Главная | Обратная связь

Чувственное познание и единство мира

Ум, создавая модели действительности и реализуя тем самым принцип «экономии мышления», в то же время отгораживает нас от этой самой действительности. Есть, однако, путь познания, заключающийся в выключении ума и непосредственной настройке всех органов чувств на объект. Мы погружаемся в ландшафт, настраиваемся на собеседника и т. п. И всегда по достижении определенной степени концентрации возникает один и тот же эффект: мы начинаем воспринимать объект как единое целое и включаем его в себя; детали пропадают, но информация, которую они доставляли, не исчезает, а лишь определенным образом трансформируется. Пока этого не случится, человек испытывает неудобство, беспокойство, чувство «непонимания», невосприятия. Таким образом, воспринимать по-настоящему можно только целостностный объект, так что, когда мы стремимся воспринять мир в целом, нам необходимо, чтобы он был единым. Именно это ощущение (обычно подсознательное) ведет к постоянным попыткам преодолеть видимые противоречия мира, то есть как раз те моменты, которые мешают видеть его как единое целое.

Прежде всего это всевозможные двойственности: свобода и необходимость, добро и зло, гармония и дисгармония, объект и субъект, любовь и ненависть, Бог и человек. Пока мы не снимем эти противоречия, нет надежды познания мира.

Искусство

Всякая гармония есть проявление единства мира. Поэтому искусство можно определить как специфическую попытку выразить единство мира определенными средствами (стихами, красками и т. д.). Все попытки формализации эстетики терпят провал именно потому, что для того, чтобы понять искусство, следует прежде понять единство мира, и никак не меньше.

Глава 2
Свобода воли и творчество

Откровение

Всякое понимание является результатом откровения. «Усек», «дошло» — слова, которыми человек выражает то обстоятельство, что он только что общался с Богом. Принято думать, что откровения, прозрения и тому подобные состояния свойственны немногим выдающимся личностям, в то время как разница между ними и всеми прочими лишь количественная, а никак не качественная. Человек, который после изрядного труда понимает фразу на иностранном языке (или на родном), испытывает те же чувства, что и поэт, который наконец находит строчку; отличие заключается лишь в интенсивности переживаний.

Распространено мнение, что высшие достижения человеческого ума и искусства создаются «с Божьей помощью» или даже «продиктованы сверху», как сейчас принято говорить. Однако это же относится и к любой мысли любого человека, и к любому стихотворению последнего графомана — качественной разницы здесь тоже нет. Естественное возражение: существуют же неверные и даже глупые мысли и никуда не годные стихи. В ответ автор мог бы сослаться на дух концепции Веданты (глупость есть низшая степень ума, зло — низшая степень добра и т. п.), но суть в том, что субъективные ощущения бездарного поэта и дурака в момент творчества (то есть создание строчки или мысли) не отличаются от соответствующих ощущений их более способных собратьев. (Здесь автор хочет заметить, что понимание не то что «глубинного» смысла текста, но даже и просто любой фразы требует мистического откровения, хотя бы и небольшого.)

Теперь на тему о том, можно ли править рукописи. Представление о творчестве как откровении противоречит концепции свободы воли. Откровение приходит, когда мы направляем свое внимание на определенное место в тонком мире. Получая оттуда ответ (откровение) и видя, что он является ответом несколько не на тот вопрос, мы корректируем вопрос, соответствующим образом изменяя направление внимания, получаем следующее откровение и т. д. Человек талантливый тем и отличается, что умеет, получив ответ-откровение, понять, что именно в его вопросе было не так, и после этого скорректировать его в должном направлении (а также порой изменить интерпретацию ответа). Проблема плохих стихов и глупых мыслей заключается, следовательно, не в том, что строчки или мысли плохие, а в том, что автор интерпретирует их как ответ на один вопрос, в то время как в действительности вопрос был совсем другим. Мало кто умеет задавать ясные вопросы, а уж вопросы Богу тем более, благо, можно даже на языке не формулировать; так стоит ли удивляться, что неправильно трактуется ответ?

Так что рукописи править можно. А вот как сделать, чтобы глупые мысли в голову не лезли, а все больше умные? Или хотя бы оригинальные?

Ум и логика

Богословы и мистики традиционно отводят уму незначительное место. Однако он существует, а Кант даже утвердил априорный характер логики, стало быть, определенная роль этим предметам предначертана.

Что касается ограниченности области применения ума и особенно логики — она торжественно провозглашается представителями поэзии в широком смысле («лириками»). И действительно, пытаясь логически анализировать душевные состояния людей, мы часто вынуждены довольствоваться грубыми схемами, которые явно неадекватны.

Примечательно, однако, что подобная ситуация встречается не впервые, в особенности если иметь в виду материальность мысли, то есть ее способность непосредственно воздействовать на феноменальный (наблюдаемый) мир. Характерно, что материалист Фрейд сформулировал аналогичный вывод в результате многолетнего изучения неврозов навязчивости. Он пишет, что навязчивая идея, находясь глубоко в подсознании, ведет себя так, как будто она существует реально. Совершенно естественно, что такая грубая сила, которая в состоянии изменять даже материальный мир, не может служить тонким инструментом исследования тайных состояний души, высшего религиозного познания и т. п.

С другой стороны, археологические раскопки ведутся сначала бульдозером, затем лопатой и только потом уже кисточками. Археолог, вооруженный только кисточкой, рискует не найти ничего. Автор позволит себе сравнить логику с бульдозером, ум с лопатой, а все трансцендентные интуиции — с кисточкой.

Разумеется, человек высокого духовного уровня может пользоваться исключительно интуицией. Однако автор полагает, что если такой человек захочет, то и обычный ум будет к его услугам, а кроме того, может быть, он был просто «умным» в одном из предыдущих воплощений...

Так что если не надеяться на свое высокое духовное начало, то начинать изучение объекта лучше с формально-логической схемы, потом следует содержательный анализ, то есть выявление всех видимых связей и структур, а уж только потом стоит добиваться мистического ощущения единства данного объекта и искать в нем Бога...

Предположим теперь, что мы дошли до такой стадии изучения объекта, что различные мысли о нем стали нас навещать. Как к ним относиться? Первая стадия характеризуется безумной любовью к каждой из пришедших (после долгого ожидания и бесплодных усилий) мыслей. Так смотрит начинающий художник на свою первую картину. Указанное чувство (любовь) означает, что мы на верном пути, то есть духовно (в данном случае — умственно) растем, но вовсе не означает, что мысль правильная и умная. Скорее всего, мысль не только глупая, но еще и чужая, когда-то давно в процессе обучения услышанная, затем забытая, а теперь всплывшая в голове. Убедившись в этом обстоятельстве, продолжаем размышлять, соотнося появляющиеся мысли с тем, что нам уже известно и стараясь вычленить то новое, что в них содержится. Терпеливо дождавшись появления в самом деле оригинальной мысли (и сопутствующего мимолетного ощущения чистого счастья), мы пытаемся пристроить эту мысль в уже существующую систему наших представлений об объекте. При этом систему приходится перестраивать, менять систему связей и т. д. Получив новую систему представлений об объекте, полезно сравнить ее с предыдущей с двух точек зрения: какая модель адекватнее и какая более компактна, то есть больше соответствует бритве Оккама. При этом следует иметь в виду, что уменьшение компактности модели допустимо лишь при одновременном значительном увеличении ее адекватности. И скорее всего придется перебрать много оригинальных мыслей, пока не появится что-то путное...

Написанное выше является примером того, как можно использовать ум при работе с откровениями (в форме приходящих мыслей). Несколько сложнее обстоит дело с откровениями морального характера, посылками из Мира Огненного (см. Агни-йогу) и т. д. Для того, чтобы разобраться с ними, надо иметь, конечно, опыт, но общий принцип тот же: не следует считать, что первая мысль, первый импульс в ответ на откровение — истинны. Скорее всего наша интерпретация неточна. Думайте, сопоставляйте вопрос с ответом (откровением) и стремитесь найти такую интерпретацию откровения, которая в наибольшей степени увеличивает ощущение единства и гармонии мира.

Жизнь как выбор

Обычно понятие творчества относят к небольшому числу занятий человека, к так называемым творческим профессиям: писатель, художник, ученый и т. д. Во всех остальных занятиях предполагается в лучшем случае элемент творчества. Однако творчество есть не что иное как высший вид проявления свободы воли, и в этом смысле свойственно человеку в любой ситуации выбора. Творчество есть постоянное занятие всех людей: все они живут, то есть, проявляя свободу воли, творят свою судьбу. Вся разница в том, сколь часто, как и по каким поводам производится выбор.

Жизнь человека в основном состоит из рутинных, многократно повторяющихся одинаковых процессов (чистка зубов, поездки на работу и т. п.). Человек, совершая такие рутинные действия, может даже не включать в них работу сознания, что, конечно, экономит ему умственные усилия. Однако в это время он не живет, а существует, подобно механизму. Собственно жизнь — творчество — происходит тогда, когда человек прокладывает новые пути: учится, выбирает.

Учиться и производить выбор для человека трудно, неприятно и нередко ведет к стрессам. Это известно давно. Однако даже для того, чтобы просто поддерживать существование, то и другое в какой-то мере необходимо. Можно, конечно, стремиться максимально свести свою жизнь к рутинным действиям. Это путь И. Обломова; для него, однако, требуется определенная материальная обеспеченность. И поскольку для нас этот путь недоступен, попытаемся разобраться в том, почему же учиться и выбирать так трудно и неприятно.

Неприятно потому, что трудно. Но не только поэтому. Неприятность заключается еще и в том, что человек ощущает ответственность за свой выбор и при этом неуверенность в нем. Каков же выход? Надо переложить тяжесть решения на других. Можно на близких, но лучше на Бога. Голос Бога звучит, как известно, в нашей душе, и мы прислушиваемся к внутренним голосам. Но увы! Их несколько, каждый взволнованно говорит что-то свое, а одного, того самого, спокойного, тихого и уверенного голоса, который скажет, как надо — не слышно. И ничего удивительного в этом нет. Не имея привычки всегда слушать внутренние голоса, как же разобраться в их хоре, заставить замолчать громкие и лживые и услышать настоящий, голос Бога?

Если мы хотим научиться слышать голос Бога, мы можем научиться слышать его всегда, во всех ситуациях выбора (например, куда ехать в отпуск). Надо только помнить, что Бог (естественно) воспринимает каждый наш выбор в рамках судьбы всего мира. Каждый наш поступок есть штрих в картине мира и соответственно увеличивает или уменьшает ее гармонию. А чтобы это понять, следует отойти от той детали общей картины, которую представляет собой данный эпизод нашей жизни, и взглянуть на картину в целом. Качество детали и штриха будет виднее.

Тут следует заметить, что логика «что было, то быльем поросло» и «добрые дела заглаживают дурные поступки» не соответствует действительности. Гармоничность мира следует понимать в динамике, а не в статике, то есть мир следует рассматривать как процесс, и не судить о нем по его конечному состоянию. Человек должен стремиться сделать тот максимум, на который он способен при данном духовном уровне; а его более низкие проявления ничем не могут быть заглажены и навсегда остаются пачкать картину мира.

Природа творчества

Человек творит, когда он в ситуации выбора задает Богу вопрос, получает ответ, а затем осуществляет выбор. Качество творчества зависит от умения задать вопрос и проинтерпретировать ответ. Для того чтобы научиться этому, есть только один способ: постоянно этим заниматься. Это трудно, поскольку требует концентрации внимания, с одной стороны, и постоянной его перестройки, с другой. Если один и тот же вопрос задавать дважды, это уже не творчество. Правильная интерпретация ответов есть также занятие с подводными камнями. Во-первых, приходится постоянно менять свою систему представлений о мире и его отдельных фрагментах, что трудно ментально и тяжело морально, и во-вторых, если речь заходит о проблемах нравственных, можно услышать такую истину о себе, вместить которую не всякому под силу... Однако необходимо — иначе прерывается связь и голос умолкает.

На уровне художественного творчества неприятности как будто отсутствуют, или, во всяком случае, они другого сорта. Во-первых, бывают творческие личности, которые, по-видимому, творят без мук (Пушкин, Моцарт). Во-вторых, все-таки о муках творчества не говорят так, как о муках совести или физических страданиях; никому не придет в голову серьезно жалеть такого человека. О муках творчества чуть ниже, а теперь рассмотрим работу творчества.

Творчество включает в себя два основных момента: концентрацию внимания в данном направлении и выбор самого направления. Если сравнить внимание с прожектором, высвечивающим предмет вдохновения в тонком мире, то художник сначала выбирает направление прожектора, а затем фокусирует его. Фокусировка — это концентрация. Чем выше концентрация внимания, тем ярче освещен объект, и тем больше информации получает творец; поэту, к примеру, приходит в голову не рифма, а сразу четверостишие. После этого опять необходимо перестроить прожектор внимания: направить на новое место и сфокусировать. Здесь, в момент выбора нового направления внимания, и нужно проявить свободу воли. Конечно, оно не совсем произвольно, Бог подсказывает нам некоторые вероятные варианты, но все же окончательный выбор лежит на человеке.

Теперь о муках творчества. Они связаны с неумением выбирать направление внимания и, главное, концентрироваться. Чем меньше освещен объект, вследствие плохой фокусировки прожектора, тем меньше информации о нем мы получаем, и тем более расплывчаты указания сверху о дальнейших перспективных положениях прожектора, необходимых для последующего освещения объекта с целью получения о нем нужной информации. А ошибки приводят к освещению других объектов, и на портрете к мужскому носу рисуются женские губы.

Однако и человеку, который умеет хорошо концентрироваться, приходится осуществлять выбор, хотя и с меньшим числом вариантов. И здесь его подстерегает большая опасность, связанная с тем, что временами необходимо сильно менять направление прожектора (например, менять профессию или полностью перестраивать мировосприятие). Это очень трудно, в частности, потому, что в новой области приходится заново много учиться, и в первую очередь фокусировке. Понятно, решиться на такой выбор трудно, даже если есть ощущение, что он необходим. Можно, конечно, и не менять направление прожектора или направлять его в область мира сего, и стать исписавшимся, но членом Союза писателей или академиком живописи...

Творчество жизни

Аналогичная ситуация возникает в повседневной жизни всегда, когда необходим выбор. Специфика же здесь в том, что объектом творчества является наша жизнь, а на самом деле судьба мира. Поэтому следует смотреть на все ситуации выбора именно с этой точки зрения, не локализуя последствия данного конкретного выбора, то есть не считая его ограниченным пространственно-временным эпизодом. На наш выбор влияют самые разнообразные силы: желания подсознания, часто закамуфлированные, воздействия различных людей и групп, цензура «сверх-я» и многое другое. Поэтому разобраться в полифонии внутренних голосов (сильно отдающей какофонией) нелегко. Однако именно это является главной задачей человека. Сконцентрировав свое внимание на звучащих внутри голосах, можно скоро обнаружить, что каждый из них чем-то выдает свое происхождение; например, как бы подсознание не камуфлировало эгоистические желания, они легко распознаются по-своему конечному результату. Значительно сложнее обстоит дело с голосами, которые не звучат. Их следует вызывать из небытия, приглушая остальные и концентрируя внимание на них при их малейшем появлении. Один из первых признаков правильности выбранного духовного пути — уменьшение какофонии и согласование голосов, при граничном условии внутренней честности (можно жить в мире со своей совестью, заглушив ее, но тогда придется себе много лгать).

И вот мы начинаем слышать голос Бога. Для того, чтобы правильно его интерпретировать, следует иметь в виду, что Бог рассматривает наш выбор с точки зрения судьбы мира (см. выше), так что Его мнение может не согласовываться с нашими сиюминутными устремлениями. Но даже позиция «Знаю и одобряю лучшее, а следую худшему» лучше, чем полное забвение «лучшего». Если человек просто думает о «лучшем» (и при этом не лжет самому себе), он становится лучше. Теперь об афоризме «Все, что делается истинно, делается легко». Смысл его в том, что основные трудные для человека виды деятельности — выбор направления внимания и его концентрация — при правильном их выполнении требуют значительных энергетических затрат, которые, однако, полностью окупаются за счет творческого подъема. Удовлетворение от правильно выбранного решения приходит сразу, часто еще до того, как человеку становится ясно, к каким последствиям привел его выбор. Так фраза «Но все-таки я считаю, что поступил правильно» говорится часто с внутренним ощущением того, что гармония мира была увеличена, несмотря на ущерб эго, или низшего «я»; при этом первое ощущение приходит сразу после выбора, а второе — позднее.

Ощущение энергетической недостаточности означает плохую концентрацию или неправильное направление внимания, происшедшее вследствие неверного выбора. Так у человека портится настроение и скребут на душе кошки после необдуманного поступка, даже не приведшего к плохим последствиям.

Обучение

Обучение — самый трудный вид деятельности для человека. Обучение это процесс настройки прожектора внимания и выбора его точного направления, когда общее направление уже имеется. Это то, что поэты и музыканты называют умением слышать, а художники — видеть (философы, к сожалению, специального слова не имеют). Существенно, что для фокусировки прожектора в данном направлении недостаточно просто уметь концентрировать внимание, хотя это и очень важно; всякая область имеет свою специфику, и обучение всякому виду деятельности идет по-своему.

Таким образом, трудности обучения в принципе те же, что и трудности творчества; разница только в степени фокусировки прожектора и, следовательно, яркости освещения объекта (и, соответственно, интенсивности творческого подъема).

Законы творчества

Настоящий художник учится всю жизнь. Это связано с тем, что постоянная смена объекта внимания — первый закон творчества. На объект, увиденный один раз, нельзя смотреть во второй — это называется банальностью. Второй закон творчества заключается в том, что чем выше степень концентрации на объекте, тем яснее варианты следующего выбора. Это не значит, что совершать выбор легче, однако трудность меняет свой характер. Третий закон творчества заключается в том, что чем больше отличается направление следующего внимания от предыдущего, тем меньше начальная степень концентрации внимания и тем труднее его фокусировать до прежнего уровня настройки. Однако время от времени все же необходимо сильно менять направление внимания и начинать учиться заново. Когда же? Это зависит от общей способности к концентрации. Поскольку она ограничена, наступает момент, когда дальнейшие попытки фокусировки не приводят к увеличению освещенности объекта. Это и есть знак того, что пора переключиться на другой объект. Иначе получаются «замученные» картины или стихи.

Все вышесказанное относится, разумеется, не только к творчеству в узком смысле, но и ко всей жизни человека в целом. В этом случае объектом творчества служат судьбы человека и мира, рассматриваемые как процессы, где прошедшее и будущее в равной мере важны, вопреки распространенной точке зрения, которая склонна считать важным в человеческой жизни лишь конечный результат (то есть то, чего человек «добивается»). Резюмируя можно сказать, что для человека жизнь есть постоянное обучение и творчество. Разница между «творческим» и «нетворческим» отношением к своей жизни и труду количественная, а не качественная, и заключается в степени концентрации внимания и правильности выбора.

Объект творчества

Процесс творчества можно рассматривать как перевод некоторого объекта из Хаоса в Космос, путем его освещения прожектором внимания. Набор направлений, с которых объект был освещен, определяется личной свободой творца; и именно в этом причина того, что любой объект творчества неповторим.

Более того, по мере освещения объект творчества оживает, так как живым является все в Космосе. Можно условно выделить три основные стадии творчества. На первой стадии объект начинает оказывать сопротивление воле творца (писатели говорят, что их герои начинают «жить собственной жизнью»). На второй стадии объект требует воплощения, беспокоит создателя, заставляя его окончить свою работу. Наконец, на третьей стадии уже воплощенный объект начинает оказывать вполне реальное влияние на всю жизнь Вселенной.

Свобода воли

Свобода воли есть главное свойство всего живого. Крайним отрицанием свободы воли является детерминизм Лапласа, который утверждает, что, зная координаты и скорости всех материальных тел в некоторый момент времени, можно точно предсказать состояние Вселенной в будущем. Удивительным (и очень поучительным) является то обстоятельство, что противореча таким образом основному закону Вселенной (закону творчества), детерминизм Лапласа с хорошим приближением описывает значительную часть жизни в ней (движение макроскопических «неодушевленных» тел).

Более внимательный анализ ситуации в микромире показывает (квантовая механика), что предсказать точное поведение, например, электрона, нельзя. Более адекватным является представление об «электронном облаке», в пределах которого «размазан» электрон, оказывающийся (при наблюдениях) с определенными вероятностями в различных частях этого облака. Конечно, жесткое распределение вероятностей дальнейшей судьбы является определенным ограничением свободы воли, но все же гораздо лучше лапласовского детерминизма. Впрочем, трудности современной физики показывают, что и с электроном не все так просто, и, вероятно, в следующей модели, которая продолжит квантовую механику, электрону будет предоставлена еще большая свобода воли.

«Свобода воли у растений и животных связана с инстинктом и употребляется для выживания; все их действия запрограммированы», — подобная точка зрения, оставляющая свободу воли только человеку весьма распространена. Однако, если отвлечься от привычного антропоцентризма, то следует признать, что у каждого животного и растения есть своя индивидуальность, неповторимость, а выбор, который оно постоянно совершает, диктуется не только внешними силами и заложенными эволюцией рефлексами, но и чем-то личным и притом не связанным с борьбой за существование данного животного или его вида.

Аналогично, у человека выбор в любой ситуации определяется не только борьбой за существование. «Не хлебом единым жив человек, но словом Божьим». «Божье слово» — это как раз творчество.

Человек, как и все живое, использует свободу воли в двух основных направлениях — выживание и привнесение в мир гармонии (разумеется, это разделение условно, так как выживание само по себе противоположно смерти, то есть хаосу). Инстинктивное стремление к гармонии свойственно всему живому, но с проявлением Духа в человеке последний начинает указанное стремление осознавать, и тогда он может сознательно направлять свой выбор к этой цели. При этом проявления свободы воли начинают несколько менять свой характер, так что в языке даже появляется специальное слово: творчество.

По мере духовного роста человек все более отчетливо видит в каждом конкретном случае возможные последствия своего выбора в рамках не только личной судьбы, но и судьбы мира (впрочем, для него эти понятия постепенно сближаются). При этом, если варианты выбора и их последствия суть информация, представляемая Богом, то оценка этих последствий и собственно выбор уже определяются неповторимой индивидуальностью данного человека. По мере духовного роста улучшается и возможность оценки последствий выбора: человек все больше воспринимает мир как целое и все лучше оценивает влияние своих поступков на судьбу мира. Однако критерии гармоничности у каждого человека индивидуальны, хотя и согласованы в целом общим замыслом Творца, давшего каждому живому существу частичку Себя.

И именно с индивидуальными особенностями эстетического восприятия связана сама возможность индивидуального творчества, то есть своего вклада в процесс бого-человеческого общения, выражающегося в творчестве.