Главная | Обратная связь

Глава 4. Отношение прессы к делу нечаевцев.

Говоря о гласности процесса нечаевцев, нельзя не обратить внимания на отношение газет, пишущих в то время о судебном разбирательстве, к самому процессу, к личности Нечаева и «нечаевщине».

Первой газетой после «Правительственного вестника», которой было разрешено печатать данные о Нечаевском процессе, были «Московские ведомости» под редакцией М.Н. Каткова. Судя по всему, автор был настолько разочарован результатами разбирательства, что обвинил всех, включая судью и ораторов Санкт-Петербургской судебной палаты, в некомпетентности и даже придрался к словам председателя в адрес подсудимых. «Если бы господа судебной палаты, - писал Катков:- захотели взглянуть прямо в глаза обману, который разыгрывается над гнилою и расслабленною частью нашего общества, если б они…ударили бы в самый корень этой, так называемой русской революции, положение подсудимых, мы полагаем, выиграло бы от того» [99]. От всех иных газет, публиковавших отчеты по судебному разбирательству, а «Московские ведомости» отличались тем, Катков проявлял некоторую симпатию к Нечаеву и ставил его даже выше нечаевцев потому, что « как бы ни был он лжив, все-таки в некотором отношении Нечаев искреннее и правдивее понимает свое дело, чем другие, которые обращаются к великодушным инстинктам молодости, толкуют о благе народном, о благородстве, о честности…»[100].

Рассуждая о смысле революционной организации Нечаева, Катков находит ответ в «Катехизисе»: Цель, говорят, оправдывает средства. Какая же тут цель? Катехизис объясняет: разрушение. Разрушение чего? Всего. Но для чего нужно это всеобщее разрушение? Для разрушения»[101]. И, стоит отметить, особенность Каткова здесь заключается в том, что он совершенно спокойно, без осуждения относиться к «Народной расправе» и революционным трудам Нечаева. В итоге он вообще приходит к выводу, что русские революционеры, в том числе и нечаевцы, согласно «Катехизису», являются самыми настоящими жуликами, которые не могут быть никоем образом оправданы, так как они «убили своего товарища, сами не зная для чего». Кто-то во время прений сказал, что «заговорщики, вероятно, думали, что пролитая кровь плотнее соединит их»[102]. Таким образом, главный редактор «Московских ведомостей» всю вину за совершенное преступление возлагал ни на Нечаева, как на его организатора и исполнителя, а на нечаевцев, которые всего лишь были его помощниками. Очевидно, это было сделало для того, чтобы очернить участников процесса в глазах народа, что, несомненно, было на руку реакционному правительству.

С упреком в адрес газеты Каткова выступают «Санкт-Петербургские ведомости», обвиняющие автора статьи о «Процессе нечаевцев» в лживости, в попытке «без всякого основания поколебать доверие к нашему суду в отношении к публичному разбирательству дел о государственных преступлениях». По мнению редакции Санкт-Петербургской газеты, « "Московские ведомости" направляют всю силу своего слова, всю горячность своей речи против защитников подсудимых… Они стараются…любыми способами доказать читателям: виновниками неоправданных ожиданий, возложенных на судебный процесс, являются именно председатели и состав обвинителей»[103].

К нечаевцам редакторы «Ведомостей», в отличие от Каткова, отнесли достаточно снисходительно, ссылаясь на их « разгоряченной фантазии, которую не успели обуздать ни серьезное образование, ни знание жизни»[104].». Что же касается самого Нечаева, то его редакция «Ведомостей» осуждала в полной мере: «Нечаев обладает именно энергией сыщика, а умственное его развитие и способности подлежат сильному сомнению, ибо прокламации его - просто глупы, революционная логика - списана с иностранных книжек и нимало неприложима к нашей почве». Помимо этого, точно так же, как и защитник нечаевцев, Спасович во время своего выступления, газета сравнивает революционера с Хлестаковым, главным героем Гоголевского «Ревизора». «Он действительно цитировал наизусть страницы из ученых сочинений - прием совершеннейшего Хлестакова, который стремился блеском наверстать отсутствие знаний. Отсюда начинается ряд обманов, сцепление самой невероятной лжи, которой могли верить только простодушные»[105].

Другая газета, «Голос», начинает свое повествование о судебном процессе над нечаевцами с громкого и не вполне оправданного заявления, что «цель, которой они добивались - разрушение государства со всеми его учреждениями, для того, чтобы освободить массы народа из рабства умственного, политического и экономического"[106]. Отличие мнения «Голоса» от всех предыдущих газет состояло в том, что главные редакторы впервые сопоставили процесс нечаевцев с Парижском комунной

Редакторы этой газеты так же, как и авторы «Санкт-Петербургских ведомостей», резко осуждали Нечаева..

И если презрение и ненависть редакции к Нечаеву вполне понятны и обоснованы, то по отношению к нечаевцам дело обстоит совсем иначе – в «Голосе» они упоминаются как недоучившаяся молодежь с низкой развитостью ума, ибо « только слабостью умственного развития… только нелюбовью к труду можно объяснить успех Нечаева в среде подсудимых первой группы, которые, по их собственным словам, действовали совершенно бессознательно»[107]. Таки образом, авторы газеты в каком-то смысле отождествляли вину Нечаева за происшедшее с виной его подчиненных, и относились к ним резко отрицательно, не стараясь никого оправдать Полагаю, подобная реакция редакции на процесс была направлена на то, чтобы скомпрометировать нечаевцев в глазах читателей «Голоса» и пресечь любое иной революционное движение в России.

Что касается газеты «Вестник Европы», то ее главные редакторы, как уже упоминалось ранее, выступали на судебном процессе в качестве защитников нечаевцев.

«Вестник Европы» заговорил о деле нечаевцев ещё в мае 1871 года, за два месяца до начала суда. В этой же газете были опубликованы статьи Стасюлевича «Итоги судебной реформы» и Арсеньева «Политический процесс 1869-1871 гг.».

В статье Стасюлевича о том, чем окончился процесс, и почему его подготовка заняла так много времени. Автор выделяет две основные причины: «случайные обстоятельства» и «не вполне точное соблюдение требований закона». Таким образом, можно сказать, что следствие само не старалось как можно скорее начать судебный процесс и нарочно долго занималось его подготовкой и сбором улик против подсудимых.

Арсеньев же, выступавший в качестве защитника на суде, в своей статье ещё раз попытался доказать неспособность нечаевцев к решительным политическим действиям и отсутствие угрозы с их стороны в адрес государства. Помимо этого, Арсеньев в конце своей статьи путем логики приводит читателей к первопричине всех политических преступлений, совершенных молодежью на 60-е года – чрезмерная суровость правительства, его репрессивные меры и все ещё довольно жесткая цензура. Таким образом, можно отметить, что Арсеньев был солидарен с нечаевцами и сочувствовал им вместе того, чтобы осуждать, оправдывая их поступки реакцией на правительственные меры.

Редакция «Вестника Европы» особо отметила важность гласности процесса нечаевцев, потому что «чем больше простора будет для обсуждения подобных дел в печати, даже для защиты в ней некоторых подсудимых … тем полнее, свободнее порядочные, независимые органы печати станут выражать все свое отвращение и презрение к бесчестным людям вроде Нечаева…». Таким образом, редакторы газеты желали, чтобы в прессе освещались дела, подобные Нечаевскому, дабы вызывать у народа отвращение и отторжение к ним.

Процесс Нечаевцев поставил «Вестник Европы» лицом к лицу с проблемой радикализма. Оправдательная в отношении подсудимых позиция многих из авторов газеты свидетельствует о том, что не только в обществе, но и в публицистике произошли перемены в сторону либерального мышления.

Ещё один плюс гласности процесса редакторы видели в том, что тепрь не только в России, но и в Европе смогут дать оценку «нечаевщине» и осудить самого Нечаева: « Гласное разбирательство дела возбудит презрение к Нечаеву и Бакунину, а молодых людей в России предостережет от доверия к темным личностям, являющимся с таинственными, недосказанными планами и предложениями "организоваться" для дела неизвестного…"[108].

Исходя из всего вышеизложенного, можно сделать вывод, что многие представители русской реакционной пресса относилась более негативно и осуждающе к к Нечаеву и «нечаевщине», менее – к нечаевцам. Некоторые газеты пытались хоть немного оправдать подсудимых в глазах народа, однако в большинстве своем упор многих редакций был сделан на то, чтобы показать разным слоям общества, что может случиться с людьми, по неопытности связавшими себя с тайными организациями и задумавшими совершить какие-либо действия для изменения устоявшегося в России порядка. Раздосадованна итогами судебного процесса и провалом правительственных ожиданий, многие реакционные газеты использовала дело нечаевцев для формирования у народа обобщенного представления о революционерах, как о невежественных разрушителях, людях без совести и чести.