Главная | Обратная связь

В соседних домaх, но в рaзных мирaх 10 страница

Тэйлору захотелось познакомить Мика со своей новой подружкой, еще одной восходящей звездой поп-музыки по имени Карли Саймон. Джаггеру конечно же доводилось слышать ее песни – хорошо составленные, написанные необычайно грамотным языком композиции вроде That’s the Way I’ve Always Heard It Should Be («Я слышала, это бывает именно так») или Anticipation («Предчувствие»). Но еще более любопытной казалась история ее жизни. Отец Саймон основал издательский дом «Саймон и Шустер», а дом ее родителей нередко посещали такие именитые гости, как Альберт Эйнштейн, Сальвадор Дали или Джон Стейнбек.

Как и Тэйлор, Саймон в детстве мучилась от неуверенности в себе и находила убежище в мире музыки. Она страдала от заикания, и, когда врачи не смогли исправить этот ее недостаток, Андреа Саймон предложила своей одаренной дочери не говорить, а петь обо всем, что она хочет сказать. Идея сработала. У девочки оказался красивый и чистый голос, а через какое-то время она настолько уверилась в своих силах, что смогла и говорить без заикания.

Саймон привлекала Мика и физически; в конце концов, она как раз была его типа – высокая и худощавая, с крупным ртом и копной непокорных волос, едва ли не «американская версия» Бьянки. Точнее говоря, отражение самого Мика в женском теле.

вернуться

Jade – нефрит (англ.). – Примеч. пер.

В конце 1971 года Тэйлор как раз порвал давнюю связь с фолк-певицей Джони Митчелл и познакомился с Саймон на концерте в Карнеги-холле. Сама Саймон еще поддерживала отношения со скандально известным голливудским ловеласом Уорреном Битти. Но между ними проскочила искра и зародилась настоящая страсть, а это конечно же означало, что Мик обязательно попытается ею овладеть.

Слухи о связи Мика с Карли Саймон быстро пересекли Атлантику. Бьянка, как и следовало ожидать, буквально рассвирепела. Она открыла огромную кладовку Мика на вилле в Биоте, вытащила его любимые рубашки и зубами разодрала их в клочья. Своих чувств к Карли Бьянка не скрывала. «Есть одна американская певичка, которую я с удовольствием порвала бы на куски», – сказала она нескольким людям.

Что касается самого Мика, то Бьянка его тоже не жаловала. Когда он вернулся в Биот, она заперлась на вилле и отказывалась открыть ему дверь. Когда Мик уговорил слугу впустить его, она вытолкала его на улицу и снова заперлась. Позже Мик утверждал, что в порыве «припадка ревности» Бьянка однажды угрожала ему пистолетом.

Спустя много лет Бьянка сказала Энди Уорхолу, что из всех любовниц Мика больше всего ее бесила Саймон. Энди объяснял это тем, что «Карли Саймон умна и очень похожа на Мика – выглядит как Мик и Бьянка».

Через несколько месяцев после интриги с Миком Карли вышла замуж за Тэйлора и следующие девять лет пыталась излечить его от героиновой зависимости. Тэйлора нисколько не волновала связь его жены с Джаггером; все трое оставались близкими друзьями. Настолько близкими, что когда Саймон записывала в студии свой хит You’re So Vain («Ты так тщеславен»), Джаггер усердно подпевал ей на заднем плане. (Несмотря на слухи, что герой этой песни – Битти, друзья Мика прекрасно знали, о ком там идет речь – это у Джаггера был любимый шелковый шарф, который он называл «абрикосовым»: «твой шарф, он был абрикосовым… жена близкого друга, жена близкого друга».)

В том же году абрикосовый шарф всплыл еще раз, после того как Мик заявил, что не возьмет Бьянку в тур по США. Мик стоял на тротуаре рядом с двадцатью чемоданами, ожидая лимузина в аэропорт, когда Бьянка высунулась из окна и закричала: «Если я не еду, то и мой шелковый шарф не поедет! Можешь распаковывать вещи до последнего чемодана, пока не найдешь».

Последующая за этим сцена поразила няню Джейд, Жани Вильер. Мик топнул ногой и заплакал. «Би [так он называл свою жену], я же хотел надеть его на выступление. И как я теперь его найду?» Но Бьянка настаивала на своем. Следующие сорок пять минут Мик, так и не переставая плакать, рылся в чемоданах, пока не обнаружил злополучный шарф абрикосового цвета в самом последнем из них. «Вот, получай, – крикнул он, швыряя шарф Бьянке. – Надеюсь, теперь ты довольна? По твоей милости я опоздаю в аэропорт!» (Нужно заметить, что Бьянка все-таки присоединилась к Мику в конце его тура по Америке.)

Вскоре Мику представился случай отомстить ей с Марианной Фейтфул. Джаггер рассказал ей о кратком путешествии в Южную Азию с Бьянкой и о том, как он посещал некоторые известные секс-достопримечательности Бангкока, пока та занималась покупками. «С тех пор я по-хорошему так и не потрахался», – пожаловался Мик Марианне. Это упущение было исправлено.

Бьянка прекрасно понимала, что недостатка в готовых пойти на все поклонницах у Мика не будет, особенно после того как по Америке, словно монгольская орда, пронеслась очередная волна увлеченияRolling Stones (их альбом Exile On Main St. («Изгнание на Мейн-стрит») разошелся миллионами экземпляров еще до гастрольного тура, а записи постоянно крутились по радио). «Мику нужно было доказывать себе, что он все еще находится на вершине, – говорил Эртегюн. – Но ему не стоило волноваться. С ним никто не мог сравниться».

И все же, по мере того как приближался его двадцать девятый день рождения, Мик приходил к неутешительному выводу, что его сверстники либо мертвы (Хендрикс, Джоплин, Джим Моррисон, Брайан), либо, подобно Битлам и другим группам первой волны «Британского нашествия», воспринимаются как реликты прошедшей эпохи. За внимание подростков и за каждый доллар, потраченный ими на пластинки, теперь сражались такие новички, как Jackson 5 и Дэвид Кэссиди, а приверженцы классического рока отдавали предпочтение таким группам и исполнителям, как Элис Купер, Greatful Dead, The Who и Led Zeppelin. В то же время Элтон Джон, Лу Рид и Дэвид Боуи активно разрабатывали глэм-рок, первопроходцем в котором был как раз Мик.

Джаггер не сдавался и пробовал осваивать новые способы привлечь к себе внимание. В попытке создать как можно больше шума на своих представлениях он прогонял почетных гостей с первых рядов и заполнял их вопящими тинейджерами. Их энергия придавала ему свежие силы. «Я чувствую их там, внизу. Мне нужен каждый из них», – говорил он.

С того момента, как он вышел на сцену в расшитом блестками белом комбинезоне с открытыми бедрами, стало понятно, что Мик не намерен полагаться на волю случая. За несколько десятилетий до того, как Кит стал распускать слухи о размере гениталий Мика, Джаггер специально подчеркивал эту деталь, засовывая себе между ног скатанный носок.

Сделав пару глотков «Джека Дэниэлса» или вынюхав дорожку-другую кокаина, Мик снова выходил на сцену и, обливаясь потом под прожекторами, продолжал рычать и дергаться под такие песни, какMidnight Rambler («Полуночный гуляка»), Under My Thumb («У меня под каблуком»), Brown Sugar(«Коричневый сахар») и Tumbling Dice («Брошенная игральная кость»). В главной статье журнала Life, озаглавленной «Роллинги проносятся ураганом по стране», Томас Томпсон писал: «И во главе всех – Джаггер. Он обладает редким даром поражать публику своей шокирующей электризующей энергией, подобно редким исполнителям, таким как Калласс, Эль Кордобес и Нуриев». Далее автор описывает Мика как «брошенную кукловодом марионетку» и «чирлидера на оргии».

Для самих «Роллингов», пожалуй, самой желанной реакцией на выступление были беспорядки, которые все еще продолжали возникать на их концертах. В канадском Ванкувере, столице Британской Колумбии, после столкновений двухтысячной толпы с конной полицией в больницу попало более тридцати человек. У «Форума» в Монреале устроили настоящий бунт более трех тысяч фанатов с фальшивыми билетами. Фанаты в Сан-Диего забросали полицейских зажигательными бомбами и развязали едва ли не уличные бои, в результате которых пятнадцать человек получили ранения и шестьдесят отправились за решетку. Но самые крупные беспорядки прошли в аризонском Тусоне, где полицейские забросали разбушевавшуюся толпу гранатами со слезоточивым газом. Прежде чем волнения прекратились, полиция арестовала более трех сотен человек.

То же повторилось и в столице США. Там полиция задержала шестьдесят шесть буйных фанатов. В Род-Айленде арестовали только двоих, но ими оказались сами Мик и Кит, напавшие на фотографа.

Позже, уже сидя на борту «Высунутого языка» (частного самолета «Роллингов», DC-7 с известным логотипом Джона Пэша на фюзеляже), Мик с размаха ударил привлекательную молодую женщину, а после вытолкал ее из самолета. Выяснилось, что она была судебным приставом, передавшим ему повестку в суд от землевладельцев в Алтамонте, которые потребовали выплатить компенсацию в 375 тысяч долларов за испорченные участки – не такая уж заоблачная сумма, даже по тем временам. (В самолетах Джаггер вообще часто позволял себе больше обычного. Еще до этого случая во время рейса в Лос-Анджелес стюардесса Полин Лаф допустила ошибку, сказав Мику, что он сидит не на своем месте. Говорят, что Мик в ответ на это схватил ее за локоть, развернул и заявил: «Еще раз так скажешь, и я тебе дам пинка под зад». Позже он добавил, что ему хотелось бы «еще и врезать ей как следует по морде, потому что заслужила».)

Под всей этой бравадой Джаггер скрывал беспокойный страх умереть насильственной смертью, особенно он боялся, что его убьют во время представления. По этой причине на гастролях его сопровождали как минимум два охранника. В качестве последнего средства самообороны за пределами сцены Мик носил в кармане куртки пистолет 38-го калибра. Впоследствии к списку фобий и к нервному тику добавился страх погибнуть в авиакатастрофе, и малейшая тряска в воздухе вызывала у него настоящий приступ паники. Но, несмотря ни на что, Мик не намерен был останавливаться. Напротив, «Роллинги» стали еще больше разъезжать по разным гастролям, и их дорожная жизнь приобретала поистине сюрреалистические тона.

Многие подробности этой «жизни на колесах» постарался запечатлеть кинематографист Роберт Фрэнк, планировавший выпустить документальный фильм под заголовком «Блюз членососа». Но фильм так и не вышел на экраны, и совершенно ясно почему. Мик с Китом постоянно несли какую-то чушь под кайфом и сворачивали косяки прямо перед камерой. В одном эпизоде Кит в открытую ширялся героином. Вот еще несколько характерных кадров: Бьянка фотографирует мужа, который курит траву на заднем сиденье их лимузина во время путешествия по югу США; Мик, засунув руки в плавки, ходит вокруг бассейна в резиденции «Роллингов» в Лос-Анджелесе; какой-то другой мужчина, лицо которого скрыто, мастурбирует, засунув руку себе под атласные брюки; голые групи вводят друг другу иглы в вены; Джаггер перед представлением нюхает кокаин через стодолларовую купюру; Джаггер играет на там-таме на борту самолета, пока администраторы раздевают трех юных фанаток и гоняются за ними по салону.

В одной совершенно абсурдной сцене Мик сидит в кровати, держа зеркало перед лицом и вглядываясь в него, как королева из «Белоснежки». Вокруг него групи, музыканты и помощники занимаются сексом, нюхают кокаин или протягивают друг другу под нос попперсы (амилнитрит).

Увиденным был поражен даже такой закаленный рок-журналист, как Роберт Гринфилд из журнала Rolling Stone. «Пять бутылок „Демерола“ и бутылка „Квейлудза“ на 500 таблеток, все пустые; квартовая бутылка кокаина просто в качестве энергетика, четыре „Квейлудза“, чтобы заснуть, но если начинается мандраж, закинься „Плацидилом“… четыре дорожки кокаина на 500 долларов на зеркале… кто-то засунул свою заначку в резинку – называет это „настоящей профилактикой“, ха-ха».

Еще одним свидетелем наркотического угара «Роллингов» был Трумэн Капоте, который собирался написать про них пьесу, но она так и не была закончена. «С самого начала они принялись пререкаться, – вспоминал один знакомый Трумэна. – Мик невзлюбил Тру за то, что тот все время пытался прикалываться… Никто не смеялся, потому что он был несмешной». Капоте же назвал Мика «испуганным маленьким мальчиком, заблудившимся в чужом районе». Что касается пресловутой сексуальности, якобы притягательной для обоих полов, то автор, известный в богемной среде по кличке Крошка Ужас, сказал следующее: «Поверьте мне, Джаггер так же сексуален, как и писающая жаба».

С Капоте не согласились бы миллионы женщин, одна из которых как раз появилась на звездной вечеринке, устроенной в честь «Роллингов» в Лос-Анджелесе. «Мисс Памела! Девушка моей мечты!» – закричал Мик, приветствуя свою приходящую любовницу. Мисс Памела только что узнала, что ее новый ухажер, малоизвестный актер по имени Дон Джонсон, изменил ей с четырнадцатилетней дочерью актрисы Типпи Хедрен, Мелани Гриффит. При этом она не преминула заметить, что среди всех ее любовников Джонсон обладал самым внушительным достоинством – «и Мик конечно же воспринял это как вызов». «А принять вызов Джаггер был готов всегда», – добавила она лукаво.

Поскольку Бьянка за весь тур присоединялась к музыкантам лишь дважды, и то ненадолго, Мик активно пользовался обильным «шведским столом», который ему охотно предлагали во время путешествия («Мне просто нужно быть самим собой», – объяснял он). Среди главных блюд были и подружки Хью Хефнера, с которыми рок-кумир встречался в чикагском особняке редактора и основателя журнала «Плейбой». Прыть и мастерство Джаггера поразили даже видавшего виды Хью. «Мик явно не нуждается в моих советах», – сказал он.

Второе выступление «Роллингов» на Мэдисон-сквер в Нью-Йорке, состоявшееся 26 июля 1972 года, то есть в двадцать девятый день рождения Мика, ознаменовало собой конец гастролей. После того как от планов выпустить пятьсот живых кур на головы зрителей отказались, «Роллинги» просто стали швырять друг в друга торты, пока двадцать тысяч зрителей распевали «С днем рожденья тебя!»

После выступления Ахмет Эртегюн устроил в отеле «Сент-Регис» пышную вечеринку со множеством звездных гостей в духе Феллини, так удачно поставившую точку в гастрольном туре. Энди Уорхол щелкал «Поляроидом», актриса Пэт Аст и трансвестит Кэнди Дарлинг пытались разговорить драматурга Теннесси Уильямса, Боб Дилан в темных очках и белой фетровой шляпе болтал с ведущим ток-шоу Диком Кэветтом, а после попросил снять его вместе с актрисой Жа Жа Габор; Вуди Аллен почти все время простоял в углу, а писатель Джордж Плимтон разговаривал с Капоте и сестрой Джеки Онассис, княгиней Ли Радзивилл. Среди собравшихся можно было заметить и многочисленных завсегдатаев модных нью-йоркских тусовок с бокалами шампанского в руках, в том числе ювелирного магната Джанни Булгари, наследника сети супермаркетов Хантингтона Хартфорда, светских львиц Си-Зи Гест и Слим Кит, модельера Оскара де ла Рента, издателя Сая Ньюхауза и критика Рекса Рида.

В два часа ночи Мик присоединился к импровизирующим Стиви Уандеру и Мадди Уотерсу, блюзовому кумиру его юности. Все это мероприятие, закончившееся перед рассветом, Дилан описал как «всеобъемлющее начало космического сознания». Публицист Гарриет Ван Хорн выразилась иначе. Согласно ее мнению, «на такой вакханалии, как день рождения Джаггера, чувствовали бы себя как дома Нерон, Калигула, маркиз де Сад и „семья Мэнсон“».

К этому списку она с полным правом могла бы добавить имя Рудольфа Нуриева. Он не смог побывать на вечеринке, но тем же летом встречался с Джаггером не раз. Прошло десятилетие с тех пор, как Нуриев сбежал из Советского Союза, но он все еще находился на пике славы, покоряя зрителей своими бросающими вызов гравитации прыжками и животной чувственностью. Экзотический танцовщик с пухлыми губами и высокими татарскими скулами и по жизни шел подобно Мику, покоряя как мужчин, так и женщин, в том числе знаменитую балерину Марго Фонтейн, Леонарда Бернстайна, актера Энтони Перкинса и модельеров Джорджо Сан-Анджело и Холстона.

Мика привлекали люди, похожие на него, а Нуриев во многих отношениях был его копией. «Мы с Нуриевым много спорили по поводу того, кому требуется больше таланта и дисциплины – балетному танцору или поп-певцу, – говорил Мик об их творческом соперничестве. – Он часто переспоривал меня, но, мне кажется, я его переубедил. Я сказал, что и сам хотел бы танцевать, только упустил такую возможность».

Тем же летом, когда журналист и телеведущий Джеральдо Ривера пригласил Джаггера и Нуриева на вечеринку в свою квартиру в Нижнем Ист-Сайде, выяснилось, что этих мужчин связывают более тесные отношения. Пока Рудольф с Миком курили траву и танцевали в гостиной, Ривера вышел на кухню, чтобы смешать коктейли.

«Вдруг кто-то проскользнул у меня за спиной, и я почувствовал чью-то руку у себя на поясе, – вспоминал Ривера. – Я слегка повернулся, чтобы посмотреть, кто это, и это оказался Нуриев. Он двигался под звуки музыки и прижимался ко мне сзади. Он был игриво настроен и явно делал сексуальные намеки. Не успел я подумать, как мне реагировать, как спереди ко мне подошел Джаггер и начал заниматься тем же. Они шутили и смеялись, но между ними ощущалось и какое-то серьезное соперничество».

Пока Мик гладил грудь Джеральдо, Нуриев ерошил его волосы. «А ты знаешь, он девственник», – сказал Нуриев Мику.

«Ах, вот как, – отозвался Мик, подмигнув. – Ну тогда мы сейчас его уломаем».

Джеральдо пришел к мнению, что Нуриев и Джаггер хотят соблазнить его по-настоящему, и поспешил «выскользнуть из этого сэндвича», как он выразился, и «перевести все в шутку». Но, впрочем, добавил: «Если бы я когда-нибудь и решился на гомосексуальный опыт, то именно тем вечером, с Рудольфом Нуриевым и Миком Джаггером».

Когда Джеральдо поведал об этом случае Бьянке, та просто пожала плечами. «Мик не очень высокого мнения о женщинах», – сказала она, как о чем-то само собой разумеющемся.

В сентябре Мик приехал в Лондон и объявил о том, что вернулся домой навсегда, потому что ему надоело жить на юге Франции. Киту и Аните это тоже надоело, но у них были и более веские причины покинуть соседнюю страну: после нескольких лет, в течение которых Ричардс и Палленберг играли в кошки-мышки с французскими властями, те наконец-то выписали ордеры на их арест по обвинению в хранении наркотиков.

Мало что заводило Мика так, как игра с прессой. Наверное, поэтому он заявил, что собирается уйти со сцены в тридцать четыре года. «Не хочу закончить как Элвис Пресли и выступать в Лас-Вегасе перед домохозяйками и старушками с сумочками в руках. Это бред. Если Элвиса так прикалывает, пусть выступает. Но это не по мне. Не хочу быть рок-н-рольным певцом всю жизнь».

«Все люди в основе своей бисексуальны».

Мик

«Невозможно утверждать, гомосексуален он или бисексуален. Он вне этого. Мик Джаггер – величайший специалист космического секса».

Биби Бьюэлл, любовница

«Я не пропагандирую образ вечного двадцатидвухлетнего парня. Это очень опасная штука».

Мик

Глава шестая

«Да заткнись ты, Кит. Не будь идиотом»

Бьянка была несчастна – еще больше, чем обычно. И она всячески показывала это Мику. «Мик с Бьянкой постоянно ссорились, – вспоминал бывший личный секретарь. – Не проходило и двух минут, как они взрывались, словно Везувий».

На что же она жаловалась? В первую очередь на то, что ее знаменитый муж не обращает на нее ни малейшего внимания. Да, он купил еще один шикарный дом в Очо-Риос на Ямайке, но совершенно не скрывал своего презрения к семейной жизни. Что же до самой Бьянки, то и она не собиралась превращаться в домохозяйку в потертом халате.

Желая воспользоваться недавно обретенной популярностью, Бьянка решила сделать себе имя в мире высокой моды. Ее фаворитом оставался Ив Сен-Лоран, к которому она теперь могла обратиться в любое время и который по первому зову был рад создать облегающее платье для нее и подходящий к нему костюм из белого атласа для Мика. Вскоре Бьянка заинтересовалась работами и других модельеров, в том числе Холстона, Осси Кларка, Келвина Кляйна, Билли Бласса, Ральфа Лорена и других. Все они были только рады угодить супруге самой известной в мире рок-звезды.

К их нарядам она добавляла что-нибудь свое: боа из перьев, прозрачную блузку, меховую накидку, кружевную мантилью. Ее особым «фирменным знаком» стали трости с набалдашниками из золота, серебра или слоновой кости. Таким образом, Бьянка прославилась как истинный знаток моды и вместе с мужем вошла в список самых хорошо и стильно одевавшихся знаменитостей.

Ближе к концу 1972 года Джаггер согласился на время позабыть о взаимных обидах и спокойно отметить праздники, хотя бы ради Джейд. Все уже предвкушали приятное Рождество, как 23 декабря пришло известие о том, что Манагуа, родной город Бьянки, разрушен в результате мощного землетрясения. Значительная часть города превратилась в развалины, погибли шесть тысяч человек.

Не дозвонившись до родных Бьянки по телефону и не получив никаких сведений о том, выжили ли они, Мик решил вместе с Бьянкой отправиться к месту трагедии на частном самолете, загрузив его медикаментами. Увиденное в Манагуа их потрясло, а Бьянка не на шутку испугалась, что ее родственники – в том числе и мать – погибли. На месте ресторана, в котором она некогда работала, тоже были одни лишь развалины.

Несколько дней прошли в поисках, и наконец родственников Бьянки удалось найти в расположенной неподалеку деревне. Невероятно, но все они не только спаслись, но и не получили даже незначительных ран.

По просьбе Бьянки «Роллинги» выступили с благотворительным концертом в лос-анджелесском «Форуме», собрав 787 500 долларов для помощи жертвам землетрясения. Но такой альтруистический поступок, казалось, не произвел ни малейшего впечатления на японские власти, которые за несколько дней до намеченного в Токио концерта заявили, что не пустят в страну Мика, потому что в 1967 году он был осужден за хранение наркотиков. Для Rolling Stones, запланировавших тур по Дальнему Востоку, это стало большим ударом. И это было только первой ласточкой. В последующие сорок лет Мику и другим «Роллингам» придется еще не раз расплачиваться за то, что они подвергались арестам; им будут не давать визы или всячески усложнять поездки в другие страны.

А пока что Мику оставалось надеяться, что его жест помощи Никарагуа не останется незамеченным в Вашингтоне. Он также надеялся, что его имя вычеркнут из списков подозрительных личностей в различных аэропортах, количество которых в предыдущие годы только увеличивалось.

Если власти США пока не следовали примеру своих японских коллег и не запрещали «Роллингам» въезд в страну, то сотрудники Службы иммиграции и натурализации США уже отмечали в своих документах, что в середине 1960-х Мик несколько раз привлекался к суду по делам, связанным с хранением и употреблением наркотиков. Таможенная служба, ЦРУ и Государственный департамент США взяли на заметку тот факт, что в 1968 году Джаггер участвовал в демонстрации у посольства США в Лондоне. Масла в огонь подливали и те факты, что Джаггер открыто поддерживал «Черных пантер» (националистическую группу чернокожих американцев, которую директор ФБР Джон Эдгар Гувер поклялся уничтожить) и в разных ситуациях называл себя анархистом, социалистом, коммунистом и маоистом.

Как и следовало ожидать, Гувер лично заинтересовался Джаггером, причем его подозрительность граничила с одержимостью. По непосредственному приказу Гувера в Алтамонте смешались с толпой десятки агентов ФБР, переодетых наркоторговцами, хиппи и байкерами. К 1970 году несколько доносчиков проникли в организацию «Роллингов» и регулярно докладывали Гуверу о том, как музыканты устраивают оргии и употребляют наркотики. Мик находился под постоянным наблюдением; телефоны в его гостиничных номерах прослушивались. Гувер, чья профессиональная схватка закалилась в борьбе со слухами о его собственной гомосексуальной ориентации, часто приказывал агентам уделять внимание именно этому аспекту наблюдаемых. Затем он использовал полученные сведения, достоверные или недостоверные, чтобы шантажировать своих политических соперников или разрушать их карьеру.

Мика он воспринимал как испорченного и избалованного развратителя американской молодежи. Человека, который редко позволял себе снять маску сурового моралиста, и в самом деле мог выводить из себя бравирующий своей бисексуальностью и женственными манерами Мик. «Гувер ненавидел Джаггера, – сообщил один из бывших агентов ФБР. – Пожалуй, больше любого другого представителя поп-культуры того поколения».

В этом Гувер был не одинок. Однажды в самый разгар избирательной кампании 1972 года президент Ричард Никсон увидел в журнале Life фотографию Мика, исполняющего Jumping Jack Flash («Джек-попрыгунчик») в шляпе «Дяди Сэма», и, как выразился его тогдашний пресс-секретарь Рон Циглер, «совершенно обезумел». Никсон приказал официально внести Джаггера в знаменитый список его личных врагов.

И все же когда Мик с Бьянкой прибыли в Вашингтон, чтобы передать 787 500 долларов в Панамериканский фонд развития, столица встретила их красной дорожкой. В здание сената стекались известные юристы и дипломаты, желавшие посмотреть на Джаггера, а обычно сдержанная Washington Post описывала Бьянку следующим образом: «новая суперзвезда семейства, его близнец по угрюмому взору и пухлым губам, любимица светского общества и мира моды».

Замысел сработал. Как утверждала Бьянка, Мику сообщили, что благодаря его помощи жертвам землетрясения в Никарагуа ему выдадут постоянную визу. Нужно было только попросить. Но, как опять же говорила Бьянка, это предложение уже не казалось Мику таким привлекательным. Одно дело, когда к тебе придираются ФБР или иммиграционная служба, а другое – когда за тебя всерьез берется налоговое управление. «Мик сказал, что раз уж он не собирается платить подоходный налог в США, то не станет получать и постоянную визу… Он много раз говорил мне, что хочет создать впечатление, что не записывается в США, хотя на самом деле записывался». И эта хитрость тоже сработала: невероятно, но Служба внутренних доходов всегда оставалась одним из немногих правительственных ведомств, которые нисколько не интересовались Джаггером.

Того же самого нельзя было сказать о Марше Хант, которой окончательно надоело выпрашивать у Мика подачки на еду и одежду для дочери. В июле 1973 года она подала иск на алименты, и тут же газеты по всему миру стали перепечатывать статьи о том, как беспринципная интриганка пытается разрушить семейное счастье кумира, утверждая, что родила ребенка от Мика.

Джаггера это взбесило, и он, настаивая на том, что не является отцом ребенка, даже предложил пройти анализ крови. Но до этого дело не дошло. Вместо этого он объявил, что создаст фонд с капиталом 25 тысяч долларов и будет выплачивать 20 долларов каждую неделю, но только если Хант подпишет официальное заявление, что Карис не его дочь. Та согласилась, хотя Мик догадывался, что встретиться с Маршей Хант ему еще придется не раз.

Теперь Мик не пытался изображать из себя заботливого отца даже с Джейд. Когда Бьянка обвинила его в том, что он слишком мало времени проводит с дочерью, он не стал извиняться. «Это мой выбор, но уж больно я невнимательный. Какой есть», – признался он.

Сейчас его заботили более важные дела, а именно выпуск нового альбома Goats Head Soup («Суп из козлиной головы»), запланированный на 31 августа. Желая как следует отметить это событие и разрекламировать альбом, Мик пригласил принцессу Маргарет, лорда Личфилда, супругов Ормсби-Гор, нескольких членов парламента, а также видных фигур из музыкальной индустрии на торжественное мероприятие в Бленхеймский дворец, резиденцию герцогов Мальборо, построенную в семнадцатом веке, где в свое время родился Уинстон Черчилль.

Под взглядами предков сэра Уинстона, взирающих на них со стен, Мик и Бьянка благопристойно принимали гостей, пока в зал в поисках Кита не ворвалась одурманенная Анита Палленберг. Осыпав Бьянку градом непристойностей, она схватила Ричардса за руку, и оба они направились к выходу в поисках наркотиков. Две недели спустя Кит рассказал журналистам, что собирается пройти через операцию по очищению крови («как вампир, только наоборот»), представляя все это как шутку; он и в самом деле посетил швейцарскую клинику, где проводились подобные процедуры. В чем бы они ни заключались, но вернулся он достаточно бодрым, чтобы присоединиться к другим «Роллингам» в их турах по Великобритании и Америке.

Альбом Goats Head Soup, на обложке которого красовалось женоподобное лицо Мика с открытым ртом, невинно глядящего из-за полупрозрачной вуали, можно было назвать несомненным успехом как с коммерческой, так и с художественной точки зрения. Но только две песни из него стали несомненными хитами – грубоватая «городская баллада» о стрельбе и наркотиках под названием Do do do do do, Hearbreaker («Ду ду ду ду ду, разбиватель сердец») и грустноватая, немного выбивающаяся из общей темы Angie («Энджи»), так мало походившая на обычную композицию «Роллингов» с пульсирующим, энергичным ритмом и тем не менее ставшая «номером один».

Как и следовало ожидать, тут же родились различные домыслы по поводу того, кто же послужил источником вдохновения для песни, которая занимала первое место в чартах целых тринадцать недель. Согласно одной версии, песня была названа в честь новорожденной дочери Кита, Дэндилайон Энджи. Согласно другим, более распространенным слухам, песня посвящена Анджеле Боуи, жене Дэвида Боуи. Но ни одна версия не была истинной. Если кто и вдохновлял Мика, то не жена Дэвида Боуи, а сам Боуи.

Среди исполнителей нового музыкального направления «глэм-рок» никто – даже подражавший Валентину Либераче Элтон Джон – не раздвигал границы настолько широко, как Дэвид Боуи. Еще в юности, когда живший в рабочем районе Южного Лондона Дэвид Джонс (настоящая фамилия Боуи) только мечтал стать рок-музыкантом, он думал о том, как бы объединить мягкую поп-привлекательностьBeatles с шокирующей энергичностью Мика Джаггера. «Я мечтал стать Миком Джаггером, – признавался Боуи, – но не потому, что он был секс-символом». Для Боуи Мик был скорее «материнской фигурой».