Главная | Обратная связь

Сущность как основание существования

 

 

Чистые рефлективные определения

§ 115-116. Сняв определение абсолютной неразличённости с меры наличного бытия нечто,мы обнаруживаем следующую картину: всё то, из чего это нечто состоит, сколь различно между собой, столь и тождественно в своём различии. Причём различие его моментов обнаруживается через их тождество, а их тождество через их различие. Каждый из различаемых элементов, из которых состоит нечто, отражается в других его элементах; лишь отражаясь друг в друге, они различаются друг от друга, и вместе с тем обнаруживают своё тождество друг с другом.

Так, например, мы имеем различные планеты солнечной системы, которые обнаруживают своё различие через своё тождество, ибо при всех своих различиях они все суть планеты. Точно так же все люди, составляющие род человеческий, различны между собой. Каждый человек имеет своё лицо, свой рост и т.д. Но своё лицо человек имеет постольку, поскольку есть другие лица других людей. Каждая человеческая семья отличается от других семей и, вместе с тем, похожа на них. Каждая нация, каждый народ представляет собой что-то отличное от других наций и народов, но при всём своём различии народы, тем не менее, похожи друг на друга. Различные страны на нашей планете также непохожи друг на друга, и при этом все они тождественны и только через это обнаруживают своё различие.

§ 117-118. Различие в его непосредственной (поверхностной) форме - это простая разность, в которой каждый из различённых моментов выступает как сам по себе взятый, в своём равнодушном отношении к другим различаемым моментам. Тождество таких внешне соотнесённых моментов даёт определение сходства, а их различие – определение несходства. Так, например, среди людей мы можем найти высоких и толстых или лысых и хромых. Сравнивая их между собой, мы обнаружим лишь их простое сходство или несходство. Примеров такого поверхностного различия можно привести бесчисленное множество.

§ 119. Различие в его существенной форме обнаруживает себя через наличие положительной и отрицательной сторон различия. Положительное обнаруживает себя через отрицательное и наоборот. Такое различие имеет своими сторонами противоположность различаемых моментов. В противоположности одна сторона положена только посредством другой стороны, причём каждая из них существует лишь постольку, поскольку существует другая, и в то же время постольку, поскольку она не есть эта другая. Например, различие между мужской и женской натурой, различие между врачом и пациентом, между руководящим работником и исполнителем, между учеником и учителем, и т.д. Такие различия существенны, поскольку различаемые стороны взаимно обусловливают собой существование друг друга. Не существует женщин без мужчин, священников без прихожан, слуг без господ, учителей без учеников.

§ 120. Наличие противоположности указывает нам на то, что тождество и различие имеют одно общее основание, в которое они погружаются как тождество и из которого они манифестируют себя как различия. Иначе говоря, все многообразие действующих лиц на мировой сцене принадлежит одной пьесе, персонажами которой они являются. И если первоначально каждый персонаж рассматривается нами индивидуально сам по себе, как просто не похожий на все другие персонажи, то затем, после обнаружения противоположности действующих лиц, мы приходим к мысли об обусловленности их существования друг другом. Внешняя разность переходит к противоположности различий, а противоположность различий – к определению основания существования различаемых моментов.

Из сравнения лысых и хромых, толстых и тонких людей мы не приходим к мысли об обусловленности их существования друг другом. А вот противоположность различия между прихожанином и священником, слугой и господином, мужчиной и женщиной говорит нам о том, что они едины в своём существовании. При всём своём различии их существование немыслимо друг без друга, а мыслимо именно только друг через друга.

§ 121. То, что мы различаем внутри нечто (объекта), принадлежит ему как единой в себе целостной системе. Вот эта система, взятая в её тотальности, обладает некоторой сущностью. И именно эта, положенная как тотальность сущность, определяет суть всех её особенных частей и единичных элементов. Будь эта система человеческим обществом или биоценозом живых организмов, именно она, рассматриваемая как тотальность, определяет существование всех своих особенных частей и моментов. Нельзя понять смысл существования пчелы, отталкиваясь от образа самой пчелы, поскольку подлинным основанием её существования является экосистема. Основанием существования короля является королевство, которое, как тотальность, определяет собой образ и функцию короля, а также и всех его подданных.

Мы завершили учение о бытии тем, что выявили меру наличного бытия интересующего нас нечто. Далее, сняв с него определение абсолютной неразличённости, мы обнаружили, что внутреннее содержание этого нечто светится различиями. Проанализировав эти различия, мы нашли их противоположность. От противоположности мы перешли к определению существования, а от существования – к определению сущности. Вот только здесь и теперь мы пришли к определению сущности, в отличие от обыденного сознания, которое выхватывает категорию сущности неведомо откуда, а затем не знает, куда её дальше приложить.

§ 122. Сущность является основанием существования всего различающегося содержания рассматриваемого нами нечто (объекта). Наличие определённой сущности даёт существование реальным объектам. Сущность целостного организма (системы) определяет собой существование всех его частей и элементов. Например, заложенный в пьесу замысел автора обуславливает собой существование всех её действующих лиц во всём их разнообразии. Сущность автомобилестроительного завода является основанием существования всех его особенных подразделений и всех его работников во всём многообразии их специальностей.

Это очень важный пункт логики Гегеля, поскольку здесь мы имеем весьма непривычный для обыденного сознания ход мысли. Рассудок, исходя из факта бытия вещи, ставит вопрос о необходимости познания её сущности. При этом он не усматривает разницы между определением бытия вещи и определением её существования. Из факта бытия вещи, принимаемого за её существование, он выводит необходимость наличия её сущности.

Разум же утверждает обратное: наличие сущности даёт вещам существование. Это можно понимать как штатное расписание какого-либо предприятия, где есть должности и есть конкретные люди, которые занимают эти должности. Если пьесой предусмотрены какие-то роли, то, следовательно, будут и актёры, их исполняющие. Если есть место, значит, будет и его наполнение. Если есть сущность, значит, будет и существование. При этом не надо забывать, что здесь речь идёт о существовании вещей, а не об их бытии. То, что я имею место быть в этом мире, как единичный представитель рода человеческого, это было установлено ещё на этапе обнаружения бытия. Здесь же – в учении о сущности – речь уже идёт о моём существовании как члена общества. То, что я живу, допустим, работая учителем, имеет своим основанием то, что общество производит знания о мире и передаёт их своим подрастающим поколениям. Следовательно, основанием моего существования в качестве учителя является сущность общества как тотальности, которой я принадлежу.

Ф.М. Достоевский в романе "Преступление и наказание", характеризуя постояльцев дома, в котором квартировал Раскольников, пишет: "Дом заселён был всякими промышленниками – портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч.". Конечно, "живущие от себя" – это крайнее проявление скудости задатков. Но само выражение живущими от чего-то, от какого-то определённого дела или промысла, весьма удачно передаёт смысл логического определения существования, основанием которого является некоторая сущность.

§ 122а. Но здесь нам придётся несколько отвлечься, поскольку вот из этого места логики Гегеля марксистская философия извлекла ещё один "закон диалектики" – закон единства и борьбы противоположностей. В логике определение противоположности представляет собой простой переход от определений тождества и различия к определению основания. В марксистской философии к единству противоположностей добавили положение об их борьбе и в такой формулировке представили его в качестве основного закона диалектики - учения об универсальных законах развития природы, общества и мышления.

В том, что противоположности едины в своём различии, сомневаться не приходится, но вот та мысль, что противоположности непременно борются друг с другом, причём борются не на жизнь, а на смерть, больше похожа на запальчивость, свойственную юношеской ступени сознания. Войдя в сферу рефлективных определений существования, рассудок полагает, что это окончательная точка зрения на природу вещей. То, что впереди его ждёт единство моментов понятия, об этом рассудочное сознание ещё не знает. Ну а коль скоро противоречия уже налицо, то рассудочное мышление, исходя из них, спешит делать экстравагантные и экстремистские выводы. Поэтому к положению о единстве и борьбе противоположностей в марксистской философии было сделано ещё одно добавление – о существовании антагонистических противоречий.

Само по себе определение антагонистические вовсе не требует снятия отношения противоположности, а, наоборот, необходимо предполагает его. Так, например, в анатомии сгибающие и разгибающие мышцы называют антагонистическими. Если противоположности мыслят в качестве непримиримо-антагонистических, то такое единство не может устойчиво существовать. Оно должно либо нейтрализоваться, либо противоположности должны сделаться уживчивыми и терпимыми в отношении друг друга. Следовательно, их борьба, если здесь вообще уместно говорить о борьбе, должна направляться не на разрушение их единства, а на его сохранение и укрепление. Так оно, собственно, и бывает.

Например, мужская и женская натуры составляют единство противоположностей. Но какой смысл можно вкладывать в понятие борьбы между ними? – Тот, что не все супружеские пары легко уживаются друг с другом? Но разве в однополых коллективах не возникает проблем с психологической совместимостью? Судя по тому, что показывает практика орбитальных экспедиций, состоящих, как правило, из одних мужчин, самая трудная там проблема – совместимость членов экипажа. Видимо, следует признать, что дело обстоит как раз наоборот: именно противоположность мужской и женской натуры позволяет им относительно легко уживаться друг с другом.

В марксистской философии в качестве примера такого антагонизма указывают на противоположность между наёмными рабочими и владельцами предприятия. Но, опять-таки, владельцы предприятий и рабочие в одинаковой степени заинтересованы в благополучии своего предприятия. И если в определённые моменты возникает необходимость пойти на некоторые самоограничения, как со стороны владельцев, так и со стороны рабочих предприятия, то делается это ради их взаимного благополучия. Ну а если отойти от теории и обратиться напрямую к практике, то мы видим, что так называемые антагонистические противоречия между трудом и капиталом оказались вполне диалектичными и жизнестойкими.

Конечно, история развития человеческого общества вообще и её возрастные рубежи – социальные революции в частности, требуют для своего разумного постижения создания теоретических конструкций, но весь вопрос в том, как их создавать? Так вот, с позиций ответа на этот вопрос по поводу разработанных и эксплуатируемых в марксистской философии указанных законов следует сказать следующее.

1). Все эти законы взяты из логики Гегеля, где они были вырваны из сопровождающего их контекста и представлены в качестве самостоятельных законов развития объективного мира. В ходе этого произошло внешне не очень заметное, но весьма существенное по содержанию, изменение их смысла. Правило, согласно которому изменение специфического количества приводит нас в итоге к определению специфической меры, стало законом перехода количества в качество и обратно. Противоположность рефлективных определений сущности была названа законом единства и борьбы противоположностей. Что же касается закона отрицания отрицания, то, как мы уже говорили, кроме своей вычурной формулировки, он больше ничего в себе не содержит.

2). Но самое главное заключается в том, что, создав эти три закона, марксистская философия в результате пошла не дальше вперёд, а дальше назад. Она вновь скатилась на докритический уровень, на позиции прежней метафизики. Выявленная Кантом противоположность мышления самому себе была предана забвенью, а все рассуждения вновь стали строиться на манер древних философов: как что видится, так оно и мыслится. Излюбленные марксистской философией предметы мысли: природа, общество и мышление берутся ею из представления. Затем к ним приписываются три выше названных закона. А дальше в ход идут апологетика, продуктивная сила воображения и идеологические установки.

3). Величайшее достижение человеческого разума – противопоставление арсенала определений мышления самому мышлению, благодаря чему Гегель создал логику и всю философскую энциклопедию, – осталось невостребованным. Генетическая связь марксистской философии с философией Гегеля существует поэтому лишь только на словах, но не на деле.

 

 

Существование

 

§ 123. Существование обнаруживает себя в виде множества существующих предметов, которые обосновывают своё присутствие в этом мире друг через друга. Существование, следовательно, это бесконечный ряд взаимосвязи обоснований и обосновываемых. Существование одной вещи обосновывает собой существование другой вещи и т.д.

Моментами существования являются: а) наличие самой вещи и б) наличие другой вещи, которая обосновывает собой существование первой вещи. Например, смысл существования учителей состоит в том, чтобы обучать учеников, поэтому существование самих учителей предполагает существование учеников. Существование учеников, в свою очередь, обосновывает существование учителей, а также – существование учебников, тетрадей, школ и т.д. Существование учебников, со своей стороны, обосновывает существование бумагоделательных комбинатов, типографий и т.д. и т.п.

 

§ 124. Существование предмета обосновывается не только со стороны его многообразной связи с другими существующими предметами, но и со стороны наличия у него собственного основания своего существования. Чтобы существовать, вещь должна не просто быть в наличии, но и должна быть способной к существованию в качестве самой себя. В единстве своего собственного основания и обоснования его существования со стороны окружающих его предметов, существующее есть вещь. То, что до этого мы необоснованно называли как вещь, теперь получает своё законное определение.

Это весьма важный пункт логики Гегеля, который требует дополнительного разъяснения. Чтобы вещь могла существовать на собственной основе, она должна созреть и достичь развитого состояния. Семя, эмбрион, неразвитое состояние вещи не раскрывают всех её потенциальных возможностей, хотя уже содержат их в себе. Поэтому такие состояния вещи можно с полным правом характеризовать как вещь в себе. "Когда мы останавливаемся только на "в себе" предметов, мы понимаем их не в их истине, а в односторонней форме голой абстракции. Так, например, человек в себе есть ребёнок, задача которого состоит не в том, чтобы оставаться в этом абстрактном и неразвитом "в себе", а в том, чтобы стать также и для себя тем, что он пока есть лишь в себе, а именно свободным и разумным существом. И точно так же государство "в себе" есть ещё неразвитое патриархальное государство, в котором содержащиеся в понятии государства различные политические функции ещё не конституировались соответственно своему понятию. В том же смысле можно также рассматривать росток как растение в себе. Эти примеры должны показать нам, что очень заблуждаются те, которые думают, что "в себе" вещей или вещь в себе есть вообще нечто недоступное нашему познанию. Все вещи суть сначала в себе, но на этом дело не останавливается".[9]

Из приведённой цитаты следует, что развитие, трактуемое в данном случае как вызревание, это существеннейший признак вещей. Все вещи развиваются, в том смысле, что переходят из состояния в себе в состояние для себя. И только достигнув такого развитого состояния, состояния для себя, вещь становится способной к существованию на собственной основе.

Следовательно, познавать сущность вещи следует, основываясь на изучении не любого её состояния из числа тех, которые можно обнаружить в истории её развития или в мере её наличного бытия, а на изучении самого развитого состояния вещи, которое она неминуемо обретёт в процессе своего развития. Здесь уместно вспомнить сказку Ганса Христиана Андерсена о гадком утёнке. Обидного названия "гадкий" птенец удостоился именно потому, что, глядя на него, никто не мог определить, кто же он такой на самом деле, и потому все принимали его за нестандартного детёныша утки до тех пор, пока он не сформировался во взрослую особь, которая оказалась прекрасным лебедем.

Без понимания этого положения легко пойти по пути познания сущности той или иной вещи, основываясь на изучении такого её состояния, которое наиболее привлекательно для самого исследователя, но которое вполне может оказаться непригодным для этого по причине своей неразвитости. В результате это будет то самое возвращение наивного сознания "к абстрактной непосредственности", о котором предупреждает Гегель. Такими необоснованными симпатиями пользуется, например, первобытнообщинный строй, которому, в силу его кажущейся простоты и ясности, исследователи феномена социальной материи отдают предпочтение, пытаясь посредством изучения такого неразвитого состояния человечества определить его сущность. Здесь же, видимо, следует искать ответ на вопрос: как из девушек-ангелов получаются отнюдь не ангельские жёны? Следовательно, существование вещи обосновано не только со стороны существования других вещей, но и со стороны самой вещи, достигшей в своём развитии зрелого, дееспособного состояния.

Вещь

§ 125. Вещь, как единство своего собственного основания и своего внешнего обоснования, обнаруживает своё особенное отличие от других вещей, благодаря чему она представляет собой индивидуальность.

 

Как некоторая особенность, она содержит различия в себе самой, что даёт нам определение свойств вещи. Вещь, следовательно, обладает свойствами по отношению к другим вещам. Именно посредством своих свойств вещь является нам в своём своеобразии.

Качество и свойство не одно и то же. Нечто перестаёт быть тем, что оно есть, когда оно теряет своё качество. Вещь же может потерять какое-то своё свойство, но не перестать из-за этого быть тем, что она есть. Например, глухонемой человек суть человек. Утюг, у которого не работает парообразователь, всё же не перестаёт от этого быть утюгом.

§ 126. Слияние свойств вещи до их полной неразличимости даёт нам определение материи. Удельный вес, упругость, звучность, теплоёмкость, цвет, вкус, запах – свойства, которыми обладают все вещи, – при своём полном слиянии свидетельствуют нам лишь о том, что вещь материальна.

§ 127. Материя – это существующая налично вещность, как устойчивость вещей. Мы, следовательно, имеем лишь одну материю вообще, которая, будучи лишённой всех своих особенных определений (свойств), становится тем, что по выражению Канта называется вещью в себе. Но вещь в себе совершенно абстрактна, материя же существует для другого, для формы.

§ 128. Если слияние различных свойств вещи даёт нам определение материи, то обратное действие - восприятие вещи в целокупности её различных свойств, даёт нам определение формы вещи. Только абстрагирующий рассудок фиксирует материю в её изолированности от формы. На деле же материя, безусловно, носит принцип формы в самой себе.

§ 129. Вещь, таким образом, распадается на материю и на форму, где каждое определение представляет собой всю вещь целиком: материя – через отрицание её свойств, форма – через их утверждение. Поэтому материя и форма в себе суть одно и то же: не бывает материи без формы и не бывает формы без материи.

§ 130. Но как единство материи и формы, вещь содержит в себе противоречие, заключающееся в том, что со стороны своего положительного отношения с собой она является формой, в которой материя низведена на степень её индивидуальных свойств, а со стороны своего отрицательного отношения с собой она является рядовым сгустком материи, в котором растворены все её свойства. Поэтому вещь сколь самостоятельна в своём существовании в качестве данной вещи, столь и не самостоятельна, поскольку обнаруживает себя лишь как фрагмент материи как таковой.

Противоречие, следовательно, состоит в том, что материя едина для всех вещей вообще, но форма у каждой вещи своя. Вот это материальное единство мира и своеобразие индивидуальных форм вещей позволяет нам определять каждую конкретную вещь как явление. "Это что за явление", - говорим мы, делая ударение на последнем слове, увидев что-то непривычное, но явно состоящее "из того же теста", что и всё остальное наше окружение.

Явление

 

 

§ 131. Существование, положенное в противоположности тотальности материи и индивидуальности формы конкретной вещи, есть явление. Явление не следует смешивать с голой видимостью: видимость присуща наличному бытию, явление – существованию.

Например, если на одной клумбе растут одновременно разные цветы: пионы, ирисы, тюльпаны, петуния и другие, то все они представляют собой одну-единственную материю как таковую, но форма каждого из них отлична от других, что и делает каждый цветок явлением. Так и весь мир являющихся нам вещей подобен такой клумбе. Каждая вещь, рассматриваемая в своей индивидуальности, имеет какую-либо форму. Но все вещи уходят своими корнями в одну-единственную материю как таковую, которую они собой и представляют.

У эскимосов и других северных народов, где снег лежит почти круглый год, нет общего понятия снег, а есть только определения его конкретных разновидностей: падающий, летящий, лежащий, крупяной, мокрый и т.д. Так и понятие материи. Оно представляет собой некоторую абстракцию, конкретное проявления которой осуществляется посредством различных форм вещей.

Мир явлений

§ 132. Тотальность существующих вещей, положенных в своих индивидуальных формах, образует мир явлений. То, что в первых параграфах учения о сущности мы определяли как множество существующих вещей, теперь предстаёт в определении мира явлений.

В мире явлений вещь обнаруживает себя как со стороны своего собственного основания (своей природы), так и со стороны своих многообразных связей с другими вещами. Соответственно и форма вещи определяется с двух сторон: а) её внутренним законом и б) внешними условиями существования вещи. В силу этого обстоятельства форма вещи сколь устойчива в себе, столь и изменчива. Подчиняя себя окружающему миру, она сохраняет свою устойчивость, а сохраняя себя, она подчиняет себе окружающий мир, отдавая себя тотальности мира явлений.

 

 

Содержание и форма

 

§ 133. Устойчивость формы вещи сохраняется тем, что она (форма) неотделима от содержания вещи и переходит в него. – Вот один из немногих параграфов логики Гегеля, который мы можем привести в его собственном изложении. – "Отношение явления с собой, таким образом, вполне определённо имеет форму в самом себе, и так как оно обладает ею в этой тождественности, то оно обладает ею как существенной устойчивостью. Таким образом, форма есть содержание, а в своей развитой определённости она есть закон явлений. В форму же, поскольку она не рефлектирована в самоё себя, входит отрицательный момент явления, несамостоятельное и изменчивое, - она есть равнодушная, внешняя форма.

При рассмотрении противоположности между формой и содержанием существенно важно не упускать из виду, что содержание не бесформенно, а форма в одно и то же время и содержится в самом содержании, и представляет собой нечто внешнее ему. Мы здесь имеем удвоение формы: во-первых, она как рефлектированная в самоё себя есть содержание; во-вторых, она как не рефлектированная в самоё себя есть внешнее, безразличное для содержания существование. В себе здесь дано абсолютное отношение между формой и содержанием, а именно: переход их друг в друга, так, что содержание есть не что иное, как переход формы в содержание, а форма – переход содержания в форму".[10]

Форма и содержание вещи составляют её закон. Но форма вещи двояка: есть внешняя форма вещи – её облик и внешний вид. И есть внутренняя, содержательная форма вещи – её внутреннее строение. Внешняя форма вещи равнодушна к содержанию, тогда как внутренняя форма, наоборот, неотделима от содержания и переходит в него. Переходит потому, что строение вещи деятельно и сама вещь есть нечто деятельное.

Содержание также не следует рассматривать как простое кладище содержимого вещи; оно – содержание её строения, содержание её внутренней формы. Поэтому строение вещи обусловлено её содержанием, а содержание – её строением. Форма и содержание при таком их понимании являют нам вещь не как оформленный, но окостеневший сгусток материи, бесхозно затерявшийся на планете, а как деятельную вещь с соответствующим этой деятельности содержанием.

Например, глядя на дерево, мы, конечно, сумеем ответить на вопрос о его строении и содержании его функционирования. Но это знание нам даст не внешняя форма дерева, а наша память, в которой со школьных лет хранится информация о растениях. Внешняя же форма ещё непознанной вещи ничего не говорит о её содержании и в ряде случаев может спровоцировать мозг на предоставление ложной информации. Внутренняя форма дерева состоит из корня, ствола, веток и листьев. Это элементы внутреннего строения дерева. В каждом из этих элементов осуществляется фрагмент его функционирования. Корень впитывает из почвы раствор минеральных солей. По стволу и по веткам этот раствор попадает в листья, в которых происходит фотосинтез органического вещества. В единстве этих фрагментов мы обнаруживаем содержание функционирования дерева – биогенный синтез органического вещества. Строение дерева обуславливает, таким образом, содержание его функционирования, а содержание функционирования – его строение. Лишь функционируя, дерево обладает формой и содержанием. Если же оно перестаёт функционировать, то оно перестаёт быть собственно деревом. Оно становится сухостоем, дровами, строевой или деловой древесиной.

Каждая вещь подобна рассмотренному примеру. Она существует лишь как деятельная вещь и в силу этого она имеет соответствующую форму-строение и содержание. Внешняя форма нужна для отношения с окружающим миром. Внутренняя форма вещи является её собственным законом. Такое понимание сущности вещей, рассматриваемых в их конкретной единичности, позволяет нам избегать как таинства, так и экзотики, и определять их самостоятельную суть, исходя из них самих, из их реального содержания и строения.

§ 134. При таком своём понимании форма и содержание обнаруживают в являющемся нам мире вещей наличие следующих рефлективных отношений:

а) отношение между целостностью вещи и её частями,

б) отношение между силой вещи и её обнаружением,

в) отношение между внутренним содержанием вещи и его внешним проявлением.

Отношение

§ 135. Непосредственное отношение между формой и содержанием выступает как отношение целого и частей. Вещь хотя и подразделяется в себе на свои особенные части и элементы, но она есть нечто изначально целое. Части отличаются друг от друга и обладают некоторой самостоятельностью, но они являются частями лишь постольку, поскольку все вместе составляют вещь в её целостности и подчинены этой целостности.

§ 136. Вещь, однако, не следует рассматривать как целое лишь по форме или, иначе говоря, лишь как формальную целостность. Вещь надо понимать как реальную целостность в том смысле, который вытекает из этимологического созвучия слов: цело и тело, цельность и тельность, целостность и телес(т)ность. Как имеющая определённое строение и переходящее в него содержание, вещь потенциально способна к действию и предназначена для какого-то действия. Вот эта потенциальная способность вещи к действию выступает через определения силы и её обнаружения.

§ 137. Сила вещи обнаруживает себя вовне. Лишь через своё обнаружение она становится собственно силой. Отношение силы и её обнаружения переходит поэтому в отношение внешнего и внутреннего.

§ 138-139. Внутренним в вещах является её внутренняя, содержательная форма, иначе называемая строением вещи. Внешним – внешняя форма вещи, её облик. Внешняя и внутренняя форма подчинены одному содержанию и выражают его. То, что является внутренним, есть также и внешнее, а то, что мы имеем во внешнем, то столь же является внутренним. Если мы, например, сравним корову, как травоядное животное, и волка, как хищное животное, то найдём, что они отличаются друг от друга не только внешне, но и внутренне: по особенностям челюстей, конечностей, опорно-двигательной системы, пищеварительного тракта, психики. Точно так же и на примере людей. Внешний вид и профессия человека соответствуют и его внутреннему миру: его знаниям, навыкам, опыту.

§ 140. Внутреннее и внешнее, как различные определения формы, совершенно противоположны, т.к. одно есть тождество с содержанием самой вещи, а другое – тождество с содержанием окружающего её мира. Но так как и внешнее, и внутреннее являются моментами единой вещи, то при всём своём различии они едины и выражают одно и то же содержание. Например, каков человек внешне, в своих делах и поступках, таков он и внутренне. Всё то, что человек думает о самом себе, какие бы геройские поступки он не совершал в своём воображении и сколько бы благих намерений не переполняло его душу, но если всё это не переходит во внешнее существование, в его конкретные дела, то грош цена всему этому самомнению. Лишь только то внутреннее, которое получает свою реализации через внешнее, становится существующим. И человек таков, каков он в своих реальных делах и поступках. Как сказано в священном писании: "По плодам моим узнаете меня".

§ 141. Указанные отношения в своей противоположности снимают себя при непосредственном переходе одной в другую. Через обнаружение силы внутреннее становится внешним и полагается в своём существовании. Только во внешнем проявлении вещь раскрывает свою внутреннюю суть и действует сообразно этой сути. Существование вещи в единстве и противоположности её целостности и частей, её внешнего и внутреннего, её силы и обнаружения делает её действительной вещью.

Итак, логическая последовательность рефлективных определений сущности приводит нас к следующему выводу. Во-первых, существование любой вещи обосновано существованием других вещей, общим основанием существования которых является сущность той целокупности, которой они принадлежат. Во-вторых, чтобы существовать на собственной основе, необходимо, чтобы вещь находилась в своём развитом состоянии, состоянии для себя. В-третьих, вещь должна действительно действовать сообразно своему предназначению, вытекающему из обусловленности её существования как её внешним окружением, так и её собственным основанием. Единство этих определений даёт нам переход на ступень определений действительности

Действительность – это то, что действует.

Действительность

 

Категория действительности представляет собой единство определений сущности и явления. В отличие от сущности, принимаемой в её голой абстракции, говоря о действительности, мы уже имеем принципиальное понимание того, что в предметах является существенным и посредством каких определений его следует постигать. Иначе говоря, если после обнаружения меры наличного бытия нечто мы ставим вопрос о необходимости познания его сущности, то на том этапе познания сущность ещё остаётся для нас логически неопределённой. Но, проделав необходимую работу – пройдя по "дальнейшим околичностям" – мы опосредствовали своё понимание сущности последовательным рядом её определений. Благодаря этому мы получили принципиальное понимание того, что именно является существенным в вещах. "Истинное и сущность не одно и то же: истинное есть мыслимая сущность, сущность же есть простое в себе".[11] Вот эта логически опосредованная категория сущности и даёт в итоге переход к категории действительность. "Наличный мир, рассматриваемый в его истине, а не так, как его встречает своими органами чувств слышащий, видящий и т.п. человек, - вот этот мир и есть действительность".[12]

§ 142. Действительность, как единство сущности и явления, это, во-первых, та вещь, существование которой обусловлено существованием других вещей. Это, во-вторых, та вещь, которая в своём развитии вышла из незрелого состояния (состояния в себе) и достигла развитого состояния (состояния для себя). То, что есть "в себе", ещё не есть в своей действительности. Это, следовательно, уже не "гадкий утёнок", а взрослый лебедь; это уже не глупое дитя, а зрелый человек; это уже не первобытное племя, а современное общество людей. В-третьих, это та вещь, которая действительно действует сообразно своей внутренней природе, сообразно своему содержанию и строению. Это, следовательно, не тот микроскоп, которым забивают гвозди и который в этой роли является, по сути, плохим молотком, а это действительный микроскоп, которым действуют сообразно его предназначению. Это, следовательно, не псевдоутёнок, которого заклевали обычные утята, поскольку среди них ему нечего было делать, а действительный лебедь, выступающий в своём натуральном значении. Это, наконец, не тоталитарные религиозные секты и не поселения хиппи начала 70-х годов, а вполне нормальное действительное общество людей.

Конечно, в жизни имеют место быть и микроскопы, которыми забивают гвозди, и люди-маугли, сформировавшиеся в волчьей стае, которые уже никогда не станут действительными людьми, и различные секты и объединения людей, принципы существования которых несовместимы с принципами жизни нормального общества, но все эти вещи являются исключением из общего правила. Они возникают и существуют по тому же принципу, по которому существуют паразиты на здоровом теле животного. Не будь действительных микроскопов, действительных людей, действительного общества, не было бы и таких их аномальных проявлений.

§ 142а. Обнаружение действительности есть сама действительность как проявление самой себя в самой себе. Когда по поводу того или иного персонажа нашей жизни говорят, что это действительный спортсмен или действительный учёный, то при этом как раз имеют в виду соответствие действительности того или иного человека всем его реальным действиям и его действительным достижениям как спортсмена или как учёного.

К этому пункту логики относится знаменитое высказывание Гегеля: то, что действительно, то разумно, а что разумно, то действительно. Если мы имеем перед собой вещь, которая находится в развитом состоянии и которая функционирует в соответствии со своей внутренней природой, то такая вещь является действительной вещью. Ну а коль скоро она действительна, то это означает, что она может быть познана в своей истине. А познание вещей в их истине достижимо только на ступени разумного мышления. Находясь на ступени чувственного сознания или рассудочной рефлексии, мышление ещё не может позволить себе этого. И лишь взойдя на ступень определений действительности, оно становится разумным. Поэтому то, что действительно, то разумно.

И наоборот, наличие разумных определений у реальных вещей говорит нам о том, что эти вещи являются действительными. Разумные определения – это те определения, которые использует разум и которые в логике соответствуют ступени определений действительности. Если в творчестве того или иного поэта или в деятельности какого-либо слесаря мы не находим ничего разумного, то такого человека мы не можем признать ни действительным поэтом, ни действительным слесарем. В таких случаях говорят: какой же он поэт, если двух слов связать не может? Или: какой же он слесарь, если простой замок не смог перебрать? И, наоборот, если человек демонстрирует прекрасные спортивные результаты или высказывает разумные научные положения, то такого человека называют действительным спортсменом или действительным учёным, даже невзирая на то, что у него нет соответствующих дипломов и званий. Поэтому то, что разумно, только то и действительно.

§ 143. Для того чтобы стать действительной, вещь должна реально действовать сообразно своему предназначению, определяемому как её внутренней природой, так и её внешней обусловленностью. Поэтому определение действительности содержит в себе определение возможности. Возможность есть то, без чего вещь нельзя признать за действительную вещь. Чтобы стать действительной, вещь должна иметь возможность для своего действования. В таких случаях говорят: "Если Вы хотите, чтобы я действительно обучал ваших детей музыке, то дайте мне эту возможность". Или: "Наконец-то появилась возможность показать себя в действительности, на деле". Или когда вас принимают на работу с испытательным сроком, то тем самым Вам предоставляют возможность показать свою действительность.

На первый взгляд определение возможности представляется более богатым, чем определение действительности. Но с логической точки зрения действительность является более широким определением, ибо именно она содержит в себе возможность. Например, моя действительность как человека, имеющего музыкальное образование, содержит в себе возможность моей работы в качестве учителя музыки, или в качестве музыканта в оркестре, или композитора, или в качестве ещё кого-либо. Понимание этого мы встречаем и в обыденном сознании, когда говорим, что "всё возможно, но не всё действительно".

§ 144. Но если бы возможность всегда оставалась только возможностью, то она уподобилась бы кантовской вещи в себе и говорить о ней не имело бы смысла. Если бы я всегда лишь только имел возможность работать учителем, но всерьёз даже никогда и не задумывался над этим, то об этой возможности следовало бы забыть, поскольку такая возможность есть лишь пустое ёрничество мысли, за которым не стоит ничего, кроме этой абстрактной возможности. Реальная возможность переходит в действительное существование, где она становится реализованной возможностью.

§ 145. В действительности реализованная возможность обнаруживает себя как случайность. Так, например, в своей жизни я мог бы стать учителем музыки, или музыкантом в оркестре, или композитором, или дворником, наконец, но я стал учителем. С точки зрения существовавших возможностей мой выбор оказался случайным. Своё решение я принял, исходя из знания своих склонностей и возможностей выбора. Обществу же безразлично, кто именно из миллионов сограждан будет выполнять ту или иную функцию, лишь бы она действительно выполнялась. Поэтому возможность реализует себя в действительности в форме случайного выбора, хотя и то, и другое – реальная возможность и случайность выбора – в конечном счёте зависит от содержания действительности.

§ 146. Но поскольку я стал учителем музыки, а не музыкантом в оркестре, постольку другой человек получил возможность стать музыкантом. Случайность моего выбора обернулась возможностью для другого человека занять оставшееся не занятым мною место. Таким образом, определение случайности переходит в определение условия. Случайность, как реализованная возможность, становится условием для вхождения в действительность других вещей.

Например, если водитель занимает своё место в автомобиле, а я занимаю переднее пассажирское место, то третьему человеку остаётся возможность занять лишь только место на заднем сиденье автомобиля. То, что я занял переднее место, обернулось условием того, что третий человек имеет возможность занять лишь только те места, которые остались свободными. Изречение древних: "Хочешь жить сам, давай возможность жить другим" – как раз относится к данному пункту логики. Но здесь оно может быть прочитано в несколько преобразованном виде: "Хочешь иметь условия для своей жизни, будь условием (создавай условия) для жизни других людей".

Когда мы говорим о действительности какой-либо вещи, то имеем в виду два момента: а) наличие самой вещи и б) её назначение служить условием существования другой вещи. При этом условия представляются нам обычно чем-то совершенно невинным в отношении действительного существования вещей. На деле же такие невинные условия становятся своего рода материнским лоном для появления какой-то новой вещи. Сначала эта новая вещь есть только в возможности, но затем она приходит к действительному существованию. Так, например, если во вновь образованном населённом пункте находятся желающие получать музыкальное образование, если закупаются инструменты, если оборудуется помещение для занятий, то всё это в итоге становится условием для появления в этом посёлке учителя музыки. Как говорят в таких случаях: "На ловца и зверь бежит".

§ 147. Когда все условия имеются налицо, тогда предмет необходимо должен стать действительным. Тем самым от определения условия мы переходим к определению предмета. При этом именно условия существования в их целокупности определяют необходимое содержание самого предмета. Другими словами, действительный предмет должен соответствовать предъявляемым к нему со стороны условий требованиям. Всем знакомы объявления типа: "Требуются молодые мужчины, до 40 лет, с таким-то образованием, со знанием языков, внешностью ..." и т.д. В других ситуациях говорят так, что "работать в таких условиях другой бы человек просто не смог". Когда же такое соответствие есть, тогда предмет необходимо становится действующим.

§ 147а. Единство предмета с условиями его существования даёт нам определение деятельности. Раз все условия имеются налицо, то предмет должен действовать сообразно своему предназначению. В своей деятельности предмет реализует себя согласно своей природе. Действуя, предмет переводит себя в условия, а условия в себя. Лишь только посредством своей деятельности предмет сообщает условиям их действительное существование в качестве условий, а себе действительное существование в качестве предмета. Например: наличие помещения, музыкальных инструментов и учеников позволяет учителю музыки действительно осуществлять свою деятельность. И без такой действительной деятельности не бывает ни самого действительного учителя музыки, ни действительных учеников, ни действительной музыкальной школы, ни действительных инструментов.

§ 147б. Деятельность предмета, таким образом, всегда обусловлена определённым кругом условий. Деятельность самих условий, как предметов, обусловлена, в свою очередь, другими условиями и их деятельностью, и т.д. вплоть до пределов той тотальности, которой все эти предметы принадлежат. Такой круг (целокупность) определённых условий, предметов и деятельностей даёт нам определение необходимости.

 

§ 148. Действительность, раскрывающаяся через единство определений условия, предмет и деятельность, даёт нам определение необходимости. Множество существующих вещей, мыслимых через противоположность определений материи и формы, дало нам ранее определение мира явлений. Действительность, распадающаяся в себе на множество предметов, которые взаимно обуславливают своё существование в качестве условий и своей деятельностью переводят себя в условия, а условия – в предметы, даёт нам определение круганеобходимости.

Для существования любого реального предмета необходим определённый круг соответствующих ему условий. Человек, чтобы жить, должен иметь круг необходимых ему условий: дом, газеты, завтраки и обеды, родственников, друзей, коллег, работу, отдых, спорт и прочее. Как ни удачно складывалась жизнь Робинзона Крузо на его острове, он всё равно стремился вернуться к людям, в свой круг необходимости. Северному оленю нужна тундра. Его не заманишь в пойменные волжские луга. Сочные травы и душистое сено – это не его хлеб. Ему необходим невзрачный мох ягель. И сколько, говорят, волка ни корми, он всё равно в лес смотрит, поскольку только в лесу он найдет свой круг необходимых ему условий. Вне, помимо такого круга условий, предмет не может обрести свою действительность, поэтому действительность того или иного предмета предстаёт как круг необходимых ему условий, а говоря короче, как круг необходимости.

С другой стороны, ничейных, бесхозных предметов в этом мире не существует. Все вещи принадлежат своему кругу необходимости. И в этом смысле можно сказать, что кругом необходимости для всех людей является всё действительное человечество. Кругом необходимости для всех живых организмов является вся действительная биосфера нашей планеты. А кругом необходимости для небесных тел – вся вселенная, взятая в её тотальности.

§ 149. Именно круг необходимости определяет собой содержание действительного мира. Содержание действительного мира таково, потому что таковы обстоятельства круга необходимости, и в то же время оно таково само по себе, согласно своему собственному основанию.

Небесные тела имеют необходимым условием своего существования друг друга. Они тяготеют в направлении друг друга, и это служит условием их свободного движения по своим орбитам. Ни одна звезда не сходит со своей орбиты. Необходимость так же гонит человека в соответствующую ему сферу жизнедеятельности общества, где он сможет найти нужные ему условия для своей самореализации. Конечно, и здесь бывают отклонения, про которые говорят: свой среди чужих, чужой среди своих, но и они, как правило, обусловлены всё тем же кругом необходимости.

§ 149а. Положительным результатом наличия круга необходимости является свобода. Наличие необходимых условий даёт предметам свободу их действия. Но не как свободу отрицания (погубления) других предметов и условий, а как конкретную и положительную свободу действования, сообразно существующим условиям. Круг необходимости обнаруживает, что связанные друг с другом предметы и условия на деле не чужды друг другу. Они представляют собой моменты единой целостности, каждый из которых в соединении с другим остаётся у самого себя, в отношении с самим собой. Так необходимость превращается в свободу.

Отсюда можно увидеть, насколько превратно понимание свободы и необходимости как взаимно исключающих друг друга определений. Конечно, необходимость как таковая ещё не есть свобода, но свобода имеет своей предпосылкой необходимость и содержит её в себе как снятую. Если человек, например, сознаёт содержание своей деятельности чем-то необходимым, то этим нисколько не наносится ущерб его свободе. Наоборот, лишь благодаря осознанию такой необходимости его свобода становится действительной свободой, в отличие, скажем, от произвола, который является лишь только возможностью свободы.

§ 149б. Необходимость как полный круг специфических условий, предметов и деятельностей даёт нам в итоге мир тотальностей: вселенную, биосферу и человечество. Каждая из них представляет собой свой круг необходимости. Каждый круг необходимости содержит в себе три отношения:

а) субстанциальное отношение,

б) причинное отношение и

в) отношение взаимодействия.