 |
|
Смелость говорить правду обеспечивается воображаемым и свободой предпринимательства. Каждое восприятие выстраивается как галлюцинации.
Позиция психоаналитика возникает через необъективизацию воображаемого, через неприятие во внимание помешательства. В акте есть препятствие, препятствие идущее от объекта, который впереди (объект впереди меня в зеркале заднего вида вижу – его нет впереди).
Есть эротизм двух видов: один избирает воображаемое, другой – фаллос. Соотвественно – два способа плутовать: один – убрать причину, чтобы создать завороженность, оставляя лишь приманку, то есть норму, правило, мотив; другой – сделать посредником время. Сопряжение клиники воображаемого и клиники фаллоса в вопросе о правде рождает психоанализ. Но даже манера плутовать относится к области поиска истины.
Психоанализ как спор, вопрос, пари о правде. Не досказывать правду берет на себя право истерия.
Вопрос о логике именования, выражающей бессознательное – вопрос о чуме.
Психоаналитик не присоединяется ни к какой церкви, партии, группе, армии, конфессии. НИКАКОГО СОЦИАЛЬНОГО ВЛЕЧЕНИЯ.
Вот оно, Воображаемое, потерянный объект, знак именования, точка речи единственная и тройственная, которую нельзя было бы заменить точкой зрения, полной точкой.
Влечение демонстрирует несуществование цикла – кольца, всеобщей гармонической геометрии – закольцованной метафизической фантасмагории.
Воображаемое АБСОЛЮТНО и ни с чем не связано. Воображаемое провоцирует переоценку. Каждая идеализации складывается как развенчание. Взгляду оно дает увидеть ничто, подразумевающего неприкосновенность воображаемого, и, что созидание и разрушение всегда исходят от его избытка, а вовсе не от небытия.
Пуп Земли он же центр мечты точка остается неопределимой.
Аполлон и Дионис могут превратиться в созидателя и разрушителя, в законодателя и анархиста, только отбросив причину, провокативность и разговорчивость, свойственную объекту.
Фаллос – Влечение – Птица Феникс – Показатель антиобщественного и, не вступающего в общее, знак незаконности демократии.
О наслаждении никакого воспоминания, то есть никакого фетиша.
Сопротивление как функция исключает суггестию, внушение, которые несет здравый смысл, присущий морали и политике.
Материальное как психотическое измерение речи.
Последний голос, предельный – единственный и триальный, даже если диалог предполагает два голоса, если он переводит голос во множественное число и объявляет его, например, предметом влюбленности. Так Орфей губит Эвридику.
События и вещи предельны – этому уже и траур учит, нет власти над временем.
Крайность вещей хорошо охраняет правота воображаемого и право на язык. Право не знает о фактах, но живет забвением, для которого насилие заключено в языке.
Путь един, но троп все же две: тропа ночи (имена) и тропа дня (означающее).
Сирены – женщины, птице рыбы недалеко от Сцилы и Харибды. Орфей побеждает Сирен своей музыкой, после чего Одиссею приходится спасать Орфея. Уши команды Одиссея заткнуты воском, что хорошо отличает их как сообщество. На чем же держится роль команды? Тем, что видит наслаждение Другого. Это так действует, что они не слышат.