Главная | Обратная связь

Крылатые слова и в речи.

Гомеровское выражение "крылатые слова" - это вошедшие в нашу речь из литературных источников краткие цитаты, образные выражения, изречения исторических лиц, имена мифологических и литературных персонажей, ставшие нарицательными. Крылатые слова -лаконичные выражения афористического толка, входящие в устную и письменную речь, в данный момент даже из кинематографических, телевизионных, рекламных и других источников.

Имеются также в виду меткие изречения, принадлежащие известным общественным деятелям, имена мифологических и фольклорных персонажей, имена, отчества и фамилии литературных героев, обретших нарицательную силу, и т.п.

Отдельные небольшие фрагменты текста внезапно наделяются самостоятельностью, выпархивают из родовых гнезд и начинают вольное (автономное и даже вполне суверенное) существование. Они заметно обогащают родную речь, повседневное бытовое и профессиональное общение, проникая в журналистику, в публицистические выступления и т.д.

Крылатые слова и выражения предрасположены к тому, чтобы припоминаться кстати, в более или менее сходных коммуникативных обстоятельствах, в разных жанрах речи, часто – в целях неназойливого поучения, озорного или горестного резюме, шутливого или сердитого "приговора", вовремя пришедшей на ум типовой оценки случившегося или происходящего и т.д.

Репертуар крылатых слов постоянно пополняется. Весьма нечетко он подразделяется на повсеместно-распространенный, общеупотребительный (известный еще, как говорится, со школьной скамьи) и узко-корпоративный, элитарный, знакомый сравнительно небольшому кругу посвященных (скажем, специальному филологическому или какому-то другому профессиональному сообществу).

Прагматические и антропоцентрические исследовательские направления в современном литературоведении (история читателя, история читательской литературной и журналистской критики, теория и история восприятия художественных текстов, изучение читательской личности, остаточной литературно-читательской памяти и мн. др.) развиты значительно слабее, чем в лингвистике и фольклористике.

Между тем очевидно, что крылатые выражения могут стать и становятся благодарными объектами, позволяющими, с одной стороны, судить о том, сколь затейлива, щедра и богата, а с другой – как безжалостно скупа и мизерна читательская память, часто утрачивающая всякую сознательную связь с литературным первоисточником.

Далеко не всегда остаются проясненными мотивы избирательных вкусовых предпочтений, которые оказываются тем или иным текстовым фрагментам, обретающим статус крылатых. Известно, однако, что многие крылатые выражения имеют самые разнообразные оттенки смеховой, комической окраски.

К числу наиболее продуктивных литературно-художественных текстов, из которых извлекаются крылатые выражения, безусловно, относятся отдельные комедии, басни, сатирические романы, повести, рассказы и т.п.

В отечественной литературно-речевой культуре к самым производительным основам крылатых выражений принадлежат "Недоросль" Фонвизина, "Горе от ума" Грибоедова, басни Крылова, многие произведения Гоголя, Козьмы Пруткова, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Михаила Булгакова, Маяковского, Ильфа и Петрова, современных сатириков и юмористов, а также политических и других деятелей, по преимуществу насмешливо воспринимаемых общественным сознанием.

Вспомним, к примеру, знаменитую фразу В.С. Черномырдина "Хотели как лучше, а получилось как всегда", которая прочно вошла в повсеместный речевой обиход в качестве универсальной иронической формулы поразительных по своей несообразности жизненных коллизий, социально-экономических, правовых и политических неурядиц, разного рода давних и новых проб-неудач во всех сферах нашего быта и бытия и т.п.

Выбор может падать и на тексты, исполненные главным образом лирического, патетического, драматического и даже трагического пафоса: "Быть или не быть?" (из переводов "Гамлета" Шекспира), "Народ безмолвствует" (из "Бориса Годунова" Пушкина), "Нет уз святее товарищества" (из "Тараса Бульбы" Гоголя), "Ребята! не Москва ль за нами?" (из стихотворения Лермонтова "Бородино") и др.

Верно, однако, и то, что в отдельных ситуациях применения этих и им подобных "серьезных" крылатых выражений появляется потребность в некотором ироническом, многозначительно-насмешливом их снижении и травестировании.

Что же касается причин извлечения из целостного контекста именно этой фразы, которая начинает свое независимое от первоисточника, летучее существование, то, по-видимому, следует говорить и о наличии особого номинативного вакуума, о не нареченных конкретно-типовых жизненных ситуациях, о коммуникативной востребованности подобного (заключенного в данном отрывке текста) многозначного смысла и оригинальной формы выражения.

Сами по себе крылатые конструкции суть тексты в тексте, очевидные примеры интертекстуальности – вкрапления в нашу речь авторизованного или анонимного игрового "чужого слова".

Они сохраняют заряд художественно-образной энергии, представительствуя "другую", искусственную реальность, сотворенную творческой фантазией или иронически наделенную статусом многозначительности.

Припоминание – по конкретному поводу – крылатого словесного выражения дает имя ситуации или явлению, возникающему в первичной реальности.

Ситуация по целому ряду главных, несомненных характеристик словно бы жаждет быть обозначенной и выраженной вполне определенным крылатым словом.

Спектр поводов для метафоризации "текущей", окружающей действительности поистине необъятен.

Метафоризация реальности – парадоксальное перенесение признаков и свойств одного ряда (в нашем случае – интеллектуально-образной семантики крылатых слов и выражений) на другой, происходящий с нами или вокруг нас – "на самом деле".

Сталкиваясь, например, с человеком, воплощающим необузданно-дикий произвол и вероломное хамство, мы с удовольствием нарекаем его Держимордой. В результате рождается победительная ситуация метафорического объяснения сущего, игровой "момент истины".

Предъявленный первичной реальностью объект возводится на соответствующий художественно-типовой пьедестал, с высоты которого он уже не так опасен для окружающих, потому что убийственно точно и выразительно назван, а стало быть, и отхлестан. Он наделяется качественно новой, уязвляющей его семантикой, не поддающейся апелляции.

Про чью-то бездумность и ветреность скажут: "Легкость в мыслях необыкновенная".

И если участникам ситуации общения известны смысл и генеалогия данного крылатого речения из гоголевского "Ревизора" (Хлестаков: "У меня легкость необыкновенная в мыслях"), то внезапно у обсуждаемого и осуждаемого объекта появляется новая качественная определенность, комически высветленная и как бы все и враз объясняющая.

Возражения вроде "Нет, он не Держиморда!" или еще более забавное "Нет, я не Держиморда!", или "Легкость в мыслях ему свойственна далеко не всегда" и т.п. еще заметнее усиливают игровой азарт припоминания крылатой номинации.

Главное свойство художественной образности мы уговорились определять как убедительность недоказуемого, как предъявление истины в ее конкретно-чувственной неопровержимости.

Типовая ситуация вызывает в памяти крылатое слово, которое произносится и наделяет ситуацию атрибутом художественной образности.

Крылатые слова и выражения нередко утрачивают внутреннюю семантическую связь с породившим их текстом и, вопреки изначальной логике, служат средством негативной характеристики чьих-либо бесшабашных, безответственных поступков и действий. Высока частотность иронических перелицовок крылатых выражений в заголовках, текстовых "массивах", подписях под иллюстрациями, фотографиями, карикатурами в современных печатных изданиях.

Например: "Учитель, перед ношею твоей… Все больше педагогов бросают школу и уходят в мелкий бизнес"; "Глупый пингвин робко прячет, хитрый – нагло достает"; "Человек – это только звучит гордо" и т.д.

Крылатые слова и выражения могут применяться в различных уместных связках и комбинациях, обусловленных комплексными ситуативными заданиями и целями.

Так, современный газетный публицист, саркастически рассуждая о влиянии на исторический процесс трудных взаимоотношений Горбачева и Ельцина, по ходу дела припоминает одновременно и "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", и "Мертвые души" Гоголя, и первый стих прежнего текста союзного гимна на слова С.В. Михалкова и Г.Г. Эль-Регистана: "Кабы они тогда не ссорились, как Иван Никифорович с Иваном Ивановичем, а дружили, как Чичиков с Маниловым, то Советский Союз и по сю пору оставался бы нерушимым"².

В разговорной речи вспоминаются и такие многочисленные крылатые ситуации, когда вербальный компонент перифразируется, экономно сокращается и активно при этом подразумевается.

Например: "Обманули тебя, как Буратино, с этой дачей, с полем твоим чудесным! Я бы эту Алиску!!" и т.п. (сложная и грустная по своим внезапным последствиям житейская ситуация, связанная с хитрым, вероломным надувательством и одурачиванием простодушного человека).

Большая часть крылатых слов и выражений бытует исключительно в их вербальном воплощении, входя в обширный фразеологический и пословично-поговорочный речевой фонд.

Специального внимания заслуживают также крылатые выражения, которые на практике почти непременно требуют органичного сочетания вербальных и невербальных факторов. Причем невербальные элементы являются их активной составляющей.

Использование в разных ситуациях таких крылатых выражений требует дополнительного (и далеко не всегда факультативного) жестикуляционно-мимического сопровождения. Сопровождение при этом становится не только естественной частью коммуникативного акта, но и превращается в знак, заключая в себе составную долю невербализованного смысла крылатого выражения.