 |
|
Исследование Г. Гербер (Gerber, 1989)
Испытуемые: американские студенты-психологи: 72 мужчины и 83 женщины, средний возраст 20,4 лет; 87,9% испытуемых были одинокими, 9,6% состояли в браке, 1,3% разведены, 1,3% — семейное положение неизвестно.
Метолика: Испытуемым предлагался стимульный материал — видеоизображения мужчин и женщин, якобы состоящих в браке. Им сообщалось, что лидером якобы является: а) муж; б) жена; в) оба одновременно. Испытуемых просили оценить стимуль-ные изображения (отдельно и по парам) по специальным шкалам: а) их физическую привлекательность; б) гендерную идентичность (маскулинность или фемининность); в) самооценку; г) властность; д) социальный статус. Результаты:
1) наиболее привлекательными воспринимались пары с мужем-лидером и женой-последователем; наименее — пары с женой-лидером и мужем-последователем; промежуточная привлекательность была у эгалитарной пары (оба — лидеры);
2) жена воспринималась как значительно более физически привлекательная и более фемининная, чем муж (ему приписывалась большая маскулинность);
3) пары с мужем-лидером и женой-последователем воспринимались как наиболее гендерно-типичные (мужу приписывалась наибольшая маскулинность, а жене — наибольшая фемининность);
4) в паре, где жена была лидером, жена воспринималась как наименее фемининная, а муж — не просто наименее маскулинный, а даже фемининный;
5) и мужчина и женщина в роли лидеров воспринимались как наиболее властные, а в роли последователей — как наименее властные;
6) лидеру приписывалась более высокая самооценка и социальный статус (независимо от пола);
7) важен был порядок предъявления стимульного материала: когда видеоизображение жены предъявлялось первым, то оба супруга воспринимались как более маскулинные (по сравнению с теми случаями, когда муж следовал первым).
Если же обратиться к реальным семьям, то картина значительно сложнее. Так, данные исследований лидерства в американских семьях противоречивы. Некоторые из них свидетельствуют о мужском лидерстве: по данным Пеплау и Кэмпбел-ла, женщины обладают меньшей властью в семейных взаимоотношениях, Бьернат и Уортман свидетельствуют, что даже в семьях, где работают оба супруга, женщины выполняют больший объем домашней работы, а Штетс и Штраус делают вывод о том, что жены чаще подвергаются обидам и оскорблениям со стороны мужей, чем наоборот (все цит. по: Cross, Madson, 1997). Однако другие данные опровергают представление о мужском лидерстве: Секаран установил, что повышение зарплаты жены приводит к перераспределению власти в семье (цит. по: Parasuraman et. al., 1989), а Плек (цит. по: Cross, Madson, 1997) — что в последнее время мужчины стали принимать большее участие в воспитании детей.
Помимо этого, не подтвердилось представление Парсонса о распределении инструментального и экспрессивного видов лидерства: в уже упоминавшемся исследовании Лейка в реальных семьях такая ролевая дифференциация не наблюдалась. Во многих семьях решения принимаются совместно или наиболее компетентным членом, оба супруга в равной степени влияют друг на друга и нет единоличного постоянного лидера. Таким образом, американские семьи перешли от модели дополнительности — лидер-ведомый к модели симметричности — оба супруга — лидеры, занимаются и карьерой, и домом (Nichols, 1984).
316 Глава 9. Гендерные отношения
Коллинз и Рейвен сделали вывод о том, что по сравнению с другими группами семейное лидерство является более изменчивым с течением времени, зависит от типа задачи, и в целом жены становятся тем более доминирующими (или равными с мужьями), чем дольше существует- брак (цит. по: Maccoby, Jacklin, 1978).
С. Парасураман и коллеги (Parasuraman et.al., 1989) высказали предположение о том, что когда женщина занята карьерой, она меньше времени посвящает экспрессивному взаимодействию со своим мужем, что, по-видимому, отвлекает ее от забот о семейном лидерстве.
Наконец, необходимо отметить, что встречаются и другие модели лидерства: лидерство может находиться в руках не у обоих супругов', а, скажем, у отца и дочери (С. Минушин — цит. по: Nichols, 1984), у матери и сына, у свекрови или тещи, свекра или тестя, у взрослых детей и т. п.
В целом можно констатировать устойчивость стереотипов, которая особенно проявляется в лабораторных исследованиях, и неодобрение женского лидерства в семье (даже со стороны профессиональных психотерапевтов), несмотря на то, что оно все чаще становится реальностью. Особо выделим исследования лидерства в семье, которые проведены в культурах, отличных от американской, — они, несмотря на свою малочисленность, наиболее ценны.
Кросс-культурные исследования семейного лидерства
Такие исследования становятся все более популярными. В каждой стране обнаружилась своеобразная картина отношения к семье, взаимоотношений в семье, распределение лидерства в ней. Приведу несколько примеров подобных работ.
К. Атанасиади (Athananasiadou, 1997) в своем исследовании установила, что в Греции женщины испытывают конфликт ценностей. Общество предъявляет к женщине противоречивые требования. С одной стороны, традиционные греческие идеалы диктуют женщине, что ее первичная ценность — это материнство. С другой стороны, поощряются академические успехи (в том числе в аспирантуре). В результате испытуемые — женщины-аспиранты «разрывались» между семьей и карьерой. Высказывания обеих категорий испытуемых — и тех, кто выбрал семью, и тех, кто выбрал карьеру, свидетельствовали о наличии внутреннего конфликта.
В историческом прошлом проблема лидерства в семье приравнивалась к проблеме главенства (хотя на деле это разные вещи). В моногамной европейской семье прошлого господствующее положение было у мужчин, что обусловливалось целым рядом факторов. Так, жена французского крестьянина XVIII в. во всем слушалась своего мужа не только из-за собственного экономически подчиненного положения, но и в силу разницы в образовании — он был грамотным и имел более широкий кругозор, чем она, что приводило к его влиянию и в области религии, и в области морали (Гуревич, 1990).
В России в советское время, несмотря на законодательное равенство мужчин и женщин в экономическом и политическом отношении, брак не был действительно равноправным. Хотя в большинстве советских семей в 1980-х гг., по свидетельству Ю. В. Бромлея и Р. Г. Подольного (1984), именно женщина обладала решающим голосом при решении семейных вопросов, ценой такого положения была несоразмерно большая нагрузка, сочетающая домашний и общественный труд.
Таким образом, исторически наиболее распространенным был традиционный патриархальный брак (муж — лидер). Такой брак и сегодня преобладает во мно-
Супружеские отношения 317
гих культурах, например, именно эту модель можно наблюдать в большинстве современных вьетнамских семей (Нго Тхи Туан Зунг, 1992).
В западных обществах ситуация разноречива. К. Ройян и коллеги (Rojahn et al., 1997) сравнили этот аспект в Нидерландах и в Польше. Выяснилось, что в Нидерландах распространен традиционный стереотип, согласно которому мужчина должен быть лидером и в семье, и вне ее. Долгое время в этой стране существовали законы, запрещающие замужним женщинам работать, и общество по-прежнему не слишком одобряет работающих женщин, особенно на руководящих должностях. Основной ценностью женщины должно быть материнство, поэтому испытуемые, работавшие менеджерами, испытывали чувство вины. Таким образом, налицо неблагополучие женщины. В Польше же сложилась иная ситуация. Общество положительно относится к совмещению женщиной работы и семьи, поощряет ее к этому, и часть женщин-руководителей успешно работает, имея маленьких детей. Здесь больше партнерских семей, где мужчина наравне с женщиной участвует и в ведении домашнего хозяйства, и в воспитании детей. Неудивительно, что польские женщины обладают более здоровой гендерной идентичностью, чем голландские, Т- е. первые психологически благополучнее последних.
Особый интерес представляют работы, выполненные в нашей культуре — в постсоветских странах. Так, Б. С. Нурышева провела исследование сельских семей (русских, казахских и смешанных по этнической принадлежности) Казахстана по моим методикам И под моим руководством. Выяснилось, что во всех типах семей взгляды на лидерство и реальное выполнение супругами лидерских функций не совпадали. Взгляды супругов на проявление лидерства носили традиционный характер (муж — лидер), а реально лидерские функции выполняли оба супруга. Таким образом, стереотип о мужском главенстве оказался гораздо более устойчивым у мужчин, чем у женщин.
Своеобразие лидерского поведения в казахских парах было связано с культурными нормами (значимость мужского пола, возраста и власти — Бендас, Нурышева, 2001а, б).
Кросс-культурное исследование лидерства в сельских семьях Казахстана Б. С. Нурышевой
Испытуемые: 150 супружеских пар разной культуры (по 50 пар каждого типа — русские, казахские, смешанные — один из супругов — казах, а другой — русский); половину составляли супруги со стажем совместного проживания до 5 лет, а другую половину — 20 и более лет. Метлики:
1) интервью — изучение половых различий в установках на лидерство в семье;
2) экспериментальная методика Т. В. Бендас (2000) — изучение половых различий в проявлении лидерства в семье;
3) определение сексуальной привлекательности — по 10-балльной шкале. Результаты (статистически значимые):
1) мужчины чаше женщин предпочитают традиционную модель семьи (с мужем-лидером), женщины чаше выбирают эгалитарную модель (оба лидеры);
2) во всех супружеских парах лидером чаше называли мужчину, кроме молодых русских пар, взгляды которых более эгалитарны;
3) культурные различия выявлены в следующих случаях:
О казахские пары чаше видят в роли кормильиа семьи женщину, а русские и смешанные пары обычно считают кормильцами обоих супругов;
318 Глава 9. Гендерные отношения
> казахские пары чаше считают ответственным за разрешение конфликтов с детьми мужчину;
> казахские семьи не планируют рождение детей, особенно зрелые пары («Все в руках Аллаха»), поэтому этот вопрос вызвал некоторое смушение и недоумение;
> соблюдение национальных обычаев и традиций более значимо в казахских и смешанных браках (это было и причиной конфликта в них), чем в русских;
4) в эксперименте лидером чаше становился муж;
5) в зрелых казахских парах лидером одинаково часто становились и муж и жена;
6) женщина-казашка зрелого возраста воспринимается как более сексуально привлекательная, чем мужчина-казах;
7) казахи больше стремятся к лидерству, чем русские (и мужчины и женщины);
8) обнаружена значимость старшего возраста для казахов: зрелые казахи чаше становятся лидерами, чем зрелые русские.
Выволы. Во всех типах семей взгляды на лидерство и реальное выполнение супругами лидерских функций не совпадают: взгляды супругов на проявление лидерства носят традиционный характер (муж — лидер), а реально лидерские функции выполняют оба супруга. Гендерный и культурный факторы одинаково значимы во влиянии на лидерство в семье. Стереотип о мужском главенстве гораздо устойчивее у мужчин, чем у женщин. Своеобразие лидерского поведения в казахских парах связано с культурными нормами (значимость мужского пола, возраста и власти) (по данным Т. В. Бендас, Б. С. Нурышевой, 2001а, б).
И все же в настоящее время во многих странах ролевая структура семьи изменилась: наблюдается большая симметричность их функций, повышение авторитета и влияния женщины, изменение представлений о главе семьи (Кои, 1988), т. е. переход от традиционной модели лидерства к эгалитарной, когда жена и муж делят между собой лидерство в семье в разных ее сферах.
В то же время имеющиеся данные о гендерных отношениях между супругами не позволяют нарисовать целостную картину, так как многие аспекты до сих пор не изучены. Однако можно сделать общий вывод о том, что, хотя такие отношения (что неудивительно) складываются на основе конвергенции полов, последствия половой сегрегации сказываются и здесь, что может препятствовать гармоничным семейным отношениям.
Пока мы вели речь о роли супругов в семьях, не имея в виду детей. Но появление детей ставит перед мужем и женой задачу их совместного воспитания. Супруги должны вместе выполнять роли родителей, и здесь формируется новый тип гендерных отношений — между родителями и детьми.