Здавалка
Главная | Обратная связь

От эриний к эвменидам, от Адрастеи к Немезиде



 

Эринии, «гневные», – древнегреческие богини мести, дочери Никты (Ночи) и Эреба (Мрака). По другой версии, они, жаждущие мести, родились из крови оскопленного своим сыном Урана. Как и в случае с мойрами и другими богинями судьбы, неопределенное количество эриний сменилось троицей: Алекто («непрощающей»), Тисифоной («мстящей») и Мегерой («склочной, сварливой, завистливой»). Обнаружив преступника, они преследовали его неотрывно и карали за непомерность притязаний. Психологи Ю. Власова и А. Щербаков замечают, что, «рожденные примитивным сознанием родового общества, эринии в своих деяниях выражают присущие ему уравнительные тенденции». Однако переломным в мифологии самих эриний становится эпизод в истории героя Ореста, убившего свою мать за то, что та убила своего мужа и его отца. Вначале эринии, архаичные хранительницы материнского права, преследуют Ореста, но на его защиту выходят Аполлон и Афина, олимпийские боги. И Орест оправдан, а на смену материнскому «праву крови» приходит патерналистское «право закона». Эринии же с тех пор обретают новые функции по охране новых правил и называются теперь эвмениды – «благомыслящие». Они становятся блюстительницами правды, не давая никому преступить естественный и установленный закон. С тех пор они могут и взвесить как меру вины, так и меру наказания и не преследовать того, кто и так покаран судьбой жестоко (как это вышло с Эдипом).

В прошлой главе мы уже касались образов Адрастеи и Немезиды. Здесь отметим иное: Немезида (в отличие от Адрастеи или Ананке) – блюстительница закона, закона божественного и установленного сознательно, то есть культурных, цивилизациоиных, этических, моральных норм. Она – дочь Зевса и Фемиды, порождение сознания и чувства справедливости, их детище. Поэтому она не просто летит на своих крыльях за провинившимся, а умеет взвесить и отмерить неравновесность его деяний по отношению к миропорядку… и восстановить равновесие, возможно с помощью меча.

Об отличии мести и возмездия написали Ю. Власова и А. Щербаков:

«Условно говоря, пространственно месть размешена между осознанием неотвратимости судьбы и желанием уничтожить объект, воспринимаемый как причина произошедшего. <…> Жажда мести – автоматическая реакция на фрустрацию, вызванную разрушением образа мира. <…> Если сказать метафорическим ЯЗЫКОМ, то месть сравнима с паровозом, бешено несушимся вперед, не реагирующим на светофоры, и в его топку человек мстящий бросает все свои силы, все жизненные ресурсы. Личность становится одержима местью, зависима от нее, как, например, от наркотика. <…>

В контексте исследований мести мы неминуемо столкнемся с вопросом дифференциации мести от справедливого возмездия. Возмездие – более зрелое и социально адекватное чувство, нежели архаичная месть. Прежде всего, различие мы увидим в смысловом содержании этих двух переживаний. Содержание мести – «я хочу тебе той же боли», а послание возмездия иное – «я хочу знать, что справедливость есть». Месть требует личных действий по отношению к объекту-обидчику, а возмездие можно делегировать Судьбе, обстоятельствам, другим людям»[50].

Если карта «Колесо Фортуны» отчасти могла быть связана с причинно-следственными связями Судьбы – Ананке или случайностями Тюхе, то «Справедливость» отдана почти целиком Немезиде и Фемиде. Как божественным законам, так и человеческим. Это мерило, инструмент оценки происходящего с точки зрения личной и индивидуальной, но, кроме того, и социальной, культурной, И не только оценка, но и вердикт, определение того, что хорошо, а что плохо; и что есть что. Как Старший аркан, она вступает в игру как невыносимая необходимость определить для себя нечто, дать оценку событию, действию, поступку. И это решение является значимым внутренним мифологическим актом, шагом в становлении и развитии личности. Во внешней жизни этот аркан нередко указывает на вынесение вердикта, оценки обществом и его представителями.

 

Глава 19

 

«ПОВЕШЕННЫЙ» (XII)

 

Первоначально «Повешенный» в системе Таро символизировал наказание. Существовала традиция наказания за дезертирство, трусость, малодушие или ложные клятвы (или другое клятвопреступление) рыцаря. Его вешали за ноги и били палками. Если виновный был мертв, то вешали его тело и поступали ровно таким же образом. А если он бежал (дезертир и трус), то его рисовали именно в этой позе и этим ославляли. Интересно то, что отец Франческо Сфорцы, Муцио Аттендоло, однажды попал в такую историю. Он был наемником-кондотьером, обласканным папой римским, однако затем встал на сторону его врагов, после чего был подвергнут такому карикатурному поруганию. Иногда в старых колодах Таро, по свидетельству исследователей, вместо «Повешенного» как раз присутствовала четвертая добродетель – «Танцор по имени Благоразумие» или же «Акробат». Таким образом, мы можем предположить, что именно «Повешенный» вытеснил четвертую добродетель «Благоразумие». Если судить об этом с точки зрения внутреннего мира человека, то адекватная оценка своего поведения и его последствий (что есть благоразумие) была заменена самообвинением и раскаянием.

Классическая иконография. Между двумя столбами (или на одном столбе – но тогда усиливается тема жертвы на Мировом Древе[51]) висит юноша, подвешенный за одну ногу, вторая полусогнута. Его руки висят или скрещены над головой. Иногда внизу течет вода.

 

 







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.