— Подумай-ка. А что, если миссис Ситон добровольно решила уйти из жизни во время того шторма? Может, так ей было легче расстаться с жизнью? Никаких мучительных болей, больничных палат, химиотерапии. Что, если она решила избавить Брайена от зрелища своего постепенного умирания у него на глазах? У нее впереди было еще несколько месяцев тяжкой болезни. Она не хотела остаться в его памяти больной, умирающей. И все-таки жаль, что ее тело не было найдено после шторма.

Нед посмотрел на Нэнси так, как будто не верил своим ушам.

— Что?! Ты в самом деле думаешь, что она... Что она каким-то образом спаслась, не утонула? И Мариэль — на самом деле миссис Ситон? Разве такое возможно?!

— Нет-нет, это совсем не то, что я имела в виду. Я убеждена в том, что мама Брайена погибла, ее нет в живых. Просто для меня было бы не лишним выяснить, как она умерла. Был ли на ней спасательный пояс? Если нет, значит, она сама его сняла. А это уже само по себе служит доказательством того, что миссис Ситон добровольно шла на смерть.

—Думаю, что ничего такого мы никогда не узнаем, — сказал Нед.

—Вот и я так думаю. Ну ладно, давай дочитаем дневник до конца. Гляди, последняя запись сделана второго августа, и на этом все кончается.

Нед и Нэнси углубились в чтение. Перед ними прошли события жизни миссис Ситон, происходившие за несколько месяцев до ее смерти. Постепенно они вникали в тайну этой женщины. Миссис Ситон начала брать уроки живописи у Люсьена Болье, чтобы хоть ненадолго освобождаться от Бартоломью Ситона, который обладал властной натурой и подавлял ее. Тем не менее, несмотря на деспотизм мужа, она его любила. Их брак нельзя было назвать несчастным. Но и безоблачного счастья в этом браке не было. Болье для Даниэль был добрым, понимающим дедушкой, который терпеливо ее выслушивал и которому можно было доверить все свои тайны. Она поведала ему о своей болезни. Только ему, и больше никому. Ей не хотелось, чтобы о ее горе знал муж, и уж тем более сын или отец.

Даниэль и старый художник очень подружились. Болье понимал ту внутреннюю необходимость, которая заставляла Даниэль вести дневник. Понимал, что ее толкнула на это смертельная болезнь. И когда Даниэль попросила его спрятать дневник у себя, он с готовностью согласился. Как и обещал, он унес тайну Даниэль с собой в могилу.

— Тут много непонятного, — рассуждала Нэнси вслух, дочитав дневник до конца.—Например, нет ни одной записи о том, что Даниэль позировала Болье для портрета. Нед, а тебе не кажется это странным?—обратилась она к Неду.

— Очень даже, — согласился с ней Нед и, подумав, прибавил:—Послушай, а что мы будем делать с дневником?

— Я должна поразмыслить на эту тему, — ответила Нэнси. — Но пока что ясно одно: дневник представляет Бартоломью Ситона совершенно в ином свете. А ведь он главный подозреваемый в нашем деле. Вместе с тем это ничего не доказывает. Только дает основания считать, что мистер Ситон не такое уж чудовище, каким стараются его представить Вестлейк и Тайлер, а заодно чуть ли не половина Нового Орлеана. Никаких зацепок, которые помогли бы нам в расследовании кражи картин, дневник не содержит. Судя по всему, это была воля Даниэль — все тайны, связанные с ней, должны покоиться на дне морском.

— Но с тех пор прошло пятнадцать лет! — возразил Нед. — Разве не пора обнародовать истину? Считаю, что Брайен должен узнать все. Его отношение к отцу очень осложнено семейной историей. Вот почему я считаю: он должен знать, что случилось с его матерью.

— Согласна... Дай подумать, — произнесла Нэнси. — Возьму-ка я, пожалуй, дневник с собой. А позже мы решим, что с ним делать.

— Возьмешь с собой? — спросил Нед. — Но ведь он, будучи найденным здесь, считается собственностью Уоррена Тайлера.

—Неправда,—спокойно ответила Нэнси.—Он принадлежит Люсьену Болье. Что-то мне подсказывает, будь он жив, он пожелал бы передать дневник Даниэль ее сыну, Брайену, и его отцу... когда представился бы подходящий случай.

Нэнси и Неду пора было уезжать с фермы. Нэнси решила, что на обратном пути джип поведет она, и села за руль. Они двинулись в путь, к "Пещере Летучей Мыши".

Дорога, ведущая к шоссе, была грязная, неровная. Джип трясся на ухабах. Нэнси увидела в зеркальце, что сзади, на некотором расстоянии от них, появилась машина. Внезапно это расстояние стало стремительно сокращаться. Их догоняли!

— Смотри-ка, нас вот-вот обскачет какой-то ковбой на колесах,—заметил Нед, оглядываясь назад.—За рулем мужчина. Сбрось скорость, пускай проезжает.

—У-гу,—отозвалась Нэнси.—Легко сказать! Во-первых, он тебе не "какой-то ковбой", а во-вторых, это не просто колеса, а тот самый коричневый фургон, который чуть не задавил тебя вчера.

Нэнси сняла ногу с педали газа. Фургон быстро приближался. Глянув в зеркальце, она поняла, что в намерение водителя не входило идти на обгон. Нэнси ощутила холодок в животе и крепче сжала баранку руля. Она еще раз глянула в зеркальце. Фургон пристроился сзади, он почти нависал над их джипом.

— Жми на газ, Нэнси, он хочет...

Нед не успел договорить. Фургон врезался в задний бампер джипа. Удар был сильный. Нэнси крепко вцепилась в руль, боясь, что не справится с управлением. Она нажала на газ. Джип рванул вперед, но фургон прибавил скорость и не отставал.

— Не уверена, что мне удастся от него уйти, — сказала Нэнси. — По-моему, он хочет столкнуть нас с дороги.

Фургон опять ударил в задний бампер. И снова Нэнси с невероятным усилием удержала руль, опасаясь в душе, что, если удары будут повторяться, руля ей не удержать. И тут ей в голову пришло, что они как раз подъезжали к крутому повороту дороги, справа от которого был глубокий обрыв. "Вот где фургон врежет по-настоящему", — мелькнула у нее мысль.

— Нэн, — безмятежным голосом, будто он вовсе не волновался, вымолвил Нед. — Помнишь тот спецкурс вождения машины в экстремальных ситуациях с целью самообороны? В прошлом году ты его проходила, да?

Она молча кивнула, не отрывая глаз от дороги и одновременно от преследовавшего их фургона.

— Попробуй прием, который ты мне объясняла, помнишь? Резко затормози и выверни руль. Нэнси опять кивнула.

— Я это и хочу проделать, — сказала она. — Там, впереди. На самом повороте.

Нэнси сжала зубы. Они приближались к повороту, где тонкая металлическая балка символически отделяла дорогу от глубокого оврага. Машине ничего не стоило снести эту загородку и ухнуть вниз. Но Нэнси знала, что делать. Только сейчас это был не экзамен на вождение, нет. Этот смертельно опасный прием — единственный шанс уцелеть в этой схватке.

Нэнси пошла на поворот, и фургон чуть подал в сторону, целясь им в бок. "Точно, — решила Нэнси, — вот где он попытается скинуть нас с обрыва". Джип вошел в крутой вираж. Фургон ехал сбоку, почти вровень с ним. Справа крутой обрыв, за ним овраг. Фургон ударил им в боковую дверь, и джип опасно качнуло вправо. Еще немного, и он слетел бы с дороги. Впереди зияла пропасть.

— Нед! —закричала Нэнси. — Боюсь, не вырулю! Мы перевернемся! Держись!

КРУГ СУЖАЕТСЯ

Нэнси изо всех сил повернула руль влево и вывела машину на дорогу, назад с обочины. Но фургон снова шел на таран.

— Не жди, выполняй прием! — закричал Нед.

Заметив, что фургон рванулся вперед, готовый для удара, Нэнси что есть силы налегла на тормоза. Расчет был верный. Фургон пронесся мимо, не задев их машины. Но теперь, когда на его пути не было препятствия — джипа, он не смог остановиться. Нэнси еще раз крутанула руль влево и затормозила. Джип, описав почти полный круг задними колесами, замер посередине дороги.

Тем временем фургон, врезавшись боком в металлическую балку, а затем скользя юзом, съехал с дороги и остановился на самом краю откоса. Водитель попытался, дав задний ход, вывести фургон на дорогу, но колеса буксовали, еще глубже увязая в рыхлом песке откоса. Фургон застрял.

— Отличная езда, Нэнси, — сказал Нед, еле перевода дыхание. — Ты в порядке? Она кивнула.

— Тогда поехали отсюда, — предложил он.

— Поехали. Только сначала запишем номер фургона, — сказала Нэнси.

Она включила зажигание. Набирая скорость, джип проехал мимо засевшего в песке фургона.

—Я так и думал,—сказал Нед.—На нем нет номеров. Ну и хитрый же парень.

— Они, наверно, у него на сиденье. Когда мы скроемся из виду, он их достанет и прицепит на место. По дороге Нэнси то и дело утирала пот со лба.

— Ну и история, —заметила она. —А ведь мы были на волосок от гибели. Не хотелось бы, чтобы этот номер повторился.

—Но у тебя здорово получилось!—восхищенно сказал Нед. — Счастье, что не я был за рулем. Я бы рухнул, это точно.

— На курсах мы часто отрабатывали этот прием. Но одно дело на курсах, а другое — по-настоящему, спасая жизнь. Совсем другая песня.

— Но кто же это был? — неожиданно спросил Нед, словно возвращаясь к начатому раньше разговору.

—Видимо, тот же самый тип, который проделал шутку с тюками сена, — ответила Нэнси. — И он же, полагаю, пытался сбить тебя у галереи Коха. Наверняка так. Интересно, насколько к этому причастны Тайлер и Вестлейк.

— Думаешь, они способны на такое?

— Попробуй посмотреть на это дело с их точки зрения, — сказала Нэнси.—На карту поставлено слишком много. Для начала — один миллион долларов. И все-таки я надеюсь, что нас просто вздумали припугнуть.

—Если бы не ты, мы бы одним испугом не отделались. Бандит показал бы нам, где раки зимуют. Так что едем сейчас же в полицию.

— Нет, пока подождем. Этот тип уже смоется оттуда, полиция его не застанет. Какое-то время будем сидеть тихо, не высовываясь. Так надо.

Нэнси и Нед остановились у придорожного кафе и перекусили. Вернувшись в особняк Ситона, они застали там Бесс, Джорджи и Брайена. Те заканчивали обед. Нэнси тут же рассказала им о том, как они чудом спаслись от фургона. Друзья были потрясены и ошарашены.

— Да вас могли убить! — воскликнул Брайен.—Ужас, во что я вас впутал!

— Брось, для Нэнси это обычная история, — утешила его Бесс. — Она попадала в переделки и покруче.

—Ну и нам перепадало из-за нее,—прибавила Джорджи, заливаясь смехом.

—По-моему, ничего смешного,—сказал Брайен.—Все это очень серьезно.

— Ты прав, Брайен,—согласилась с ним Нэнси. — Это действительно очень серьезно, и нам нельзя терять времени.

—Нэнси, между прочим, звонил твой отец,—сообщила Джорджи.—Но к телефону подошел Босворт, и твой папа не стал ничего для тебя передавать.

— Значит, мне надо срочно ему перезвонить.

Секретарша Карсона Дру ответила, что его нет на месте, он обедает. Но как только он вернется, заверила секретарша, она его сразу же соединит с Нэнси.

— Брайен, а где твой папа? — спросила Нэнси.

— Он уехал сегодня рано утром и сказал, что не знает, когда вернется.

— Как он выглядел? Был напряжен, нервничал? — допытывалась Нэнси.

— Он не позавтракал. Обычно так бывает, когда ему предстоит заключение очень важной сделки.

— Да, это как раз то, чего я опасалась, — заметила Нэнси. —Довольно скоро огромная сумма денег перетечет из его кармана в карман соседа.

— Что мы можем сделать? Есть какой-нибудь выход? — спросил Нед.

— Вначале мне надо связаться с моим отцом.

— Почему бы нам не подождать звонка, скажем, у бассейна?—предложил Брайен.—Мы можем взять с собой радиотелефон, и тогда мы его не пропустим.

—Блестящая мысль!—обрадовалась Бесс. —Я так редко здесь хожу в купальнике! Надо же мне загореть! Хочется иметь красивый загар.

— Присоединяюсь, — улыбнулась Нэнси. — Мне тоже нравится идея Брайена. Пошли купаться!

Через десять минут вся компания, переодевшись в купальные костюмы, расположилась вокруг бассейна на солнышке. Брайен положил радиотелефон на столик перед Нэнси.

Бесс разлеглась в шезлонге.

— Смажьте меня, пожалуйста, кремом для загара, — ленивым голосом попросила она.

Джорджи возмущенно на нее уставилась.

— Ну и лентяйка ты, Бесс Марвин!

— Ладно уж, только спинку. Не хочу, чтобы у меня получился неровный загар.

— О, это будет трагедия, — съязвила Джорджи. — Мы такого не переживем.—И она принялась натирать ей спину кремом. После чего подошла к бассейну и, сделав стойку, красиво нырнула в воду.

За ней в воду прыгнул Брайен, за Брайеном Нед, Они плыли и при этом переговаривались с Бесс и Нэнси, призывая их тоже прыгнуть в воду и устроить общий заплыв. Но как раз в этот момент зазвонил телефон. Нэнси быстро подняла трубку.

— Привет, папочка, — сказала она. Какое-то время она молча слушала отца. Затем, улыбнувшись, поблагодарила его за помощь.

— Очень, очень любопытно, — объявила она, когда разговор с отцом был окончен.

Нед, Джорджи и Брайен вылезли из бассейна и стояли вокруг нее в ожидании новостей. Они даже не вытирались, вода лилась с них ручьями.

—Я просила отца найти досье на Фердинанда Коха. И знаете, что он раскопал?—спросила Нэнси.

— Что?—раздался в ответ хор голосов.

— У Коха криминальное прошлое длиной в несколько километров. Последний раз он был арестован двадцать пять лет назад. Но с тех пор он не был ни в чем замешан. Галерея, которая ему принадлежит, считается весьма престижной. Деньги он помещает с большой пользой для общества. Например, открыл библиотеку, основал несколько благотворительных фондов в поддержку культуры и искусства и так далее.

—За что его арестовывали?—поинтересовался Брайен.

— А вот это самая захватывающая страница его биографии, — ответила Нэнси. — Несколько раз он попадался на мелких кражах, мошенничестве, жульничестве, порче чужого имущества. Но это все мелочи. Один раз он влип по-крупному. Когда ему было девятнадцать лет, он был привлечен к суду по делу о... фальсификации известных произведений живописи.