 |
|
VI. Преданные заклятию
Необходимо предупредить, что эта глава будет тяжелой для чтения, ибо в ней описываются примеры невероятных жестокостей, массовых садистских убийств ради Солнца, Огня и Камня или, иначе говоря, в жертву Верховному Существу. Мы долго колебались, нужно ли описывать все эти зверства, но если их не показать в полной мере, нас вновь и вновь будут дурачить, рисуя язычество в романтическом ореоле, облекая его в покровы мистической мудрости и поэтических символов. Истинно верующим в Единого Бога нужно знать, почему с такой настойчивостью и непреклонностью христианство и Ислам называют язычество (культ Верховного Существа) сатанизмом,почему поклонение идолам есть поклонение дьяволу.
Если мы не будем знать всех этих вещей — страшных и безумных — язычество останется в нашем восприятии таким, каким его стараются, даже сегодня, представить нам его последователи — «прекрасной и поэтической юностью человечества», «гармонией человека с природой и самим собой», «стимулом, породившим высочайший взлет творческого гения» и т.д. Мы будем искать «вдохновение и мудрость» там, где царили и до сих пор царят убийства, садизм, невероятные психические и половые извращения, лютая, поистине сатанинская ненависть к самой жизни. Иисус Христос (мир ему) учил: «По плодам их узнаете их». По плодам, по деяниям, а не по лживым словам!
Нам не по силам объять необъятное и поэтому мы ограничим примеры «жертвоприношений» несколькими описаниями, наиболее характерными для культа Верховного Существа. И начнем мы с древней Ассирии.
Ассирийские цари объясняли свои кровавые завоевательные походы таким образом: «Ашшур, владыка, вручил мне сильное оружие, повергающее непокорных, и повелел расширять границы его страны…» Такую надпись оставил ассирийский царь Тиглатпаласар I (1115–1077 гг. до н.э.).{163} Или, как объясняет свои походы другой ассирийский царь Ададнерари II: «По велению Ашшура, великого владыки, моего владыки, я собрал мои колесницы и воинов и пошел на куманийцев…»{164} Или, как писал в своей надписи царь Ашшурнасирапал II: «Когда бог Ашшур, владыка, назвавший мое имя, возвеличивший мою царственность, научил меня и во второй раз повелел мне идти на страну Наири… я собрал мои колесницы и войска, переправился через Тигр».{165} Или: «…послал меня Ашшур, владыка, на страны дальних царей…».{166}
Подобными ссылками на волю бога Ашшура начинается буквально каждое описание походов ассирийских царей. Бог Ашшур — инициатор всех этих бесконечных войн. Волю бога, конечно, царь узнавал через жрецов, а по большим, праздничным дням и сам выступал в роли верховного жреца в жертвоприношениях и богослужениях.
Ашшур, как традиционно, в духе других царей, писал о себе Салманасар I (середина XIII в. до н.э.), «дал мне скипетр, меч и посох».{167} Это — священные регалии царя. Со скипетром и мечом все ясно. Интересен здесь «посох» — типичная принадлежность пастуха (вспомним наших «пастухов» из II главы — все боги огня и солнца). Значит, царь — подобие бога Ашшура — «небесного пастуха»? Да, другой царь, Саргон II, прямо говорит о себе: «царь четырех частей света, пастырь Ассирии».{168} Более того, оказывается, и скипетр является «пастушеским орудием». Царь Ашшурнасирапал пишет о боге Солнца, что «он вручил мне в руку скипетр, пасущий людей». {169}
Кто же такой этот бог Ашшур, чьим «земным подобием» выступают ассирийские цари, все сплошь «пастухи-пастыри» и, как они скромно обозначили себя, «солнца всех народов»? «Солнце-Пастух» — это нам уже знакомо. Если царь — земное подобие Ашшура, верный исполнитель его повелений, то «царь небесный», «пастырь неба» — Ашшур должен иметь связь с солнцем.
Обращаемся к «Мифологическому словарю» и читаем, что «Ашшур узурпирует черты многих божеств: он — вершитель судеб…, бог-судья…, военное божество… и даже божество мудрости…» (многоточиями заменены имена других «узковедомственных» богов, чьи функции захватил Ашшур — авт.). «Эмблема Ашшура — крылатый солнечный диск.На памятниках 2–1 тыс. до н.э. обычно изображается в виде бога с луком, наполовину скрытого крылатым солнечным диском,в лучах которого он как бы парит. На обелиске ассирийского царя Тиглатпаласара I (12 в. до н.э.) Ашшур изображен в виде крылатого солнечного диска,из которого две руки протягивают лук царю победителю».{170}
Конечно, перед нами верховный бог, Верховное Существо, бог Солнца.Чтобы окончательно дополнить его портрет, упомянем еще один штрих — он представлен и как бог-творец.{171} То есть, Ашшур не только Пастух-Солнце, но и Мастер-Солнце, Демиург. Здесь и война, и пресловутая «мудрость» слияния воедино добра и зла, и судьба — словом, весь «джентльменский набор» классического Верховного Существа.
Именем бога Ашшура ассирийские цари (кстати, вся Ассирия носила имя этого божества) вели свои бесконечные завоевательные, грабительские войны, причем цари даже не стеснялись называть себя ворами. {172} И. М. Дьяконов, переводчик используемых нами текстов, в одной из бесед, состоявшихся в начале 90-х годов, сообщил нам пикантную подробность — надписи ассирийских царей изобилуют таким грубым сквернословием,такими омерзительными ругательствами в адрес врагов, что он при переводе попросту изъял их из текстов, так как никакой цивилизованной словесной замены всему этому площадному мату не смог подобрать.
Царям-матерщинникам доставалась богатая добыча, а что же получал их «небесное подобие», бог Ашшур? Конечно, жертвы. И вот в каком виде. Пишет Тиглатпаласар I:
«…тела их воинов в сече битвы я смел в кучи, как дождевой поток, кровью их я заставил течь ущелья и высоты гор; головы их я отрубил, рядом с поселениями их я насыпал их, как зерновые кучи…»{173}
Ашшурнасирапал II:
«260 бойцов их я сразил оружием, головы им отрубил, сложил башней…, начальника поселения Ништун я ободрал в Арбеле, кожей его одел городскую стену… 3000 человек их полона сжег в огне, не оставил ни одного из них как заложника… Их тела я сложил башнями, их юношей и девушек сжег на кострах. Хулая, их начальника поселения, я ободрал, кожей его одел стену города Дамдамуса. Город я разрушил, снес, сжег в огне. Поселение Мариру в окрестностях его я покорил… 200 человек их полона сжег в огне… Я выступил из Кинабу и подошел к Тэле… 3000 их воинов сразил оружием… Их многочисленный полон (т.е. пленных) я сжег в огне, многих людей живыми захватил в руки — одним я отрубил кисти и пальцы, другим отрубил носы, уши и пальцы их, а многим людям ослепил глаза. Я сложил одну башню из живых людей, другую из голов, и привязал к столбам их головы вокруг их города. Их юношей и их девушек я сжег в огне, город разрушил, снес, сжег в огне и пожрал его… я осадил вершины гор, покорил их… головы бойцам их отрубил, сложил из них столп напротив их города, их юношей и девушек сжег на кострах… Город я осадил, мои храбрецы налетели на них, как птицы. 600 бойцов я сразил оружием, головы им отрубил; 400 человек живыми захватил в руки, 3000 человек их полона я вывел. Этот город я взял себе, живых людей и головы воистину я доставил к Амеду… сложил башню из голов напротив ворот, а живых людей вокруг города посадили на колья… Я подошел к городу Уда… вывел 3000 человек их полона. Живых людей вокруг города посадил на колья, некоторым ослепил глаза… Город я покорил, 800 бойцов сразил оружием, отрубил головы, много живых людей захватил в руки, остальных из них сжег в огне, тяжелый полон их полонил, башню из живых и из голов воздвиг перед их воротами, 700 человек перед их воротами посадил на колья, город разрушил, снес, обратил в холмы и пепел, их детей сжег на кострах. …200 человек я захватил в руки живыми и отрубил им кисти… Бурраману грешника… я содрал с него кожу и одел ею стену города Синабу».{174}
Салманасар III:
«Осадил и захватил город, перебив многочисленных его воинов, полонил полон, сложил башню из голов напротив города; их юношей и девушек сжег на кострах (в примечании И. М. Дьяконов указывает, что вместо „юношей и девушек“ можно читать и „мальчиков и девочек“)… осадил и захватил город, перебил его многочисленных воинов, полон полонил, сложил башню из голов напротив города и сжег в огне 14 окрестных поселений… Арзашку вместе с его окрестными поселениями я разрушил, снес, сжег огнем; сложил башни из голов напротив ворот; одних зарыл внутри башен живьем, других посадил вокруг кучи на колья…»{175}
Итак далее в том же духе.
Самое страшное в этих «реляциях богу» — их обыденный, даже бюрократический тон. Тысячи людей, взрослых и маленьких, умерщвлялись с изощренной жестокостью или тяжело калечились — во славу и в жертву Ашшуру, и ненасытный бог устами своих жрецов требовал все новых и новых жертв. И так — без конца, до той самой поры, пока одна из самых кровавых держав мира не рухнула в 610 г. до н.э. под согласованными ударами соседей, которые, впрочем, тоже не отличались милосердием. Ни один народ, преданно служа Сатане, не может считаться у него «привилегированным», так как Сатана ненавидит с одинаковой яростью всех людей, все народы. «Воистину, сатана — предатель для человека» (Сура «Различение», аят 29).
Мы видели, что жертвоприношения Ашшуру совершались по неизменному ритуалу — после каждого захваченного ассирийцами города, оказавшего малейшее сопротивление их войскам, сотни и тысячи людей умерщвлялись, им отрубали головы и складывали эти «трофеи» в огромные «кучи», «столпы» и «холмы»; мальчиков, девочек и вообще молодежь живьем сжигали на кострах; многих сажали на колья, где эти несчастные умирали медленной и мучительной смертью; некоторых погребали живьем под кучами голов, где те умирали от тяжести наваленного на них жуткого груза, от удушья или захлебывались кровью; военачальников обдирали и кожу вывешивали на стенах города; самая «милосердная» казнь — отрубание ушей, носов, кистей рук и выкалывание глаз.
Добавьте к этому невероятное сквернословие ассирийцев и ту легкость , с которой их цари и военачальники называли себя «ворами». И если после всего этого читатель не согласится с тем, что перед ним классический случай массового безумия,внушаемого безумным «богом» и его жрецами, то он не знаком даже с основами психиатрии. Языческий бог — всего лишь идея, видимость, иллюзия. Но он обретает страшную реальность, когда дьявол проникает в мозг человека и зажигает в нем огонь безумия. Тогда логика опрокидывается, зло начинает казаться добром, добро кажется оскорблением «бога» (идеи) и мир содрогается, не находя объяснение Вселенскому Кошмару. Но разве безумие можно «объяснить»? Чтобы объяснить безумие, нужно самому быть безумцем, чтобы постичь дьявола, нужно стать служителем его культа, но да убережет нас Аллах от такого «постижения» зла!
Внимательный читатель может вспомнить, что Верховное (или Высшее) Существо дважды упоминается в романе А. Дюма «Граф Монте-Кристо». Обращаясь к графу, прокурор Вильфор так говорит о своем отце, старом якобинце: «…он, как и вы, считал себя одним из посланцев если не Бога, то верховного существа…»В другом месте Дюма воспроизводит внутренний монолог Монте-Кристо, слова, которые он обращает к самому себе: «…ты, подобно высшему существу,владевший тайной добра и зла…».
Из этих двух реплик уже можно составить представление о Верховном Существе — он не Бог; он владеет «тайной добра и зла».
В Исламе и христианстве Бог олицетворяет собой добро, а Иблис (Сатана) является воплощением зла. Религии Единобожия никогда не смешивают эти понятия, рассматривая их как резко разграниченные и противопоставленные антитезы. Этим монотеизм (Единобожие) и отличается от культа Верховного Существа, в котором добро и зло нераздельны и неотличимы друг от друга, а само Верховное Существо воспринимается как богосатана или дьяволобог. «В боге — дьяволи в дьяволе -бог» —так сформулировал принцип этой религии В. Гюго, который, как и Дюма, являлся одним из самых почетных эзотеристов («посвященных») некоего тайного ордена, о котором у нас еще будет повод поговорить.
Мы уже вскольз упоминали о совпадении формулы богосатанизма с главным содержанием марксовской диалектики: «единства и борьбы противоположностей». Является ли это случайностью, или отражает закономерность эзотерического восприятия мира? Возникает сильное подозрение, что верно второе предположение и Маркс лишь облек яхвизм в философские одежды, сделав его почти неузнаваемым, но все же не скрыв до конца. Об этом свидетельствуют данные, которые мы приводим ниже.
В главе, посвященной некоторым тайным деталям биографии Наполеона, мы остановимся подробно на роли масонства и, в частности, его революционного авангарда — ордена Иллюминатов — в подготовке и проведении Великой Французской революции. Молодого Наполеона в масоны посвятил некто Филиппо Микеле Буонаротти’, потомок одного из братьев знаменитого живописца эпохи Ренессанса Микеланджело Буонаротти, названный современниками «разрушителем всех правительств»; он состоял во влиятельной Сионской Общине,являясь одним из ее руководителей. Кроме того, он занимал одну из высших степеней в ордене Иллюминатов, основанном сотрудником богатейшего еврейского финансиста Ротшильда — Адамом Вейсгауптом. В своем капитальном труде «Великая Французская революция 1789–1793» П. А. Кропоткин раскрывает еще одну грань политической карьеры Буонаротти — он совместно с Бабефом (один из виднейших деятелей Французской революции) в 1794 году создает «тайные коммунистические общества»,давшие (после революции 1830 года) начало новым тайным обществам «коммунистов-материалистов».{176}
Коммунисты-материалисты (как и весь орден Иллюминатов) ушли в 1795 году в глубокое подполье. Одна из организаций иллюминатов «Лига Справедливых Людей» наняла Карла Маркса для написания «Коммунистического Манифеста», опубликованного в Лондоне в 1848 году. После этого и сама Лига получила новое наименование — «Лига Коммунистов».{177} Именно «Лига Коммунистов», в которой вскоре Маркс и Энгельс заняли главные роли, и является предтечей всех бесчисленных коммунистических партий мира.
Выявив связи Маркса с Сионской Общиной (Маркс и сам был евреем и происходил из старинной раввинской семьи{178}) и масонами (Маркс и Энгельс достигли 31 степени посвящения — одной из самых высших в масонстве{179}), мы теперь можем поискать связи Маркса с мистическим сатанизмом, не сомневаясь в том, что эти связи должны быть. И действительно, они обнаруживаются в стихах молодого Маркса:
«Я хочу построить себе трон
На огромной холодной горе,
Окруженной человеческим страхом,
Где царит мрачная боль».
И еще:
«Видишь этот меч —
Князь тьмы продал его мне…
Ты, Сатана, падешь в пропасть,
И я со смехом последую за тобой…
И скоро я брошу человечеству
Мои титанические проклятия…
Приняв мое учение,
Мир глупо погибнет…»
Эти многообещающие стихи взяты из драмы Маркса «КВЛАНЕМ», написанной им в студенческие годы. Кстати, слово «квланем» на древнееврейском представляет собой анаграмму (чтение наоборот) имени Иисуса Христа (мир ему).{180} В Каббале анаграмма Бога есть одновременно атеизм и сатанизм (мы уже упоминали об этом).
Можем ли мы теперь сомневаться в том, что марксовская диалектика с ее знаменитой формулой «Единства и борьбы противоположностей » есть всего лишь философская интерпретация яхвизма, богосатанизма, культа Верховного Существа, в котором в единой сущности слились противоположные начала — добра и зла? И было бы глупо думать, что марксизм (материализм) пребывает вне всякой религии. Весь «атеизм» материалистов основывается на дарвиновском учении, в котором роль Бога, как Творца, полностью игнорируется, а на место Бога поставлена природа, которая сама в себе черпает творящую потенцию (как Гея или Атум), оживляемая «огненной стихией», современными модификациями которой являются какие-то «космические излучения».
«Такова диалектика» — этими волшебными словами можно объяснить любое противоречие, оправдать насилие, попрание человеческого в человеке, очевидную подлость. Этот магический ключ, словно воровская отмычка, подходит к любому замку. Один пример из школьных учебников: «Политика России на Кавказе носила колониальный характер и ее проведение сопровождалось кровопролитием и истреблением целых племен и складывающихся народностей. Но присоединение Кавказа к России имело прогрессивное значение для кавказских народов, так как ускорило их развитие в русле единой европейской культуры». Школьник или студент, задумавшись над этой иезуитской и кощунственной словесной конструкцией, находил, однако, душевный покой — ему внушалось, что такова диалектика истории, что истребление народов и завоевание Кавказа по «священной формуле» Маркса есть добро , путь к которому проходил через зло . Это всего лишь исторический процесс («единство»), в котором закономерно присутствует борьба «противоположностей» (кровопролитие и прогресс). Одним словом, в дьяволе (кровопролитие) — бог (прогрессивные последствия) и в боге (прогрессивные последствия) — дьявол (истребление народов). И все это вполне приемлемо не только для марксистов, трактовавших подобным образом историю XIX века, но и для сегодняшних российских державников, которые выдают жестокое и массовое истребление чеченского народа как какое-то «благо» — для России и, что звучит особенно кощунственно, для самих чеченцев. Диалектика господствует там, где отсутствует вера в Бога. Диалектика направляет преступные действия тех, кто дикими, лишенными человеческой нравственности законами природы подменяют заповеди Творца.
Теперь мы поймем, что хотел выразить иллюминат Гете, вкладывая в уста Мефистофеля (дьявола) следующие слова: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо ». Кстати, именно эти слова взял в качестве начального эпиграфа к своему знаменитому роману «Мастер и Маргарита» писатель М. Булгаков, словно для того, чтобы читатель знал, чей образ он воплотил в Воланде. Примечательно, что первый вариант названия этого романа звучал так: «Евангелие от Сатаны…» Роман этот, безусловно, написан «посвященным».
Специалист-религиовед замечает о Воланде, что «он олицетворяет некое „дьявольское предопределение“- он как будто может распоряжаться человеческими судьбами, о чем прямо заявляет на первых же страницах романа». И далее: «Получается, что булгаковский дьявол обладает качествами, которые должны принадлежать божеству… Однако, такая трансформация не нова. К ней издавна прибегали создатели ересей внутри христианской веры-манихеи, богомилы, катары. Суть этих ересей в том, что Христос не смог уничтожить „дело дьявола“- хотя для борьбы с дьяволом он и был, по Евангелию, послан на землю… Добру не удалось победить зло, и Богу пришлось разделить власть с Сатаной. Себе Он оставил небеса, а „противостоящему“ уступил землю, живых людей, поэтому все земное зло и земное добро — не от Бога, а от Сатаны. И вот что замечательно: булгаковский Сатана именно такой — от него исходит и добро, и зло …»{181}
Чуть ниже читатель увидит, что дьявол, с которым пришел бороться Иисус Христос, есть иудейский Яхве (Иегова), который узнается в булгаковском Воланде и который является центральным объектом поклонения масонов (в любой масонской ложе начертано имя Иеговы). И если ереси катаров, богомилов и манихеев оказали влияние на создание образа булгаковского «богодьявола», то эти же секты, по признанию масонов, передали им «традицию» через посредство Ордена Храма. И здесь завязываются в единый узел истоки эзотерических произведений и Гете, и Дюма, и Гюго, и Булгакова.
Но это так — шалости гениев. Нам же, бедным людям, достаточно знать, что дьявол, как в «Фаусте» Гете, лишь «часть силы», а вся «сила» есть, очевидно, Верховное Существо.
Несомненно, читателю неоднократно приходилось слышать рассуждения о том, что «Бог один, но каждая религия ведет к Нему своим путем». Мусульманин должен давать себе ясный отчет в Том, что Аллах через Святой Коран отвергает это заблуждение. Вслушайтесь:
«Ты, конечно, найдешь, что более всех людей сильны ненавистью к уверовавшим иудеи и многобожники, и ты, конечно, найдешь, что самые близкие по любви к уверовавшим те, которые говорили: „Мы — христиане!“»
(Сура «Трапеза», аят 82).
Следовательно, те из мусульман, которые вообразили себе, что Аллах и иудейский Яхве — это один и тот же Бог, должны осознать свою ошибку. В Святом Коране иудеи приравнены к язычникам и даже предшествуют им по силе ненависти к вере в Единого Бога, Близкой по духу к Исламу признается лишь одна религия -христианство, точнее, первозданное, раннее христианство «назореев».
Мусульмане, безусловно, признают великую пророческую миссию Иисуса Христа (мир ему), хотя, в отличие от христиан, и отрицают его божественность. Однако и христианам, которые считают, что фигурирующий в Ветхом Завете Яхве (Иегова, Саваоф) является Богом-Отцом, следовало бы обратить внимание на слова Иисуса Христа (мир ему), с которыми он обращается к иудеям. Когда иудеи заявили Христу: «Мы не от любодеяния рождены; одного Отца имеем, Бога», Христос отвечает: «Если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога нашел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня. Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец диавол , и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи… Кто от Бога, тот слушает слова Божий; вы потому не слушаете, что вы не от Бога» (Иоанн 8,41–47).
Этот текст из канонического христианского Евангелия устами Иисуса Христа (мир ему) недвусмысленно обвиняет иудеев в том, что существо, которому они поклоняются — дьявол. Но ведь иудеи поклоняются Яхве! Иисус Христос (мир ему) считал, следовательно, что Яхве — дьявол.
Ислам и христианство сходятся в том, что считают язычество формой сатанизма. В процитированном нами выше аяте Святого Корана иудеи и язычники поставлены в один ряд. Следовательно, и Коран ставит знак равенства между иудаизмом и сатанизмом. Почему?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить, какими качествами иудаизм, как религия, наделяет объект своего почитания — Яхве.
Прежде всего бросается в глаза, что Яхве самым тесным образом связан с огненной стихией. Он появляется в виде огненного куста (Исход 3,2–5); ведет евреев из Египта в образе огненного столпа (Исход 13,21); является как огонь (Исход 19,18); наконец, о Яхве прямо говорится: «Яхве, Бог твой, есть огонь поядающий» (Втор. 4,24). Одним словом, видимый образ Яхве есть огонь и он прямо обозначается в Библии «огнем пожирающим» (поядающим).
Теперь вспомним, что и природу Иблиса (Сатаны) Коран определяет как огонь. Когда Аллах приказал ангелам поклониться Адаму, один Иблис не подчинился. Всевышний спросил Иблиса: «Что удержало тебя оттого, чтобы поклониться, раз Я приказал тебе?» Иблис ответил: «Я — лучше него: Ты создал меня из огня, а его из глины» (Сура «Преграды», аят 12).
Следовательно, у Яхве и у Сатаны одна огненная природа, но на этом их сходство не заканчивается.
Если в Ветхом Завете Яхве узурпирует качества дьявола, то где в иудаизме сам дьявол, Сатана? Его там и нет, так как дьявол сидит внутри Яхве и проявляет себя как «гнев Яхве». И в самой Библии мы находим подтверждение этому. Например, слова: «Гнев Яхве … возбудил Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду» (2 Царств 24,1) в другом месте Ветхого Завета передаются так: «Сатана … возбудил Давида сделать счисление израильтян» (1 Парал. 21,1). Следовательно, Сатана — гнев Яхве или, иными словами, гневающийся Яхве . Двойственная природа Яхве — в двойственности огня, о чем мы достаточно говорили в начальных главах.
Каббалисты учат о некоей «левой» или «северной» стороне Яхве, эманацией (воплощением) которой является Сатана. И сам Яхве, наконец, собственными устами подтверждает свою двойную природу: «Создающий свет и творящий тьму , делающий мир и творящий зло — Я, Яхве, делающий это» (Исайя 45,7).
Именно поэтому Иисус Христос (мир ему) говорит иудеям: «ваш отец — дьявол», а Священный Коран по силе ненависти к истинной вере ставит их впереди многобожников-язычников. И все это потому, что Яхве — классический типаж Верховного Существа, «богодьявола», а не Бог. Яхве — «брат-близнец» ассирийского Ашшура и мы теперь не должны удивляться тому, что и Яхве ненасытно требовал себе кровавых человеческих жертв.
В конце книги читатель найдет наш очерк «Библейский детектив» (приложение 2), в котором сделана попытка определить время, обстоятельства и характер подмены настоящей Торы, данной Аллахом пророку Моисею (мир ему), поддельным, сфальсифицированным писанием, «узаконившим» те жестокости, о которых пойдет у нас речь ниже.
В описании тотального уничтожения жителей палестинских городов и самих этих городов израильтянами в Ветхом Завете, встречается стандартная формулировка: «предать заклятию» . Читая поистине безумную «Книгу Иисуса Навина» вы будете встречаться с этой формулировкой на каждой странице, едва ли не в каждом стихе. Смысл выражения «предать заклятию» довольно прост — оно означает «принести в жертву Яхве». Например, в одном месте «Второзакония», книги, предшествующей «Книге Иисуса Навина», читаем такой пассаж:
«Порази жителей того города острием меча, предай заклятию его и все что в нем, и скот его порази острием меча.
Всю же добычу его собери на средину площади его, и сожги огнем город и всю добычу его во всесожжению Господу, Богу твоему; и да будет он вечно в развалинах, не должно никогда вновь созидать его»
(Втор. 13:15–16).
«Во всесожжение Господу, Богу твоему» — это о Яхве, а приказ божества обращен к израильскому народу. Акт поголовного уничтожения людей и даже скота, «предание их заклятию», есть акт жертвоприношения их Яхве.
Перед взятием первого палестинского города, до которого дошли израильтяне, Иерихона, Яхве инструктирует Иисуса Навина: «Город будет под заклятием, и все, что в нем, Господу ; только Раав блудница пусть останется в живых, она и всякий, кто у ней в доме; потому что она укрыла посланных, которых мы посылали» (Нав. 6:20).
Городская проститутка Раав укрыла израильтянских лазутчиков у себя дома, помогла им спастись от стражи и обещала помочь захватить свой родной Иерихон, выторговав этой сделкой жизнь себе и своим родственникам. Поэтому Яхве приказывает оставить в живых «Раав блудницу» с теми, кто в ее доме, а все остальное в городе — «под заклятием, и все, что в нем, Господу». То есть должно быть принесено в жертву Яхве.
И вот, судьба Иерихона: «А город и все, что в нем, сожгли огнем; только серебро и золото и сосуды медные и железные отдали в сокровищницу дома Господня» (Нав. 6,23).
Иногда Яхве в виде особой милости разрешал израильтянам оставить себе трофейный скот:
«Когда Израильтяне перебили всех жителей Гая на поле, в пустыне, куда они преследовали их, и когда все они до последнего пали от острия меча, тогда все Израильтяне обратились к Гаю, и поразили его острием меча.
Падших в тот день мужей и жен, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч.
Иисус не опускал руки своей, которую простер с копьем, доколе не предал заклятию всех жителей Гая.
Только скот и добычу города сего сыны Израиля разделили между собою, по слову Господа, которое Господь сказал Иисусу.
И сожег Иисус Гай, и обратил его в вечные развалины, в пустыню, до сего дня»
(Нав. 8, 24–28).
Но торе тому из «сынов Израиля», кто возьмет себе что-то из добычи, «преданной заклятию», то есть назначенной в жертвоприношение Яхве. Словно предчувствуя, что найдутся такие похитители, Яхве категорически приказывает Иисусу Навину: «И обличенного в похищении заклятого пусть сожгут огнем, его и все, что у него…» (Нав. 7,15). То есть, мошенник, покусившийся на жертву Яхве, сам превращается в жертву, приносимую этому «справедливому» божеству. Примечательны здесь слова: «и все, что у него». Может быть, речь идет о содержимом карманов вора или его личном имуществе? Отнюдь! Вскоре объявился похититель, утаивший часть иерихонской добычи, некий Ахан. Его казнь полностью раскрывает зловещий смысл слов Яхве — «и все, что у него». Читаем:
«Иисус и все Израильтяне с ним взяли Ахана, сына Зарина, и серебро, и одежду, и слиток золота, и сыновей его и дочерей его, и волов его и ослов его, и овец его и шатер его, и все, что у него было, и вывели их на долину Ахор.
…И побили его все Израильтяне камнями, и сожгли их огнем, и наметали на них камни»
(Нав. 7,24–25).
Нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что для казни нарушителей «заклятия» неизменно использовались «божественные атрибуты» Яхве — огонь и камни.
Читатель может возмутиться: зачем за вину Ахана казнили его детей? Более того, причем тут ослы, волы и овцы Ахана, в чем их вина? Но возмущаться не стоит, ведь перед нами не судебный приговор, а жертвоприношение, смысл и процедура которого весьма далеки от разных там юридических тонкостей и презумпций. Сердобольного человека заинтересует другой вопрос — а не сожгли ли детей Ахана и бедных животных живьем? Ведь текст намекает, что перед сожжением умертвили («побили камнями») только Ахана, а об остальных жертвах ритуала говорится просто: «и сожгли их огнем».
Между тем, Иисус Навин продолжает следовать указаниям Яхве:
«В тот же день взял Иисус Макед, и поразил его мечем и царя его, и предал заклятию (читай: принес в жертву Яхве — авт.) их и все дышущее, что находилось в нем; никого не оставил, кто бы уцелел…»
(Нав. 10,28).
«И пошел Иисус и все Израильтяне с ним из Македа к Ливне, и воевал против Ливны.
И предал Господь и ее в руки Израиля, и царя ее, и истребил ее Иисус мечем и все дышущее, что находилось в ней; никого не оставил в ней, кто бы уцелел…»
(Нав. 10,29–30).
«Из Ливны пошел Иисус и все Израильтяне с ним к Лахису; и расположились подле него станом, и воевали против него.
И предал Господь Лахис в руки Израиля, и взял он его на другой день, и поразил его мечем и все дышущее, что было в нем, так, как поступил с Ливною»
(Нав. 10,31 -32).
Вот так, стих за стихом, страница за страницей, нудным и единообразным языком описываются жуткие, иррациональные, безумные убийства жителей многих и многих палестинских городов, мужчин и женщин, стариков и молодых, детей и младенцев и даже бессловесной живности, включая домашних животных.
Может ли быть Богом это злобное, свихнувшееся на почве садизма существо, которое в порыве жестокости и сам бросает в противников израильтян камни? Могут ли исходить от Бога омерзительнейшие, фантастические по своей изощренности проклятия на голову «избранного народа» наподобие таких:
«И ты будешь есть плод чрева твоего, плоть сынов твоих и дочерей твоих… Муж, изнеженный и живший между вами в великой роскоши, безжалостным оком будет смотреть на брата своего и на остальных детей своих, которые останутся у него.
И не даст ни одному из них плоти детей своих, которых он будет есть…
Женщина, жившая у тебя в неге и роскоши, которая никогда ноги своей не ставила на земле по причине роскоши и изнеженности, будет безжалостным оком смотреть на мужа недра своего и на дочь свою.
И не даст им последа, выходящего из среды ног ее, и детей, которых она родит; потому что она, при недостатке во всем, тайно будет есть их…» и т.д. (Втор. 28,53–57)
Английский журналист и публицист Дуглас Рид писал:
«Читая проклятия, перечисленные во Второзаконии, невольно приходится подозревать, что природа грозящего ими божества была чисто дьявольской, а отнюдь не божественной; невозможно сочетать данное этому кумиру имя „Бога“ с произносимыми им проклятиями».{182}
Между тем, несмотря на это, несмотря даже на ясные слова Иисуса Христа (мир ему) о том, что Яхве есть дьявол, сотни миллионов христиан продолжают почитать это существо в качестве Бога-Отца. Не меньше и мусульман, которые считают, что ветхозаветный Яхве есть Бог. Горе тем христианским и мусульманским теологам, которые, игнорируя прямые свидетельства своих Писаний, подвигают простых верующих к поклонению сатанинскому Верховному Существу!
И не нужно думать, что Яхве «был таким в древности», а потом «исправился» и стал (да простится нам такое кощунство!) Богом. Через тысячи лет после Иисуса Навина в палестинской деревне Дейр-Ясин сионистами не было оставлено ничего живого, то есть эта арабская деревня была предана заклятию и мы знаем теперь, что это выражение означает жертвоприношение Яхве. Именно после ритуального, в духе Ветхого Завета, уничтожения жителей Дейр-Ясина, началось массовое, паническое бегство арабов из Палестины, ибо они прекрасно осознали, что религия Яхве не изменилась со времен Иисуса Навина.
А лидер американских христиан-ортодоксов, объединенных в многомиллионное движение под названием «Моральное большинство» Дж. Фолвелл, человек, который вхож в Белый Дом при всех последних президентах США, поучает свою паству:
«Мы верим, что Бог в первой книге Моисеевой — Бытие (12,1–3) ясным образом обещал благословлять тех, кто благословляет Израиль, и проклянугь тех, кто злословит Израиль. Я понимаю это буквально…
Выступать против Израиля — значит выступать против Бога… Я глубоко убежден, что Америка не останется свободной страной, если мы не будем защищать свободу Израиля. Как священники, мы должны учить этому с наших кафедр в церквах…»
В чем же видит Дж. Фолвелл «свободу Израиля»? Он поясняет:
«Мы верим, что первая книга Моисеева — Бытие (15) определяет границы Израиля и поддерживает его претензии на земли… Мы должны защищать Израиль любой ценой».{183}
Любой ценой…
Теперь ясно. Ключевые слова — «претензии на земли», которые вновь возвращают нас к завоеванию этих земель Иисусом Навином с тотальным уничтожением всего живого на них. На это «заклятие» его ежедневно благословляет Яхве. Яхве для Фолвелла и ему подобных «христиан» — Бог. Следовательно, судьба Дейр-Ясина должна вызывать не возмущение у христиан, а восторг, как буквальное следование заповедям «Бога».
Сюда же можно отнести и подобострастное выступление патриарха Московского и всея Руси Алексия II перед иудейской общиной США во время его поездки в Америку в конце 1991 года:
«Дорогие братья, Шалом вам во имя Бога любви и мира, Бога отцов наших, который явил Себя угоднику Своему Моисею в Купине Неопалимой и сказал: „Я Бог отцов твоих, Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова (Исх.3,6).“
Он сущий (Ягве) — Бог и Отец всех, а мы все братья, ибо мы все дети Ветхого Завета Его на Синае… В этом процессе становления Завета Бога с человеком Израиль стал избранным народом Божиим , которому были вверены законы и пророки…
Мы должны быть едино с иудеями , не отказываясь от христианства, не вопреки христианству, а во имя и в силу христианства, а иудеи должны быть едино с нами не вопреки иудейству, а во имя и в силу истинного иудейства. Мы потому отделены от иудейства, что мы еще „не вполне христиане“, а они (иудеи) потому отделены от нас, что они „не вполне иудеи“. Ибо полнота христианства обнимает собою и иудейство, а полнота иудейства есть христианство ».{184}
Такая эластичность в восприятии христианства (которому, по мнению патриарха, еще нужно «дорасти» до иудаизма и слиться с ним) вполне совместима с заявлением Алексия II, сделанным им в Невзоровской передаче «Дни» (23 марта 1996 года), из которого следовало, что чеченцы (заодно с эстонцами) — «враги России и Православной церкви».
Не о таких ли, подобных ему и Фолвеллу, «христианах», слова Святого Корана: «О вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями: они — друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них» (Сура «Трапеза», аят 51).
Как мы видели, практика завоеваний новых земель (и ее ритуальное оформление) у ассирийцев и у древних израильтян была в общих чертах схожей. Инициаторами массовых убийств, в полном смысле геноцида завоеванных народов, были боги Ашшур и Яхве, чью волю до предводителей и войска доносили жрецы. Проявление, нет, не милосердия к побежденным — простого здравого смысла по использованию захваченного — каралось как смертный грех, как измена богу, как бунт против бога.
Характерна в этом отношении судьба первого царя Израиля Саула. Самуил, главный жрец Яхве, от имени своего патрона отдает стандартный приказ царю Саулу: «Теперь иди и порази Амалика, и истреби все, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла» (I Царств. 15,3).
Саул в точности выполнил приказание относительно людей, вырезав их всех до единого, но, по настоянию воинов, взял в плен царя Агага и «лучших из овец и волов и откормленных ягнят и все хорошее…» Как позднее объяснял Саул Самуилу, «народ пощадил лучших из овец и волов для жертвоприношения Господу, Богу твоему…» (I Царств. 15,15). Однако судьба Саула была решена. Он униженно просит Самуила «похлопотать» перед Яхве о помиловании и даже дает жрецу возможность собственноручно зарезать пленного царя Агага и разрубить того «пред Господом в Галгале» (I Царств. 15, 20–33). В Галгале находился главный жертвенник Яхве, устроенный еще Иисусом Навином и, следовательно, царя Агага принесли в жертву этому божеству. Но умилостивить Яхве не удалось и свержение Саула стало делом времени.
Пример Саула показывал, как опасно самоуправство даже для царей, и можно себе представить, в какую исступленную ярость пришло бы это кошмарное божество, если бы Саул посмел ослушаться его приказов исходя из жалости к людям, а не из чрезмерной попытки услужить ему.
Сходство в безумной жестокости между Ашшуром и Яхве оказалось не только внешним, но и генетическим. Детальный анализ, проведенный И. М. Дьяконовым еще в 1939 году над месопотамскими (вавилоно-аккадскими) письменными источниками привел ученого к выводу, что Яхве и Ашшур (Ашар) — один и тот же бог, который в разных семитских диалектах получил два разных имени.{185} Этого бога аккадцы и их этнические преемники ассирийцы называли Ашшуром, евреи (хабиру) — Яхве, а финикийцы — Эл или Илу, что значит просто «бог».
Все эти боги являлись покровителями огня и солнца и, ассимилировав в себе иных богов, стали верховными богами или Верховными Существами. Любопытно, что и Иисус Навин (Иешу бин Нун) — старое западносемитское божество солнца, которое позднее стало осмысливаться как сын Эла — Яхве или его эманация (воплощение).{186} Кстати, «прозвище» Иешу «бин Нун» означает «сын рыбы» и, при достатке времени, можно было бы посвятить целый раздел теме взаимосвязи солнца с рыбой и осмыслению этих символов в эзотеризме. Мы лишь укажем, что к «рыбе» возводится родословная и кавказских нартов, и средневековых Меровингов…
Итак, оказалось, что Ашшур, Яхве, Эл (Баал-Хаммон) — это все одно и то же огненное (солнечное) божество. Разночтение этих имен — не более чем традицинное для тех или иных семитских диалектов закрепление в языках эпитетов этого единого божества («бог», «отец», «господин», «владыка» и т.д.). Более того, в эпоху массовых и интенсивных контактов между Европой и Востоком (эллинистическая и римская эпохи) греки и римляне сразу и без труда «узнали» в этом многоименном восточном боге своих Кроноса (или Зевса) и Сатурна (или Юпитера).{187}
Наиболее роднящей между собой всех этих богов чертой являлись приносимые им человеческие жертвоприношения. Особенно любили они полакомиться детьми. Среди евреев этот обряд был отменен пророком Авраамом (мир ему), но внимательное чтение Ветхого Завета показывает, что и после пророка Авраама (мир ему) этот обряд возобновлялся на протяжении целых столетий и с ним постоянно приходилось бороться. Среди греков этот вид жертвоприношений продержался до поздней античности, дольше всего на острове Родос. Римляне отменили его при царе Нуме Помпилии, но гладиаторские бои, ставшие особенно массовыми при императорах, являлись ни чем иным, как убийством людей в честь Сатурна.{188}
Особенно прославились в древнем мире своими человеческими жертвами (преимущественно детьми) финикийцы и карфагеняне. Известны случаи, когда в жертву Элу (Илу, Баал-Хаммону) приносились сразу по нескольку сотен детей. Например, когда сиракузский тиран Агафокл осадил Карфаген, жрецы Баал-Хаммона выбрали двести знатных семейств города и потребовали у них отдать в жертву богу своих младенцев. Это требование было беспрекословно выполнено и, в порыве богобоязни, карфагеняне добавили к затребованным младенцам еще 300 детей «сверх плана». Перед сожжением на жертвеннике, жрецы уносили детей вглубь храма и там, без посторонних свидетелей, перерезали им горло. Разумеется, мы не должны сомневаться в том, что драгоценная детская кровь, вместилище души и жизненной энергии, не пропадала втуне — жрецы тоже должны были получить свою долю…
Затем мертвые тельца клались на вытянутые руки бронзовой статуи бога и по ним скатывались в погребальный костер. Вокруг костра устраивались бешеные пляски, звучали десятки флейт и лир, гремели тамбурины. Участники этого действа закрывали лица отвратительными личинами, чтобы отогнать демонов, но больше, вероятно, сами были похржи на безумных демонов.{189}
Храмы финикийцев и карфагенян, в которых приносились жертвы, имели перед собой площадку, в центре которой стоял священный камень, называемый бетэль («дом бога») — считалось, что солнечный (огненный) бог живет в этом камне.{190} Эта символика нам уже знакома и мы можем просто отметить ее.
Бетэль (Веt еl) — «дом бога» — камень. Эл — «бог». У вайнахов есть некий термин эл(а); аьла (в горных чеченских диалектах и ингушском языке); али (в бацбийском языке), который переводится как «князь».{191} Ю. Д. Дешериев, патриарх нахского языковедения, возводил этот термин («князь», «владыка») к пранахской глагольной основе ал — «сказать», «повелевать»; эли — «сказал», «повелел» и обращал внимание на связь этого слова (в терминологическом и глагольном аспектах) с хуррито-урартскими словами аlаu-ini «владыческий»; аllаi «госпожа» (ср. бацб алъайа «госпожа»), аliе «сказал», «повелел».{192} Таким образом, термин эла, алу («князь», «повелитель», «господин») имеет в своей семантической основе нахо-хуррито- урартский глагол «повелеть», «приказать», «сказать», что исключает заимствование обоих этих слов (социального термина и его глагольной основы) из других языков. Во время молитвы чеченцы и ингуши и по сей день обращаются к Аллаху с таким словосочетанием: «Тхан Веза Эла» — «Наш Великий Владыка». Следовательно, этот термин имеет и некий сакральный, религиозный смысл. Присутствует он и в именах вайнахских языческих богов (Дела , Села , Раола , Тушоли , Магал и т.д.). Примечательна связь этого термина с общесемитским словом «бог» (илу, ил, эл, ал и т.д.), причем, семитские слова не обладают общепризнанной, удовлетворительной этимологией. Все это свидетельствует о том, что в семитские языки (может быть, в языкгоснову) это слово в значении «бог», «владыка», «господин» попало из хуррито-урартского языка, распространенного в древности от Западного Ирана до Синая и даже Египта (эпоха гиксосов), и от центральной Месопотамии до Кавказа.
Что касается термина Веt («дом», «храм»), то он имеет интересные аналогии в иранском языке, где Вut — «идол», «Вutаnе» — «храм» и Ваt — «камень». Бога Шиву древние персы называли Вut.{193} У вайнахов Вut — «луна» и Вutu — «камень особой прочности».
Все эти созвучия опять вплотную подводят нас к выводу о том, что в религии Верховного Существа, чьими символами служат Огонь, Солнце и Камень, очень мало случайных совпадений. Чтобы развить это утверждение, коснемся образа индуистского бога Шивы, которого, как мы уже упоминали, в Иране называли Вut — словом, имеющим в основе отмеченные выше понятия («идол», «храм», «камень»).
Шива идентичен более старому ведийскому богу Рудре. Слово шива («благой») ранее являлось эпитетом бога Рудры, затем, приблизительно с 200 г. до н.э. слово рудра (связанное с понятием «реветь») стало эпитетом Шивы.
Рудра (или Шива) вышел из головы Брахмы и является плодом инцеста (кровосмесительной связи). Обитает на «севере», который в индуизме является место обитания всего плохого (вспомним «северную сторону» Яхве, которая воплощает в себе дьявола).
Шива (Рудра) персонифицирует грозу, ярость, гнев («гневающийся Яхве» — Сатана). Рудра (Шива) — убийца. Один из его эпитетов — «человекоубийца», «мужеубийца» (Христос, подразумевая Яхве, говорил иудеям: «Он был человекоубийца от начала…»).
Шива улыбается «как солнце» и вместе с тем он «свиреп и разрушителен, как ужасный зверь». Он медного или красного цвета — цвета огня. Тело его окружено пламенем, он может своим взглядом сжечь все живое (об «огненной» природе Яхве мы уже говорили).
Шива в индуистской религии прямо назван «высшим существом, олицетворяющим созидающие и разрушительные силы в единстве»{194} (как и Яхве, который сам говорит о себе: «Создающий свет и творящий тьму, делающий мир и творящий зло — Я, Яхве, делающий это»).
Шива, как и Яхве, является двуполым существом (андрогином) — Ардханаришваром. Его символ — фаллос, покоящийся на йони. Шива — женщина с северной (левой) и мужчина с южной (правой) стороны; Яхве представлен как дьявол с северной (левой) и божество с южной (правой) стороны. Брахма и Вишну, другие два бога божественной триады (тримурти) индуизма, признали верховенство Шивы над собой и над всей Вселенной. Но «вселенная» эта ограничена территорией распространения индуизма. Впрочем, и Яхве, по Талмуду, не более чем региональное божество: «Сказано (Левит 25,38): „Я, Яхве, Бог ваш, который вывел вас из земли египетской, чтобы дать вам землю ханаанскую, чтобы быть вашим Богом“: все это показывает, что покуда вы в земле ханаанской, Я у вас Богом, а как только вы не в земле ханаанской, Я у вас, если можно так выразиться, не Бог» (Тосефта Абада-зара IV, 5).Вспомним, что эзотеристы отмечают (как и у Шивы) двуполость Яхве-Иеговы.{195}
Относительно последнего обстоятельства интересные сведения содержит в себе и само имя Яхве (Иеговы). Библия свидетельствует, что это имя означает «сущий» («существующий» ). «И сказал Моисей Богу: вот, я прийду к сынам Израилевым и скажу им: „Бог отцов ваших послал меня к вам“. А они скажут мне: „как Ему имя?“ Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий (Иегова). И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам» (Исход, 3:13–14).
Итак, сама Библия поясняет, что имя Иегова означает «сущий». Однако в древнееврейском оригинале имя «Иегова» передано как ЙГВГ.{196} Чеченский читатель уже насторожился: ведь «йг» по-вайнахски означает «сущая» (в женском роде), а «вг» означает «сущий» (в мужском роде). Сочетание ЙГВГ означает «сущая — сущий», то есть существо, обладающее и женскими, и мужскими качествами. И здесь нет ни малейшего противоречия тому, что «йг» по-вайнахски означает еще и «горящая» (в женском роде), а «вг» — «горящий» (в мужском роде). Ведь Библия открывает нам еще и второй смысл имени ЙГВГ (Иеговы — Яхве): «Яхве, Бог твой, есть огонь» (Второзаконие, 4:24). Двуполое существо, двуполый огонь — объект поклонения двуполых жрецов, созданный последними по своему образу и подобию. Позже мы более подробно поговорим о всех этих двусмысленностях, столь характерных для культа Верховного Существа.
Что касается связей, выявляющихся между Библией и Кавказом, то сами семиты дают исчерпывающие объяснения этих связей. Достаточно вспомнить, что древнееврейский язык представляет собою диалект финикийского, а финикийцы, как и древние евреи, именно с Кавказа выводили своего древнейшего бога Баала («Баал Кафон», то есть «Баал Кавказский»). Этого Баала Кафона финикийцы называли еще и «отцовский Ил (Эл)», то есть называли «богом отцом» — словосочетание, постоянно относимое Библией и к Яхве-Иегове, которого евреи также называли то «Или», то «Элои» (см. об этом в главе X данной книги).
И еще. Необходимо знать, что чеченский теоним «Дела» означает буквально «Бог отцов» (де — «отцов» и эла — «бог», «повелитель», «владыка») — точная смысловая калька распространенного в семитских языках и религиях выражения «бог отцов».
Возвращаясь к финикийскому Элу, которому приносились человеческие жертвы, приведем слова Л. А. Ельницкого: «Еще более любопытно и важно в интересующей нас связи отождествление Кроноса с сирийским Элом, в греческой передаче Гелием — солнечным богом…»{197} И вспомним теперь сочинение Плутарха Александрийского (псевдо-Плутарха) «О названиях рек и гор и об их произведениях».
Автор пишет:
«К Фасису прилегает Кавказская гора, которая раньше называлась „ложем Борея“…, а Кавказом была названа по следующему поводу. После борьбы гигантов Кронос, избегая угроз Зевса, убежал на вершину „Бореева ложа“ и скрылся там, превратившись в крокодила; но Прометей, зарезав одного из туземцев, пастуха Кавказа, и исследовав расположение его внутренностей, сказал, что враги недалеко. Зевс, явившись сюда, отца связал плетеной шерстью и низвергнул в Тартар, а гору в честь пастуха переименовали в Кавказ, приковав к ней Прометея и заставив его терпеть мучения от резавшего его печень орла за беззаконный поступок с внутренностями пастуха…»{198}
Значит, греки, как и финикийцы, считавшие, что на Кавказе обитает их древний бог Баал-кафон (или «отцовский Илу»), отмечали, что Кронос (аналог Эла — Илу), свергнутый сыном Зевсом, обитал тайно на Кавказе. Следовательно, не только западные семиты, но и индоевропейские греки помещали на Кавказе древнейшее поколение своих богов, что делает нашу версию о кавказском происхождении семитского слова эл, ил — «бог» еще более обоснованной. Неожиданное объяснение получает и причина того, что именно на Кавказе был распят Прометей; а суфии искали там Иисуса Христа, представляемого в ортодоксальном христианстве как сын Эла (Яхве) — мотив, к которому мы еще вернемся.