Главная | Обратная связь

Сын происходит от отца, а не от матери. Мать девственна.

Влечение прерывает концепцию конца времени и круговорота вещей, давая начало другой логике. Предмет влечения отличается от предмета влюбленности. Влечение невозможно включить в политику шантажа

Западной мифологии нужно фиксировать объект, чтобы он был единичном или двоичными, учреждая институт козла отпущения как всеобщую модель преображения.

В практике психоанализа каждый обретает на том пути, что ему близок и свою логику, и свою правду, флаг которой поднимать на мачту нельзя.

Все, что религиозно, тщетно перед лицом объекта влечения, еще одна тщетность добавляется к тщете объекта. Нет никакой объективизации объекта. И никакой объективизации субъектного.

КАЖДОМУ СВОЕ ВЫСОКОЕ РЕМЕСЛО, НО КАЖДЫЙ ЭТО НЕ ВСЯКИЙ И НЕ КТО ПОПАЛО.

Вызов, брошенный психоанализом, в том, чтобы прервать религию наркотика как религию смерти и как политику кровосмешения, и ввести подвижный и ускользающий объект, точку пробел и время как расщепление. Суть этого вызова в поиске правды.

Каждый факт складывается как фантазм, который не приносит уверенности (убежденности – прим. Н.Г.), а, наоборот, становится знаком еще одного отчуждения.

Знание не использует язык, но в нем воспроизводится. Невозможно управлять речью и телесным. Метрополия культуры Высокого ре­месла.

Соотношение между сексуальностью и политикой выдвигает на первый план проблему языка с вековыми схемами его очищения через понимание и участие.

Вавилонское непонимание языков. Обозначение выделяет материал языка в той связке означающих, какая из-за функции имени оставляет неперево­димой целую структуру. Нет никакого способа ликвидировать вавилонскую башню.

СНОВИДЕНИЕ – ЦАРСКАЯ ТРОПА БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО, потому, что оно участвует в структуре именования.

Не существует системы переводимости, метода толкования, исходящего из смысла, из долингвистического кода, якобы создающего и объясняющего речь.

Правда реализуется в деталях слов. Необъективная до такой степени, что невозможно ее убирать или маскировать так, чтобы это не приводило мгновенно к иной правде.

Провокация против однородности, предписываемой грамматическими правилами. В мышлении нет ничего человеческого, ему не нужна ипостась человека, чтобы действовать, его не расщепить актом.

Время как расщепление, отсюда непредсказуемость в политике как грани бессознательного.

Завершение моды на культурный колониализм – вопрос о механизмах передачи знания.

Связь сексуального и политики ведет не к идеологическим спорам, а к пра­ктике, которая не знает окончательных ответов или узаконенных позиций Практике языка.

Недоразумение: слово, произведенное как предмет речи, тотчас приобретает совершенно противоположное значение в акте речи.

Убиение живущего невозможно - вот парадокс. Предательство преданного невозможно (Иисус и Иуда – прим. Н.Г).