Весна сорок пятого года
1418 дням Великой Отечественной посвящается
Весна сорок пятого года… И порохом пахнет Берлин. Врезаются в прах небосвода Седые развалы руин.
Зияют бойницы Рейхстага, Гудит полевой лазарет… И отблеском алого стяга – По небу кровавый рассвет.
Обугленных улиц цепочки, Овал Бранденбургских ворот… Шрапнели шальной многоточье… В атаку пехота идёт...
Дымящихся танков останки… Ты пала, империя зла! Под звуки любимой «Смуглянки» На сердце – немного тепла.
Испуганных жителей лица… Цветы для советских солдат… И кухня пыхтит и дымится… И слёзы… И смех невпопад…
Весна сорок пятого года… Отчизна, семья – далеко… Победа! Победа! Свобода! А на сердце так нелегко… Солдаты Победы Памяти моих дедов: Гвардии майора 54 бригады 3-й гвардейской танковой армии Анатолия Григорьевича Лысенко, ушедшего на войну из Севастополя, и майора авиационного истребительного полка Ивана Григорьевича Капранова, участника героической обороны и освобождения Севастополя
Горько мне порою, что с годами Забываются событья прошлых лет. В детстве часто говорила о войне с дедами, Только их, дедов, давно уж нет.
Мост понтонный… Госпиталь… Медали… Эскадрильи… Танки… Мессера… Родину, Россию, защищали… Кажется, всё было лишь вчера! Первый дед был лётчиком военным, А сапёром был второй мой дед. Их я помню… И горжусь безмерно: Орденам, медалям счёта нет.
Ранены, контужены, но – живы! До Рейхстага сдюжили, дошли. Головы в сраженьях не сложили, И спасти Отечество смогли.
Нынче – что? Осталась только память… Фото… Да могильные кресты… Гордость… Боль потери сердце ранит. Между прошлым-будущим мосты…
Сколько их, солдат и офицеров, Лётчиков, танкистов, моряков Полегло в боях! Для нас – примером Станет их судьба на сто веков.
Писем треугольники… Портреты… Фронтовых сто граммов на столе… Ветераны… Воины Победы… Их уже так мало на Земле…
Слава им, живущим и ушедшим… Слава тем, кто жизни не щадил… Не забытым, но покой обретшим… Кто живёт… Кто Родине служил…
Памяти всех сгинувших в сраженьях, Памяти ушедших двух дедов – Наши жизни, наше уваженье, Наша вера, гордость... И любовь...
Гвардии Наташа – Наталья Илларионовна Лысенко и Анатолий Григорьевич Лысенко (справа), 1945 год Гвардии Наташа
Любимой бабуле, Наталье Илларионовне Лысенко, гвардии сержанту 54-й бригады 3-й гвардейской танковой армии, в 14 лет ушедшей в партизаны, прошедшей всю войну и в составе действующей армии дошедшей до Берлина, посвящается. Гвардии Наташа – так звали её бойцы… И по сей день бабуля живёт и здравствует в Севастополе
Медсестра санитарного взвода… Машинистка… Девчонка-сержант… В сентябре сорок первого года Ты ушла в партизанский отряд.
Гимнастёрка, ремень, портупея… Подчиняясь недетской судьбе, Ты в четырнадцать быстро взрослела, Забывая в бою о себе. Воевала, себя не жалея, Шла под пули в морозной ночи. От смущенья по-детски робея, Жалась в стужу к трофейной печи.
С поля боя солдат выносила, Отмывала от крови бинты… Нереальная вера и сила Помогли до Берлина дойти.
Боевые приказы писала На машинке в сыром блиндаже И с винтовкой в дозоре стояла, На переднем служа рубеже.
Было страшно? Конечно же, было! Когда смерть… Когда холод и боль… Неизвестная сильная сила Помогала справляться с собой.
Фронтовые дороги и дали Закалили характер, как сталь. Орденами тебя награждали, «За отвагу» вручили медаль.
Ты девчонкой на фронт уходила, До Победы геройски дошла. По-гвардейски жила и служила, А иначе ты разве могла?
Иногда о сраженьях расскажешь, Про героев-друзей фронтовых… Уж девятый десяток Наташе, Самой лучшей! Не сыщешь таких.
Блокадный хлеб Блокадный хлеб. Блокадная горбушка. Как тяжело идти. И как легко нести Такую невесомую краюшку – Подарок от родной Большой Земли. Пискарёвское кладбище*
На Пискарёвском пламенеют розы На плитах, припорошенных снежком. В морщинках на щеке застыли слёзы, И к горлу подступил горячий ком.
Воспоминания блокады с нами, Не стёрли их прошедшие года. Нет, не в кино – всё пережили сами! На сердце след остался навсегда:
Обстрелы, голод, холод, затемненья И в небе перехватчиков лучи. Молчит буржуйка: в доме нет поленьев. А на столе огарочек свечи.
Кусочек хлеба поделить старались На день и вечер, и, запив водой, Мы плитку клея разварить пытались… Да, клей столярный тоже был едой!
С трудом преодолев ступеней трассы, Расплёскивали воду из Невы Под метронома стук, такой бесстрастный, Среди сорокоградусной зимы.
Замёршие, не говорили громко В очередях за хлебом, на снегу. Мы выстояли ради вас, потомки, Наперекор жестокому врагу.
©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|