Главная | Обратная связь

Пантомима как эстрадный жанр

Второе значение понятия «пантомима» более узкое. На эст­раде пантомима является одной из разновидностей оригиналь­ных жанров. Это самостоятельный жанр. Артиста, который ра­ботает в этом жанре, называют мимом.

Несмотря на то, что пантомимический номер может сопровождать­ся музыкой, что в нем могут присутствовать речевые и звуковые фрагменты (например, некоторые пантомимы В. Полунина), все же основным признаком искусства пантомимы является немая игра, игра при помощи движения, мимики, жеста. Но пантомима как современный эстрадный жанр имеет свой образный пластический язык и приемы движений. Часто эти приемы носят условный, зна­ковый, иллюзорный характер.

«Актер пантомимы не в ладах с реальной жизнью, - писал Э. Декру,— ибо последняя немыслима без слов... Для того, что­бы изображать нечто логически стройное и сделать это без слов, нужно выдумать массу приемов и ухищрений...

Пантомима изобретает приемы, удаляющие ее от реальности, но на сцене главным остается тело актера — первая реальность...

Хотя пантомима может и должна изобиловать символами, я не стал говорить о них здесь, потому что не они составляют при­вилегию нашего искусства.

Возможно ли искусство без символа?»!

В пантомиме как эстрадном жанре предметом искусства становится специфическая, отточенная, яркая пластика артиста.

«Искусством пантомимы, — подчеркивал Р. Славский, — нельзя овладеть, если не будет обретена высокая техника. А тех­ника обретается упорным трудом. Если вы практически, глубоко и досконально не освоите все элементы пантомимического ма­стерства, вряд ли вы сможете стать хорошим мимом»⁵.

Само то, как двигается тело мима, является своего рода трюком.

Тот же сюжет, исполненный артистом, у которого нет соот­ветствующей пластической подготовки, превратится в набор бы­товых движений. Больше всего такое исполнение напоминает драматический этюд. Действия, хотя и выражены исключитель­но в пластике, хотя они последовательны, логичны и целенаправ­ленны, хотя они понятны публике, хотя они раскрывают сюжет и последовательность событий, — все же являются слепками бытовых действий. Артист в таком этюде двигается так, как это делает человек в обыденной жизни.

Пластика артиста пантомимы может быть очень разной. Это зависит от индивидуальности исполнителя, меры условности в номере, трагедийности или комедийности происходящего. Но главное — это не бытовая пластика. Тело разговаривает, тело поет. Возникает условный язык жеста.

Пожалуй, это главное, что отличает пантомиму как эстрад­ный жанр от пантомимы как основы драматической игры.

Такое положение сложилось исторически. Слово «пантоми­ма» вошло в обиход в античном Риме. Тогда мимы стали подра­жать не только действиям, но при помощи жестов стали переда­вать слова. Пантомима становилась игрой, в которой действие расцвечивалось зашифрованным языком. И этот зашифрованный язык мог обозначать как отдельные слова, так и целые понятия. Нечто подобное имело и имеет место, например, в Индии, когда условный язык позы в танце означает то или иное понятие.

Условность пластикив пантомиме

Пластика в пантомимическом номере часто становится абстракт­ной, символической. Режиссеру необходимо найти ход, прием, который ярко эту условность выражает.

Иногда это делается через условную игру с каким-то пред­метом. Так, например, была поставлена пантомима Н. и О. Кирюшкиных «Встреча» (реж. А. Бойко). Эта пантомима — о первом трепетном чувстве любви, номер можно назвать поэмой в пластике. А между тем, средства, которыми артисты создают поэтический образ, очень просты и условны: это игра с воздуш­ным шаром. Через игру с ним происходит знакомство, возник­новение чувства, ссора, примирение и т. д. Эфемерность и лег­кость воздушного шара, осторожность и чуткость, с которыми артисты обращаются с ним, создают поэтический образ.

В пантомиме посредством движения тела создаются обстоятель­ства, вплоть до времени и места действия.

Чаще всего нет ни декораций, ни даже реквизита. Все ста­новится понятным исключительно по пластическому поведению актера. И чтобы не затушевывать пластику, а выявлять, подчер­кивать ее, артист пантомимы чаще всего выступает в обтягива­ющем тело трико.

Как же через пластику мима выражается все это?

Рассмотрим для простоты анализа выступление соло-мима, когда у него на площадке нет партнеров, когда он не вступает с партнером в общение.

Человек вышел на улицу в ветреную погоду. Ведущее обсто­ятельство — сильный ветер. Тело артиста начинает сопротивлять­ся воображаемому воздушному потоку: он с напряжением про­двигается вперед, ветер то и дело отбрасывает его назад... Воз­никает условный шаг против ветра.

Человек решил искупаться и входит в воображаемую воду. Постепенно погружаясь в нее, ноги, которые уже в воде, двига­ются медленнее и с большим напряжением, чем корпус, который находится еще над поверхностью воды.

В репертуаре Ж.-Л. Барро был пантомимический номер «Всадник, укрощающий лошадь». Корпус артиста двигался, как корпус человека, находящегося на коне, ноги же — как ноги необъезженной лошади. Возникала полная пластическая иллю­зия человека на лошади.

Так через пластику создаются обстоятельства действия. В обоб­щенном смысле можно сказать — создается пространство. По пластике мима зритель дорисовывает в своем воображении мес­то действия и обстоятельства.

В некотором роде пантомима — это всегда игра мима со зрителя­ми: мим все время как бы задает пластические загадки зрителю,

заставляет работать его фантазию и воображение. Зритель посто­янно занят разгадыванием этих загадок и, таким образом, оказы­вается вовлеченным в процесс фантазирования вместе с артистом.