 |
|
Глава четырнадцатая 7 страница
Едкий дым поднялся облаком, и легкий бриз донес до подростков запахи гари. Эван не мог заставить себя оторвать глаза от окровавленных останков рядом с почтовым ящиком. «Что же мы наделали?»
Обрывки чего-то, очень напоминающего ткань, и деревянные щепки начали сыпаться сверху, и сухая черная сажа медленно опускалась на крышу машины Лизы Халперн.
Эван был рад, что взрыв оглушил его и ему не довелось услышать их крики.
Томми обшарил глазами дорогу – нет ли вблизи машин, – но ничего не увидел. Единственной реакцией был лай соседских собак и автомобильные гудки за много кварталов от них.
– Быстро! – крикнул он остальным. – Бежим!
У них было не более минуты, чтобы унести ноги, прежде чем начнет собираться народ, привлеченный шумом.
Эван и Кейли попятились в кусты и, развернувшись, рванули в лес. Пробежав за Томми несколько метров, Эван повернулся и крикнул:
– Быстрее, Ленни!
Но Ленни стоял не двигаясь, как статуя, сжав кулаки в два тугих шара. Его пустой взгляд был направлен на малинового цвета лужу у почтового ящика, и это зрелище навсегда запечатлеется в его сознании. Подбежав к нему, Эван подхватил его под одну руку, а Томми – под другую.
– Двигайся, придурок чертов! – крикнул Томми. – Если ты сейчас же не двинешь свою жирную вонючую тушу, я оставлю тебя полицейским!
Эван попытался подтолкнуть Ленни, но его ноги подгибались. Томми закинул его руку на себя, и Эван последовал его примеру. Двое подростков поволокли третьего.
Они бежали вслепую, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветви деревьев, стараясь как можно быстрее убежать с места преступления.
– О нет, – хриплый голос Кейли, казалось, исходит прямо изнутри головы Эвана. – О господи боже мой… Нет…
Боль снова прострелила тело Эвана от головы до пят, и от этого по нему прошла судорога. Он снова оказался в своей комнате в общежитии.
Повинуясь рефлексу, он перегнулся через край кровати, и его стошнило на пол. Он издал слабый звук отвращения. Комната была душной и запущенной. Запах пива смешивался с вонью блевотины и пота. Эван услышал ритмичное поскрипывание пружин кровати Тампера. Он кашлянул и поморщился от едкого вкуса во рту.
Что-то смутное мелькнуло на задворках его памяти, и, посмотрев вниз, он провел рукой по груди и животу. Пальцы нашли бесцветный кружок шрама на животе, как раз в том месте, где сигарета прожгла его одежду во время болезненного возвращения памяти.
– Что за черт? – вслух удивился он. – Такого со мной никогда не случалось… Я никогда не поджигал себя во время отключек, точно это знаю!
Он некоторое время изучал след от ожога, который был старым, хотя до сегодняшней ночи он его никогда не видел.
Из-под одеяла вылезла голова Тампера.
– Эй, сосед! – позвал он.
Эван посмотрел в его сторону, обозревая голые формы девушки в постели. Про себя он отметил, что это была отнюдь не Кристин. Тампер указал на его подбородок, испачканный рвотой.
– Ты бы вытерся, старик, пока у меня не пропал аппетит. Всю романтику убиваешь.
Эван проигнорировал его замечание и схватил дневник, который до этого читал. Взяв с полки ручку, он начал что-то лихорадочно строчить на полях, рядом со словами, которые написал в тринадцать. Он думал о шраме. Что-то изменилось. Точнее, он сам изменил что-то, побывав там, в своем прошлом, и шрам был тому свидетельством. У Эвана закружилась голова.
Эвану не хотелось снова ехать в Саннивейл, и, судя по тому, как Ленни себя повел при их последнем свидании, встречаться с ним было небезопасно. Но это была лишь одна из причин, по которым он не хотел туда ехать. Картины из его новоприобретенных воспоминаний о проделке с почтовым ящиком были слишком яркими и свежими, сама мысль о том, чтобы вернуться на место преступления, наполняла его отвращением и страхом. Эван сглотнул ком в горле и отогнал мрачные размышления, с напряжением слушая гудки в телефонной трубке. Нет ответа.
Он наклонился поближе к таксофону, заткнув одним пальцем ухо, чтобы заглушить шум, доносившийся из холла общежития. Коридор был украшен яркими лентами серпантина, тряпочками сдувшихся воздушных шариков и бесчисленными плакатами. Весь этот яркий декор был в честь Родительского дня, и на досках объявлений висели афиши с расписанием концертов, презентаций и прочих мероприятий. Праздничная суета проносилась мимо Эвана, который планировал провести это время с матерью, как можно дальше от колледжа.
К телефону никто не подходил, и он бросил взгляд на часы в надежде, что миссис Кэган все еще дома. В холле было полно студентов, болтающихся без дела. Некоторые напускали на себя мрачность, некоторые беззаботно-весело гуляли со своими мамами и папами, приехавшими из дома с сумками, полными продуктов и других сокровищ. Рядом с Эваном звякнул лифт, исторгая из себя очередную порцию студентов, пополнившую холл. Среди них была готического вида девушка с прической как у дикобраза, одетая в черный жилет и джинсовый комбинезон, что очень хорошо сочеталось с ее бледной кожей и очками в черной оправе. Единственным ее украшением был золотой панк на цепочке. Последняя пассия Тампера подмигнула Эвану, проходя мимо.
– И как это у него получается? – удивился вслух Эван, и в этот момент на другом конце подняли трубку.
– Да? – спросил женский голос вежливым, корректным тоном, который появляется у пожилых леди, когда они говорят по телефону.
– Э… здравствуйте, э… миссис Кэган? Это Эван Треборн…
– Что ты хочешь? – в голосе появился лед. – Ты уже достаточно навредил Ленни. Он очень расстроился из-за твоего последнего визита!
– Я знаю. Мне очень жаль. Но я обязательно должен поговорить с ним…
– Я так не думаю! – зло ответила мисс Кэган. – В этот дом вам путь заказан, вы – человеконенавистник!
– Но… – Зазвучали короткие гудки. Она положила трубку.
Эван переваривал услышанное, когда внезапно кто-то хлопнул его по плечу. От испуга он уронил трубку. Он не знал, кто именно мог стоять за его спиной – Ленни? Томми? – и, повернувшись, встретился лицом к лицу с профессором Картером.
– Ух! – улыбнулся Картер. – Не думал, что так тебя напугаю, Эван.
Он кивнул на телефон.
– Неприятный разговор? Эван вздохнул.
– Да все нормально, профессор. Просто я сегодня целый день какой-то заведенный.
– Я тебе говорил, что надо завязывать пить столько кофе! Слушай, я просто хотел узнать, как у тебя продвигаются дела с червями. Жду не дождусь окончательных результатов.
Эван кивнул.
– О да, конечно. Просто у меня сумасшедший период: мама приезжает, и все такое, так что я на самом деле…
Профессор, улыбнувшись, жестом остановил его.
– Знаю, знаю. Кто станет думать о функциях мышления плоских червей, когда активность либидо зашкаливает, да?
Эван снова кивнул. Ему нравилась прямолинейность профессора Картера.
– В общем, так и есть.
– Но сделай мне одолжение, – посерьезнел профессор Картер. – Не бросай это дело, ладно? Ты умный парнишка, Эван. Постарайся не распыляться. У тебя впереди большое будущее, я вижу это.
– Я вас не подведу, профессор.
– Знаю.
Картер дружески похлопал Эвана по плечу и пошел дальше, помахав какой-то студентке, стоявшей с родителями.
Эван вздохнул и снова посмотрел на часы. Ему нужно было переодеться перед встречей с матерью, с которой он договорился поужинать. Он снова и снова вспоминал ужасные события, произошедшие с ним недавно. Он уже дал себе слово пока ничего не говорить матери о вернувшихся затмениях. Его потери памяти были в прошлом, и ему не хотелось ее снова волновать. Тем не менее, что-то рвалось на поверхность. Что-то из его детства. Подслушанный однажды на приеме у доктора в клинике Саннивейла кусок разговора. Как там звали этого доктора? Редфилд, кажется.
Они были у него в кабинете, и мать сказала:
– Вот за этим я тебя и привела сюда, Эван. У доктора Редфилда есть опыт работы с людьми, потерявшими память.
– У моего папы тоже плохая память? – вспомнил свой вопрос Эван.
В тот день он так и не получил ответа на свой вопрос, и теперь, после всего что с ним произошло, ему хотелось этого больше, чем когда-либо. Он решил никому ничего пока не говорить и как следует изучить этот феномен, подобно опыту с плоскими червями. Как бы это ни называлось – провалами, посттравматическими потерями памяти или ясновидением, – Эван решил докопаться до истины любой ценой.
Воспрянув духом, полный новых намерений, он пошел к себе в комнату, бессознательно потирая то место на животе, где тлеющая сигарета оставила шрам от ожога.
Глава двенадцатая
Ресторан принадлежал абсолютно другому миру, отличному от того, где существуют неопрятные общежития колледжей. Здесь была уютная, дружелюбная атмосфера. За столиками о чем-то тихо беседовали посетители. В доме Треборнов всегда отдавалось предпочтение именно итальянской кухне – спустя много лет Эван вспоминал вечера по средам как «вечера пасты», – и ресторан «У Джиотто» был гостеприимным оазисом в его полной стрессов жизни.
Андреа промокнула губы салфеткой и улыбнулась.
– Ммм. Это тирамису было великолепным. Слишком калорийным, но все же невероятно вкусным.
Она глотнула минеральной воды из высокого стакана.
– Как ты нашел этот ресторан? Это не совсем твое место.
– Здесь я назначаю особенные свидания, – ухмыльнулся Эван. – Ты не поверишь, но Тампер здесь работал летом и мыл тарелки. Иногда он приносил объедки, и это было вкусно.
Он указал на свою пустую тарелку.
– Они здесь делают отличную лазанью. Хотя, конечно, не настолько вкусную, как твоя.
Его мать улыбнулась, поправив прядь седеющих волос.
– Льстец. Хотя за это я оплачу счет.
Когда один из официантов унес тарелки, она взяла счет со стола.
– Мама, тебе не обязательно это делать.
– Меньшее, что я могу сделать, это оплатить ужин моему гениальному сыну. Кроме того, тебе понадобятся деньги, чтобы рассчитаться за обучение.
Она подписала счет и, подчиняясь импульсу, наклонилась и поцеловала сына в щеку. Он слегка покраснел.
– Прекрати, мама, – сказал он, застеснявшись. – На нас люди смотрят!
– Не могла сдержаться, – с теплотой в голосе сказала она. – Я так тобой горжусь! У тебя лучшие оценки.
Эван робко улыбнулся и отвел глаза в сторону. Весь вечер вопросы вертелись на языке, но каждый раз, когда он уже готов был произнести один из них, нервы в последний Момент сдавали и он не решался. Мать была в прекрасном настроении, и у него не хватало духу начать разговор на тему, которая могла испортить им обоим вечер. Он понимал, что его матери совсем не хочется ворошить угли старого пепелища, оставшегося где-то в прошлой жизни, но не спросить – значит не получить ответы на мучающие его вопросы. Он сделал осторожный глоток кофе и спокойно посмотрел на мать.
– У моего отца… – он едва не поперхнулся, сказав это. – Э, у Джейсона тоже были хорошие оценки в школе?
На какую-то долю секунды в глазах матери мелькнуло беспокойство.
– Ну что ты! – улыбнулась она. – Ему даже не приходилось брать в руки учебники, в то время как остальные продирались через каждую страницу. Здесь память никогда его не подводила.
В ее голосе проскользнула завистливая нотка.
– Мам, – поднажал Эван. – Я просто думал о нем. Ну, о том, что случилось, и все такое. Он никогда не говорил, что нашел способ восстанавливать потерянные воспоминания спустя годы после затмений?
Улыбка исчезла с лица Андреа.
– Почему ты меня об этом спрашиваешь?
Эван постарался, чтобы его голос звучал как ни в чем не бывало.
– Нет, просто странно. Он же такой супермозг, и все такое. Мне просто любопытно, нашел ли он способ вспомнить то, что забыл.
Андреа обеспокоено на него посмотрела. Она не была готова обсуждать то, как вел себя в последнее время Джейсон со своим сыном, особенно в переполненном ресторане, но что-то в его глазах, какое-то непонятное томление, заставило продолжить разговор.
– Когда он был примерно твоего возраста… – она остановилась на середине предложения. – На самом деле, когда Джейсон был именно твоего возраста, подумать только, он сказал, что нашел способ вспомнить прошлое.
Умные, задумчивые глаза Эвана, смотревшие на нее со спокойным интересом, Напоминали ей о Джейсоне.
– Способ? – Эван постарался ничем не выдать своего волнения. – Что он имел в виду?
– Я не уверена, – сказала Андреа. – Он сказал, что может делать это, но я не знала, были ли это его настоящие воспоминания или фантомы.
Она посмотрела на сына.
– Понимаешь, ему могло только казаться, что он на самом деле все вспомнил. Это могла быть иллюзия.
– Конечно, – ответил Эван. – Продолжай.
Следующие слова дались ей с трудом:
– А потом… Как раз перед тем, как все стало так плохо, что ему пришлось лечь в клинику, он сказал, что может…
Она замолчала, и ее глаза потемнели.
– Что? Что он может? Сердце Эвана быстро стучало.
– Мне нужно знать!
Андреа покачала головой, как бы отгоняя какую-то нелепую мысль.
– Забудь. Ничего, – она вздохнула. – К тому моменту он уже был сильно болен.
Эвана так и распирало от любопытства, но он понял, что мать более ничего не скажет на эту тему. Он кивнул.
– А почему ты меня об этом спрашиваешь? Что-нибудь случилось?
– Не, – слишком быстро ответил он. – Я просто о нем вспомнил почему-то. Папа и Саннивейл… Кейли, прошлое и все такое…
Это была неуклюжая попытка усыпить ее бдительность, и он это понимал.
Мать напряглась. Разговор принимал опасное направление, чего ей вовсе не хотелось.
– Теперь это все позади, малыш, – сказала она. – Тебе нужно смотреть в будущее. Я получаю новую работу в отделении для раковых больных, а у тебя есть реальный шанс пробиться наверх.
– Знаю, – ответил он. – Но иногда я все же думаю об этом. О Кейли…
– Эван, в этом нет смысла, – ровным голосом сказала Андреа. Ее настроение начало портиться. – Ты не видел Кейли шесть или семь лет. Возможно, ты ее даже не узнаешь сейчас. Ты пошел дальше в своей жизни, так же как и она.
– Ты не знаешь, что с ней? Мать Эвана помолчала.
– Кажется, она переехала в Риджвуд, – она пожала плечами. – Послушай, я просто хочу сказать, что все прошло. Чем чаще ты вспоминаешь прошлое, тем больше сожалений, – сказала она траурным голосом. – Не живи прошлым, Эван. Твой отец всегда оборачивался назад, и это его уничтожило. Я не переживу, если это случится с тобой.
Он нежно коснулся ее руки. – Не бойся, мам. Я просто спросил, и все. Эван удивился тому, как легко у него получилось солгать ей.
Опираясь на одну руку, Тампер лежал на кровати и наблюдал за тем, как его сосед нервно ходил из угла в угол по комнате, рылся в кучах бумаги, переворачивал старые, пожелтевшие страницы тетрадей и журналов и хмурился, если ему не удавалось найти то, что нужно. Тампер издал неприличный звук неодобрения.
– Чувак, ты меня начинаешь беспокоить своей одержимостью. Сядь и успокойся.
Эван бросил на него пустой взгляд и ничего не ответил. В конце концов, он нашел то, что искал, – перетянутую резинкой стопку тетрадей. Сорвав резинку, он начал их листать.
– Серьезно, Эван, – добавил Тампер. – Я начинаю думать, что ты потихоньку съезжаешь с катушек. Я уже вижу, как в вечерних новостях говорят: «Да, мы знали Эвана Треборна. Такой был тихий парень…» – после того, как ты с «Калашниковым» захватишь химлабораторию.
– Заткнулся бы ты, Тампер, – ответил Эван, доставая один из дневников и разворачивая его на заложенной странице. Прочистив горло, он начал читать вслух: – «Мне все равно никогда не хотелось сниматься в кино, к тому же было холодно, и я не хотел раздеваться, но мистер Миллер снял с меня рубашку».
– Что это еще за херня? – перебил его Тампер, вскочив на кровати. На его лице было написано отвращение.
– Я же сказал тебе заткнуться! – крикнул Эван. – Мне нужна тишина.
Тампер соскочил с кровати. Эван не успел и моргнуть, как варвар выхватил из его рук тетрадь и поднял ее высоко над головой, как баскетболист мяч.
– Ты вообще сдурел, что ли? – поинтересовался он. – Ты вообще понимаешь, с чем ты связываешься?
– Что такое? Отдай мне чертову тетрадь, Тампер!
– Зачем? Чтобы ты мог как следует выебать себе мозг? Нет, чувак, этого не будет.
Эван попытался выхватить у него тетрадь, но промахнулся.
– О чем ты говоришь?
Тампер сделал якобы сконфуженное лицо.
– Ой, блин! Ну, я даже не знаю! Но, возможно, существует хорошая причина, по которой тот день, когда какой-то больной урод переодевал тебя в беленькие колготки, заблокирован твоей памятью, черт бы тебя побрал!
Он бросил взгляд на заложенную страницу и начал читать. Потом горько засмеялся над прочитанным.
– Вот дерьмо! Я бы дважды подумал на твоем месте, прежде чем это читать. Можешь очнуться еще более ебнутым, чем ты сейчас. Уж поверь.
– Это мой выбор! А теперь отдай мне мой дневник! – разозлился Эван.
На секунду ему показалось, что Тампер собирается выкинуть дневник из окна, но сосед пожал плечами и сунул тетрадь ему в руки.
– Послушай, старина, мы друзья, и все такое, и это твой выбор, но я хочу тебе сказать, что все это дерьмо с копанием в прошлом – билет в один конец на экспрессе, который едет в дурдом.
– Спасибо за совет, доктор Фрейд, – неубедительно сказал Эван.
Открыв страницу, он вздохнул и снова начал читать с того места, где остановился. Его пальцы чувствовали тугие углы страниц, и внезапно по ним пробежала дрожь. Дневник затрясся в руках, и кровь застучала в ушах, грозя переполнить его этим звуком.
Движением запястья он закрыл тетрадь и уронил ее на пол.
– Черт! Я не могу это сделать.
– Ты так говоришь, будто это что-то ужасное, – покачал головой Тампер. – Знаешь, что тебе нужно со всем этим сделать? – Он ткнул толстым пальцем в стопку тетрадей. – Тебе просто нужно пойти в подвал и сжечь, к ебеням эту хуйню. Избавься от них и забудь.
– Не могу, – выдавил Эван. – Ты не знаешь, что это такое – жить с дырой в голове, не иметь возможности вообще ничего вспомнить о каком-нибудь определенном дне!
– Да ты шутишь! – резко хохотнул Тампер. – Я курил столько травы, что не помню происходившее в течение месяцев!
Эван оставил без внимания это легкомысленное высказывание.
– Если существует способ заполнить пробелы в моей памяти, то я должен его найти.
– И в процессе поиска свихнуться? Не слишком ли велика цена? – поинтересовался Тампер. – Ты же психиатр, Эван, и ты прекрасно разбираешься в мозгах. Будешь продолжать – свихнешься, как и твой старик, – он покрутил пальцем у виска. – Mui loco.
– Я должен попытаться, – тихо сказал Эван.
Тампер со всего размаха упал на кровать.
– Наверняка существуют более легкие пути достучаться до прошлого… – он сделал рукой волнообразное движение. – Поговори с кем-нибудь, кто был там. Твоя мама не захочет терять…
– Не впутывай ее сюда, – резко оборвал его Эван.
Тампер кивнул.
– Хорошо, ты не можешь поговорить с мамой и уж точно не можешь поговорить с твоим старым дружком Ленни, потому что он надолго ушел пообедать. А как насчет твоей школьной подружки? Как там ее, Кейти, что ли?
– Кейли. Я не мог с ней увидеться. Мы разговаривали с ней последний раз, когда мне было тринадцать. Я с ней расстался…
– Ну, вот тебе и прекрасная возможность с ней все наладить. Ты же знаешь, где она живет?
– Риджвуд. Рядом с Саннивейлом. Несколько домов и пара магазинов.
Эван вспомнил о том, что рассказала ему мать. Тампер развел руками.
– Классно. Тогда ее легко будет найти, не так ли?
Эван молча смотрел на мраморную обложку закрытой тетради, затем, подчиняясь внезапному порыву, он схватил ключи от машины и выбежал из комнаты, оставив позади удивленного Тампера.
– Двадцать долларов в час! Всегда пожалуйста! – крикнул тот ему вдогонку.
></emphasis>
Эван ехал весь день, остановившись лишь раз на заправке, чтобы сделать несколько звонков. Как ни странно, но он очень быстро выследил Кейли. В глубине души он надеялся, что ее будет невозможно найти и у него будет оправдание, чтобы развернуться и поехать обратно, но он почувствовал, как забилось сердце, когда узнал, что она действительно там, что она жива и что он на самом Деле снова увидит ее.
Эван поговорил с дружелюбной женщиной в офисе шерифа Риджвуда, притворившись, что разыскивает одноклассников для вечера встречи выпускников, и с язвительным пожилым джентльменом – хозяином «Лесного парка», стоянки трейлеров, в одном из которых жила Кейли. Старик сказал, что она там практически не появлялась, так как работала в вечернюю смену. Ее можно найти на выезде из города, в забегаловке для дальнобойщиков. Эван записал адрес на бумажке и уехал.
Чем ближе он подъезжал к закусочной, тем сильнее нервничал. Когда мимо проехал грузовик, осветив его фарами, он посмотрелся в зеркало заднего вида и отметил про себя, что выглядит измученным и нездоровым. Эван безуспешно пытался отогнать беспокойные мысли. Убрав пятерней грязные волосы со лба, он крепко сжал руль и прибавил газу, словно скорость могла развеять его беспокойство и страх.
Когда в конце концов Эван свернул с дороги и подъехал к закусочной, на Риджвуд опустилась ночь. Это был пустынный островок хромированной стали и грязного стекла посреди моря асфальта. Он выключил двигатель и посидел минуту. Место было одиноким и казалось заброшенным, хотя Эван не был уверен в том, что не проецирует собственные чувства на здание, стоящее перед ним.
Столовая отбрасывала маслянистый свет, собиравшийся вокруг нее, словно лужа подтаявшего воска, и над ней светились ярко-розовые неоновые буквы, пульсировавшие без всякого ритма. Эван некоторое время смотрел на тени в окнах, неясные очертания людей в кабинках и за длинной стойкой. Время от времени между ними пробегал светлый силуэт. Официантка?
Кейли работала в этом месте. Эван попытался совместить эту мысль с воспоминаниями о ней, печальной и красивой Кейли, и ее жестокой и несправедливой жизни.
Дверь столовой внезапно распахнулась и извергла из себя двух водителей-толстяков во фланелевых рубашках и бейсболках.
– За каким хреном мы остановились в этой дыре? – прохрипел один из них. – Еда здесь воняет.
Другой дальнобойщик пожал плечами:
– Это единственное место на пятьдесят миль. Хотя ты прав: еда здесь воняет, как жареная блевотина.
Водители засмеялись. Их голоса затихали по мере того, как они удалялись по направлению к стоянке грузовиков.
Сердце Эвана упало. Он явно не ожидал найти Кейли в такой забегаловке. Может, в каком-нибудь дорогом ресторане, где ее ценят и хорошо платят, но не в «Закусочной Риджвуда».
«Это моя вина, – сказал он себе. – Я мог помочь ей устроить жизнь по-другому».
Грузовики проехали мимо него, осветив габаритными огнями хромированную сталь столовой. Из-под их колес вылетал гравий. Он снова увидел пробежавший по залу белый силуэт, вспыхнувший, подобно яркой бабочке, в грязном окне.
– И что я здесь делаю? – вслух спросил себя Эван. – Я что, и дальше буду сидеть здесь и тайком наблюдать за ней или все же зайду внутрь и поговорю с ней?
Надев на лицо уверенную улыбку, он вышел из машины и пошел к столовой. По пути он уже не в первый раз мысленно повторил слова, которые намеревался ей сказать. «Я тут мимо проезжал… Ну и совпадение, что ты работаешь именно в этой столовой! Я тебя искал, и…»
Все слова звучали плоско. «Я просто поговорю с ней, – решил он. – Этого будет достаточно».
Дверь жалобно скрипнула, когда он вошел внутрь столовой. Внутри «Закусочная Риджвуда» была такой же неприятной, как и снаружи. В этом придорожном кафе почти за всеми столиками сидели криминального вида типы из Риджвуда и Саннивейла, а также, естественно, дальнобойщики, поглощающие с волчьей жадностью пережаренную еду и ядовито-крепкий черный кофе. В воздухе висело облако сигаретного дыма, а все поверхности были серыми от грязи.
Едва Эван успел переступить через порог, как из дверей кухни выбежала Кейли, неся в руках несколько тарелок. На ней была застиранная красно-белая униформа, напоминавшая о пятидесятых и выглядевшая так, словно ее протащили пятьдесят миль по грязной дороге. Ее растрепанные волосы падали на бледное и потное лицо.
Она выглядела измученной и истощенной. Крутящаяся дверь кухни отпружинила назад, как флиппер в бильярде-автомате, и ударила ее по ноге. От удара она уронила тарелку с чили на грязный бетонный пол.
– Ради всего святого… – раздался скрипучий мужской голос. – Ты можешь хоть один день отработать, не разбив чего-нибудь?
Эван выскочил обратно, спрятавшись за рядами телефонных автоматов, стараясь не попасть ей на глаза. Он видел, как она покраснела от смущения, наклоняясь, чтобы убрать с пола. Ее унижение заставило Эвана сжать кулаки.
Здоровенный лысый мужик в поварском белом халате выглянул из кухни.
– Не стой там. Убери все это дерьмо и возвращайся обратно к работе! – Он толкнул ее в грудь. – Сотни таких вот королев трейлерных стоянок готовы встать на четыре точки, чтобы получить эту работу, так что будь аккуратнее!
Кейли не ответила. Она просто молча вернулась к уборке. Эвану хотелось войти внутрь и сказать что-нибудь, но он не решался. Он не мог вот так вот ниоткуда влететь в ее жизнь, как белый рыцарь, подвергая ее риску увольнения. Он должен поговорить с ней наедине.
Она собрала с пола еду и осколки тарелки и понесла к мусорному ведру на кухне. По пути ее ущипнул за попку один из клиентов, жирный урод в кепке Mach, в котором Эван узнал одного из типов, ошивающихся в «Грязном Хэнке».
– Хорошее мясцо! – хрюкнул он, демонстрируя полный гнилых зубов рот.
Эван наблюдал ее реакцию. Он видел, как ее глаза блеснули ненавистью, но она лишь натянуто улыбнулась и пошла дальше.
Он сел в машину и стал ждать, глядя на циферблат часов на приборной доске. Время медленно ползло к полуночи.
Глава тринадцатая
Когда Кейли, наконец, вышла из дверей столовой, на улице уже здорово похолодало. Она намеревалась уйти ровно в полночь, но хозяин закусочной снова использовал старый трюк и заставил проработать на час дольше. Она надела пальто и собиралась уйти, когда босс окликнул ее.
– В чем дело? – крикнул он. – Тебя не ждет дома ребенок или мужик, так что не скули и поработай еще.
Однажды Кейли произнесла слово «сверхурочные», и он просто рассмеялся ей в лицо.
Придя на сорок минут позже, Сельма, ее ночная сменщица, сразу же закрылась в подсобке с боссом, а через несколько минут вышла с растрепанными волосами и расстегнутой блузкой. Кейли уже привыкла включать радио, чтобы заглушать производимые ими звуки.
Хлопнув дверью, Кейли облегченно вздохнула.
– Ненавижу это место, – тихо сказала она.
Этот ритуал она совершала каждый день, и он был единственным подтверждением того, что это место еще не сожрало ее.
Кейли накинула потертое пальто на плечи и долго возилась с молнией. Чертова вещь была куплена по дешевке и никогда не застегивалась с первого раза, застревая на полпути.
Кейли выругалась, и именно в этот момент боковым зрением уловила движение какой-то тени у одной из машин и потянулась к сумочке, чтобы достать из нее газовый баллончик. Ей не понравился схвативший ее за задницу мужик, и если он хочет какого-то продолжения, то получит в морду струю перечного газа. Уже не в первый раз Кейли оставляла нападавших на нее насильников визжащими, как свиньи, и хватающимися за лицо.
Когда Эван Треборн вышел из тени, она замерла на месте, не веря своим глаза. Она узнала его сразу же, несмотря на небритость и серьезный взгляд. Ему шла его взрослость, хотя в ней все равно было что-то мальчишеское.
– Эван? – выдавила она из себя. Он дружески улыбнулся.
– Привет, Кейли.
Затем она сделала нечто, чего не делала давным-давно: искренне улыбнулась. Эван шагнул ей навстречу, и они обнялись.
Эван первым отпустил ее и внимательно на нее посмотрел. Она выглядела уставшей и пахла дешевым табаком и жирной едой, но он по-прежнему был ею очарован.
– Боже, Эван! Вот уж не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова, – сказала она. – Как ты?
Он пожал плечами.
– Да я такой же, как и был.
– Нет уж, Эван, – засмеялась она. – Прошло столько времени. Рассказывай.
– Ну, я теперь учусь в колледже, и, в общем-то, кажется, все нормально. Мама в порядке…
Кейли бросила взгляд через плечо. За ними в окно наблюдала Сельма. Кейли кивнула Эвану, и они пошли по дороге в сторону города.
– Это здорово, – сказала она, не зная, что добавить. Ее голова все еще шла кругом от внезапного появления Эвана. Вытащив пачку сигарет, она предложила ему одну. – Куришь?
– Не-а. Не прикасался к этой дряни с детства.
Кейли прикурила сигарету и глубоко затянулась, наслаждаясь.
– Я сто раз уже бросала. Так и не получилось.
Они шли по дороге в поисках места, где можно было бы посидеть и продолжить разговор.
– Ну, – спросил Эван. – И как поживает Томми?
Она сделала еще одну глубокую затяжку, затем выплюнула дым, будто избавлялась от чего-то плохого внутри себя.
– Его продержали в спецшколе несколько лет после… ну, после того, что было. Сейчас он работает на автомойке Дейла в городе.
Кейли пожала плечами.
– Кажется, ему это нравится. Целыми днями можно вышибать дерьмо из бамперов.