Главная | Обратная связь

В соседних домaх, но в рaзных мирaх 12 страница

Тем же вечером Питер Лоуфорд, бывший зять Джона Кеннеди, предложил Мику еще одно развлечение – посидеть в одном из любимых президентом кресел-качалок. «Мик просто сидел в кресле-качалке Кеннеди, поджав ноги, и наслаждался каждой минутой», – вспоминала жена Лоуфорда.

Во время европейского турне 1976 года музыканты еще больше утратили контроль над собой, если такое вообще было возможно. Писатель Ник Кент, путешествовавший с группой, вспоминал, что «Джаггер, Вуд и Ричардс все время срывались и поглощали огромное количество наркотиков… Это было уму непостижимо».

Время от времени приходилось возвращаться к жестокой реальности. Когда «Роллинги» готовились к выступлению в Париже, пришло сообщение о смерти двухмесячного сына Кита, Тары, названного так в честь погибшего наследника империи «Гиннесс» Тары Брауна. В качестве вероятной причины назывался синдром внезапной детской смерти. Ричардс взял с собой в поездку своего семилетнего сына Марлона и оставил двоих младших детей, четырехлетнюю Анджелу и Тару, дома с матерью, Анитой Палленберг. После смерти Тары Марлону пришлось по-взрослому ухаживать за своим накачанным героином отцом. Но ни он, ни Мик, если уж на то пошло, не смогли помешать Киту еще более погрузиться в наркотический угар.

Горе быстро переросло в раздражение. Пока Мика фотографировали на веселых светских вечеринках в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, Ричардс (настоящий панк-рокер в душе) приходил в ярость от того, что ему казалось пустым позерством. Всем, кто был готов его выслушать, Кит говорил, что его товарищ по «Роллингам» продался, и потому он сам доказывает преданность делу тем, что устраивает драки в барах, задирает полицейских, ссорится с капризной Палленберг и засыпает за рулем своего «Бентли».

Если количество употребляемых наркотиков поражало воображение, то еще больше удивляла стойкость Джаггера. В августе «Роллинги» провели первый бесплатный концерт после Алтамонта, на этот раз в Небворт-Хаузе в Хердфордшире. На афише была заявлена также группа «Утопия», и ее лидер Тодд Рандгрен привез с собой свою подружку, неутомимую Биби Бьюэлл.

Пока Бьянка наблюдала за происходящим из-за кулис, Мик в открытую флиртовал с Бьюэлл. «Тодд сердился и выходил из себя, – вспоминала Биби. – А потом Мик начал играть в свою любимую игру: „Я отобью тебя у рок-звезды, с которой ты встречаешься“».

«Я звезда крупнее, чем ты, Тодд, – говорил Мик Рандгрену. – Я ее украду».

Ни Джаггер, ни Тодд тогда не знали, что Бьюэлл уже «похищена» другим – во многом похожим на Джаггера Стивом Тайлером, долговязым солистом Aerosmith с такими же, как у Мика, пухлыми губами. Бюэлл с Тайлером старались держать свои отношения в тайне, но когда Бьюэлл сообщила Мику, что изменяет Рандгрену с ведущим исполнителем одной из самых безумных рок-групп, Джаггер еще сильнее захотел затащить ее в постель. «Для Мика я стала соблазнительнее вдвойне, – говорила она. – Ему же нужно было украсть меня не у одного, а у двух рок-идолов».

Вспомнив, что Тайлера в прессе часто называют «Миком Джаггером для бедных», Мик привел вполне ожидаемый и веский аргумент: «Зачем тебе уходить к нему, если ты можешь позволить себе оригинал?»

Когда в августе Биби забеременела, Мик уже позабыл о ее интриге с Тайлером и полагал, что ребенок либо его, либо Рандгрена. Дочь Бьюэлл, Лив, родилась 1 июля 1977 года; Мик позвонил на следующий же день и сказал: «Я приеду посмотреть на моего ребенка». Через несколько часов Мик и Рон Вуд сидели у постели Бьюэлл – первые посетители матери с новорожденным.

Поскольку Стив Тайлер безуспешно боролся с героиновой зависимостью, они с Бьюэлл решили, что лучше Лив будет воспитываться как ребенок Тодда Рандгрена. Об их тайной связи с Тайлером не знали даже многие близкие знакомые, поэтому «почти все», как сказала Биби, «думали, что это дочь Мика». И Мик с удовольствием ухватился за эту роль и несколько лет представлял Биби знакомым как «мать одного из моих незаконных детей».

Лив так и воспитывалась как дочь Тодда Рандгрена и только в восемь лет узнала от матери правду. Публично Бьюэлл сообщила о том, что отцом Лив является Стив Тайлер, еще через несколько лет. «Мне кажется, что Мик отчасти ревновал, – говорила Биби. – Многие были шокированы, узнав, что отец Лив – не Тодд и не Мик, а Стив Тайлер». Мик определенно был из числа таких шокированных. Лив стала девушкой с обложки, позже успешно снималась в фильмах, но все это прошло мимо Мика.

Близился к концу 1976 год, а Джаггеры все еще отказывались признавать, что развод неизбежен. Они переехали в роскошный дом на Восточной Семьдесят третьей улице в Нью-Йорке и на Рождество заявили, что их брак крепок, как никогда. «Мы не намерены расставаться», – утверждал Мик.

Казалось, их браку ничто не угрожает, пока Бьянка смотрит сквозь пальцы на то, что Мик встречается с другими женщинами (саму ее ложно обвиняли в том, что она встречается с Уорреном Битти). «Мик спит со многими, но настоящих романов у него мало», – публично заявляла Бьянка.

Одной из тех, кто действительно давал Бьянке повод для волнений, была рок-звезда, славящаяся своими многочисленными романтическими связями. Когда Линда Ронстадт познакомилась с Миком в конце 1970-х, она уже выпустила полдюжины платиновых альбомов и такие хиты, как You’re No Good(«Ты не хорош»), When Will I Be Loved («Когда же меня полюбят»), Long Long Time («Давным-давно»),Tracks of My Tears («Следы моих слез») и Blue Bayou («Голубой ручей»). Что касается ее мужчин, то говорили, что среди них были Джексон Браун, автор песен и исполнитель Дж. Д. Саутер, комики Стив Мартин и Альберт Бруки, Пит Хэмилл и Джерри Браун (бывший и будущий губернатор Калифорнии) – и это лишь небольшая часть списка. Сама же Ронстадт вовсе не считала, что ее романтическая жизнь так уж разнообразна. «Хотела бы я переспать с таким количеством мужчин, о каком пишут в газетах», – говорила она.

С помощью Мика она записала свою версию Tumbling Dice («Игральная кость») в стиле кантри, и эта версия стала одним из немногих каверов «Роллингов», попавших в «Первую десятку».

Рано или поздно Бьянка неизбежно должна была узнать о том, что ее муж неплохо проводит время в доме певицы на берегу океана. Она сразу же полетела в Калифорнию и устроила Мику сцену, успешно положив этой связи конец. Несмотря на это, Бьянка признавалась, что Ронстадт ей нравится; единственной женщиной, которой она на самом деле опасалась, была Карли Саймон.

Но вскоре на горизонте появился еще кое-кто, заставивший Бьянку позабыть о Саймон. В перерыве же между этими инцидентами жена Мика просто пожимала плечами, когда ей сообщали сплетни о том, как часто ее муж меняет женщин. Среди них называли экзотическую модель Аполлонию ван Равенстейн, английскую актрису Каринтию Уэст (дочь генерала НАТО сэра Майкла Уэста) и его давнюю пассию, Сабрину Гиннесс.

 

Прошло почти полгода с тех пор, как все «Роллинги» собирались вместе под одной крышей, – на тот момент самый продолжительный перерыв. Решив, что настала пора приниматься за работу, они договорились записать части будущего альбома Love You Live («Любим вас живьем»), выступая в клубе «Эль Мокамбо» в Торонто.

20 февраля 1977 года Мик прилетел в Торонто и обнаружил, что в сборе все, кроме одного. Кит, как всегда, накачавшись кокаином и героином, застрял в Лондоне. Через пять дней, в течение которых Джаггер постоянно названивал Ричардсу и засыпал его телеграммами («ГДЕ ТЫ? Мик»), Ричардс наконец-то вылетел в Торонто. При досмотре таможенники нашли в чемодане Аниты ложку со следами героина, но ничего не сказали. Три дня спустя в его номер в гостинице «Харбор-Касл» ворвались канадские полицейские и нашли более унции героина – достаточно, чтобы предъявить обвинение не только в хранении, но и в незаконном обороте наркотиков. Ричардсу теперь уже грозило пожизненное заключение, а это был бы смертельный удар для «Роллингов». К счастью, Ричардса выпустили на поруки, после чего он, не утратив присутствия духа, пришел в «Эль Мокамбо» и сыграл так, как никогда в жизни. По словам Мика, «он играл, мать его, от самого сердца – лучше, чем за долгие годы».

Но все надежды, что на этот раз обойдется без скандала, развеялись как дым, когда в это непростое для «Роллингов» время Маргарет Трюдо (жена премьер-министра Канады) решила отказаться от титула первой леди и примкнуть к поклонницам группы. Красавица «Мэгги», которой на тот момент исполнилось двадцать девять лет, была вдвое младше своего мужа Пьера Трюдо, оставшегося в Оттаве с тремя маленькими детьми. Безрассудная выходка Мэгги, сбежавшей к скандально известным музыкантам, несколько месяцев была благодатной темой для журналистов, не говоря уже о том, что угрожала нестабильному правительству Трюдо.

Госпожа Трюдо заказала в «Харбор-Касл» номер по соседству с Ронни Вудом, а Мик лично провожал ее каждый вечер в «Эль Мокамбо». Утверждалось, что несколько дней она шастала по коридорам отеля в одном халате и иногда заглядывала в номер Мика. Когда настало время музыкантам отправляться в США, Мэгги сказала, что поедет с ними. Шестую годовщину свадьбы мистер Трюдо провел один, все более распаляясь от гнева, пока его молодая жена отрывалась с «Роллингами» в Нью-Йорке.

Позже Мик отрицал, что у него с Мэгги Трюдо была любовная связь. «Я бы не подошел к ней и на пушечный выстрел. Это просто больная девушка в поисках чего-то странного. И она нашла это, только не в моем лице», – настаивал он. Ее избранником стал Ронни Вуд, который признался, что в течение непродолжительного времени его со сбежавшей первой леди Канады «объединяло нечто особенное». Ричардс описывал этот эпизод в менее романтическом тоне: «Она была групи, вот и все, все очень просто и понятно».

Бьянка с ним соглашалась. «Странно, но многие женщины считают, что они загадочным образом чего-то достигли, переспав с Миком. Это только доказывает, как мало они уважают себя. Сам он находит это отвратительным».

Мика часто окружали классические красавицы, умные и утонченные, поэтому Бьянка не заметила угрозы, исходящей от крупной блондинки метр восемьдесят три ростом, модели из Техаса, имя которой стало чаще мелькать в газетных статьях рядом с именем ее мужа.

Джерри Фэй Холл была младшей (вместе со своей близняшкой Терри) из пяти дочерей водителя грузовика из города Меските неподалеку от Далласа. В школе ее прозвали «Длинной Холл»; застенчивая и немного неуклюжая девушка в старших классах ни с кем не встречалась, но при этом решила во что бы то ни стало потерять девственность в пятнадцать лет. Когда они вместе с подружкой работали в местном ресторане «Дейри Куин», девушки попросили помочь им в этом чемпиона города по скачкам на диких быках. Тот, недолго думая, согласился и исполнил свою задачу, даже не потрудившись снять сапоги («на сеновале, под дождем»).

На следующий год Холл попала в автомобильную аварию и за счет полученной страховки сделала пластическую операцию носа и купила билет в Париж. Вскоре после этого она со своей мужеобразной чернокожей подружкой, певицей и актрисой Грейс Джонс, стала исполнять скабрезные номера в духе кабаре на частных вечеринках. Одним из первых почитателей ее творчества был шах Ирана, которому настолько понравилась долговязая уроженка Техаса с гнусавым выговором, что он даже оплатил ей билет до Тегерана и предложил выступить у него во дворце.

После этого Холл сошлась с иллюстратором журналов моды Антонио Лопесом и стала жить вместе с ним. Когда в 1975 году Брайан Ферри из рок-группы Roxy Music заметил ее на обложке итальянского журнала Vogue, она уже считалась признанной моделью.

Полгода спустя они обручились.

К несчастью для галантного Ферри, они особо не спешили и отложили бракосочетание более чем на год. Когда в начале 1977 года Брайан Ферри выступал на гастролях в Японии, Джерри Холл сидела на званом обеде между Миком и его соперником по различным любовным интригам Уорреном Битти. Испытывая навязчивое желание записать на свой счет победу над очередной женщиной рокера, Мик принялся состязаться с Битти, стараясь привлечь внимание Холл к себе. Он подозвал другую модель, договорился о том, что с Битти останется она, а сам поехал с Холл в «Студию 54».

Когда Джаггер предложил Холл подвезти ее домой, был уже пятый час утра. Но вместо ее дома они оказались у апартаментов Джаггера на Восточной Семьдесят третьей улице. «Следующим утром я думала: „О нет, что же я наделала?“» – вспоминала Джерри.

Ферри, как и следовало ожидать, очень болезненно воспринял измену и отомстил своей бывшей подружке из модельного бизнеса тем, что отказался пересылать ее наряды из их лондонского дома в Нью-Йорк, оставив их у себя.

Холл утверждала, что прекрасно знает, как удержать при себе мужчину, но это не имело ничего общего с миром моды. «Мать рассказала мне три секрета: надо быть горничной в гостиной, кухаркой на кухне и шлюхой в постели. Горничную и кухарку я наняла, а об остальном умела позаботиться сама». Но самый ценный совет вряд ли дала ей мама: «Если у тебя есть только две секунды, забудь обо всем и отсоси ему. Так, чтобы ему не захотелось секса с другими».

Если какая-то другая девушка подбиралась слишком близко к ее избраннику, Холл давала понять, что лучше оставить эту затею. Даже в самых деликатных ситуациях она не стеснялась толкать, бить или даже пинать соперницу, пока та наконец не отходила в сторону.

Одной из самых грозных соперниц Холл в тот период была еще одна высокая модель, Дженис Дикинсон. «Мне названивали по пять тысяч раз днем и ночью, из самых разных городов мира. Он буквально был одержим мной. Он заваливал мою комнату розами с записками: „С любовью, принц Филипп“». Тогда же Мик использовал и свою неплохо зарекомендовавшую себя коронную фразу: «Ты родишь от меня ребенка?»

«Подумайте только, как соблазнительно! – вспоминала Дикинсон. – Но этого не случилось. И все же Мик Джаггер – лучший из лучших любовников, без всякого исключения». Только вот получив свое, Мик становился совсем не таким любезным и вежливым. После того как они занимались сексом в первый раз, Мик бросил на кровать 400 долларов и сказал: «Вот, купи себе новое платье».

«Секс с Миком для меня был все равно что боксерский поединок, – продолжала Дикинсон. – Рингом служил широкий матрас двуспальной кровати. Он переворачивал меня, а потом я переворачивала его – это было нетрудно, потому что, когда мы стояли, он доходил мне только до плеч. В порыве страсти я подумала о своем идеальном мужчине, причем вовсе не о Мике Джаггере. Я представляла себе еврейского Джима Моррисона. Мик же больше походил на мальчика с банки краски „Dutch Paint“. Совсем не мой тип. Но опять же это не имело значения, потому что это был Мик Джаггер».

Дикинсон утверждала, что Мик не такой уж скряга, как говорили многие. На Рождество он подарил ей рубиновую брошь в виде сердца с бриллиантовыми инкрустациями. «Она была огромной, размером с мою ладонь, и стоила, наверное, целое состояние». Через два месяца, когда он танцевала в «Студии 54», брошь пропала. Когда она рассказала об этом Мику, тот только пожал плечами: «Ну ладно. Девчонки есть девчонки».

 

Мика больше заботили другие мужчины в жизни Дикинсон, особенно рок-звезды. Заметив на стене ее квартиры плакат с Родом Стюартом, Мик спросил Дженис, не переспала ли она с ним. Она ответила, что нет, но Джаггера это не удовлетворило. «Он просто взял и сорвал плакат со стены», – вспоминала Дженис Дикинсон.

Однажды Дженис решила попробовать свои силы в пении и договорилась о выступлении в «Студии 54». За ее выступлением наблюдали Кит Ричардс и Ронни Вуд, но Мик не объявился. На следующий день, когда критики разнесли ее пение в пух и прах, ей позвонила Джерри Холл. «Ха-ха, – сказала она. – Я слышала, ты провалилась. Ну и прекрасно. Держись подальше от моего мужчины. У меня в сумочке пистолет, и я умею им пользоваться».

«Я восприняла ее предупреждение серьезно, – рассказывала об этом противостоянии Дженис. – Даже распсиховалась».

Вскоре после этого Дикинсон разговаривала с Миком по телефону, когда в трубке послышался голос Джерри. «Она хочет, чтобы я порвал с тобой», – сказал Мик и повесил трубку.

Многие знакомые Мика, особенно британцы, приходили в восторг от искренности и теплоты Джерри, а также от ее заводных шуток. «Она волшебным образом поднимала всем настроение, стоило ей просто войти в помещение», – говорил ирландский писатель и наследник пивоваренной империи Десмонд Гиннесс. С ним соглашался Кит Олтхэм: «Джерри милая, добрая и чрезвычайно терпеливая».

Мик тоже мог быть терпеливым, особенно когда дело касалось его «мерцающего близнеца». Пока Кит ожидал судебного разбирательства в Торонто, ему разрешили пройти курс лечения от наркомании в Соединенных Штатах. Когда Кита с Анитой лечили слабым электрошоком в Филадельфии, Мик приезжал к ним и привозил записи к альбому «Любим вас живьем», чтобы гитарист тоже смог принять участие в работе.

Позже Ричардс признавался: «Должен сказать, что во время того случая в Торонто – да и во всех случаях, когда меня задерживали, – Мик терпеливо присматривал за мной и никогда не жаловался. Он всем командовал, делал главную работу и договаривался о том, чтобы меня выпустили. Мик относился ко мне как к брату».

Казалось, что «мерцающие близнецы», хотя бы на время, позабыли о своих разногласиях. Но это не мешало Ричардсу подкалывать Мика, который все еще пытался молодиться, несмотря на то что годы безалаберной жизни и упорной работы брали свое. Джаггер одно время хотел сделать пластическую операцию, чтобы разгладить морщины вокруг глаз и впадины на щеках, но потом решил, что лучше украсить свою известную улыбку какими-нибудь блестящими драгоценными камнями.

Для начала он вставил изумруд «Картье» в верхний резец, но Кит сказал, что это похоже на то, как если бы у него между зубами застрял шпинат. Мик заменил изумруд на рубин, но Кит сказал, что это похоже на кровавое пятно. Под конец Джаггер остановил свой выбор на бриллианте. «Специалисты из „Картье“ сочли, что это очень мило», – заметил он.

Осенью 1977 года «Роллинги» работали в парижской студии «Пате Маркони» над своим очередным альбомом, Some Girls («Некоторые девчонки»). Тогда все еще была опасность, что Кит загремит в тюрьму и группа прекратит свое существование, поэтому Мик работал, выкладываясь по полной, как если бы это был их последний альбом.

«По большей части у нас было такое настроение – „Сейчас мы перепанкуем всех панков“», – вспоминал Ричардс, которого, как и других уже завоевавших известность рок-музыкантов, немного тревожила растущая популярность пионеров панк-направления, таких как Sex Pistols, Clash и Ramones. Наверное, из этих соображений Кит воспользовался «маленькой зеленой коробочкой» – педалью эхо-ревербератора MXR, придавшей некоторым композициям альбома рваное звучание. Но Мик, привыкший в «Студии 54» к старому непреклонному ритму в четыре четверти, старался выдать диско-хит.

Вышедший в следующем году альбом Some Girls разошелся семью миллионами экземпляров, а некоторые композиции действительно стали хитами, особенно Beast of Burden («Вьючное животное»),Shattered («Разбит») и песня, которую Ричардс поначалу пренебрежительно называл «дерьмо-диско Мика», – Miss You («Скучаю по тебе»). Но именно Miss You, вдохновленная ночами в «Студии 54» (в компании Джерри, а не Бьянки), и подняла альбом на первую строчку чартов.

На праздники Мик полетел в Лондон, но провел их вовсе не с Бьянкой и Джейд. В рождественский вечер он вместе с Джерри Холл заселился в номер отеля «Савой», а через три дня отправился на Барбадос. По пятам его преследовали журналисты; в новогодний вечер он швырнул бутылку пива в одного фотографа; несколько дней спустя в Париже подрался с другим папарацци, в результате чего его с заломленными руками повалили на тротуар.

Когда в марте 1978 года Мик вернулся в Нью-Йорк, всем, включая Бьянку, было ясно, что их брак обречен. Лиз Дерринджер посетила Мика и Джерри в номере «Карлайл-отеля» как раз тогда, когда Джаггеру доставили документы о разводе. В Лондоне Бьянка подала заявление о разводе на том основании, что муж ей изменяет, и упомянула имя той, с кем он ей изменял, – Джерри Холл. «Как в это вообще можно поверить? Почему она так со мной поступает?» – спрашивал Мик Дерринджер. Потом, по всей видимости очень серьезно, добавил: «Ты за эти годы когда-нибудь видела, чтобы мое имя появлялось в газетах с именем какой-нибудь другой?»

Несмотря на то что перед суматошной свадьбой в Сен-Тропе Бьянка была вынуждена подписать отказ от имущественных притязаний, уходить с пустыми руками она была не намерена. Заручившись помощью адвокатов Марвина Митчелсона, калифорнийского специалиста по алиментам, и нью-йоркской акулы юриспруденции Роя Кона (Кон прославился прежде всего как главный консультант сенатора Джозефа Маккарти во время пресловутой «охоты за красными» в 1954 году), Бьянка постаралась перенести слушания в Калифорнию, где местные законы позволяли ей получить до 12,5 миллиона долларов, то есть половину состояния Мика.

Джаггер в ответ предложил ей удовлетвориться суммой в сто тысяч долларов, а тем временем аннулировал кредитные карты Бьянки и вывез ее мебель из дома номер 48 по Чейни-Уок.

«Джаггер совершенно безжалостен и беспощаден, – говорил автор статей о «Роллингах» Кит Олтхэм. – Такое качество, как преданность, ему незнакомо. Люди приходят и уходят, и ими можно пожертвовать». Это относилось и к сотрудникам, проработавшим в компании много лет. «Мик довольно труслив – увольнять людей он поручает кому-то другому». Но от грубого отношения не был застрахован никто, даже бывший председатель «Декка Рекордз» сэр Эдвард Льюис. Когда Олтхэм попросил Мика публично выразить свое мнение по поводу смерти сэра Эдварда, Мик ответил: «Скажите, что я сказал – ему уже давно пора».

Во время американских гастролей 1978 года, когда группа переезжала с одного стадиона на другой, музыканты быстро вернулись к своему привычному времяпрепровождению. «Наркотики были повсюду, – говорил Дэниел Стюарт, один из руководителей охраны. – Буквально горы дури, и Джаггер от нее вовсе не отказывался».

Не отказывался от дури конечно же и Кит, хотя над ним все еще висело обвинение. Окончательное слушание по канадскому делу проходило в Торонто 24 октября 1978 года. Как и десятилетием ранее, когда Кита и Джаггера обвиняли по редландскому делу, за стенами зала суда столпились сотни фанатов, выкрикивающих: «Свободу Киту! Свободу Киту!» Впрочем, судья с самого начала дал понять, что не собирается отправлять «богатенького наркомана» за решетку. В обмен на признание вины он снял обвинения в незаконном распространении наркотиков и приговорил Кита к году условно. Кит же, тронутый слепой фанаткой по имени Рита, которая следовала за группой повсюду, согласился дать благотворительный концерт в пользу Канадского национального института слепых.

После этого Мик смог вздохнуть с облегчением. Печатный станок купюр по имени Rolling Stonesпродолжал свою работу в прежнем режиме – по крайней мере какое-то время. В поисках отдыха и развлечений Мик иногда возвращался в Нью-Йорк – порой в обществе Холл, а то и один.

 

 

«Где бы он ни появлялся, на него до сих пор бросались женщины и мужчины, – говорил Олтхэм. – Джерри сохраняла спокойствие – в какой-то степени». Мику было легче оттягиваться, когда Джерри отдыхала в каком-нибудь экзотичном месте. Но даже когда они оба регистрировались в «Карлайле» под псевдонимами «мистер и миссис Филлипс», Мик всегда находил все, что ему было нужно, в проверенной и надежной «Плазе».

Зная, где и когда появится Джаггер, фанатки «Роллингов» научились проникать в отель «Плаза», минуя охрану. В конце 1978 года среди них появилась новенькая: невысокая, жующая жвачку брюнетка двадцати одного года, которая, как и нью-йоркский модельер Кевин, какое-то время выступала на подтанцовке в труппе Элвина Эйли.

Эта молодая женщина, питавшая слабость к лосинам в обтяжку пятнистой расцветки, не стеснялась петь во весь голос, когда ей вздумается. «Я подумал: „Уберите от меня эту наглую девицу! Она же сейчас меня засветит!“» – вспоминал Кевин. И он же быстро догадался, что единственный, кто интересует эту новую фанатку, это Мик, и что она «вбила себе в голову, будто он поможет ей в карьере».

По какой-то причине эта бойкая новенькая заинтересовала и самого Мика, который несколько раз приглашал ее к себе наверх. «Она вела себя как настоящая дикарка, и это его заводило», – говорил Кевин. Или, возможно, его привлекло ее сценическое имя – Мадонна.

Но, разумеется, никакая фанатка не могла привлечь Мика настолько, как подружка другой рок-звезды. А тем более юная дочь рок-звезды – в данном случае давнего приятеля Мика и «коллеги» Кита по пристрастию к героину Джона Филлипса из The Mamas and The Papas.

«Я с детства знала Мика – с тех пор, как мне исполнилось восемь, он и еще Кит часто тусовались с папой», – говорила дочь Филлипса Макензи. В шестнадцать лет она сама обрела некоторую славу, снявшись в популярном ситкоме «Однажды в то время». «Я была ребенком, но меня ужасно привлекал Мик. Он походил на кота. Он изгибался и двигался как кот, был таким привлекательным и чувственным».

Печальный факт состоял в том, что Филлипс познакомил свою дочь с марихуаной, когда ей было десять лет, а через четыре года подсадил и на кокаин. Когда ей исполнилось семнадцать, Филлипс лично вколол ей героин. Позже Макензи призналась, что у нее с отцом была долгая инцестная связь.

Учитывая такие семейные нравы, кажется вполне логичным то, что произошло между Миком и Макензи в 1978 году. В то время Филлипс жил в том же нью-йоркском квартале, что и Мик, а Джерри как раз удачно уехала по модельным делам. «Мы все были на вечеринке, когда Мик предложил отправиться к нему, отведать сэндвичей с тунцом», – вспоминала Макензи, которой на тот момент было восемнадцать лет. Когда они приехали к Мику, он вспомнил, что у него нет майонеза. Папа сказал, что у нас есть майонез, и пошел за ним домой, и тут Мик запер дверь».

Мик заключил Макензи в объятия и стал подталкивать ее к спальне. «Я ждал этого с тех пор, как тебе исполнилось десять», – сказал он. Через несколько минут Филлипс вернулся с майонезом и, как вспоминала Макензи, «начал громко стучать в дверь, но мы с Миком уже резвились в спальне. Он оказался фантастическим любовником, все было, как я и представляла, и даже лучше».

На следующее утро Мик угощал Макензи чаем с гренками и клубникой, когда зазвонил телефон. «Моя дочь у тебя?» – спросил Джон Филлипс.

«Да, – ответил Мик, который за десять лет до этого переспал с Мишель Филлипс, второй женой Джона и приемной матерью Макензи. – Но я обращаюсь с ней хорошо».

Макензи немного сердилась на Кита, что тот познакомил ее отца с тяжелыми наркотиками, но не имела ничего против Мика и испытывала к нему исключительно теплые чувства. «Мик может быть кем угодно, но он не извращенец. Когда он сказал, что ждал этого момента, он действительно имел в виду, что ждал, пока я стану совершеннолетней. Он спал со мной как с женщиной. И это было чудесно».

В тот период Макензи была не единственной юной любовницей Мика. Вскоре он начал встречаться с Наташей Фрэйзер, внучкой английского лорда Лонгфорда и дочерью писательницы леди Антонии Фрэйзер. Аристократическое семейство нисколько не оскорбилось такой связью и даже пригласило Мика на бракосочетание леди Антонии с драматургом Гарольдом Пинтером.

Тем временем у подраставшей дочери Мика дела шли далеко не так удачно. Восемнадцатилетняя Кэрис Хант жила в Лос-Анджелесе на пособие, а ее мать уже отчаялась выбить из Мика деньги. Обратившись за помощью к Бьянке, Марша Хант наняла Марвина Митчелсона и подала иск на скромные 2190 долларов в месяц на содержание ребенка.

Уделяя особое внимание тому, что у Джаггера хватает сил и денег на других женщин, «но никак не на свою родную дочь», Хант потребовала от него формального признания отцовства. «Мик – повсюду каждый раз, как включаешь радио или открываешь журнал, – говорила Марш. – Это само по себе причиняет боль Кэрис, и я считаю, она не должна страдать еще и от бедности».

В итоге Мик сдался, но только после того, как Марша добилась наложения ареста на его часть гонорара за два концерта в калифорнийском Анахайме. Вынужденный отчислять каждый год не менее 25 тысяч долларов на содержание своего старшего ребенка, Мик не преминул обозвать Маршу «вымогательницей» и «ленивой сучкой».

О Бьянке он отзывался более дипломатично, но чувства к ней испытывал такие же. Их развод, подобно свадьбе, превратился в цирковое представление в трех частях. Началось оно в Лос-Анджелесе, где судья заявил, что никогда не слышал о Мике Джаггере («Я исключительно почитатель Лоуренса Уэлка»), после чего слушания были перенесены в Лондон. Разбирательство затянулось на долгие месяцы, пока вопрос о собственности не удалось решить в ходе заседания, длившегося восемнадцать минут. Бьянке, на попечении которой оставалась Джейд, удалось отсудить 1,4 миллиона долларов. Впоследствии ее адвокаты убедили британский суд увеличить эту сумму до 2,5 миллиона. «Она просто хотела, чтобы этот процесс длился как можно дольше и чтобы ее имя попало в газеты, – сказал Мик. – Она доставила мне столько беспокойства, что мы с ней уже никогда не будем друзьями».

Чтобы вести о бракоразводном процессе Джаггеров исчезли из передовиц, необходимо было нечто более шокирующее – например, известие о том, что одна из бывших девушек «Роллингов» причастна к убийству. За несколько месяцев до этого, в День святого Патрика в 1979 году, Кит познакомился в «Студии 54» с шикарной блондинкой, супермоделью Патти Хансен, и тут же влюбился в нее. Анита Палленберг, оставленная на произвол судьбы, сошлась с семнадцатилетним Скоттом Кантреллом, бросившим школу.