 |
|
Послевоенное детство
О послевоенном нашем детстве
Чаще вспоминаем мы теперь.
Стоит ненароком заглядеться
На своих детишек: вижу дверь,
Дядю Мишу, подпоясан сеткой,
Без руки, коль чешется ладонь –
О колено трёт; кричит соседка:
«Железяки, пацаны, не тронь!»
Руки в цыпках, брюки не по росту…
Право, это было всё равно.
Главное, коль попросить матросов, –
То посмотришь с пристани кино.
Эти годы, не густые, правда,
Добрым-добрым словом помяну.
Жаль, не поиграли в космонавтов –
Всё в войну, в ту страшную войну.
Госпиталь
Год пятьдесят второй,
Пятьдесят третий. Детство.
Лодок рыбачьих строй.
В бухточке по соседству
Тень госпитальной стены,
Выщербленной и длинной.
Вечером пацаны
Лазили за маслиной.
А на стене той в ряд
Больные сидели чинно.
С нами поговорят,
Ветку нагнут маслины.
Помню, один там был
Другом нам самым первым.
Змея пускать любил:
Помнил своих, наверно.
Раз прибежали – нет.
Рано, быть может, рано?
Кто-то сказал в ответ:
«Раны открылись, раны».
Плакали в тишине,
Долго не понимая,
Как это на войне
После войны погибают.
Анна Петровна
В переулочке домик скромный.
Из-за моря спешит рассвет.
– С добрым утром, Анна Петровна!
Шестьдесят невесёлых лет.
На минуту забыта стирка,
Ест глаза керосинки дым.
На коленях у вас бескозырка,
Буквы жёлтые «Красный Крым».
Треугольников тонких пачечка,
Пожелтевший газеты клочок,
Вы над ними опять поплачете –
И упрячете в сундучок,
Чтобы завтра с утра рассматривать,
Вспоминая тот день хмельной…
Так мечталось: женой и матерью.
Обернулось: одной, вдовой.
Коль слыхать о войне случается,
Значит, снова увижу во сне:
Старшина навек улыбается
В чёрной рамочке на стене.
В переулочке домик скромный.
Из-за моря спешит рассвет.
Тётя Аня, Анна Петровна,
Шестьдесят невесёлых лет.
***
В ту деревню из детства уже не приду я,
Но, сощурившись, вижу сквозь дождь
По деревне бредущую бабку седую
И её сумасшедшую дочь.
И какая ворона такое накаркала –
Никогда и ничем не помочь.
Это вечная каторга, вечная каторга:
Сумасшедшая дочь, сумасшедшая дочь.
Долго вслед им гляжу. Чуть поодаль суровый
Дед Никита коня погонял.
На вопрос мой: «С рожденья она нездорова?» –
«Нет, с войны», – потихоньку сказал.
Как живут мать и дочь? Есть и домик, и пенсия,
Репродуктор старинный с охрипшею песнею.
Боже, как одиноко за этими стенами,
Не слыхать никого из родни.
Часто в клубе кино, но на фильмы военные
Никогда не приходят они.
***
Солнце нынче смотрит виновато:
Светит, да не греет, говорят.
На ветру у райвоенкомата
Грустные акации шумят.
Пошумят, проводят новобранцев
И опять, уже который год,
Станут терпеливо дожидаться
Тех, кого давно никто не ждёт.
***
Минут молчанья тишина,
Подолгу дождь по крышам.
Весна прохладна и грустна –
Знать, помнит о погибших.
А пережившим не до сна:
Всё в ветре – свист металла.
Поплачь тихонечко, весна,
Чтоб людям легче стало.
Севастополь
Город, мой гордый город,
Чайкой паришь у моря.
Бухта твоя, как ворот,
Распахнутый на просторе.
Помнишь провалы улиц?
Не страшно там только горю.
Чёрные пальцы тянулись
К горлу твоему, мой город.
Выли, как вьюги, мины.
И по своим законам
Стал каждый дом – равелином,
Стал каждый холм – бастионом.
Шли моряки в пехоту.
К морю плечами – не сдвинуться.
Стал город огромным дзотом,
Тем самым, номер одиннадцать.
Хватило бы на три государства
Того, что тебе выпало.
Ты, Севастополь, не сдался,
Ты просто приказ выполнил.
Содержание
БабушкинБорис
Стихи о балконах
Встреча
Уходят старые солдаты…
Болтачёв Роман
Из поэмы «Судьба матери»
Борисов Борис
Я всё вынесу!
Виргинская Мария
Женщины второй обороны…
Партизан
Воронина Татьяна
Урок на память
Головко Наталия